Книга, которую Вы держите в руках, необычна уже тем, что написана человеком, принимавшим настолько деятельное участие в подготовке официального (до середины, 1993 года) проекта Конституции России, что последний получил в средствах массовой информации название "румянцевского". По признанию отечественных и зарубежных специалистов упомянутый документ внес значительный вклад в развитие конституционного права России, ее субъектов, а также бывших союзных республик. В книге подробно раскрыты общие концептуальные основы документа, даны ценные комментарии к отдельным его положениям. С этой точки зрения перед нами уникальная политическая летопись, написанная участником событий реформы 1990-93 годов сразу же после их завершения.
Но автор существенно раздвинул рамки исследования: он не ограничился анализом проблем, с которыми столкнулись разработчики указанного проекта Конституции. Даже нельзя сказать, что он положил его в основу монографии. Он поднял проблему основ конституционного строя в целом.
Перед нами цельный труд, вобравший в себя многие важнейшие завоевания конституционной мысли за последние годы, первое научное исследование, в котором комплексно, во взаимосвязи, рассматриваются вопросы теории и практики современного государственного строительства. Перед автором стояла сложная задача обоснования ряда новых категорий, определения их содержания. Обращение не только к правовым., но и к философским аспектам проблемы позволили ему предложить универсальную концепцию, отличающуюся внутренней целостностью и научной значимостью. Большой интерес представляет вывод о важной роли нравственного начала, "императива справедливости" как ключевого веления в концепции. Этот вывод особенно значим в связи с тем, что сейчас в политическую идеологию все больше проникает прагматизм, граничащий с цинизмом.
Следует высоко оценить попытку автора включить в основы конституционного строя ряд положений, относящихся к гражданскому обществу. Интересны и его замечания по вопросу природы государственности России; ее ключевые характеристики расцениваются как своего рода идеал, к которому стремится государство, идущее по пути общественного прогресса. Для России такое понимание проблемы вполне обоснованно и соответствует фактической ее конституции. Содержание принципов, хотя и направленных в будущее, позволяет увидеть пути и предусмотреть возможности их практической реализации в России. Несомненным достоинством книги можно считать развернутый анализ функций Конституции. В их перечне и характеристике О.Г. Румянцев делает существенный шаг вперед и обогащает как науку конституционного права, так и политологию.0bde45c188a0f070149d5cdd646c75d5.js" type="text/javascript">9dc64595f14c6289ddd24fe551ac2bdf.js" type="text/javascript">

В современной науке государственного (конституционного) права все чаще используется понятие "конституционный строй". Оно фиксирует строго определенную, основополагающую часть социальных отношений, закрепляющих организационное и функциональное единство общества, и предопределяет совокупность принципов, без которых строй государства не является конституционным.
Это новое понятие развивается из категорий общественного и государственного строя.
Под общественным строем понималось прежде воплощение законов развития общественно-экономической формации, социальная система, взятая в единстве способа производства и общественной надстройки в виде прочих общественных отношений и соответствующих учреждений. При описании такого строя на поверхность выходила идеологизированная природа его основ, "главных устоев советского общественного строя", "наиболее важных общественных отношений, характеризующих политическую и экономическую системы советского общества, его социальную основу" {3}. Считалось, что основы строя показывают, кому в данном государстве принадлежат средства производства, есть ли в нем эксплуатация человека человеком, какова классовая структура общества, кому принадлежит власть, чьи интересы выражает государство, к какому историческому типу относится {4}.
Можно сказать, что советское государственное право абсолютизировало социополитическую роль Основного Закона. Конституция (Основной Закон) РСФСР 1978 года включила в свой первый раздел "основы общественного строя и политики" государства, создав базу для прежде всего необходимых политических мероприятий. Такой подход неизбежно делал Основной Закон инструментом неправового воздействия на общественные процессы.
В настоящее время под общественным строем специалисты понимают организацию общества, взятую в единстве всех ее сторон и обусловленную определенным уровнем производительных сил, производственных, политических, идеологических, правовых и других отношений, а также соответствующих им учреждений. Это система, наделенная характерными особенностями общественного сознания и традициями взаимодействия людей в разных сферах жизни и охраняемая государством и правом. Необходимой ее принадлежностью выступают: определенные исторические общности людей (нации, народности и т. д.), быт и другие, без которых невозможны жизнь и развитие общества.
Между содержанием понятий общественного, государственного и конституционного строя можно провести различия. Следует согласиться с О. Е. Кутафиным, что общественный строй является не государственно-правовой категорией, а скорее - социально-политическим понятием, охватывающим всю сумму социальных отношений в обществе.
Далее, как общественный, так и государственный строй могут быть неконституционными, а воздействие государства на общество являться преимущественно неправовым. Если же государство воздействует на общественный строй прежде всего посредством установления или санкционирования правовых норм, обеспечения их реализации, опираясь при этом на Конституцию и иные легитимные источники норм права, выполняет ряд других обязательств перед человеком и обществом, это позволяет говорить о началах строя конституционного {5}.
Традиционно в отечественной науке и практике общественный строй получал ярко выраженную идеологизированную форму закрепления, тогда как одной из отличительных особенностей строя конституционного следует считать его надидеологическую природу.
Трудно согласиться с тем, что "Конституцию невозможно деидеологизировать по определению", ибо она - "первый по значению документ государственной (но не партийной) идеологии" {6}. Спорными также представляются предположения, что деидеологизация "выплескивает вместе с водой и ребенка", поскольку тогда будет невозможно сделать государственной "идеологию демократии, идеи демократического правового государства" {7}, или же что конституционные ориентиры, выдвинутые на современном этапе развития России, - это "построение постиндустриального общества" {8}.
