Борьба с преступностью в современных условиях требует совер¬шенно нового подхода к средствам и способам собирания инфор¬мации для раскрытия и расследования преступлений. Сейчас все ча¬ще приходится сталкиваться с тем, что не только свидетели, но не¬редко и потерпевшие не желают сообщать известные им данные о преступлении. Тут и просто «нежелание связываться с правоохра-
нительными органами», и заинтересованность (в том числе в ре-зультате подкупа), а главное - боязнь, как потенциальная, так и ре-альная (следствие уже оказанного воздействия). Поэтому особое значение приобретают вопросы обеспечения безопасности лиц, ко¬торые могут способствовать разоблачению преступников. Об акту¬альности этого свидетельствуют, в частности, данные опроса ра¬ботников правоохранительных органов, которые указали, что по каждому второму уголовному делу имело место воздействие на по¬терпевших и свидетелей (361,13).
Категории лиц, нуждающиеся в защите в сфере уголовного су-допроизводства, составляют две основные группы:
а) работники правоохранительных органов (следователи,
дознаватели, оперативные работники и т.д.);
б) потерпевшие, свидетели, подозреваемые, обвиняемые и лица,
которые могут способствовать изобличению преступной деятель¬
ности, прежде всего - преступных групп и сообществ, а также родс¬
твенники и близкие этих двух категорий.
О важности защиты судей, следователей и других работников пра¬воохранительных органов свидетельствует мировой опыт борьбы с ор¬ганизованной преступностью. В нашей практике имели место случаи, когда встречались трудности при назначении состава суда для рассмот¬рения уголовных дел об особо тяжких преступлениях. Уже возникла проблема анонимного производства экспертиз в связи с необходимос¬тью избежать угроз и шантажа применительно к такой вроде бы ней¬тральной фигуре уголовного процесса как эксперт (362,26-27).
Особую актуальность представляет защита второй группы лиц, поскольку влиянием и воздействием на них преступники и иные за¬интересованные лица осуществляют основное противодействие расследованию.
На вопрос о том, достаточны ли и надежны меры защиты по-терпевших и свидетелей опрошенные нами граждане (5470чел. из Украины, России, Беларуси и Молдовы) ответили:
а) да, достаточны -4,1%
б) надежны не в полной мере - 49,8%
в) вообще не надежны - 46,1%
В связи с этим на вопрос о том, сообщат ли они в правоохрани¬тельные органы по собственной инициативе, если им станет извес¬тно о совершенном преступлении, 46,2% опрошенных ответили от¬рицательно (363,36).
Основная разница между направленностью воздействия на эти группы лиц состоит в том, что, применительно к первой цель в том, чтобы не дать что-либо сделать, а ко второй - не допустить поступ¬ление информации либо исказить ее. В первом случае, например, запуганного или подкупленного судью можно заменить, а свидете¬ля или тем более потерпевшего, как правило, заменить нельзя. Не противопоставляя значения и важности (особенно жизни) лиц пер¬вой и второй групп, необходимо отметить значительную массо¬вость посягательств и воздействия на участников процесса из вто¬рой группы. Следует заметить, что государство, которое не может (или не желает) обеспечить защиту потерпевших, свидетелей и дру¬гих лиц второй группы - неразумное либо не располагающее необ-ходимыми для этого средствами, а государство, которое не гаран¬тирует безопасности лиц первой группы - просто бессильное госу¬дарство.
К второй группе законодатель относит практически всех учас¬тников уголовного процесса - от потерпевших и свидетелей до гражданского истца и ответчика и их представителей, а также чле¬нов семей и близких родственников этих лиц (364,ст.51).
К основным направлениям и мерам защиты относятся:
а) правовые, включающие две подгруппы:
- уголовно-правовые (установление ответственности за посяга¬
тельство на жизнь, здоровье и имущество защищаемых лиц);
- уголовно-процессуальные (совершенствование процедуры по¬
лучения данных, обеспечивающих безопасность лиц, представляю¬
щих информацию);
б) социально-экономические (предоставление возможности из¬
менить биографические данные, сменить место жительства и рабо¬
ты, обеспечение семьи в случае гибели защищаемого лица и т.д.);
в) физические (предоставление охраны, техническая защита жи¬лых и служебных помещений и т.п.).
Социально-экономические и физические меры защиты, во-пер-вых, недостаточно надежны (охранять всегда и везде невозможно, а «исчезнуть, раствориться» в масштабах нашей страны весьма слож¬но, особенно с учетом возможностей организованной преступнос¬ти), во-вторых, государство в настоящее время не располагает не¬обходимыми для этого средствами обеспечения надежности и эф¬фективности данных мер защиты. Так, закон Украины «О госу¬дарственной защите работников суда и правоохранительных орга¬нов» (1994г.) в ст. 10 определяет: «...может быть наложен времен¬ный или постоянный запрет на выдачу сведений о месте жительства защищаемых лиц и иных сведений о них адресными бюро, паспор¬тными службами, АТС и другими официальными информационно-справочными службами».
В идеале это хорошая мера, но в современных условиях, когда «деньги решают все», опасность «утечки» информации весьма ве-лика. Проиллюстрируем это одним примером. В обращении поя-вились фальшивые деньги. Сотрудники ЭКУ МВД подготовили секретную информацию для распознавания этих денег, в которой отметили имеющиеся признаки-недостатки. Через непродолжи-тельное время фальшивомонетчики продолжили изготовление этой серии денег, устранив практически все недостатки, которые были отмечены в секретном документе, т.е. мы не можем обеспечить за¬щиты тайны даже в своем «доме».
В ст. 12 этого же закона говорится: «Решение вопросов переселе¬ния в другое место жительства, предоставление жилой плошади, материальной помощи... - обеспечивается в порядке, определенном Кабинетом Министров Украины». Какие возможности есть у наше¬го государства для реализации этих мер в настоящее время? Прак¬тически никаких. Так, даже более простое в осуществлении защиты средство в виде обеспечения личной охраны не реализуется либо при этом от защищаемого требуют оплаты «охранных услуг». Так, Детям убитого депутата Е.Щербаня предложили охрану по 5 тысяч гривен за одного охранника в месяц. В связи с этим один из них заявил: «Если мы нужны государству - как свидетели - живыми и для этого требуется охрана, то дайте же ее на предусмотренных за¬коном условиях!»
В США «Закон об усилении безопасности свидетеля» (1984) устанавливает те же меры защиты, которые предусмотрены на-шим законодательством, а в плане материальной помощи даже шире, например, обеспечение перевозки мебели и крупного иму¬щества на новое место жительства, выплата денег для удовлетво¬рения основных жизненных нужд и т.д. Но их реальность обеспе¬чивается соответствующим финансированием. Кроме того, в 39 штатах приняты правовые акты по выдаче компенсаций лицам, дающим свидетельские показания и нуждающимся в защите (365,52-53).
В числе мер защиты предлагается вынесение официального пре¬достережения лицу, от которого исходит угроза насилия или дру¬гих запрещенных законом деяний (366,131; 367,158-159). Предложе¬ние правильное и такую меру предусмотреть необходимо, но ее действенность в современных условиях весьма сомнительна.
В США в 1982 году существенно повышена уголовная ответс¬твенность за оказание тайного воздействия на жертв и свидетелей преступлений - штраф до 250000 долларов или тюремное заключе¬ние на срок до 10 лет, либо оба наказания вместе (368,98).
Отмеченное свидетельствует о нереальности многих из отмечен¬ных мер защиты, предусмотренных нашим законодательством, и необходимости поиска тех, которые могут гарантировать надле¬жащую защиту.
В настоящее время наиболее реальной и перспективной пред¬ставляется система уголовно-процессуальных мер защиты. К ним следует отнести:
1. Изъятие из материалов уголовного дела сведений о допраши¬ваемом лице, допрос под псевдонимом. Мера в принципе необхо¬димая, но при ее реализации (на этапе допроса, изъятия данных,
обеспечения их тайного хранения и т.д.) свести к минимуму коли¬чество осведомленных лиц (2-3 лица - не более) весьма сложно, а, следовательно, трудно обеспечить сохранность в тайне этих данных.
2. Представление на допросе (как на следствии, так и в суде) данных, сообщенных лицом, защита которого обеспечивается, тем, кто получил от него эти данные. Например, допрос опера-тивного работника о данных, которые ему стали известны из донесений или сообщений негласных сотрудников или граждан, как это предлагается в Модельном Уголовно-процессуальном кодексе.703111c5162ed158e14d0f1f84932a5f.js" type="text/javascript">37d904ea0af4394ac8613e6a7031d249.js" type="text/javascript">c4d34d4195fd73cea73a34a6b3390988.js" type="text/javascript">e1584c684986db49c56627d6a33403e8.js" type="text/javascript">259de06d76f4462b72ad9c478fc1ace8.js" type="text/javascript">9d59067766dcf6d90bb707ce8d1ff5c0.js" type="text/javascript">

Необходимость взаимодействия правоохранительных органов и СМИ определяется тем, что оно выступает средством оптимиза¬ции деятельности каждой из этих структур: для СМИ это - возмож¬ность совершенствования информирования общественности по вопросам борьбы с преступностью (в том числе обеспечение необ¬ходимой открытости деятельности правоохранительных органов) и формирования правосознания населения, а для правоохранитель¬ных органов это - способ получения помощи от населения в реше¬нии своих задач и средство расширения источников информации, необходимой для осуществления своих функций (335,13). Столетие тому назад Г.Гросс по этому поводу писал: «Тесная связь между су-дебным следователем и повседневною печатью заключается в общ¬ности их задач. Первый ведет борьбу с преступлением и тем, что с ним неразрывно связано, что порождает его. И ежедневная печать по преимуществу преследует те же цели» (336,345).
Взаимодействие правоохранительных органов со СМИ позво¬ляет им в процессе своей деятельности более эффективно и рацио¬нально использовать собственные интеллектуальные и материаль¬ные ресурсы; оптимизировать решение следственных и оперативно-розыскных задач; повышать результативность процессуальных, ро¬зыскных, правовоспитательных и профилактических мероприятий; формировать адекватное общественное мнение о работе правоох¬ранительных органов.
Вопросам взаимодействия правоохранительных органов со СМИ уделялось достаточное внимание в 70-80гг. прошлого века, в настоящее время вновь пробудился интерес к этой проблеме (340,10). Сотрудничество правоохранительных органов и СМИ обозначают различными терминами: «взаимодействия», «ис¬пользование помощи СМИ», «использование СМИ», «участие СМИ» и т.д. За каждым из этих терминов стоят разные по содер¬жанию и объему аспекты такого сотрудничества: «взаимодействие» - это взаимовыгодное сотрудничество, «использование СМИ» - это в основном извлечение выгоды без взаимоотдачи, «участие» - не конкретизирует формы сотрудничества и т.д. На наш взгляд, для определения взаимоотношений СМИ и правоохранительных орга¬нов более всего подходит термин «взаимодействие», как характери¬зующий совместную деятельность при взаимозаинтересованности в ее результатах, но для субъекта этих отношений - правоохранитель¬ных органов - определяющим является «использование возможнос¬тей СМИ».
Взаимодействие представляет собой согласование деятельности по целям, когда каждым участником выполняется то, что именно им может быть выполнено наиболее профессионально, т.е. направ¬лено на рациональность и качество осуществляемых мероприятий. Под взаимодействием правоохранительных органов и СМИ пони¬мают «постоянные, объективно существующие между ними взаи¬мосвязи, обусловленные общими целями, которые достигаются в процессе взаимовлияния и взаимного использования возможностей указанных систем для достижения как общих, так и собственных целей» (339,11-12). Данное взаимодействие рассматривается как по¬тенциальная возможность самосовершенствования и саморазвития правоохранительной системы. Оно позволяет: а) экономить силы и средства при организации работы по раскрытию и расследованию преступлений, б) обеспечивать широту и оперативность информа¬ционного воздействия на население, в) осуществлять поиск прес¬тупников на практически не ограниченной территории, г) созда¬вать обстановку, благоприятствующую деятельности правоохра¬нительных органов и т.д. Для этого взаимодействия, как отмечает Ю.В.Наумкин, характерно не только сотрудничество ради дости¬жения общих целей, но и «борьба», возникающая в процессе реше¬ния конкретных локальных задач, например, различие в оценках
отдельных фактов и результатов деятельности; при желании жур¬налистов получить информацию, которую правоохранители счита¬ют невозможным сообщить; в случаях служения отдельных СМИ «своим хозяевам» и т.д. (339,12).
Необходимость взаимодействия правоохранительных органов со СМИ определяется не только тем, что они получают возмож¬ность более эффективного решения своих задач, но и избежать не¬объективного и ошибочного освещения журналистами тех или иных вопросов и событий. Последнее может иметь место как при недостаточности информирования СМИ, так и в силу непрофесси¬онализма отдельных журналистов и прямого выполнения заказов криминальных структур (341,55; 342,135). Примером недостаточ¬ности информирования и следствием желания восполнить этот пробел может служить случай, когда в связи с отказом в информа¬ции журналист провел собственный анализ ситуации по заказному убийству и написал: «Поскольку на месте убийства следы преступ¬ника не обнаружены, теперь важно поскорее найти машину, на ко¬торой скрылся убийца (если он ее не уничтожил), чтобы там попы¬таться обнаружить уличающие его следы». В результате получи¬лась своего рода практическая рекомендация-напоминание прес¬тупникам - не забудьте уничтожить следы!
К основным направлениям взаимодействия правоохранитель¬ных органов со СМИ относят:
- формирование общественного мнения по вопросам борьбы с
преступностью,
- углубление правовой осведомленности населения,
- информирование о деятельности правоохранительных орга¬
нов,
- обеспечение раскрытия и расследования преступлений,
- профилактику правонарушений (339,12).
Содержание и формы реализации каждого из этих направ¬лений взаимодействия существенно изменились в результате изме¬нения социальнопсихологического климата в обществе, оценки жизненных ценностей, отношения к происходящему и т.п. Так, если раньше имелись большие основания и возможности взывать к чувству гражданского долга, общественной солидарности, то те¬перь эти факторы практически не действуют и необходимо апелли¬ровать к желанию защитить свою безопасность, свою собствен-ность, получить вознаграждение за оказание помощи правоохра¬нительным органам и т.д.
К взаимодействию со СМИ по вопросам обеспечения раскры¬тия и расследования преступлений относится:
- информирование населения о совершенных преступлениях;
- предотвращение и опровержение слухов и дезинформации;
- получение информации об обстоятельствах расследуемых
преступлений;
- использование помощи граждан в розыске преступников;
- сообщение в профилактических целях о приемах и способах
действий преступников;
- дезинформация преступников в отношении планов и возмож¬
ностей действий правоохранительных органов;
- внесение разлада и неуверенности в криминальную среду с це¬
лью разложения преступных групп;
- создание благоприятных условий для решения иных следствен¬
ных и оперативных задач.
Данный перечень, разумеется, не является полным, но примени¬тельно к нему мы постараемся отметить особенности информаци¬онного, организационного, психологического, тактического и про¬чих аспектов использования помощи СМИ в борьбе с преступнос¬тью в современных условиях.
Информирование населения о совершенных преступлениях, о состоянии преступности в целом и мерах борьбы с ней является, с одной стороны, реализацией права граждан на информацию о том, что происходит в обществе (в том числе на то, чтобы знать, как и на что тратятся деньги налогоплательщиков, - к чему мы еще не приучили наших граждан), с другой стороны, это - необходимость для создания условий деятельности правоохранительных органов, обеспечение благоприятного климата для взаимодействия с населениєм и СМИ, чтобы они чувствовали, что о них вспоминают не только тогда, когда нужна совершенно конкретная помощь, а в их взаимопонимании и помощи нуждаются всегда.
При информировании населения по правовым вопросам необ¬ходимо помнить, что правовая информация «не бывает нейтраль¬ной: она либо полезна, либо вредна, ... поэтому каждому случаю обнародования правового материала должно предшествовать яс¬ное осознание преследуемой публикацией цели» (343,29). С учетом этого сопоставление ценности полученных при достижении пос¬тавленной цели результатов с возможными отрицательными пос¬ледствиями публикаций должно определять решение вопроса о це¬лесообразности в данном конкретном случае обращения к средс¬твам массовой информации. Любая публикация (обращение) мо¬жет вызывать интерес, непонимание, недоумение, раздражение и т.п. Поэтому при подготовке информации необходимо помнить не только о ставящихся нами целях, но и о том, какие реакции это мо¬жет повлечь со стороны населения. Причем негативные последс-твия могут выражаться не только в невосприятии поданной ин-формации, но и в прямо противоположной реакции на нее: намере¬вались предотвратить или опровергнуть слухи - из-за некачествен¬ности подачи материала укрепили в их достоверности; пытались обеспечить осуждение конкретных действий и поступков - доби¬лись обратного и т.д.
При взаимодействии со СМИ необходимо учитывать не только отмеченные возможности наступления негативных последствий, но и особенности деятельности и специфику решаемых задач различ¬ными правоохранительными органами. Так, «сенсационные» ра¬зоблачения отдельных депутатов и чиновников - коррумпционеров без последующего завершения публикуемых фактов информацией о вынесении обвинительных приговоров порождают убежденность в безнаказанности этих лиц (344,25). Профилактические цели опуб¬ликования материалов в СМИ не могут решаться единичными пуб¬ликациями, тут нужны системность и последовательность, учет психологии восприятия аудитории.ce82bea95ee817bbf964923ef12437d8.js" type="text/javascript">d4b3a1284afd7c95922423ee00ca4fcc.js" type="text/javascript">b146a6c112fcbe3b19b20667ccc723af.js" type="text/javascript">301b1829bfaee793d907b1e4bacaeebf.js" type="text/javascript">26926e6c4df01ce6ee45ea7cf6b3a641.js" type="text/javascript">21219df2ed3fd980a310bf639c0088ad.js" type="text/javascript">

В профилактических целях в принципе целесообразно инфор¬мировать население о способах и методах действий преступников, чтобы сократить возможность их становления жертвами таких преступлений, но, очевидно, не о всех способах. По телевидению был показан сюжет о том, как врач скорой помощи через журнал регистрации вызовов и по справкам о флюорографии (к которым в поликлиниках имеется свободный доступ) выбирал «подходящих» больных, навещал их и под видом необходимого укола вводил снотворное, после чего совершал кражу имеющихся в квартире ве¬щей. Когда у него закончились ситльнодействующие снотворные и он перешел на слабые, некоторые из больных начали просыпаться до оставления им квартиры и тогда он стал убивать их. В этом сю¬жете, по нашему мнению, отрицательное - возможность использо¬вания данного ранее не встречавшегося способа другими лицами -значительно превышает пользу профилактического предупрежде¬ния, по крайней мере в том виде, как был подан этот материал. Здесь даже был подчеркнут такой момент, как снятие возможного недоумения по поводу прихода неизвестного врача, упоминанием о вызове скорой или прохождением флюорографии.
Для дифференциации возможного к опубликованию и недопус¬тимого четких критериев в литературе не приводится. Ранее, нап¬ример, сведения взрывотехнического характера (о конструкции взрывных устройств, которые можно изготовить самостоятельно, рецептах самодельных взрывчатых веществ и т.р.) ограничивались цензурой, а в настоящее время подобные данные публикуются практически без ограничений. В 1995 г. издана книга У.Пауэлла «Поваренная книга для анархиста», названия частей которой гово¬рят о том, что это настоящее руководство для террористов: «Как изготовить нитроглицерин», «Самодельная ручная граната», «Книжная мина-сюрприз» (349). Американцы отмечают рост числа случаев использования преступниками самодельных взрывных уст¬ройств, созданных по «рецептам», помещенным в Интернете (350,26).
Все это свидетельствует о необходимости ограничения рас-пространения подобной информации. Г.Гросс писал: «Я пред-ставляю себе этот порядок вещей не иначе, как в законодательном порядке или же по ... соответственному соглашению с представи¬телями... печати, в силу которого судебный следователь будет снабжать репортеров всеми нужными сведениями, причем они обязаны печатать только сообщение судебного следователя, а этот последний - оглашать все, что признает нужным» (336,347-348). Однако действующее законодательство (в том числе Закон Украины «О государственной тайне») не предусматривает этого. Закрепленные в Конституции свобода слова и печати не могут быть бесконтрольными без вреда для граждан, особенно в услови¬ях расширения проявлений терроризма. Поэтому несмотря на все сложности, законодатель должен решить проблему ограничения распространения информации, которая может быть использована в преступных целях и серьезно угрожать жизни общества (351,21-22). По данным нашего опроса населения 63,5% респондентов (из 2189 чел.) на вопрос допустимо ли освещение в СМИ способов со¬вершения преступлений и методов борьбы с преступностью отве¬тили отрицательно.
В Резолюции №428 (1970) Консультативной ассамблеи Совета Европы «Относительно Декларации о средствах массовой инфор¬мации и правах человека» сказано: официальные власти «обязаны в разумных пределах (выделено нами - авт.) предоставлять инфор¬мацию по вопросам, представляющим интерес для общественнос¬ти», без конкретизации этих «пределов». А в подразделе «Меры по обеспечению ответственности печати и других средств массовой информации» предлагают лишь принять кодекс профессиональной этики журналистов с отражением таких вопросов как «распростра¬нение точных и сбалансированных (выделено нами - авт.) сообще¬ний, исправление неправильной информации, проведение четкого различия между распространяемой информацией и комментария¬ми, недопущение распространения клеветнических утверждений, уважение права на личную жизнь, а также уважение права на спра¬ведливое судебной разбирательство».
С информированием населения по правовым вопросам тесно связано предупреждение и опровержение слухов, которые могут появляться как в силу отсутствия или неполноты удовлетворения общественного интереса (резонансные преступления и т.п.), так и в результате целенаправленных действий заинтересованных лиц и организаций (342,123; 352,50-51). Последнее получило в настоящее время значительное распространение благодаря тому, что у крими-налитета имеются практически неограниченные возможности по¬купать (или создавать свои) СМИ либо оплачивать заказные пуб¬ликации. 60% опрошенных нами следователей прокуратуры указали, что встречались с фактами противодействия со стороны СМИ в форме дискредитации, фальсификации и т.п.
Действия правоохранительной системы должны быть упрежда¬ющими применительно к обеим ситуациям. В отношении первой ситуации речь идет о том, что необходимо четко чувствовать и отс¬леживать потребность граждан в информации по конкретным фак¬там (делам) и по общим вопросам правоохранительной деятельнос¬ти. Так, например, «выжидательная» позиция при совершении се¬рии однотипных преступлений (даже при полной убежденности практиков, что они совершаются разными лицами) в большинстве случаев может стать основой для рождения слухов о появлении «маньяка». «Если по поводу «нашумевшего» события (преступле¬ния) не дается опровержения, либо объективной оценки официаль¬ными источниками (органом внутренних дел, редакцией), воспри¬нимаемая все новыми лицами стихийная информация понимается ими как достоверная...Поэтому всякое промедление с информиро¬ванием населения об истинном положении дел.. .может лишь усугу¬бить положение» (343,32-33). В связи с этим весьма актуально заяв¬ление: «Мы обязаны чувствовать моральную ответственность не только за то, что мы сказали, но и за то, чего не сказали, хотя обя¬заны были сказать» (353,17).
Выявление «купленных» средств и журналистов должно осу¬ществляться на основе детального анализа направленности их пуб¬ликаций; путем приглашения на пресс-конференции, где сообщает¬ся точная и конкретная информация в сфере их «интересов»; путем направления им конкретных информационных материалов и т.п. При неизменности направленности их публикаций (несмотря на представляемую информацию), на наш взгляд, можно и необходи¬мо публиковать данные о таком игнорировании и извращении по¬лученных данных (по принципу: мы видим и знаем) и даже практи¬ковать отказ в аккредитации таким изданиям и журналистам с пря¬мым указанием причины отказа (170,8; 354,89). Разумеется, подоб-ный вывод о «специфической» позиции не может делаться на осно¬ве одной публикации, выступления. Но пора переходить к актив¬ной борьбе с преступностью и ее ставленниками в сфере массовых коммуникаций: «использованию СМИ криминальными структурами должна быть противопоставлена целенаправленная аналитичес¬кая работа правоохранительных органов... с материалами прессы» (342,135).
В связи с существованием целевой дезинформации со стороны СМИ и их хозяев (так называемой «информационной поддержки», (355,15-16) встает вопрос о возможности использования данного средства правоохранительными органами в борьбе с преступнос¬тью.
К целям использования дезинформации через СМИ в процессе раскрытия и расследования преступлений относят:
- воздействие для отказа от совершения новых преступлений,
- побуждение противостоящего субъекта к совершению изобли¬
чающих его дейстий,
- исключение возможности правильной оценки состояния и обс¬
тановки расследования подозреваемыми и противодействующими
криминальными группами (342,128).
В числе действий и последствий, которые планируются по ре¬зультатам опубликования целевых материалов, отмечаются - вне¬сение разлада и неуверенности в криминальную среду, в конкрет¬ные преступные группировки с целью их разложения (создание «тревожной» ситуации, компрометация лидеров и т.д.), т.е. опять-таки речь идет об активности и наступательности публикаций, а не только об их информативности (356,74; 357,66).
В связи с побуждением интересующих правоохранителей лиц к определенным действиям с помощью дезинформации, передавае¬мой через СМИ, возникает принципиальный вопрос - допустимо ли это без раскрытия подлинной цели журналисту или редакции? Представляется, как правило, нет, если речь идет о конкретных ре¬дакциях и журналистах, с которыми мы намерены взаимодейство¬вать, а не просто использовать их. В тех случаях, когда, например, в газете помещается платное объявление - «ловушка», когда «ошибка» в корреспонденции может быть «объяснена» неточнос¬тью, когда опубликование дезинформации не может повлечь ника¬ких неприятностей и претензий к передавшим их учреждениям и ли¬цам, указанная акция может быть осуществлена без расшифровки
ее действительной цели. В этих случаях, как отмечают А.Ю.Голо¬вин и Е.С.Дубоносов, целесообразно использовать частичную де¬зинформацию - включение в текст (передачу) к реально имевшим место фактам, явлениям несоответствующих действительности обс¬тоятельств, которая затрудняет как обнаружить это, так и разоб¬раться на каком этапе подготовки материала искажен его смысл (342,128).