Да, идеология непосредственно связана с процессом сопоставления идеалов и конкретных задач и возможностей. Она указывает систему ценностей, к которым следует стремиться. В этом смысле автор склонен считать, что конституционный строй базируется на сумме согласованных идей. Но ведь идеология это не только определенная пассивно существующая совокупность общественных идей, в том числе об устройстве государства и общества. Являясь выражением интересов и целей ее носителей - определенных социальных групп, она тесно сливается с политикой, отдаляясь в то же время от конституционного права. Взгляды людей законом не регулируются, поэтому никакая идеология политической партии, класса не может быть установлена в качестве общеобязательной общегосударственной или официальной. Потенциально важная черта конституционного порядка - общепризнанность, отражение справедливого баланса и общности социальных интересов различных груп
Полагая нецелесообразным восстанавливать в Конституции понятие "общественный строй", мы считаем необходимым отразить ряд близких категорий и институтов политической, экономической, социальной и культурной сфер не только в разделе об основах строя государства, но и в разделе "Гражданское общество".
Конституция и конституционный строй призваны иметь прочные идейные, духовные основы: выстраданные и выработанные в ходе истории общепризнанные гуманные ценности, нормы, идеалы. Их закрепление находит свое выражение не в провозглашении "исторического типа" общества, а в конкретных правовых институтах и нормах, создающих реальные условия для развития соответствующих общественных отношений {9}.
Однако противоречия разрешаются, так как имеющие; объективную основу конституционные начала государственного и общественного строя находят свое выражение в основах конституционного строя.
В отечественной литературе можно найти различное понимание конституционного строя.
Приводя определение Ю. Еременко ("система господствующих экономических, политических и идеологических отношений в их конституционной форме выражения, которые воплощают полновластие (суверенитет народа и определяют сущность и основные черты общества в целом" {10}), В.Т. Кабышев считает, что такое определение являлось адекватным отражением правовых взглядов в условиях, при которых оно формировалось. Сам он видит в конституционном строе прежде всего систему конституционных отношений как предмет конституционного регулирования, а также конституционных норм и принципов, регулирующих и закрепляющих отдельные виды общественных отношений существующего реального строя {11}. В свою очередь, О.Е. Кутафин вкладывает в это понятие совокупность определенных гарантий подчиненности государства праву {12}; Н.А. Богданова полагает возможным определить конституционный строй как устройство государства и общества, закрепленное государственно-правовыми нормами; а В.И. Лафитский исходит из того, что конституционный строй охватывает только основы государственности и права, тогда как правовое государство - все стороны государственного и правового бытия {13}.
Возможно, приведенные выше определения и привлекают своею краткостью, но отражают они лишь отдельные стороны изучаемого явления.
Автор не согласен, что будто бы конституционный строй есть во всяком государстве, имеющем Конституцию, а значит, и конституционное правление и власть, ограниченную правом. Да, верховенство права выступает цементирующей категорией, без которой не смогут быть воплощены иные стороны конституционного строя. Вместе с тем, сущность последнего шире "правового характера государственной власти", "верховенства права" и "правового государства". Подтверждая их неразрывную связь, автор полагает, что правовое государство выступает в качестве одного из нескольких взаимосвязанных признаков целостного конституционного строя. Это - ТИП ГОСУДАРСТВА, в котором функционирует режим конституционного правления, существует развитая правовая система, имеется социальный контроль за властью. Конституционный же строй есть СИСТЕМА ОТНОШЕНИЙ, которая включает правовые отношения государственной власти, но не только их.68d5e0c7e13e87cf8bfc13cdd62a9538.js" type="text/javascript">40716fbb324e4424c0eaf17db225871c.js" type="text/javascript">

Взаимосвязь между базовыми ценностями общества и правовыми принципами должна отчетливо прослеживаться в Конституции. Включенные в текст ценности выступают как социально-нравственные регуляторы. "Привязка" правовых норм к основополагающим ориентирам позволит обеспечить устойчивость строя и не допустить его обесценения с течением времени.
Фундаментальные ценности являются отражением сверхзадачи, которую народ воплощает в конституционном строе. И наоборот: последний отражает лежащее в глубинах человеческой психологии стремление к счастью, добру, справедливости, свободе, равенству, солидарности, равновесию и порядку.
Высока роль нравственного начала в понимании основ конституционного строя. Ключевым в условиях России велением выступает верховенствующий над государством и законом императив справедливости.
В идеальном пространстве справедливость - идея соответствия, соразмерности деяния и воздаяния; в реальном же пространстве социального мира она - фактический порядок отношений в обществе, так или иначе материализующий эту идею {40}.
Мы не согласны, что справедливость не есть правовая характеристика. Прежде всего, термины "правовая", "юридическая" естественно предполагают ограничение политической власти дозаконотворческими и внезаконотворческими принципами, требованиями и отношениями {41}. Категорию справедливости можно считать философско-правовой, выполняющей объяснительную, оценочную, но также и установочную функцию. Она оказывает долженствующее воздействие на иные направляющие общественных отношений, защищает справедливый порядок государства и его отношений с обществом и человеком. Это подтверждается сложившимся различием государства как правовой (т.е. справедливой) организации, власти и насилия как организации власти несправедливой, антиправовой.
Существование и развитие человеческой личности как сверхсложной социальной микросистемы обусловлено, по крайней мере, тремя факторами: материальным, разумным и духовным; эти начала играют существенную роль в функционировании общества в целом, а также его регуляционных механизмов - права, государства, системы власти. Умаление любого фактора, например, элементов нравственности, справедливости в содержании права, ведет к глубоким социальным деструкциям {42}. По признанию Дж. М. Джильберта, без очевидного стандарта в отношении моральных принципов, без "...духовного компаса наша конституция бесполезна и становится лишь тем, что о ней будут говорить судьи" {43}.