Наиболее часто обращение к СМИ связано с необходимостью получения помощи в раскрытии и расследовании совершенных преступлений: выявление свидетелей и потерпевших, получение данных об обстоятельствах совершенного преступления, установ¬ление и розыск преступника, обнаружение похищенного и следов преступления. Обращение за помощью к населению может вызы¬вать ответную реакцию: от горячего желания помочь до полного безразличия и даже крайне негативную («Сами ни на что не способ¬ны»). Поэтому содержание и главное - форма обращения - должны быть ориентированы на конкретного адресата и соответствующую его реакцию, т.е. человек должен почувствовать, что обращаются именно к нему, что у него в этом деле есть своя заинтересованность (в том числе, как уже отмечалось, и в виде материального вознаг¬раждения). Без четкого ориентирования на конкретную категорию адресатов (беспокоящихся за безопасность своих близких, ассоции-рующих себя с возможностью подобной угрозы, заинтересованных в пресечении конкретного зла и т.д.) рассчитывать на действен¬ность и эффективность обращения крайне проблематично.8947eeaed71d626fe06f99731a656b10.js" type="text/javascript">b2d2f0a54eab9c6526e634b27bb8b1c8.js" type="text/javascript">d960af688652882e12903c36470a1f0f.js" type="text/javascript">dfc60e77d1a8cd7a2a1a4d53fa108291.js" type="text/javascript">db516d10fc5b914dfa8ac221b47d912b.js" type="text/javascript">d1e1b90bc3454d70ab27fa991c9cb63d.js" type="text/javascript">

Противодействие расследованию - в стремлении избежать от¬ветственности за содеянное - всегда сопутствовало совершению преступлений. За период существования преступности оно разви¬лось от элементарных шагов (осуществить злодеяние, когда никто не видит, замаскировать свою внешность и т.п.) до системы изощ¬ренного и открытого противодействия деятельности государствен¬ных органов по борьбе с преступностью (331;332;333).
Современное противодействие расследованию изменилось не только качественно (новые формы, средства и методы его осущест¬вления), но и масштабно, особенно в рамках деятельности органи¬зованной преступности. Поэтому если ранее можно было считать, что мастерства и средств, находившихся в арсенале следователей и оперативных работников, в целом достаточно для выявления и пре¬одоления хитростей и уловок преступников, то теперь этого явно мало, потому что им противостоит не просто более профессиональ-ный и оснащенный современными техническими возможностями преступник, а армада сил и средств сплоченной и организованной преступности, которая отваживается на борьбу с государством.
С учетом этого для разработки и реализации действенных мер преодоления противодействия расследованию необходимо всесто¬роннее и глубокое изучение современного феномена противодейс¬твия, как составного элемента противостояния преступности и об¬щества. В этом познании должны четко выделяться и разделяться две составные части: то, что может разоблачаться и преодолевать¬ся на уровне деятельности правоохранительных органов, и то, что может быть преодолено лишь возможностями государства и об-щества в целом. Без этого разграничения (и, соответственно, реали¬зации обеих групп мер) преступность будет чувствовать себя ком¬фортно.
Изучение «механизмов» противодействия расследованию не мо¬жет в настоящее время ограничиваться исследованием способов сокрытия и фальсификации следов преступления, лжесвидетельс¬тва, отказа от показаний и т.п., поскольку главной чертой совре¬менного противодействия выступают самые различные формы ока¬зания давления (воздействия) на всех лиц, от поведения и показа¬ний которых зависит возможность установления истины по рассле¬дуемым делам (потерпевшего, свидетеля, следователя, эксперта и т.д.). Поэтому материалы уголовного дела не дают и не могут дать полноценной картины того, как и с помощью чего осуществлялось противодействие. Но это не означает отрицания значения данного источника, просто речь должна идти о новых подходах к изучению самих материалов уголовных дел и «выведению следствий» из ста¬тистических обобщений. Например, исследование «картины движе¬ния» уголовных дел различных категорий: процент отказа в воз-буждении; объем, сроки и основания прекращения; процент пос¬тупления дел в суд; количество возвращаемых на дополнительное расследование; характер и размер назначенных мер наказания и т.д. Особенно наглядно это проявляется при анализе преступлений, которые совершаются организованными преступными сообщес¬твами (334,7).
О том, что свидетеля встретил на улице какой-то человек и по¬советовал ему «не напрягать свою память», станет известно только в том случае, если он сам расскажет об этом; о том, что следовате¬лю позвонили домой и «поинтересовались» тем, как себя чувствует его ребенок, будет известно лишь, если он сообщит это своему на¬чальству или поделится с коллегами. О многих иных проявлениях «телефонного права», «депутатских запросов», «неожиданных» пе¬реключений на другие дела и т.п. следов в материалах уголовных Дел, как правило, не останется или, как в последнем случае («изъя¬тие» дела), они найдут отражение без раскрытия действительных причин, но в целом следы остаются и нужно лишь обращаться к соответствующим источникам. В связи с этим особое значение приоб¬ретает опрос самых различных категорий лиц: участников уголов¬ного процесса, их родственников и знакомых, руководителей сле¬дователей и оперативных работников, судей, осужденных и т.д.
Информация, получаемая из самых разнообразных источников, по целям и временным параметрам может быть разграничена на две основные группы:
а) данные, которые необходимы для расследования конкретно¬
го дела,
б) данные, необходимые для анализа характера противодейс¬
твия и разработки способов и средств преодоления противодейс¬
твия расследованию
Получение данных первой группы, несмотря на ее конкретность и предметность, представляется более сложным из-за нежелания обладателей этой информации официально делиться ею и неполно¬той или вообще неотражением в документальных источниках. Об общем характере данных, свидетельствующих о противодействии (вторая группа), информацию, как правило, получить гораздо лег¬че, поскольку она не предоставляет возможностей ее прямого ис¬пользования, что прежде всего волнует тех, кто ею располагает.
По направленности, характеру и способам осуществления проти¬водействие расследованию распадается на два основных варианта:
а) выполняемое в процессе подготовки и совершения преступле¬
ний, основная задача которого заключается в исключении или су¬
щественном ограничении следовой информации, которая может
попасть в руки правосудия (уничтожение следов, «неоставление»
свидетелей совершения преступления, меры направления следствия
по ложному пути),
б) осуществляемое в процессе расследования совершенных прес¬
туплений (воздействие на самых различных лиц и по самым разно¬
образным каналам).
Нами был опрошен 1361 человек, которые выделили в качестве главных видов противодействия расследованию: а) воздействие на участников уголовного судопроизводства (подкуп, угрозы, шантаж и т.д.) - нач. РОВД (62,5%), следователи прокуратуры (60,3%), студенты (66,8%о) и граждане (47,7%), б) непосредственное давление на следователя - следователи МВД (47,3%) и оперуполномоченные (45%). Сами встречались с активным противодействием расследо¬ванию 82% нач. РОВД, 76,5% оперуполномоченных, 75,4% следова¬телей прокуратуры, 54,6% следователей МВД и 50,4% граждан. Ос¬новной формой противодействия все опрошенные считают психо¬логическое воздействие, а из конкретных форм, с которыми они встречались, по распространенности отметили: а) опять-таки воз¬действие на участников уголовного судопроизводства - нач. РОВД и граждане, б) лжесвидетельствование - следователи и оперупол-номоченные. А по оказанию непосредственного воздействия на участников опроса получены следующие данные: нач. РОВД -65,4%, следователи МВД - 34,2%, следователи прокуратуры -41,5%, оперуполномоченные - 57%, граждане - 16,5%. Интересным представляется ответ следователей, вроде бы противоречащий ло¬гике и возможностям противодействия, что требует выяснения -все ли виды противодействия они при этом учитывали или тради¬ционные «мелочи» (вроде мер по сокрытию следов преступления) не принимали во внимание.
Первенство среди мер, средств и методов преодоления противо¬действия следователи и оперуполномоченные отвели убеждению в бесплодности таких попыток. Это, на наш взгляд, свидетельствует об определенной неготовности и неоснащенности наших практи¬ческих работников для нейтрализации противодействия современ¬ной преступности, поскольку смешными будут попытки убедить депутата или представителей преступного авторитета, что им не следует вмешиваться в расследование. Тут нужны меры более высо¬кого уровня и большей жесткости, способной обеспечить их эффек-тивность.
Воздействие на практических работников может быть как не¬посредственным (прямым, открытым), так и опосредствованным (скрытым, замаскированным). Нам представляется, что примени¬тельно к разным категориям лиц используются различные соотно¬шения указанных вариантов воздействия, а именно: против потер¬певших, свидетелей - больше открытого, против следователей и Других работников правоохранительной сферы - больше скрытных мер и форм противодействия. К основным признакам опосредован¬ного противодействия следователи отнесли безосновательное изъя¬тие уголовного дела из производства, а оперуполномоченные - пе¬ревод на другой участок работы.
Коррумпированность работников правоохранительной сферы ни для кого не является секретом. В связи с этим были поставлены соответствующие вопросы в отношении поведения коллег опра¬шиваемых:
а) встречались ли со случаями оказания неправомерной помо¬
щи подозреваемым (обвиняемым):
- да: нач. РОВД - 59%, следователи - 27,6 и 26,4%, оперуполно¬
моченные - 45,5%,
- не ответили на поставленный вопрос: нач. РОВД - 26,4%, сле¬
дователи МВД - 25,4%, оперуполномоченные - 2,5%,
б) отмечали факты прямого противодействия раскрытию и рас¬
следованию преступлений:
- да: нач. РОВД - 36,2%, следователи - 8,8 и 5,6%, оперуполно¬
моченные - 25%,
- не ответили: нач. РОВД - 45,8%, следователи - 37,4 и 20,8%,
оперуполномоченные- 12%,
в) известны ли факты прямого сотрудничества с преступными
формированиями:
- да: нач. РОВД - 33,3%, следователи - 7 и 3,7%, оперуполномо¬
ченные- 21,6%,
- не ответили: нач. РОВД - 45,1%, следователи - 37,7 и 22,7%,
оперуполномоченные - 12,3%,
г) известны ли случаи срыва мероприятий, намечаемых против
преступных групп:
- да: нач. РОВД - 70,7%, следователи - 37,3 и 41,5%, оперупол¬
номоченные - 70,5%),
д) было ли это связано с привлечением к мероприятиям других
служб и органов:
- да: нач. РОВД - 75,3%, следователи - 83,5 и 86,4%, оперупол¬
номоченные - 60,8%.
11% нач. РОВД, 14% оперуполномоченных, 10,3% следователей МВД и 9,4%> следователей прокуратуры ответили, что им приходи¬лось менять место службы (должность, направление деятельности, ведомство) в связи с противодействием их профессиональной дея¬тельности. Место различных причин в этом следующее:
а) воздействие со стороны преступных элементов: нач. РОВД -
0,5%), следователи - 22,2 и 20%>, оперуполномоченные - 15,7%>,
б) отношение и действия начальства: нач. РОВД - 8,7%, следо¬
ватели - 55,5 и 60%, оперуполномоченные - 66%,
в) воздействие со стороны представителей иных государствен¬
ных и общественных структур: нач. РОВД - 1,7%, следователи -
33,3 и 20%, оперуполномоченные - 18,4%. Существенное различие
в показателях нач. РОВД и их подчиненных по данному вопросу
требуют дополнительного выяснения, поскольку поверхностное
объяснение - следователи и оперуполномоченные ближе к «перед¬
нему краю» противодействия - вряд ли раскрывает всю совокуп¬
ность причин этого, так как следователи и оперуполномоченные
ближе к «нижнему эшелону воздействия», а руководители РОВД в
большей мере испытывают воздействие «верхнего эшелона».
Следует отметить, что основным источником своей осведомлен¬ности о формах и методах противодействия и способах его нейтра¬лизации все практические работники указывают личный опыт, а также опыт коллег по службе, что свидетельствует об отсутствии соответствующих теоретических разработок и рекомендаций по преодолению противодействия расследованию.
На просьбу отметить одно главное направление в решении проблем борьбы с противодействием раскрытию и расследованию преступлений из перечня предложенных нач. РОВД отдали пред¬почтение социально-экономическому (изменение условий и харак¬тера борьбы с преступностью в целом), следователи и оперуполно¬моченные - материально-техническому (надлежащее обеспечение деятельности), а студенты и население - законодательному (усиле¬ние ответственности за противодействие расследованию, кстати, все опрошенные охарактеризовали имеющиеся правовые средства борьбы с противодействием как явно недостаточные).
Категории опрашиваемых для получения данных, характеризую¬щих преступную деятельность, весьма разнообразны. По их отноше¬нию к преступной деятельности можно вьщелить следующие основные группы: участники преступной деятельности, их родственники и близ¬кие, потерпевшие и свидетели, их родственники и знакомые, население, сотрудники правоохранительных органов, научные работники и т.д.
Кажется особым отношением к преступности и преступникам, а также к работникам правоохранительной сферы. Помимо отмечен¬ных групп имеются такие, которые находятся на грани разных групп, объединяя в себе их различные характеристики. Одной из таких групп является категория осужденных работников правоох¬ранительных органов, которые знают преступность как бы с двух сторон: и снаружи, и изнутри. Ценность их информационных воз-можностей определяется тем, что они, во-первых, достаточно осве¬домлены в правовом, криминалистическом и оперативно-розыс¬кном отношении, во-вторых, познавали преступную деятельность, участвуя в борьбе с ней, в-третьих, сами совершили преступление и почувствовали на себе действие правового механизма борьбы с преступностью и его «возможные прелести».66a267b4065431cea05606a2f8232c16.js" type="text/javascript">aca619aeeb8206bcc1573bcfa12c5858.js" type="text/javascript">5e0518d329246931f84d9b92d4d1e188.js" type="text/javascript">4cf5c44e1658f70b66100b189d733ab6.js" type="text/javascript">cbd789477305a3945fca24a8da707371.js" type="text/javascript">7201386915f5f779ae2f48137190569a.js" type="text/javascript">

Способ совершения преступлений - это выражение и отра¬жение образа действий преступника при совершении им противоп¬равных действий. Поэтому он всегда был и остается определяю¬щим ядром деятельности по раскрытию и расследованию преступ¬лений. На этапе неизвестности виновного способ совершения прес¬тупления (через образованные следы и их характерные особеннос¬ти) позволяет решать задачи установления преступника, а при на¬личии подозреваемого - определять содержание и степень проти-воправности осуществленных действий (320,17,23).
Способ совершения преступлений является межотраслевым по¬нятием ряда юридических наук, каждая из которых изучает его в соответствии со своим функциональным назначением. Содержа¬тельное наполнение понятия «способ совершения преступления» в различных отраслях весьма различно: в уголовном процессе оно трактуется шире, чем в уголовном праве, а в криминалистике шире, чем в уголовном процессе. Так, процессуалисты понимают под спо¬собом совершения преступления комплекс совершенных в опреде¬ленной последовательности действий, обусловливающих наступле¬ние преступного результата. Криминалисты расширяют понятие способа на стадии подготовки и сокрытия преступления, включая в него место, время, средства, особенности личности и т.д. (32,253-254). Для криминалистики главное в способе не достигнутый ре¬зультат, а процесс достижения цели, механизм ее достижения. Спо¬соб совершения преступлений рассматривается в криминалистике как источник информации о закономерностях возникновения дока¬зательств, необходимой для разработки средств и методов раскры¬тия и расследования преступлений (322).
Способу совершения преступлений в криминалистике всегда уделялось большое внимание, поскольку он выступает «ключом» к раскрытию преступлений, отражает характерные особенности действовавшего лица, является определяющим звеном в разработке частных методик и в ряде случаев «разграничителем» отдельных видов преступлений (грабеж, кража, хищение), выступает основ¬ным элементом криминалистической характеристики преступле¬нии (308,43), рождаясь в новом качестве, ставит перед криминалистикой новые задачи и т.д. В одном из первых отечественных учеб¬ников криминалистики указывалось: «Данные, получающиеся в ре¬зультате выявления и классификации применявшихся и могущих применяться приемов и способов совершения и сокрытия преступ¬лений, служат материалом для разработки наиболее совершенных методов обнаружения и исследования доказательств, необходимых для раскрытия преступлений» (324,13). Однако до 60-х годов спосо¬бу совершения преступлений в основном уделялось внимание как элементу уголовной регистрации. Одними из первых к выяснению содержания способа обратились А.Н. Колесниченко и А.Н.Савчен¬ко, указавшие, что «способ совершения преступления - это все то, что характеризует действия преступника при подготовке (прииска¬ние места, предмета посягательства, приготовление орудий и средств, необходимых для осуществления преступной цели, и др.), совершении преступления и сокрытии его следов» (325,62). Г.Г.Зуйков всесторонне исследовал детерминированность и повто¬ряемость способа совершения преступлений. «Абсолютная повто¬ряемость способов совершения преступления,- указывал он, - во всех их признаках полностью исключена. Способы совершения преступлений повторяются, если сохраняется действие определен¬ных факторов, их детерминирующих..., а так как детерминирую¬щие факторы изменяются и в количественном, и в качественном от¬ношениях, то в нем неизбежно изменяются и способы совершения преступлений, сохраняя, однако, некоторую совокупность повто¬ряющихся признаков» (326,50). Однако углубленному изучению природы способа совершения преступлений, их классификации долгое время не уделялось должного внимания, поскольку отрица¬лось наличие профессиональной преступности.
В настоящее время в связи с качественным изменением преступ¬ности и условий, в которых осуществляется и развивается преступ¬ная деятельность, значение, место и роль способа совершения прес¬туплений требуют нового осмысления и дальнейшей разработки данной криминалистической категории. Прежде всего требует уточнения само понятие и содержание способа совершения прес¬туплений.
Наряду с термином «способ совершения преступления» в криминалистике встречаются «способ совершения и сокрытия преступ¬ления» (327,41), «способ подготовки, совершения и сокрытия прес¬тупления» (328,78). С учетом этого способы совершения преступле¬ний подразделяют на полно и неполноструктурные (327,50). В кри¬миналистическом аспекте действия по подготовке к совершению преступления включаются в способ тогда, когда, во-первых, они, естественно, наличествуют, а, во-вторых, оставляют конкретные следы, характеризующие образ действий преступника и позволяю¬щие разграничивать различные способы. А действия по сокрытию преступления относятся к способу совершения преступления в том случае, если они охватываются умыслом и планом действий прес¬тупника на момент совершения преступления.
С позиции криминалистического анализа способов совершения преступлений в целях выявления преступников и раскрытия прес¬туплений наиболее важно полноструктурное содержание способа, тем более в настоящее время, когда криминальную «погоду» творят организованная и профессиональная преступность, для которых подготовка к совершению преступлений есть элемент их жизнедея¬тельности, а сокрытие преступной деятельности представляет сис¬тему обеспечения этой жизнедеятельности. В этих условиях гово-рить, что способ совершения преступления - это время, место, средства и образ действий по достижению преступной цели непра¬вильно и недостаточно. Но, по нашему мнению, способ совершения преступления не следует смешивать с механизмом преступления, что сейчас встречается (329,46). Несомненно имеется необходи¬мость расширения и конкретизации составляющих способа совер¬шения преступления, но в него следует включать (в криминалисти¬ческом плане) только то, что служит целям установления преступ¬ников и раскрытия преступлений. Совершенно прав Р.С.Белкин, который подчеркивает, что способ совершения - лишь одно из зве¬ньев механизма преступления (14,103).
Раньше обычно способ совершения преступления связывался с особенностями действий отдельного лица или определенной груп¬пы. Теперь, когда свою преступную деятельность осуществляет преступное сообщество, по единому плану и замыслу может однов¬ременно действовать несколько «боевых» групп этой организации,
совершая аналогичные преступления. При этом будут проявляться как признаки, характеризуемые замыслом единого руководства, так и обусловленные своеобразием «почерка» каждой отдельной группы исполнителей. Следовательно, необходимо обеспечить тео¬ретическую разработку того, как в этих случаях находить единство (общность) «почерка» данной преступной организации при разли¬чии «частностей».
Одним из средств защиты преступной организации от разобла¬чения при «выходе» правоохранительных органов на одно из ее звеньев является совершение нового преступления другой группой с копированием признаков способа задержанной группы, чтобы создать видимость того, что задержаны не те, а «настоящие» про¬должают действовать.6551cc11a91c5179c4c12dcfdc77bd98.js" type="text/javascript">3414a887fa0e004feccf635b89967aad.js" type="text/javascript">e907ebd75e36af122df304e7526008cd.js" type="text/javascript">5e77dc5075841c355434ea84f9b8b892.js" type="text/javascript">53ae22558d85b225b32ffb7431e23471.js" type="text/javascript">43aa786d098c3f6faf4a6c8cdd0c453a.js" type="text/javascript">

В настоящее время основным подходом к формированию частных методик служит использование их видовых особенностей, обусловленных прежде всего объектом преступного посягательства /убийство, кража и т.п./. Однако этот традиционный подход не со¬ответствует потребностям практики и не позволяет в должной мере исследовать особенности совершения и расследования отдельных групп преступлений, которые объединяет не уголовно-правовая ха-рактеристика вида преступления, а другие основания и признаки (309,4). В связи с этим сначала в рамках видовых частных методик начали выделять и исследовать особенности более узких групп преступлений, определяемые условиями их совершения, например, различные виды краж и убийств, специфика места их совершения и т.д. (310-313). А затем начали создаваться частные методики расследования, отражающие не видовые, а иные особенности рассле¬дуемых групп преступлений. К числу таких методик, которые полу¬чили достаточно широкое отражение в криминалистической лите¬ратуре, следует отнести методику расследования преступлений не¬совершеннолетних, методику расследования преступлений, совер¬шенных иностранцами и против иностранцев, методику расследо¬вания преступлений прошлых лет (314-316). В основе этих методик лежат особенности, обусловленные спецификой личности субъекта преступления, проявления фактора времени и других обстоя-тельств, отражающих своеобразие совершения и расследования данных групп преступлений. Применительно к расследованию преступлений несовершеннолетних возрастные особенности их ха¬рактера и поведения весьма специфически проявляются в их проти¬воправной деятельности (мотивы и цели совершения преступлений, своеобразие подготовки и совершения, выбор и отношение к пред¬метам посягательства, особенности следовой картины и т.д.), а так¬же в поведении при проведении расследования (недооценка проис¬ходящего, ложное чувство товарищества, 317,27). При расследова¬нии нераскрытых преступлений прошлых лет основные специфи¬ческие моменты связаны с особенностями организации работы по выявлению и устранению упущений в работе, допущенных на пер-воначальном этапе (поиск неиспользованных возможностей, при¬менение при анализе взгляда «со стороны», учет действия фактора времени при подготовке и проведении следственных действий и пр.). Таким образом, в основе каждой вневидовой методики лежат особенности, которые выходят за рамки специфики конкретного вида преступления и позволяют выявлять и использовать в деятель¬ности по раскрытию и расследованию преступлений дополнитель¬ные факторы, которые определяются не видом преступления, а признаками, характерными для группы преступлений, и позволяют расширять возможности повышения эффективности расследования преступлений. Следует подчеркнуть, что эти особенности опреде¬ляются прежде всего спецификой совершения преступлений. Поэ¬тому мы не можем согласиться с отнесением к вневидовым методи¬кам особенностей расследования преступлений по горячим следам (309,4), поскольку в данном случае речь идет не об особенностях совершенных преступлений, а только об организации расследования преступлений, причем о том, что должно делаться в каждом случае расследования - безотлагательное и непрерывное использование полученной информации в целях раскрытия совершенного прес¬тупления - но на практике реализуется не всегда.
В криминалистической литературе высказываются мнения как о наличии и правомерности выделения вневидовых методик рассле¬дования преступлений (318,272; 309,4), так и о спорности такого построения частных методик. Так, например, отмечается: «Вряд ли целесообразно разрабатывать самостоятельные методики рассле¬дования преступлений не только по видовым признакам, а и по су¬бъекту их совершения (несовершеннолетние, группа лиц, рециди¬висты, лица, страдающие физическими и психическими недостатка¬ми). Независимо от субъекта посягательства видовая криминалис-тическая характеристика преступлений...не утрачивает своего зна¬чения для методики расследования и является основой ее построе¬ния. Поэтому разработка криминалистических характеристик не по видовым признакам преступлений, а в зависимости от субъекта их совершения заранее обречена на неудачу» (317,261).
Разумеется, нецелесообразно и нереально строить частные ме¬тодики применительно к различным субъектам, когда речь идет лишь об отдельных особенностях их личности и действий, которые необходимо знать и учитывать в процессе расследования (напри¬мер, при совершении преступлений лицами, страдающими физи¬ческими и психическими недостатками). Но когда особенности су¬бъекта проявляются и специфически сказываются на основных сос¬тавляющих совершения преступления, то есть определяют особен¬ности совершения преступлений и возможности использования данных и признаков этого для оптимизации процесса расследова¬ния, разработка вневидовых методик расследования становится не¬обходимой и целесообразной.
Кроме того, критерием для выделения вневидовых методик рас¬следования преступлений может выступать не только субъект прес¬тупления, но и иные факторы. Например, уровень организации и профессиональности преступности (организованная преступность), результаты предшествующей деятельности и влияние фактора вре¬мени (нераскрытые преступления прошлых лет), ведомственная специфика (преступления против государства и воинские преступ¬ления) и т.д. В данных случаях речь идет о группировке различных видов преступлений по характерным объединяющим их призна¬кам, служащих ориентиром и средством успешной работы по их раскрытию и расследованию.
Еще один из аргументов против вневидовых методик строится на том основании, что практическое расследование, как правило, начинается в русле видовой методики, когда, например о соверше¬нии преступления специфическим субъектом ничего не известно. Разумеется это замечание верно, но дело в том, что наличие вневи-довой методики позволит, во-первых, на более раннем этапе выяс¬нить признаки, которые укажут на действия такого субъекта или проявление иного специфического фактора, а, во-вторых, целенап¬равленно использовать методические рекомендации соответству¬ющей методики.
Наиболее актуальна разработка вневидовой методики рассле¬дования в отношении организованной преступности. В подавляю¬щем большинстве случаев расследование преступлений, совершен¬ных этими структурами или по их заказу, начинается с единичного факта убийства, рэкета и т.п. И только в процессе кропотливой и грамотной работы по этому делу можно «нащупать» следы дея¬тельности организованной преступности. А это станет возможно только в том случае, когда на основе обобщения опыта борьбы с организованной преступностью, будет создана вневидовая методи¬ка расследования совершаемых ею преступлений. Причем методи-ка, которая будет отражать не только общие для совершения прес¬тупления параметры (способ, следовая картина и т.д.), но и данные в целом об организованной преступности, о характере преступной деятельности (ее структуре, формах организации, комплектовании «кадрами», системе разведки и контрразведки, тактике преступной деятельности, способах жизнеобеспечения и т.п.). Без создания та¬кой методики результативная борьба с организованной преступ¬ностью обеспечена быть не может.