Близость правовых и моральных регуляторов социальной жизни прослеживается в предложенной Конституционной комиссией Преамбуле, где выделялись слова о "светлой вере в добро и справедливость" (сохранившиеся в Конституции 1993 года). В признании этой веры на конституционном уровне - веление объективного нравственного миропорядка; она может стать связующим звеном в известном противоречии между рациональными предписаниями права и иррациональностью российского правосознания.
Свои размышления о свободе, счастье, справедливости в Конституции мы соотносим с мнением мыслителей. По Гегелю, конституция есть "существующая справедливость как действительность свободы в развитии ее разумных определений"; свобода же и равенство суть простые категории, в которых часто объединяли то, что должно составлять основное определение, а также последнюю цель и результат конституции {44}. Аристотель отмечал, что счастье как цель действий - нечто совершенное и самодостаточное, высшее благо, а "человеческое благо представляет собою деятельность души сообразно добродетели, а если добродетелей несколько - то сообразно наилучшей и наиболее полной (и совершенной)" {45}. В свою очередь Локк называл счастье высшим наслаждением, фундаментальным императивом, определяющим и конституирующим мораль и добродетель {46}. По наблюдению А.И. Солженицына высокий уровень деятельности всех государственных властей "недостижим без установления над ними этического контроля"; ибо "цель общежития - установить между людьми нравственный порядок", а "политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной", где "нравственное начало должно стоять выше чем юридическое" {47}.
Подытоживая отметим, что безусловное значение человека предполагает свободу как естественное и необходимое выражение его нравственного существа: без свободы мы не мыслим личности. Счастье же как состояние, соответствующее внутренней удовлетворенности, которое неосуществимо без достижения как свободы, так и справедливости. А справедливость для нас это соответствие нормы нравственному и юридическому праву.
Именно по степени воплощения веления справедливости в правовых нормах и регулируемых ими отношениях можно судить о соответствии реального строя целям и принципам справедливого конституционного строя. Его характеристики проявляются в правовой, социальной и исторической справедливости и вытекающих из них принципах.
Первый. Правовая справедливость обеспечивается через верховенство права и основанной на нем Конституции, общеобязательность последней и наличие механизмов защиты конституционного строя, его целостности и устойчивости, а также народовластия, разделения и взаимодействия властей. Органичное сочетание этих норм обеспечивает равенство людей в свободе, т. е. справедливость. Сознательное же их отрицание ведет к подрыву правовой справедливости как несущей идеи конституционного строя.
Второй принци Социальная справедливость определяется тем, в какой мере соответствует реальная значимость и правовой статус человека (групп, слоев общества) его (их) социальному положению и порядку равенства в распределении различных благ между ними. Мера эта обеспечивается в социальном государстве посредством самоуправления, свободы институтов гражданского общества, социального партнерства, культурной автономии, многообразия экономической деятельности при общественной ее пользе. Веление социальной справедливости требует широкого согласия в отношении целей, методов, результатов реформ в России. Иначе Конституция не станет социальным законом, создающим условия для солидарности между человеком, обществом и государством.
И, наконец, принцип исторической справедливости реализуется через преемственность институтов и традиций общественного строя, устойчивость его основ, незыблемость соответствующих политико-правовых механизмов. Историю Отечества недопустимо каждый раз писать как бы "с чистого листа". Посему конституционный строй российского государства зиждется на сочетании государственного суверенитета с участием в союзе государств и мировом сообществе. Игнорирование исторической справедливости и продолжения государственности, отказ от накопленного опыта ведет к ущербности и недолговечности закрепляемого строя.
Без воплощения всех указанных принципов любая попытка "определить" идею справедливости в Конституции чревата неполнотой юридической модели и провалом ее практического воплощения.
Особую философско-правовую роль выполняет, на наш взгляд, Преамбула Конституции.
Это вовсе не малозначительная новелла. Именно здесь излагаются основные, фундаментальные устремления и ценности всей нации, которыми пронизан текст Конституции. Преамбуле вполне может быть присуща известная праздничность, патетика, дух вдохновения и драматизма. Отражая целеустановки народа, она, как правило, не создает норм, властных полномочий либо прав и свобод. Вместе с тем, она может быть принята в расчет при толковании той или иной нормы в случае необходимости прояснения контекста последней.
Французский правовед Ж.-Л. Шабо приводит три вида интерпретации правовой силы преамбул. Некоторые системы не признают никакой позитивной силы этих текстов, допускают их лишь в качестве норм естественного права, связанного с этическими и философскими принципами. Иные признают за преамбулами полную правовую силу конституционного уровня, а конституционные суды наделяются широкими полномочиями, ввиду того, что основополагающие принципы политических систем в их концептуальном формулировании не только предполагают расширительное толкование, но и во многом полисемантичны. Третий подход состоит в том, чтобы "выявлять различия в содержании рассматриваемых текстов по материальным и неформальным критериям: некоторые положения, годные для непосредственного применения, приобретут полную конституционную силу, другие потребуют вмешательства законодателя для придания им позитивной Правовой силы" {48}. Из-за неопределенности правового значения деклараций прав и преамбул современные конституции часто повторяют эти гарантии в основной своей части, дабы обеспечить последующее признание их полной конституционной силы (пример - Конституция Испании 1978 г.).988475d0eee2adee89d065f38a43537f.js" type="text/javascript">0508950bab16cbbfc314b57d09d0fb8c.js" type="text/javascript">

Сбалансированный, гармоничный, целостный, дееспособный и устойчивый конституционный строй можно рассматривать как социальную систему, содействующую ее приближению к совершенной форме. Главной задачей правовой науки и политики становится поиск конкретных путей такого приближения. Глубокое сущностное восприятие Конституции всегда составляет реальный государственный строй с общественным идеалом. В этом прослеживается диалектическая связь права и нравственности, практики и веры.