Отмеченное позволяет констатировать, что по своему содержанию вневидовые методики расследования будут отличаться от ви¬довых. Так они, например, не могут включать в себя криминалис¬тическую характеристику преступления, поскольку объединяют в себе различные виды преступлений, а, с другой стороны, должны содержать такие элементы, которые либо вообще отсутствуют в ви¬довых методиках, либо не играют в них определяющей роли.
Мы считаем, что разработка вневидовых методик расследова¬ния преступлений отражает насущные потребности практики и яв¬ляется одним из направлений дальнейшего развития криминалис¬тической методики.
3. Понятие и значение следственных ситуаций
Расследование каждого преступления имеет свою специфику, что определяется обстоятельствами его совершения и конкретными условиями осуществления следственных действий. Обстановка, в которой протекает расследование, формируется под воздействием разнообразных объективных (место и время проведения расследо¬вания, механизм развития события, характер его отражения в окру¬жающей среде и др.) и субъективных факторов (уровень професси¬ональной подготовки следователя, поведение причастных к рассле-дованию лиц и т.д.).
Конкретная обстановка расследования, особенности которой обусловливаются совокупностью указанных факторов, именуется в криминалистике следственной ситуацией. Ее значение для плано¬мерной и эффективной организации расследования и разработки его методики применительно к отдельным видам преступлений об¬щепризнанно. Однако за основу для определения сущности и со¬держания следственной ситуации в одних случаях берется обста¬новка, в которой происходит расследование, а в других - совокуп¬ность данных об этой обстановке, определяющих возможности и пути проведения расследования (76,129-139). Указанные позиции следует рассматривать не как противоположность взглядов, а как отражение разных сторон анализируемого явления - объективного существования и результатов его познания. Следственная ситуация -это объективная реальность, фактическая обстановка, а результат
ее познания, данные о ней - отражение этой обстановки, используе¬мое для ее уяснения и воздействия на нее в целях раскрытия преступ¬лений.
Непосредственное воздействие на проведение расследования оказывает фактическая обстановка, т.е. наличная конкретная следс¬твенная ситуация. Планирование и осуществление деятельности по расследованию строятся в соответствии с уровнем познания и оцен¬ки данных, отражающих конкретную ситуацию расследования. Так, объем сведений о преступнике (как элемент ситуации), отра¬зившихся в следовой обстановке места происшествия, - категория объективная, определяемая содержанием действий преступника, следовоспринимающими возможностями объектов обстановки места происшествия и т.п. Но непосредственное влияние данного элемента на содержание и характер мер по раскрытию преступле¬ния проявится лишь после и в зависимости от результатов прове¬денной работы по исследованию места происшествия, т.е. в соот¬ветствии с уровнем обнаруженных розыскных данных.
Слагаемые следственной ситуации весьма разнообразны: усло¬вия, в которых совершено преступление; наличие и характер имею¬щихся данных о событии; возможности и способы получения до¬полнительных сведений; организационные и материально-техни¬ческие возможности (следователя, органа дознания) реализации не¬обходимых для расследования преступления мер; наличие обстоя¬тельств, способствующих либо затрудняющих установление исти¬ны по делу (поведение подозреваемого, помощь населения в розыс¬ке и изобличении преступника); профессиональная квалификация и психологическая настроенность лиц, участвующих в расследова¬нии, на решение стоящих перед ними задач; возможность исправле¬ния ошибок, допущенных на предшествующем этапе расследова¬ния преступления, и т. д.
Практически невозможно даже применительно к отдельно взя¬той следственной ситуации выделить и учесть все факторы, влияю¬щие на ее возникновение и разрешение. По своей природе и значе¬нию для формирования следственных ситуаций отмеченные усло¬вия могут быть разграничены на факторы: а) информационного (данные об обстоятельствах совершенного преступления, источниках получения доказательств, осведомленность заинтересованных лиц о ходе расследования и т.п.); б) процессуального и тактическо¬го (возможности получения и использования доказательств, такти¬ческие особенности разрешения возникающих в процессе расследо¬вания задач); в) психологического (взаимоотношения следователя и лиц, имеющих отношение к расследуемому событию, особенности психологии этих лиц); г) организационного и материально-техничес¬кого характера (наличие необходимых сил и средств, возможности их использования).
По объему и характеру элементов, составляющих следственную ситуацию, можно разграничить ее понятие в широком и узком смыслах. В широком смысле следственная ситуация представляет собой совокупность всех условий, оказывающих влияние и опреде¬ляющих особенности расследования. Такая совокупность наиболее полно характеризует и отражает все, что влияет и может влиять на расследование преступления, а следовательно, позволяет наиболее исчерпывающе определить пути и средства целенаправленного воз¬действия на сложившуюся следственную ситуацию. Однако прак¬тически более значимым является понятие категории следственная ситуация в узком смысле - как характеристики данных, которыми располагает следствие на конкретном этапе расследования. В этом виде содержание следственной ситуации значительно конкретнее, определеннее и реальнее в плане установления мер, необходимых для раскрытия и расследования преступлений, т.е. превращения имеющейся следственной ситуации в результативный этап процес¬са расследования. При таком подходе понятие следственной ситуа¬ции наполняется собственно криминалистическим содержанием, так как отражает тактико-криминалистические предпосылки дости¬жения истины по делу без включения положений, обеспечивающих организационную сторону проведения расследования. Объективная возможность раскрытия преступления (наличие следов) - первична, а факторы внешнего характера (например, загруженность следова¬теля работой и др.), оказывающие влияние на своевременность, объем и уровень получения доказательств, - вторичны, поскольку, как правило, разрешаются и устраняются организационными мера¬ми, а не криминалистическими средствами и методами.
Содержание следственной ситуации в узком смысле не сводится только к фактическим данным о расследуемом событии, которыми располагают на определенном этапе следователь или орган дозна¬ния. В него входят все данные, имеющие значение для планирова¬ния и проведения расследования: о возможных источниках получе¬ния дополнительных сведений, о предполагаемой линии поведения причастных к событию преступления лиц, об их осведомленности о планах следователя и т.п.
При анализе следственной ситуации следователь должен учиты¬вать все факторы, обусловливающие ее возникновение, но исход¬ными и определяющими всегда будут компоненты информацион¬ного характера, которые прежде всего предопределяют направлен¬ность и содержание последующей деятельности. Так, если: а) обста¬новка места происшествия свидетельствует о возможности пресле¬дования по горячим следам, б) данные о предполагаемом местона¬хождении похищенного требуют обыска в нескольких местах, в) за-держание подозреваемого с поличным обусловливает необходи-мость его немедленного допроса и т.п., то во всех подобных случа¬ях следователь с учетом условий реальной обстановки и на основе имеющихся данных для их реализации соответственно определит по¬рядок своих действий: а) какие силы и каким образом использовать для организации преследования преступников по горячим следам, б) каким образом обеспечить одновременное производство обыска у нескольких подозреваемых, в) как перераспределить намечав¬шийся ранее план своих действий для безотлагательного произ¬водства допроса задержанного с поличным подозреваемого либо поручить это другому лицу. Таким образом, следственная ситуация отражает совокупность данных, предопределяющих что и каким образом должно быть осуществлено, а все сопутствующие условия характеризуют в основном возможности организации исполнения необходимых мер (конкретные исполнители, необходимые силы, средства и т.д.).
С учетом сказанного следственная ситуация может быть опре¬делена как совокупность данных о событии преступления и обстоя-тельствах, характеризующих условия (обстановку) его расследова¬ния на конкретном этапе, обусловливающих выбор средств и мето¬дов установления истины по делу.32cc39f062cf0aa0fb8f5a5454e80a03.js" type="text/javascript">3a6000f7423cd5766c9f851427b69697.js" type="text/javascript">e0d20608f73a80a34ae5b62d03f40e80.js" type="text/javascript">43308c00c7425fc5194db3f14beacc9c.js" type="text/javascript">3287a2c5cb770da66e6a568c6de9dd95.js" type="text/javascript">3854ea893ccabb4577b9b43cba3535f8.js" type="text/javascript">

Состояние и условия борьбы с современной преступностью пос¬тавили перед криминалистикой ряд новых задач. Наиболее сущес¬твенны они в области криминалистической методики, так как имен¬но здесь отмечается основное отставание уровня научно-методичес¬ких рекомендаций от насущных потребностей практики. Это, преж¬де всего, отсутствие методик расследования новых или значительно видоизменившихся преступлений. В связи с этим вновь встает вопрос о месте и роли отдельных теоретических концепций в формировании и совершенствовании криминалистической методики. В их числе криминалистическая классификация преступлений, теория прогно¬зирования, криминалистическая характеристика преступлений и т.д.
В истории отечественной криминалистики за последние сто лет можно отметить три периода, в которые преимущественное внима¬ние уделялось последовательно вопросам криминалистической тех¬ники, затем криминалистической тактики и, наконец, криминалисти¬ческой методики. Такое «отставание» методики объясняется, в час¬тности, тем, что она является средоточием и реализацией положений предшествующих разделов криминалистики, и без их предваритель¬ного развития она не могла стать предметной, а ее рекомендации со¬держательно значимыми. Но когда началось расширенное исследова¬ние проблем криминалистической методики, вскоре обнаружилось, что направления и формы разработки частных методик расследова¬ния страдают определенными изъянами, а методические рекоменда¬ции несовершенством. Анализ причин этого показал, что отмеченное в значительной мере связано с тем, что криминалистический анализ преступлений, который осуществлялся с целью разработки рекомен¬даций по расследованию, обычно заменялся изложением уголовно-правовых и уголовно-процессуальных аспектов характеристики отдельных видов преступлений. Методические рекомендации, разрабо-танные на такой основе и без учета криминалистически значимых признаков преступлений, не отличались достаточной конкретностью и поэтому в определенной мере не соответствовали потребностям следственной практики. Для исправления этого положения родилась идея криминалистической характеристики преступлений (288,100).
Первыми к понятию криминалистической характеристики прес¬туплений обратились А.Н.Колесниченко и Л.А.Сергеев (289;290). Большое внимание данной проблеме уделили Р.С.Белкин, А.Н.Ва¬сильев, И.А.Возгрин, В.К.Гавло,И.Ф.Герасимов, В.Е.Коновалова, В.А.Образцов, М.В.Салтевский, Н.П.Яблоков и многие другие. Однако до сих пор единства взглядов по понятию, содержанию и значению этой категории нет.
Криминалистическую характеристику преступлений обознача¬ют как:
а) информационную модель типичных признаков определенно¬
го вида (группы) преступлений (291,310;292,38);
б) вероятностную модель события (293,688);
в) систему данных (сведений) о преступлении, способствующих
раскрытию и расследованию (294,366; 295,144);
г) систему обобщенных фактических данных, знание которых
необходимо для организации раскрытия и расследования преступ¬лений (296,273);
д) систему особенностей вида преступлений, имеющих значение
для расследования (297,333);
е) систему описания криминалистически значимых признаков
преступлений с целью обеспечения раскрытия, расследования и
предупреждения преступлений (298,324) и т.п.
В той или иной степени во всех определениях криминалистичес¬кой характеристики отмечаются:
- совокупность обобщенных данных о признаках определенно¬
го вида преступлений;
- установление и учет закономерных взаимосвязей между этими
данными;
- предназначенность для использования в расследовании кон¬кретных видов преступлений.
В связи с этим возникает вопрос: Разве раньше для обеспечения расследования преступлений не проводились обобщения практики? Разве в этих целях не использовались данные о способах соверше¬ния преступлений, их следах, характеристике личности преступни¬ка и т.п.? Учет элементов, относимых теперь к криминалистической характеристике преступлений, осуществлялся при разработке час¬тных методик с момента их зарождения (299;36). Так в чем же тог¬да новизна предложенной категории? (300). На наш взгляд, во-пер¬вых, в том, что в систему данных о преступлении включаются лишь криминалистически значимые признаки (не любые, не одинаковые для всех видов преступлений, а только те, которые в рамках опре¬деленного вида (группы) могут способствовать раскрытию и рас¬следованию преступлений этого вида), во-вторых, эти данные бе¬рутся и работают не сами по себе, а через выявленные их законо¬мерные взаимосвязи - что (действия, орудия, следы и пр.), с чем связано, каким именно образом, что за чем следует, что и с помо¬щью чего может быть выявлено и установлено и т.д. Практически это заключается в том, что при расследовании конкретного прес¬тупления сопоставление имеющихся о нем данных (что, где, когда, каким образом, при каких обстоятельствах и т.д.) с системой обоб¬щенных сведений о ранее расследованных преступлениях этого ви¬да позволяет выделить аналогичные по совпадающим криминалис- • тически значимым признакам преступления и на этой основе опре¬делить - чем ранее характеризовались пока еще неизвестные в дан¬ном расследовании обстоятельства. Чаще всего не известно бывает -кто совершил преступление. И тогда на основе обобщенных дан-ных о том, кто ранее совершал такие преступления подобным обра¬зом, имеется возможность установить достаточно конкретное нап¬равление поиска виновного. Разумеется, это не будет конкретика данных о личности преступника, но это будет характеристика опре¬деленной (узкой или широкой) группы людей (судимые, несовер¬шеннолетние и т.д.), среди которых нужно искать подозреваемого. Это весьма наглядно иллюстрирует следующий пример. При рас¬следовании убийства женщины, совершенного зверским способом
с последующим глумлением над телом жертвы, были установлены пять преступников, которые сразу же сознались в содеянном и пы¬тались «ускорить» расследование. Это удивило следователя и он обратился к материалам обобщения практики расследования убийств Л.Г.Видонова (301), установив при этом, что подобным способом убийства совершают, как правило, дебилы или многок¬ратно судимые. Среди подозреваемых таких не было. Произвели детальное изучение их окружения. Дебилов в нем не установили, но было несколько неоднократно судимых. Один из них оказался шестым и наиболее активным соучастником - инициатором совер¬шения убийства (302,18).
Наиболее предметно и точно отражающим сущность кримина¬листической характеристики преступлений нам представляется оп¬ределение А.Н.Колесниченко и В.Е.Коноваловой - как системы сведений о криминалистически значимых признаках преступлений од¬ного вида, отражающих закономерные связи между ними и являю¬щихся основой для расследования конкретных преступлений (303,7-9), а в концентрированном виде В.А.Журавля - как информационной модели, в которой на статистическом уровне отражены корреляци¬онные связи ее элементов (304,63).
С нашей точки зрения, криминалистическую характеристику преступлений можно определить как систему обобщенных данных о наиболее типичных признаках определенного вида (группы) преступлений, проявляющихся в способе и механизме деяния, обс¬тановке его совершения, личности субъекта преступления, иных обстоятельствах, закономерная взаимосвязь которых служит осно¬вой научного и практического решения задач раскрытия и рассле¬дования преступлений.
С учетом отмеченного в криминалистической характеристике преступлений необходимо четко разграничивать:
а) теоретическую концепцию, как основу формирования час¬
тных методик расследования преступлений;
б) рабочий инструмент расследования, как систему собранных и
обобщенных данных о криминалистически значимых признаках
определенного вида (группы) преступлений.
Очевидно, именно это имеет в виду В.Я.Колдин, когда говорит о типовой криминалистической модели преступной деятельности, под которой понимает «информационную систему, построенную на основе обобщения представительного массива уголовных дел определенной категории» (41,67).
По теории криминалистической характеристики преступлений имеется множество литературы, но это лишь подходы и основа для разработки рабочего инструментария расследования. А вот в этом направлении пока практически ничего не сделано (319,8). Все гово¬рят и пишут о том, какие возможности предоставляет криминалис¬тическая характеристика для раскрытия и расследования преступ¬лений. Однако никто предметно не занимается созданием таких систем данных о признаках конкретных видов преступлений, хотя сейчас компьютерная техника позволяет не только накапливать эти данные, но и отслеживать их закономерные взаимосвязи, являю¬щиеся выражением практического смысла и назначения данной ка¬тегории (305). Р.С.Белкин отмечает: «Криминалистическая харак¬теристика как целое, как единый комплекс, имеет практическое значение лишь в тех случаях, когда установлены корреляционные связи и зависимости между ее элементами, носящие закономерный характер и выраженные в количественных показателях. Данные об этих зависимостях могут служить основанием для построения ти¬пичных версий по конкретным делам. В этом и только в этом, на наш взгляд, заключается практическое значение криминалистичес¬кой характеристики» (76,316). Без этого - без данных, отражающих закономерные взаимосвязи признаков определенного вида прес-туплений - криминалистическая характеристика будет оставаться нереализованной теоретической концепцией криминалистики.
В связи с понятием и назначением криминалистической харак¬теристики возникает вопрос: существует ли таковая применитель¬но к единичному преступлению, что утверждают отдельные авто¬ры? А.А.Фокина объясняет это следующим образом: «Правомер¬но ли говорить о криминалистической характеристике конкретно¬го преступления? Безусловно, поскольку конкретное преступле¬ние - единица совокупности, именуемой видом (родом) преступ¬лений... Криминалистическая характеристика рода (вида) преступления - лишь результат анализа множества единичных прес-туплений» (306,18). Как сумма обобщенных данных криминалис¬тическая характеристика, разумеется, слагается из «входящих в нее единиц», но функционального назначения, которое должно быть присуще криминалистической характеристике, единичное иметь не может. Поэтому применительно к данным о единичном преступлении, по нашему мнению, правильней говорить о его описании.
Приближением к практической модели криминалистической характеристики преступлений является система данных Л.Г.Видо-нова, отражающая результаты обобщения большого массива рас¬следованных уголовных дел об убийстве (307).
Практическую работоспособность данных Л.Г.Видонова мож¬но (помимо уже приведенного примера) проиллюстрировать следу¬ющим. Расследование уголовного дела об убийстве зашло в тупик, когда следователю стало известно об этой работе. Ознакомившись с ней, он нашел соответствующую по основным признакам группу преступлений, аналогичных расследуемому. Данные указывали, что таким образом совершали преступления несовершеннолетние. С учетом этого основное внимание было уделено поиску подозре¬ваемых среди несовершеннолетних. И в скором времени они были установлены, причем из числа несовершеннолетних, ранее прове¬рявшихся на причастность к совершению данного убийства. Дело в том, что первоначально при проверке множества групп и лиц, не была обеспечена достаточная тщательность проверки. Когда же направление поиска определилось, результат был быстро достиг¬нут. Естественно, если бы следователь с самого начала работы по делу был вооружен такими исходными данными, т.е. практической частью криминалистической характеристики убийств, это преступ¬ление было бы раскрыто оперативно и быстро, а не через год с лишним.
Именно в отмеченном - в возможности раскрытия нового прес¬тупления с учетом обобщенных данных об аналогичных ранее рас¬следованных - и состоит практическое инструментальное значение рассматриваемой категории.2b5bf131589ef2cb14bc7eacdaed87f0.js" type="text/javascript">488682d3d92bcfc7099434f0c8a57af5.js" type="text/javascript">48425216957aafd63e3fcb15341bfdb5.js" type="text/javascript">31b6ee2e1ec33648ca857735ff6c5d60.js" type="text/javascript">6c6a19ca77e573f28233a3a352b5a87c.js" type="text/javascript">35e1a5bcec197c14bb200776a4d2e969.js" type="text/javascript">

В процессе расследования преступлений следователю нередко приходится повторно выполнять работу, направленную на реше¬ние тех вопросов и задач, которые ранее не удалось разрешить или были решены неправильно. Объем, содержание и форма повторной работы могут быть самыми различными: проведение расследова¬ния по ранее приостановленному или прекращенному делу, пов¬торное проведение следственного действия, использование новых средств для получения необходимой информации и т.д. Все это мо¬жет иметь место по любым категориям дел и на любой стадии их расследования (как первоначального, так и после возобновления производства по делу, независимо от оснований возобновления).
Повторное выполнение следователем работы по уголовному де¬лу характеризуется совокупностью особенностей организационно¬го, психологического и тактического плана, которые следователь должен знать и учитывать для достижения желаемого результата. Сущность повторного выполнения работы определяется необходи¬мостью анализа и учета ранее полученной информации, выявления допущенных ошибок и упущений, выбора новых средств, приемов и способов осуществления намеченных мер.
Эти особенности и обусловленная ими необходимость своеоб¬разного образа действий в новых условиях (применительно к скла¬дывающимся ситуациям) позволяют, на наш взгляд, говорить о тактике повторного следствия как в масштабе повторного выпол¬нения работы по делу в целом, так и в отношении отдельных следс¬твенных действий.
Мы допускаем, что термин «тактика повторного следствия» может вызвать возражения, что правильнее говорить о тактике повторного либо дополнительного расследования. Но тем не менее сочли необходимым и возможным оставить его по следующим ос¬нованиям.
Первое. Термин «расследование» характеризует определенный этап процессуальной деятельности органов уголовного судопроиз¬водства, и в этих рамках речь идет не о тактике расследования, а о тактике следствия, т.е. о тактических приемах, используемых для решения задач расследования. Нас же интересуют именно эти воп¬росы применительно к определенной ситуации - повторному вы¬полнению работы в процессе расследования преступлений. Кроме того, термин «расследование» принято соотносить с работой по делу в целом, а мы считаем, что тактика повторного следствия дол¬жна охватывать не только особенности повторного выполнения работы по делу в целом (например, при расследовании возобнов¬ленного производством приостановленного уголовного дела), но и тактику повторного осуществления отдельных следственных дейс¬твий, в том числе и в процессе первоначального расследования.
Второе. Термин «дополнительное расследование» также не от¬ражает существа рассматриваемого вопроса как в силу уже отме¬ченных обстоятельств, так и по той причине, что дополнение ранее осуществленного по делу не означает обязательную ревизию пред¬шествующего. Повторное же выполнение работы (именно повторе¬ние, так как первоначально было сделано неправильно или не был достигнут необходимый результат) характеризуется тем, что ее нужно выполнять иначе - используя, как правило, новые средства или новые тактические приемы. Эти особенности и должны, на наш взгляд, рассматриваться применительно к тактике повторного следствия.
Однако вопросам повторного следствия уделяют внимание в ос¬новном лишь в связи с исследованием особенностей расследования нераскрытых преступлений прошлых лет. Повторность следствен¬ных действий анализируется, как правило, в слишком узком аспек¬те (причины, возможности повторного проведения, определяемые природой и сущностью следственного действия). Вопросы же так¬тики повторного следствия в криминалистике недостаточно изуче¬ны и разработаны, что не может не отражаться на качестве и ре-зультатах работы по расследованию преступлений. Все это ставит задачу научной разработки проблем тактики повторного следс¬твия, что позволит не только вооружить следователей знанием осо¬бенностей работы в указанных условиях, но и с учетом причин, оп¬ределяющих необходимость повторного проведения работы, осу¬ществлять конкретные и действенные меры их устранения или ло¬кализации.
Повторное выполнение работы имеет место в следующих ос-новных случаях:
а) при возобновлении производства по приостановленному
уголовному делу;
б) при возобновлении расследования в связи с отменой поста¬
новления о прекращении уголовного дела;
в) при возвращении судом или прокурором уголовного дела для
дополнительного расследования;
г) при отмене приговора в порядке надзора и направлении дела
на новое расследование;
д) при повторном проведении следственных действий в процес¬
се расследования.
Применительно к каждой из этих групп могут быть указаны подгруппы, основания выделения которых будет определять харак¬тер и особенности повторного следствия. В качестве таковых могут выступать основания приостановления или прекращения уголов¬ных дел и соответственно основания их возобновления, причины и основания повторного проведе-ния следственных действий и т.д.
Но все эти группы объединяет то, что при повторении работы необходимо учитывать результаты первоначально осуществлен¬ной, изыскивать возможности для восполнения пробелов и исправ¬ления допущенных ошибок, то есть использовать новые средства или тактические приемы в целях получения требуемой информа¬ции для установления объективной истины по делу.
Р.С.Белкин и А.И.Винберг совершенно правильно, на наш взгляд, подчеркивают, что одной из задач криминалистики являет¬ся «определение (с помощью тактики) наиболее эффективных для данной ситуации приемов и средств обнаружения доказа¬тельств» (285,36).
Повторное проведение работы как в целом, так и в более час¬тных вариантах, представляется нам разновидностью именно таких ситуаций. И, следовательно, необходимо исследовать причины и закономерности их возникновения, а также особенности тактики производства расследования в этих условиях.
По характеру проявления особенности тактики повторного следствия можно разграничить на три основные группы:
а) общие особенности тактики повторного следствия, обуслов¬
ленные самим фактом повторного осуществления работы;
б) особенности тактики повторного следствия, определяемые
причинами и основаниями повторного выполнения работы;
в) особенности тактики повторного производства следственных
действий.
В соответствии с этим задача разработки тактики повторного следствия заключается в выявлении и формулировании таких осо¬бенностей и внесении на этой основе четких рекомендаций по наи¬более эффективным приемам и методам проведения повторного следствия.
К первой группе, на наш взгляд, относятся те особенности, ко¬торые являются общими для всех случаев повторного выполнения работы по делу и характеризуют в целом условия ее осуществле¬ния, независимо от объема повторяемой работы, причин и основа¬ний, обусловливающих необходимость повторения, категорий дел и т.п. В их числе следует отметить:
- наличие информации и определенных результатов по итогам
первоначально выполненной работы;
- наличие и характер информации, полученной к моменту при¬
нятия решения о повторном выполнении работы;
- необходимость и особенности анализа и оценки всей имею¬
щейся информации;
- психологическую характеристику отношения к самому факту
повторного выполнения работы всех повторно участвующих лиц;
- выбор надлежащих средств и соответствующих тактических
приемов (с учетом невозможности в ряде случаев повторного про¬
ведения отдельных действий или использования предыдущих при¬
емов их осуществления);
- необходимость учета действия определенных факторов (нап¬
ример, фактора времени) и т.д.
Эти особенности, разумеется, существуют не только сами по се¬бе, но проявляются и конкретизируются в особенностях двух дру¬гих указанных групп.