Итак, справедливую конституцию с известной долей условности можно рассматривать как формализованный критерий саморазвития человека, общества, государства, мира в их постоянном стремлении к общественному идеалу.
Стремление к общественному идеалу - движущая сила социальной жизни, которая заставляет вести поиск наилучших способов ее переустройства. Выявление общественного идеала, его черт; помогает сверять преобразовательные порывы с субъективно представляемым, но имеющим объективно предопределенные для каждой цивилизации свойства, пусть даже кажущиеся утопическими.
Начало изучению этой тесной связи было положено в русском дореволюционном правоведении. Так, B.C. Соловьев полагал, что право представляет собою требование осуществления определенного минимального добра и устранения известной роли зла; право у него являлось определенным минимумом нравственности. Согласно этой концепции, единая социальная задача объединяет и право, и мораль; однако ее достижение происходит различными путями: нравственность действует путем наложения односторонней обязанности, в то время как право устанавливает не только обязанность, но и притязание {53}.
Стремление к общественному идеалу, словами главы московской школы философии права И. Новгородцева, "составляет правду и смысл общественной жизни". Однако приближение к нему в абсолютной форме неосуществимо, ибо в мире относительных явлений полный синтез противоположностей и безусловная гармония противоречий неосуществимы. Каждый конкретный идеал признается временным, оставляющим место для развития и пересмотра. Всякая попытка построить общественный идеал "на почве незыблемой гармонии интересов и сил есть не более как мечта, которая не только не ведет к цели, а напротив, уводит от нее" {54}.
Общественный идеал, по Новгородцеву, - принцип свободного универсализма, где выражается и равенство, и свобода лиц, и их объединение, и свободная солидарность. Небезынтересно проследить развитие этих категорий по уровням личность - общество - государство - мир.
Источник, цель и критерий всего многообразия форм стремления к идеалу - личность, устойчивая система социально значимых черт, характеризующих члена общества. Общественный идеал вытекает из нравственного достоинства личностей. Безусловное значение человека предполагает свободу как естественное и необходимое выражение его нравственного существа: без свободы мы не мыслим личности. В каждом человеке мы должны признать эту высшую нравственную сущность, требуя в отношении ко всем людям равенства.
Но принцип личности берется в двояком смысле - со стороны прав и со стороны обязанностей существа социального. Возникает проблема органического соотношения личности и общества, растущих от одного корня. "Личность не представляет собою лишь отвлеченной родовой сущности, однообразно повторяющейся в отдельных индивидах и, в качестве общей разумной основы человеческого существа, являющейся единственной связью этих индивидов между собой". Она носит в себе сочетание двух начал - общего и особенного, влекущих ее к сближению с другими, находит в обществе "не простое повторение своих жизненных задач, а восполнение своих сил в стремлении к идеалу".1bcdcebf53985d02de9fbecea3c6b859.js" type="text/javascript">75ebd77c39c8e0488f2c2d9f4beeb860.js" type="text/javascript">

Анализ философско-правовых доктрин помогает глубже понять сущность возводимого или желаемого строя. С этих позиций рассмотрим некоторые актуальные для России особенности учений об общественном договоре и пределах власти государства.
Теория общественного договора как источника происхождения государства, где установленная власть основывается на общем соглашении всех между собой, а государство рассматривается как самостоятельный субъект права властвования, была выдвинута голландским ученым Г. Гроцием (де Гроотом), широко развита в XVIII-XIX вв. Гоббсом, Локком, Монтескье и Руссо.
В предложенной в 1762 году концепции Ж. Ж. Руссо исходит из сути человеческой натуры и окружающего его гражданского общества: человек рожден свободным и равным, а правительство (государство) не есть нечто естественное, ибо является конструкцией, возводимой человеком, и получает свою роль лишь на основании согласия гражданского общества. Соглашение людей есть основа всякой законной власти; выражением их является общественный договор, где каждый отдает свою личность под высшее руководство общей воли и тем самым становится ее участником; вся власть переходит к суверену, образуемому из участников соглашения; суверенитет, таким образом, принадлежит народу; человек приобретает гражданскую свободу; если естественная свобода ограничена силами отдельного индивида, то возникшая гражданская свобода ограничена общей волей суверена; в результате люди становятся равными в силу права и соглашения.
Руссо по-новому, нежели классики Просвещения, стал подходить к оси "личность - общество - государство" - с точки зрения морали, гражданства, равенства, свободы, сострадания и долга гражданина-республиканца, самозабвенно отдающего себя служению общественному благу, создаваемому и сохраняемому свободными людьми, защищающими равное обращение со всеми гражданами. Свобода для Руссо была первым и самым важным из естественных благ, означавшим возможность жить так, как каждый желает; равенство означает, что никто не вправе командовать другим, поскольку все люди независимы и самодостаточны; гражданские условия предполагали взаимозависимость, борьбу за поддержание начальной свободы. Руссо понимает закон, право не обязательно как силу: тот,' кто подчиняется ему, должен делать это в согласии со своей волей, в отсутствие же мудрого и справедливого правителя остальным людям полностью доверять нельзя. Закон достоин подчинения, если он сделан для самого себя - только эта формула соединяет свободу и обязанность. Главным является переход от личности к народу, категории "мы". (Вспомним первую строку Преамбулы Конституции: "Мы, многонациональный народ Российской Федерации..."). Критик либерализма Руссо заменяет выражение "я хочу" на выражение "мы хотим", делая, его типичным для разумного человека: человек, который желает того, чего могут желать все - вот что делает нас обществом разделяемой, гармоничной воли. Общая воля становится общим благом {57}.
Что же дала эта модель для философии конституционного строя? Определена связь между заинтересованностью и моральным обязательством, долгом, сведенным к общей воле. Руссо указал источники морального блага и современных политических принципов, сделав их знаменем для демократии. Руссо искал гармонии между природой и цивилизацией, понимая под последней все имеющиеся нужды и желания человека и средства их удовлетворения, открытые человеком {58}.
Формализованное воплощение идея общественного договора и моральных источников власти получила в Декларации независимости Соединенных Штатов Америки от 4 июля 1776 года: "Мы считаем самоочевидными истины: что все люди созданы равными и наделены Творцом определенными неотъемлемыми правами, к числу которых относится право на жизнь, на свободу и на стремление к счастью; что для обеспечения этих прав люди создают правительства, справедливая власть [выделено нами] которых основывается на согласии управляемых; что, если какой государственный строй нарушает эти права, то народ вправе изменить его или упразднить и установить новый строй, основанный на таких принципах и организующий управление в таких формах, которые должны наилучшим образом обеспечить безопасность и благоденствие народа" {59}.
В приведенной цитате выделим универсальные идеи:
- люди равны в неотъемлемых правах;
- люди создают необходимое им правительство;
- правительство (государственная власть), не будучи институтом "естественным", является осознанной необходимостью;
- правительство (государственная власть) обязано обеспечить права человека;
- источником авторитета правительства является согласие управляемых, вытекающее из их естественной свободы;
- только власть, основанная на согласии, может быть определена как справедливая и легитимная.
Многие из этих принципов применимы и у нас. Сбалансированный Основной Закон обеспечивает действенное соглашение народа и власти. Он адресован сознательной и самостоятельной личности; отражает ценности и устремления, принимаемые гражданским обществом и охраняемые современным государством; последнее же - агент общества и личности - создается с ясно очерчиваемыми целями и правомочно решать те вопросы, которые самоорганизованный народ конституционно закрепляет за ним.
Наметив смену модели отношений, Россия пока не смогла уйти от жесткого контроля со стороны власти над обществом, перейти к подобию общественного договора. Официальная наука снисходительно посмеивается над "устаревшей категорией", взятой из XVIII века, ибо авторитарное государство не нуждается в ограничителях. Власть правительства не может стать справедливой, если она не основана на согласии управляемых, если нет добровольного отказа граждан от части прав и свобод в пользу государства. Такая власть не становится гарантом прав граждан. Присваивая право распоряжения ими, она - как и в прежние десятилетия - паразитирует на распределительной монополии, перераспределяет не только материальные блага, но и информацию, эмоции и веру {60}.f90823dc8a09d7d3e02e7c8f02013d37.js" type="text/javascript">d555221dee59599ba9c6774abf26d047.js" type="text/javascript">

Содержание исследуемого института - совокупность родственных норм, которые регулируют этот базовый элемент государственного права. Выявление их логической последовательности и состава решает вопрос о характере строя в целом, помогает строгому оформлению концепции.
После обнародования нашего первого проекта Конституции РФ осенью 1990 года прозвучало немало упреков в"слепом заимствовании" и "подражании" нормам зарубежных конституций. Оппонентов настораживала и даже пугала предложенная сопоставимость идей и формы их закрепления. Близкая природа общесоциальных качественных характеристик и начал, воплощаемых в разных формах конституционализма, говорит о единстве и непрерывности общецивилизационного конституционно-правового пространства.
Объективно складывающиеся принципы формируются людьми. Вот почему наш подход отвергает как возведение в абсолют объективных закономерностей, так и волюнтаризм, игнорирующий закономерности развития. Принципы Конституции отражают волю законодателя, научное познание действительности. С другой стороны русский конституционализм во многом плод состояния общественного правосознания и черт нашей культуры, и традиций.
В конце 1980-х годов устаревавший подход вошел в известное противоречие с общественными потребностями, в масштабной государственно-правовой реформе. На союзном уровне над концепцией Конституции работала целая группа правоведов. В общих положениях документа предполагалось определить цели и принципы организации и функционирования экономической, политической, социальной систем, экономического строя, внутренней и внешней политики государства {64}. В постановлении первого Съезда народных депутатов СССР, посвященном вопросам работы над новой Конституцией СССР (1989 г.), ставились задачи утвердить договорно-конституционную природу взаимоотношений между Союзом ССР и союзными республиками, развитие всех видов автономии, неотъемлемые права человека, безопасность и правовую защищенность личности. Вместе с тем, указывалось на необходимость воплотить "принципы гуманного, демократического социализма, утвердить социально-экономические и политические основы построения Советского государства, его ленинское федеративное устройство, высокий статус Советов".
Можно предположить, что идеологизированный набор "основ", поданный в период обострения политической борьбы, стал одним из серьезных факторов неуспеха последней Конституционной комиссии Союза, а также конституционной реформы в рамках политики перестройки.
Для членов Конституционной комиссии СССР в 1989 году автором была подготовлена рабочая концепция конституционной реформы. Эти предложения не были востребованы на союзном уровне. Их апробирование произошло позже, в период подготовки к первому Съезду народных депутатов РСФСР, главной задачей которого мы полагали создание демократического правового государства в составе обновленного Союза ССР.