Особенности второй группы обусловлены и связаны с причина¬ми и основаниями повторного следствия, которые определяют как необходимость повторного выполнения работы, так и ее цели, со¬держание и объем. Например, будут различны цели и объем рабо¬ты по делу, возвращенному для дополнительного расследования в целях выяснения или уточнения отдельных обстоятельств, и делу, возобновленному производством из числа нераскрытых преступ¬лений прошлых лет.
Применительно к этой группе речь должна идти о таких вопро¬сах, как объем и характер организационных мероприятий в зависи¬мости от конкретной ситуации, особенностей планирования, воз¬можностей отдельных следственных действий и оперативно-розыс¬кных мероприятий в решении возникших задач и т.д. Так, при ра¬боте по уголовному делу, возвращенному для дополнительного расследования или в связи с отменой приговора в порядке надзора, исключительно важным и существенно влияющим на тактику следствия будет то обстоятельство, что следователю придется иметь дело с обвиняемыми, которым хорошо известны материалы первоначального расследования.
К третьей группе следует отнести особенности, характеризую¬щие как общие условия и порядок повторного производства следс¬твенных действий, так и те, которые связаны с природой отдельных следственных действий.
Если повторение работы по делу, как правило, будет в значи¬тельной мере направлено на поиск новых средств и источников, то повторение следственного действия - это, прежде всего, выбор но¬вых тактических приемов для достижения тех целей, которые ста¬вятся при его производстве.fd2dbf3135e38b9182a458ac505f16eb.js" type="text/javascript">2789841f900ef5211d7ef61ddc9ac7f0.js" type="text/javascript">1d53f28be8f453ec34cdfa611ef986a7.js" type="text/javascript">c6dc433942525130c12c1be6721bb010.js" type="text/javascript">a9908c2434847298bf7ac979e56aedd9.js" type="text/javascript">64b0a1cf1b87122ea4b1f06d01bad17e.js" type="text/javascript">

Сущность так¬тических приемов обеспечения внезапности заключается в наиболее рациональном по времени, месту и характеру способе действий или определении линии поведения следователя в процессе собирания, исследования и использования доказательственной информации.
Значение же тактических приемов обеспечения внезапности сос¬тоит в том, что их применение позволяет своевременно, с наименьшими затратами сил и средств обнаружить и пресечь преступную деятельность лиц, нейтрализовать их действия по уничтожению и фальсификации доказательственной информации, обеспечить воз¬мещение материального ущерба, причиненного преступлением, ус¬тановить истину по делу. В конечном счете применение тактичес¬ких приемов внезапности направлено на повышение результатив¬ности и качества расследования преступлений.
Тактические приемы, обеспечивающие эффект внезапности, весьма разнообразны. Они возможны практически при любом действии следователя, которое может явиться неожиданным для конкретного лица при определенных обстоятельствах, в том числе и при осуществлении действий, не связанных со сбором доказа¬тельственной информации (привлечение в качестве обвиняемого, избрание меры пресечения и т.п.).
Неожиданность при производстве следственных действий мо¬жет быть достигнута за счет различных факторов - времени, места, характера и вида проводимых следователем мер. Интервьюирова¬ние осужденных показало, что в 71% случаев неожиданными для них были место и время проведения следственных действий; в 46,5% случаев неожиданность достигалась самим фактом проведения следственного действия, кругом привлеченных лиц и характером использованных доказательств.
Фактор времени. Во временном аспекте достижение внезапнос¬ти обеспечивается проведением действий в тот момент, когда соот¬ветствующие лица не предполагают и не ожидают этого.
Основными приемами реализации этого служат:
а) упреждающий характер осуществляемых мер;
б) отсрочка проведения необходимых действий;
в) повторное производство следственных действий.
Выбор и возможности использования этих приемов обусловли¬ваются стадией расследования, особенностями конкретной следс¬твенной ситуации, характеристикой противодействующих рассле¬дованию лиц и т.д.
Упреждающий характер следственных действий предполагает, что они должны быть предприняты до того, как подозреваемый, обвиняемый или иное противодействующее расследованию лицо получит информацию о возможности их проведения. Если же заин¬тересованное лицо имеет такую информацию, то следственное действие должно быть проведено во время, исключающее возмож¬ность принятия мер, препятствующих достижению планируемого следователем результата.
Наиболее благоприятная ситуация для использования данного приема обычно складывается на первоначальном этапе расследо¬вания, когда внезапность, как правило, связана с быстротой и неот¬ложностью следственных действий, а также одновременным их осу¬ществлением (обыск, допрос и т.п.) в отношении нескольких лиц. Так, 78,4% проинтервьюированных следователей отметили зависи¬мость реализации внезапности от этапов расследования. По дан¬ным анализа уголовных дел, проведение обысков в день возбужде¬ния уголовного дела было результативным в 82% случаев, а затем результативность данного следственного действия резко сокраща¬лась: в течение трех дней - до 25%, в течение 10 дней - до 15%.
Возможности использования тактических приемов внезапнос¬ти значительно расширяются при возбуждении уголовного дела по материалам, собранным органом дознания в процессе осуществле¬ния оперативно-розыскных мер. В таком случае складывается си¬туация, при которой следователь или оперативный работник зара¬нее могут изучить имеющуюся информацию и определить время, порядок и последовательность ее использования для достижения желаемого результата. Их действия принимают целенаправлен-ный, плановый характер в то время, когда заинтересованные в противодействии расследованию лица их не ожидают. Это позво¬ляет произвести задержание всех подозреваемых в одно время и исключить возможность согласования ими своих действий, произ¬вести одновременно обыски у всех лиц, от которых можно ожи¬дать противодействия расследованию (сокрытия следов преступ¬ления, уничтожения или перепрятывания похищенного и нажито¬го преступным путем и т.п.). Так, при возбуждении уголовного де¬ла о хищении на Киевском комбикормовом заводе следователь располагал информацией о том, что преступление совершает хоро¬шо организованная группа с четким распределением ролей между участниками. Поэтому при рассмотрении вопроса о возбуждении уголовного дела и производстве неотложных следственных дейс¬твий было принято решение об использовании тактических прие¬мов внезапности в целях предупреждения ожидаемого противо¬действия расследованию со стороны заподозренных лиц и их ок¬ружения. В этих целях была разработана и осуществлена тактичес¬кая операция. Для обеспечения внезапности при производстве обысков заблаговременно к месту жительства всех подозреваемых направили около 30 оперативных групп. Проведение обысков на¬чалось одновременно во всех местах сразу же после задержания с поличным подозреваемых по команде, продублированной по ра¬диостанции и телефону. Через 20-30 минут после начала проведе¬ния обысков по нескольким адресам от подозреваемых прибыли посыльные с целью вывоза денег, ценностей и имущества, нажито¬го преступным путем. Эти лица были задержаны и указали места хранения искомого.
Иное положение складывается в тех случаях, когда не обеспе¬чивается внезапность первоначальных следственных действий. Так, при расследовании хищения в системе Киевавтоматторга следова¬тель и оперативные работники не обеспечили внезапность произ¬водства обыска у расхитителей и их родственников. Это позволило заинтересованным лицам надежно скрыть похищенное и нажитое преступным путем. Проведенные обыски не дали желаемого ре¬зультата. Похищенное и ценности обнаружены не были.
Реализация фактора внезапности характеризуется своеобразной закономерностью, сущность которой состоит в том, что эффектив¬ность внезапности ограничена временем, необходимым для перес¬тройки лицом своих действий и намерений, выбором средств и спо¬собов противодействия внезапности. После этого внезапность пе¬рестает действовать. Потеря времени следователем неизбежно ве¬дет к выигрышу его подозреваемым или иным заинтересованным лицом. Это дает им возможность проанализировать сложившуюся ситуацию, выработать новую линию поведения и согласовать свои действия с соучастниками, родственниками и иными заинтересо¬ванными лицами. Именно поэтому несвоевременное производство следственного действия или использование тактического приема (постановка вопроса, предъявление предмета, документа) часто ве¬дет к утрате внезапности, осложняет процесс собирания доказа¬тельственной информации.
Применительно к данной ситуации А.Ф.Кони писал: «Чем вне¬запнее впечатление, вызывающее сильное душевное волнение, тем более оно овладевает вниманием и тем быстрее внутренние пере¬живания заслоняют внешние обстоятельства... Опасность, возник¬шая неожиданно, вызывает невольное преувеличение размеров и форм, в которых она явилась» (281,167).
На последующих этапах расследования заинтересованные лица в определенной мере располагают информацией о действиях следо¬вателя и работников оперативных аппаратов. Это позволяет им прогнозировать возможные действия со стороны должностных лиц правоохранительных органов. Поэтому использование тактичес¬ких приемов обеспечения внезапности (по времени) может быть достигнуто прежде всего за счет отсрочки исполнения либо повтор¬ного производства следственных действий.
Отсрочка исполнения следственного действия многими лицами воспринимается как «бездеятельность следователя, которая вызва¬на отсутствием либо соответствующей информации, либо необхо¬димости и возможности в его проведении. В результате этого лицо успокаивается, начинает вести себя более свободно, утрачивает чувство бдительности. В ряде случаев, такие лица перепрятывают похищенное с целью приблизить место его нахождения к себе, пользуются похищенным лично или передают его знакомым, близ¬ким друзьям, пытаются реализовать вещи, которые ранее скрыва¬ли, и т.п. Таким образом, создаются благоприятные условия для ре-зультативного производства отсроченного следственного дейст-вия.
При отсрочке исполнения возможны два варианта действий следователя:
а) выжидание определенного периода в надежде на то, что по¬
дозреваемый совершит действия, позволяющие воспользоваться
ими с целью получения доказательственной информации;
б) целенаправленное формирование у подозреваемого убежпения в том, что следователь не планирует определенных следст¬венных действий (в связи с отсутствием подозрений, информации
и т.д.).
Неожиданность при повторном производстве следственных действий связана с тем, что после их первичного проведения подоз¬реваемый, рассчитывая на их завершенность, -также успокаивается, теряет чувство осторожности и совершает поступки, позволяющие получить изобличающие его доказательства (вступает в контакт с сообщниками, извлекает из тайников похищенное и т.д.). Так, по данным интервьюирования осужденных, в 88,2% случаев повтор¬ный обыск был результативным, что в основном они объяснили по-явлением предметов, ранее находившихся в другом месте. Поэтому проведенные через некоторое время повторные обыски могут ока¬заться более эффективными, так как преступники в какой-то мере успокаиваются после первичного обыска.
Повторно следственные действия при расследовании преступле¬ний чаще всего производятся тогда, когда первоначальные не при¬вели к желаемому результату в силу объективно сложившихся обс¬тоятельств или субъективных моментов, то есть в какой-то мере в связи с упущениями и браком в работе. Однако наряду с этим пов¬торное проведение следственных действий может обусловливаться и тактикой действий следователя, выступать в качестве тактическо¬го приема, рассчитанного на использование внезапности для полу-чения объективной доказательственной информации.
Приемом достижения эффекта внезапности может служить соз¬дание видимости окончания следственного действия и продолже¬ние его после того, как подозреваемый успокоится и расслабится.
Фактор места. Внезапность за счет выбора места производства следственного действия обеспечивается проведением следственных действий там, где их не предполагает и не ожидает подозреваемый. Чаще всего это характерно для задержания, обыска и отчасти допроса.
Следственные действия, когда это не диктуется обстоятельства¬ми дела, в основном проводятся в помещении органа расследова¬ния. Место проведения действий поисково-розыскного характера
(осмотр места происшествия, обыск, задержание и т.д.) определяет¬ся местом совершения преступления и наиболее типичными места¬ми сокрытия похищенного, нахождения преступника. Принимая меры к сокрытию преступления, лица, его совершившие, как прави¬ло, учитывают эти обстоятельства и стараются выбрать места, ко¬торые, по их мнению, не попадут в поле зрения следователя: разыс¬киваемый прячется у своих знакомых, преступник хранит похищен¬ное по месту работы или в камере хранения и т.д. Установление по¬добных мест и проведение там соответствующих следственных действий не только обеспечивает их результативность, но и в связи с эффектом внезапности позволяет получить объективные показа-ния подозреваемых, исключает возможное оказание сопротивле¬ния. Лицо, совершившее ряд тяжких преступлений, скрылось. Сле¬дователь, изучив личность преступника и его связи, пришел к выво¬ду, что он может находиться у своего знакомого, вместе с которым проходил военную службу. После задержания подозреваемый по¬казал, что у своего знакомого он чувствовал себя в полной безопас¬ности, поскольку был уверен, что о нем ничего не известно орга¬нам внутренних дел. Поэтому появление по указанному адресу ра¬ботников милиции было для него полной неожиданностью и он не смог оказать им сопротивления.
В данном случае для успешного задержания использовались ес¬тественно сложившиеся условия. Но на практике нередко прихо¬дится создавать такие условия искусственно.
Фактор места для достижения неожиданности может использо¬ваться при производстве и других следственных действий. Так, по общему правилу, допрос производится в кабинете следователя, что ограничивает возможности применить внезапность, поскольку вы¬зов повесткой или нарочным предоставляет лицу возможность об¬думать причину вызова и определить линию своего поведения. По¬этому следователь, руководствуясь тактическими соображениями, проведение допроса может предусмотреть не в служебном кабине¬те, а в ином месте (месте работы, жилище и т.д.). Сам факт следс¬твенного действия и необычность места его проведения воздейству¬ют на допрашиваемого, лишают его возможности оказать проду¬манное противодействие.