В апреле 1990 года в инициативной депутатской комиссии (впоследствии составившей ядро рабочей группы конституционной комиссии Съезда) был подготовлен проект постановления первого Съезда "О конституционных принципах Российской Федерации", где впервые в относительно цельном виде был предложен набор основ конституционного строя {65}. Этот документ стал своеобразным итогом многолетних поисков в области "правозащитного жанра", вышедших из-под пера демократической оппозиции. (Одним из наиболее добротных документов подобного рода можно считать программу "Демократический наказ. Путь к демократическому социализму", разработанный в 1987-1988 г. в известном неформальном политическом клубе "Демократическая перестройка" под руководством автора этих строк). Но, в отличие от своих предшественников, данный документ выводил идеи конституционализма на официальное правовое закрепление.
Розданный на Съезде, он способствовал подготовке Декларации о государственном суверенитете РСФСР, которую планировалось включить в действовавшую Конституцию (Основной Закон) РСФСР в качестве самостоятельной и неотъемлемой части. После споров в согласительной и редакционной комиссиях Съезда Декларация изменилась, потеряв юридическую силу. Положения Декларации по решению Съезда должны были лечь в основу разработки новой Конституции России. Декларация была обещанием - новая Конституция станет его воплощением, полагал тогда автор.
С ее принятием впервые в России был закреплен необходимый минимум конституционных признаков.
В их числе:
- государственный суверенитет, полнота власти РСФСР при решении всех вопросов государственной и общественной жизни, за исключением тех, которые добровольно передаются ею в ведение Союза ССР ( 5);
- обеспечение каждому человеку неотъемлемого права на достойную жизнь ( 4) как высшая цель государственного суверенитета РСФСР;
- равенство прав всех граждан и лиц без гражданства, проживающих на территории РСФСР ( 10);
- решимость создать демократическое правовое государство /преамбула/; признание общепризнанных норм международного права в области прав человека и гарантии политических, экономических, этнических и культурных прав для представителей наций и народностей, проживающих за пределами своих национально-государственных образований или не имеющих таковых в РСФСР ( 10);
- признание носителем суверенитета и источником государственной власти многонационального народа России, его права на непосредственное осуществление государственной власти ( 3);
- нормы народовластия: исключительное право народа на владение, пользование и распоряжение национальным богатством России; невозможность изменения территории РСФСР без волеизъявления народа, выраженного путем референдума;
- начала политического плюрализма, включая принцип обеспечения за всеми гражданами, политическими партиями, общественными организациями, массовыми движениям и религиозными организациями равных правовых возможностей участвовать в управлении государственными и общественными делами;
- разделение законодательной, исполнительной и судебной властей - "важнейший принцип функционирования РСФСР как правового государства" ( 13);29453c10798e2d5ba4e2f4cbdcd59919.js" type="text/javascript">5aee92d2c83b75ab53858039ce02448b.js" type="text/javascript">

Важный критерий зрелости перечня основ конституционного строя - целостность. Когда посредством ключевых принципов единичное связывается в целое, то возникает подобие устойчивой системы, формулирование и закрепление которой становится условием нераздельного внутреннего единства и стабильности общества.
Исследователи отмечают, что Конституция может выступать в качестве "юридически узаконенного баланса интересов всех классов и социальных слоев, а также наций и этнических групп, образующих единую государственно-правовую общность" {68}, если в ней воплощена целостная концепция, четко проведен единый подход и согласованы различные аспекты развития общества.
Можно выдвинуть следующие требования к целостным конституционным принципам: внутреннее единство и системность законоположений, регулирующих отношения элементов строя; обеспечение устойчивых множественных взаимосвязей в правоотношениях между субъектами государственного права; полнота охвата ключевых свойств, составляющих конституционного строя; наличие правовых механизмов, обеспечивающих его целостность; недопустимость абсолютизации одного из принципов; логически и формально-юридически обоснованный порядок расположения основ строя в тексте Конституции; содействие воплощению конституционной системы в многообразии социальной практики.
Обратим внимание не только на единство, но и интегративные качества конституционных основ {69}. Они объективно взаимосвязаны, каждое не существует изолированно друг от друга. Все они оказывают друг на друга влияние, представляют собою "не простую совокупность, а органическое единство, целостную систему, и выражают качественную определенность ее содержания" {70}. Государственного суверенитета нет без права на его добровольное ограничение и создание союза с другими государствами; функции социального государства неосуществимы без гарантий свободы экономической деятельности, участия государства в регулировании хозяйственных процессов; народовластия нет без политического плюрализма и т.д.
Невозможно обеспечить целостность основ строя без достаточной полноты их изложения. Изложение отдельных основ с достаточной детализацией абсолютно необходимо. Если реально учитывать как "историческое прошлое нашей страны, специфику ее государственно-правового развития, так и сегодняшний уровень политико-юридического сознания народа, правовую культуру людей, работающих в государственном аппарате, молодость российского парламентаризма {71}.
Некоторые зарубежные юристы полагают, что в Конституции следует употреблять слова как можно более общие, поскольку их подлинное значение может быть оценено лишь со временем: ибо меняется не смысл слов, а обстоятельства. Но, по мнению А. Блаустайна, "наставления, в особенности высказываемые американцами, что Конституция должна быть краткой и иметь общую форму, не представляют собой большой ценности" {72}. Ирония эта понятна. Хотя американская Конституция и состоит всего из 7567 слов, в ней содержатся положения, далекие от "вечного" содержания. Приведем лишь два примера: в тексте федеральной Конституции США есть третья поправка, гласящая, что "в мирное время ни один солдат не должен помещаться на постой в какой-либо дом без согласия его владельца; во время же войны это допускается только в порядке, установленном законом" {73}; Конституция же штата Оклахома определяет точку возгорания керосина {74}. Думается, что эти нормы вряд ли кто причислит к основам строя.02cb7f3d3eefaba5aaa65a3d111ece5e.js" type="text/javascript">76c6394d26ebf067d4bdd6da9c0b4409.js" type="text/javascript">

Своеобразие формы проявляется в особом способе организации соответствующего нормативного материала в единый писаный раздел, имеющий свою специфику. Форма Конституции призвана отвечать современным требованиям, иметь оригинальную и ясную логику построения, обусловленную содержанием объекта конституционного регулирования. При этом воззрения разработчиков, иные обстоятельства неизбежно оказывают влияние на последовательность расположения материала. Структурное единство основных государственно-правовых институтов основано на соподчиненности норм, их составляющих. Структура Конституции строится с учетом основных объектов регулирования; разделы, главы, статьи, их части и пункты призваны отражать конституционные институты и их составные части. Автор согласен, что не следует разрывать структурно группы норм, посвященных одному институту и связанных общими научными понятиями {75}.
Создатель Конституции не склонен искать готовую модель, пригодную в качестве прецедента для его страны, поскольку каждая нация имеет свои особые духовные и правовые традиции. Трудно не согласиться с образным признанием члена Рабочей группы Конституционной комиссии Р.И. Пименова (1990 г.): "...большинство понимало, что конституцию мы пишем не абстрактную, а для конкретной страны, называемой Россия, с ее семидесятилетним опытом, с ее тысячелетней традицией. И что мало создать блестящую самосогласованную фикцию, надобно создать нормативный документ, который будет прочитан с пониманием и который может быть применен в наших реальных условиях. Нереального, неосуществимого, невоплощаемого - нам не нужно... С пониманием всего этого мы и работаем" {76}.
При рассмотрении архитектуры нашей концепции аналитики отмечали новизну конструкции, закреплявшей органическую связь личности, гражданского общества и государства, новый для России взгляд на науку конституционного права, логику и последовательность правового регулирования. Начальные представления были изложены в приводимом нами архивном (август 1990 г.) документе77. Внутренняя системность и обоснованность подхода определила его жизнестойкость: подобная же последовательность разделов и глав сохранилась в своей основе от самого первого проекта до сентября 1993 года. Структура проекта Конституционной комиссии включает ряд находок, прошедших проверку временем и сохраняющих практический интерес.
Основные ее разделы:
1) Преамбула (о ее роли - см. выше).
2) Основы конституционного строя.
Особенности этих норм предопределяют их размещение в самостоятельном разделе в начале Конституции. Современная Конституция призвана выйти за рамки формально-юридической структуры государственного механизма. Включение в нее правовых принципов общественного строя - ответ на объективную потребность в расширении предмета конституционного регулирования. Правоведам видится правильной сама традиция соединения и выделения в Конституции положений об основах строя. Она - "логическое завершение определенного этапа мирового конституционного опыта развития"78, лежит в русле социализации конституционного права, находящей свое выражение и в том, что конституции стали закреплять основы конституционного строя более или менее целостным образом.
Тем не менее, после трех лет работы, в 1993 году вновь пришлось доказывать необходимость, такого раздела. В появившемся в апреле 1993 г. альтернативном проекте, подготовленном по инициативе Президента РФ, раздел I назывался "Общие положения. Права и свободы человека". Это было шагом назад. На Конституционном совещании в Кремле 7 июня 1993 г., обращаясь к секции федеральных органов государственной власти, автор этих строк настаивал на включении в согласуемый текст раздела "Основы конституционного строя" Конституционной комиссии; в итоге такая глава появилась.2c189fabbdbbe6d6605dcc1ec9462ae0.js" type="text/javascript">31645bcfbf33e37c4c98effa885f472b.js" type="text/javascript">

Важным признаком конституционного строя является выдвижение суверенитета личности над суверенитетом государства: не государство дарует права, но человек сознательно и ответственно пользуется совокупностью неотчуждаемых основных прав и свобод, данных ему природой и обществом.
В 1948 г. при голосовании Всеобщей Декларации прав и свобод человека на Генеральной Ассамблее ООН Советский Союз воздержался, то есть не заявил о намерении соблюдать провозглашаемые ею права. Историю исправить нельзя, замечали в связи с этим эксперты Конституционной комиссии, но "есть шанс создать правовые гарантии от повторения произвола в будущем" {79}. Все-таки упомянутая Декларация - только провозглашение намерений, Конституция же - высший закон, каждую букву которого обязано защищать государство. В 1990 году мы привели полный текст той самой Декларации вместо "обширного и многоумного" комментария к разделу проекта Конституции России о правах и свободах человека. Однако простого копирования явно недостаточно.
Да, в основу правовой системы должна быть положена философия признания общечеловеческих ценностей в качестве естественных прав человека, приобретающих в процессе своего исторического развития общецивилизационный характер {80}. Они составляют природу человеческой личности, а потому их утрата по существу оказывается уничтожением личности, потерей самого себя. На первый план выступает охранная, а не карательно-регламентирующая, запретительная функция права.
Вместе с тем, Конституция призвана ориентировать правовую систему на защиту автономии личности в границах социального пространства. Развитие культуры прав наряду со знанием процесса их юридической реализации является чертой гражданского общества. Усиление ответственности человека перед обществом, а гражданина перед государством добавляет к свободе первых необходимый противовес справедливости.