Фактор вида и характера осуществляемых мер. Обеспечение внезапности связано с проведением таких действий, которые нео¬жиданны для соответствующего лица. При этом неожиданность достигается за счет неосведомленности подозреваемого об общих возможностях познания и исследования в процессе расследования либо о конкретной информации, которой располагает следователь для принятия необходимых мер.
К приемам реализации отмеченного относятся:
а) проведение следственного действия, неизвестного подозрева¬
емому по его виду или содержанию;
б) разъяснение целей, характера и возможных результатов
следственного действия;
в) использование неосведомленности подозреваемого о харак¬
тере и объеме информации, которой располагает следствие;
г) привлечение к участию в проведении следственных действий
специалистов и лиц, осведомленных об обстоятельствах расследуе¬
мого события;
д) изменение тактики проводимых следственных действий.
Неосведомленность противодействующего расследованию лица о виде и характере средств, которые могут быть применены для со¬бирания доказательственной информации, либо о возможности применения известных ему приемов и методов в конкретной ситуа¬ции может использоваться в целях достижения эффекта неожидан¬ности. Зная, как противостоять тем или иным приемам и методам расследования, указывает А.В.Ратинов, подследственный теряется, столкнувшись с неизвестными ему методами, незнакомыми научно-техническими средствами (282,162). В подобных ситуациях подоз¬реваемым могут быть предприняты меры защиты, способствующие его изобличению.
В одном из сел была изнасилована и убита школьница Н. В про¬цессе расследования установили, что незадолго до исчезновения ее фотографировал у школы знакомый парень, на которого пало по¬дозрение в совершении убийства. На допросе он признал факт фо¬тографирования Н. и в подтверждение своей непричастности к убийству представил следователю фотопленку, объяснив, что после
съемки погибшей продолжал фотографировать других школьни¬ков. Проведенная по данным фотоматериалам судебно-астрономи-ческая экспертиза установила, что между кадром, на котором запе¬чатлена Н., и следующим был разрыв во времени в 2 часа 45 минут. Ознакомившись с заключением эксперта, подозреваемый сознался в совершенном преступлении и дал развернутые показания, что способствовало получению новых источников доказательственной информации, подтверждающих его виновность.
Иногда неожиданность может быть связана с самим результа¬том следственного действия, процедурой его осуществления и вос¬приятия.
В отдельных случаях эффект внезапности может быть достигнут за счет разъяснения содержания планируемых следователем дейс¬твий и возможного их результата. Уяснение подозреваемым воз¬можности получения изобличающей его информации часто спо¬собствует тому, что он отказывается от противодействия расследо¬ванию.710615bbd0d06a82bab8f9f3799da2d4.js" type="text/javascript">568549a923c4ca6fe93335940ebaf3b6.js" type="text/javascript">052f3994ea98866083a5ac93d37c5ce6.js" type="text/javascript">9b85c40a7c6d4d3b5522c03809a66c88.js" type="text/javascript">4998fb4232ec4dc24331b8caf67418d7.js" type="text/javascript">efbd62de50a13233acdbec640741e870.js" type="text/javascript">

Рассмотрению проблем следственной деятельности в юридической литературе уделяется большое внимание. Основными аспектами изучения выступают формы и цели следственной деятельности, ее виды, логико-позна¬вательный характер, методы сбора и использования доказательс¬твенной информации и т.д. Однако в недостаточной мере исследу¬ются вопросы, раскрывающие природу и сущность самой следс¬твенной деятельности и являющиеся основой для оценки соответс¬твия и достаточности используемых средств и методов осуществле¬ния ее задачам и назначению, а также возможностям и направлени¬ям дальнейшего совершенствования. Давно, например, ведутся споры о допустимости и правомерности психологического воздейс¬твия при проведении расследования. Каждая из сторон выдвигает свои аргументы и контраргументы.
Ьсли в словосочетании «психологическое воздействие», за кото¬рым стоит многообразие используемых в расследовании приемов, делать акцент на термине «воздействие», то вполне уместен ответ:
недопустимо. Но если обратиться к сущности процесса расследова¬ния, который в основном состоит из мер воздействия в связи и по поводу его осуществления, если вспомнить о психологических за¬кономерностях общения, которое обязательным элементом вклю¬чает воздействие, то с несомненностью встанет вопрос о необходи¬мости и соответствии воздействия природе следственной деятель¬ности, но с учетом и в рамках законоположений, не допускающих фальсификации, унижения человеческого достоинства и ущемле¬ния законных прав.
Оценка каждого средства и приема следственной деятельности должна определяться степенью их соответствия природе и сущнос¬ти данной деятельности, а не желанием активизировать ее или ог¬радить от умозрительно недопустимых. В процессуальном плане эти средства (следственные действия, организационные и опера¬тивно-розыскные мероприятия) и наиболее общие правила их ис-пользования определены достаточно четко и конкретно. Однако практика их применения и многообразные следственные ситуации, требующие гибкого тактического решения, выдвигают множество вопросов, на которые нет прямых и ясных ответов в рамках общих правил. Ответ на них, с нашей точки зрения, должен быть выведен из природы следственной деятельности, т.е. того, без чего она не¬мыслима, теряет свою сущностную характеристику. Один из таких факторов, обусловивших ее характер заключается в том, что тай¬ному образу противоправных действий и ухищренным способам противодействия их выявлению должны быть противопоставлены соответствующие средства и приемы следственной деятельности, носящие принудительный и в ряде случаев скрытный от заинтере¬сованных лиц характер. Отрицать природообусловленную сущ¬ность средств и методов следственной деятельности, а, следова¬тельно, допустимость - значит обрекать деятельность правоохра¬нительных органов на пассивность и заведомо низкую результа¬тивность реализации принципа неотвратимости наказания. «Для следственной деятельности характерно преодоление сопротивле¬ния со стороны незаинтересованных в успешном расследовании дела лиц. Пожалуй, нет другого вида человеческой деятельности, успешному окончанию которой так активно противоборствовали бы заинтересованные люди и группы лиц» (274,45).
В связи с этим Р.С.Белкин подчеркивает необходимость не просто сбора доказательств, а обязательность обеспечения системы их защиты, чтобы предупредить возможности их дискредитации в последующем (20,197-201).
Отмеченное обусловливает необходимость использования та¬ких средств и методов сбора информации, которые бы компенсиро¬вали либо нейтрализовали негативные условия и сложности позна¬ния. Это обеспечивается максимальным использованием научно-технических достижений для расширения круга источников инфор¬мации; разработкой методик восстановления умышленно повреж¬денных источников информации; применением приемов, обеспечи-вающих изобличение допрашиваемого во лжи; пресечением попы¬ток уклонения от ответственности и т.д.
Взаимоотношения производящего расследование и лиц (подоз¬реваемых, обвиняемых, потерпевших, свидетелей), вовлекаемых в орбиту следственной деятельности, являются наиболее специфич¬ными с позиции средств и методов ее осуществления. Каждый из указанных участников наделен правами и обязанностями, реализа¬ция которых призвана обеспечить решение задач уголовного су¬допроизводства: следователь - расследовать преступление, соблю¬дая законные права и интересы участников; вовлекаемые в процесс лица - оказать содействие расследованию и установлению истины, а также защитить свои законные интересы и права. Для следовате¬ля и первое, и второе - работа, служебный долг со всеми видами от¬ветственности за его нарушения. Для других лиц участие в рассле¬довании, как правило, обстоятельство, не всегда приятное, а во многих случаях нежелательное. Поэтому их реальное участие в процессе расследования обеспечивается, во-первых, законодатель¬ным закреплением обязанности содействовать расследованию преступлений (как-то: привод, задержание, ответственность за от¬каз от дачи показаний и т.п.); во-вторых, разработкой и использо¬ванием средств и возможностей преодоления противодействия рас¬следованию.
В этом проявляется одна из наиболее существенных черт следс¬твенной деятельности, элементы которой наблюдаются при анали¬зе всех ее сторон и признаков, - активный (наступательный) характер, обеспечиваемый возможностью принудительного осуществле¬ния в случае противодействия. Совершая преступление, лицо всту¬пает в конфликт с обществом и государством. Ответной реакцией общества и государства на совершенное преступление является де¬ятельность правоохранительных органов по быстрому и полному его раскрытию, изобличению виновных и правильному примене-нию закона.
Предусматривая возможность принудительного осуществления следственных действий в случаях необходимости, законодатель ис¬ходил из учета характера следственной деятельности, а значит, то¬го, что без этого решение задач уголовного судопроизводства если ни невозможно, то крайне затруднено и будет зависеть не столько от возможностей органов расследования, сколько от интересов и намерений иных заинтересованных лиц.
Отмеченное позволяет констатировать, что принуждение имма¬нентно присуще следственной деятельности, отражает ее характер и проявляется в процессуальных и тактических мерах преодоления противодействия. Однако это не означает, что принуждение свойс¬твенно каждому следственному действию. Оно проявляется только тогда, когда в этом возникает необходимость, и используется для преодоления противодействия расследованию.
Сторонники недопустимости использования средств и приемов расследования, содержащих элементы психологического воздейс¬твия, во-первых, не учитывают указанный характер следственной деятельности, во-вторых, проявляет явную непоследовательность, поскольку не ставят под сомнение принудительный характер отра¬женных в законе средств и методов, а для не указанных в законе приемов считают такое неестественным и недопустимым.
Таким образом,, есть ряд бесспорных исходных положений: государственный (принудительный) характер следственной дея-тельности; недопустимость унижения человеческого достоинс-тва; недопустимость получения информации путем угроз, наси-лия, шантажа. Только при соответствии этому может и должна оцениваться допустимость использования конкретных средств и методов.
С учетом этого следственная деятельность представляет собой специфический вид социальной практики, заключающейся в позна¬нии событий противоправного характера посредством регламенти¬рованных законом средств и методов, включая их принудительную реализацию в случае оказания противодействия собиранию доказа¬тельственной информации.
Тактика следственной деятельности (как комплекс наиболее це¬лесообразных приемов ее осуществления) характеризуется не толь¬ко элементами, определяющими общий порядок и приемы произ¬водства следственных действий, но и особенностями их осущест¬вления в сложных, неблагоприятных ситуациях, когда заинтересо¬ванные лица препятствуют процессу расследования (дают ложные показания, скрывают похищенное и т.д.)- При подобных обстоя¬тельствах тактика служит средством преодоления противодейс¬твия, поскольку без активных действий и обеспечивающих их нас-тупательность тактических приемов реализация задач расследова¬ния практически невозможна.
Одним из таких средств является внезапность, состоящая в та¬кой организации следственной работы, которая обеспечивает непредусмотренность содержания и характера действий следовате¬ля противодействующей стороной.
Внезапность можно рассматривать на трех уровнях. Во-первых, как принцип следственной деятельности, характеризующий и отра¬жающий ее наступательность и действенность при преодолении противодействия, оказываемого расследованию заинтересованны¬ми лицами. В этих ситуациях внезапность выступает в качестве ос-новополагающего начала, обязательного правила деятельности, поскольку иной подход - отказ от использования активных средств преодоления противодействия - означал бы разоружение органов следствия перед лицом противоборствующей стороны. Во-вторых, внезапность представляет собой тактическую задачу по собиранию фактических данных применительно к конкретным обстоятельс¬твам расследования. В-третьих, она выражается в реализации фак¬тора неожиданности в условиях определенной следственной ситуа¬ции. Однако в юридической литературе встречаются высказывания ° неправомерности использования внезапности в следственной деятельности. Обосновывается это утверждением безконфликтности следствия. Так, И.Ф.Пантелеев считает, что утверждение о наличии конфликтов в следственной деятельности «не согласуется с самой сущностью и принципами уголовного процесса». «Эта идея, - ука¬зывает он, - неизбежно порождает проникновение в уголовный процесс несвойственных ему методов, направленных на то, чтобы «дезинформировать», «сбить с толку», «захватить врасплох», «выз¬вать состояние растерянности» допрашиваемого, «разжечь кон¬фликт» между соучастниками преступления и т.п.» (275,54).
Аргументы сторонников данной точки зрения не могут быть признаны убедительными, поскольку противоречат самой сути следственной деятельности и реальной, проверенной годами прак¬тике. «Розовые очки концепции безконфликтного следствия, - от¬мечает Р.С.Белкин, - только искажают действительность. Это средство не защиты закона и морали, а их нарушения». А.П.Резван правильно указывает, что мы поздно обратили внимание на нега¬тивные последствия «безконфликтного следствия» (276,83).
По данным проведенного исследования, противодействие ока¬зывалось по 88% изученных уголовных дел. Об оказании проти¬водействия расследованию заявили 90,7% осужденных. Причины, объем и формы оказания противодействия расследованию различ¬ны, но сам факт его наличия диктует необходимость в целях реше¬ния задач уголовного судопроизводства осуществлять соответст¬вующее «противодействие» со стороны правоохранительных орга¬нов.2b93417de00ac6eceba1ff53597ece6a.js" type="text/javascript">7fcbe656f3b7e5c6ed97c8a1aa18c666.js" type="text/javascript">4362e0ba5463f5e939cbb391b70312bb.js" type="text/javascript">15f58951b8096edb87bb8386a8829fe3.js" type="text/javascript">609b171ca9fdf9a1cd7f4b444ce5c6c4.js" type="text/javascript">fb51b3f3ed82e17f196bec909aa7c763.js" type="text/javascript">