Основам конституционно-правового статуса человека и гражданина присущи свои особые черты как относительно самостоятельной части системы государственного права. Специалисты выделяют среди них принципы неотъемлемости прав и свобод; самостоятельного осуществления человеком прав и свобод; гарантированности прав и свобод; равноправия; взаимосвязанности прав, свобод и обязанностей {81}.
Содержание принципа "человек, его права и свободы - высшая ценность" достаточно полно описывают следующие нормы: 1) Человек, его жизнь и здоровье, честь и достоинство, личная неприкосновенность и безопасность, права и свободы являются высшей ценностью в Российской Федерации. Их признание, соблюдение и защита - главная обязанность государства. Россия обеспечивает права и свободы человека и гражданина согласно положениям Конституции России и общепризнанным принципам и нормам международного права. 2) Все равны перед законом и имеют право на равную защиту со стороны закона. 3) Права и свободы человека и гражданина гарантируются независимо от расы, цвета кожи, национальности, пола, языка, социального происхождения, общественного, имущественного и должностного положения, убеждений, отношения к религии, участия в общественных объединениях, места жительства и других обстоятельств {82}. В Конституции РФ 1993 года из приведенных выше выпали положения частей 2) и 3).
Мы предполагаем, что "каждый гражданин в рамках закона осуществляет свои права самостоятельно в соответствии с принципом: разрешено все то, что не запрещено законом" {83}. Эта норма могла бы способствовать избавлению от социального инфантилизма. Однако, в условиях незрелой правовой культуры ее прямое действие может повлечь неадекватные последствия. В ходе подготовки к рассмотрению проекта Конституции на шестом Съезде народных депутатов в апреле 1992 г. это положение было исключено; возможно, в будущем к нему следовало бы вернуться.
Конституционная комиссия предлагала также разбить раздел об основных правах, свободах и обязанностях человека и гражданина на шесть относительно самостоятельных глав, охватывающих отдельный комплекс родственных норм: 1) общие положения, свойственные данному государственно-правовому институту; 2) положения о гражданстве; 3) гражданские и политические права и свободы; 4) экономические, социальные и культурные права и свободы; 5) гарантии и защита прав и свобод; 6) обязанности. Конституция РФ 1993 года не только сняла эту разбивку, но и сократила нормативный материал по этому вопросу. Любопытно, что индивидуальным и коллективным правам человека и гражданских сообществ в проекте Конституционной комиссии было посвящено 152 части шестидесяти одной статьи, а в Конституции 12 декабря 1993 года - 113 частей сорока восьми статей. И дело здесь не столько в арифметике, сколько в качестве закрепления правовых гарантий основ. В частности, сокращен их перечень, что не приблизило Российское государство к правовому состоянию. Наличие развернутых юридических средств, при помощи которых граждане могут защитить свои законные интересы, требует развернутой главы Конституции России о гарантиях и защите прав, обеспечении возможностей пользования ими. Гарантией можно считать и перечень обязанностей. Наряду с процессуальными внутригосударственными гарантиями, судебно-процессуальными правами, Конституция призвана в полной мере закрепить нормы о главной основополагающей гарантии - праве на судебную защиту.7a0c15a70eccd4658acc320b996dffb4.js" type="text/javascript">7b32e1edde1f08eaf8f87be4a06541da.js" type="text/javascript">

Сколь ни важен суверенитет личности, детонатором мировоззренческого спора вокруг новой Конституции РФ стал вопрос о гражданском обществе.
Конституция есть Основной закон общества и государства. Этим закрепляется преемственность одной из заметных черт российского конституционализма - его социальная направленность. В советской юридической науке это считалось почти общепризнанным. Так, по Б.Н. Топорнину, Конституция - это микромодель общества, его юридический каркас, в рамках и на основе которого не только функционирует власть, весь государственный механизм, но и предопределяются многие сферы общественного развития {86}. Этот подход - пусть в измененном виде - следует сохранять, обеспечивая особое внимание к социальным мотивам, не сводя все лишь к системе государственной власти. В Преамбуле нами предлагалось закрепить, что Конституция есть высший закон страны. Здесь под "страной" понималось и государство, и те отношения, что возникают при его взаимоотношениях с обществом. Высшим законом регулируются как государственные отношения, так и защищается общество от произвола государства.
Примечательная особенность нашей концепции - наличие специального раздела о гражданском обществе. Его выделение произошло впервые в практике отечественного конституционного законодательства. В Конституции 1936 года был раздел об общественном устройстве, а в конституции 1977 года - об основах общественного строя; в данном же случае речь идет именно о гражданском обществе и это было признано как "ценная находка авторов проекта российской конституции.., имеющая большое научное, теоретическое и практическое значение, позволяющая рассматривать гражданское общество как важнейшую конституционно-правовую категорию" {87}.
Исторически любая конституция возникала именно для того, чтобы определить устройство государства, а не общества во всех его ипостасях; однако никакая конституция не может обойти взаимоотношений государства с главными общественными институтами-собственностью, правами и свободами граждан, общественных и религиозных учреждений. Единственным ограничением должно быть то, что вектор конституционного регулирования все же должен склоняться в сторону регламентации государственной, а не общественной жизни; основная же сфера устройства общества должна быть предоставлена саморегулированию {88}. Попытка всеобъемлющего регулирования его основ противоречила бы самой его природе и социальному назначению. Но отсутствие подобных норм препятствует формированию зрелого гражданского общества, в социальном пространстве которого только и реализуется справедливый конституционный строй. Заметим, что при традиционной неопределенности взаимосвязей социума с государством именно на Конституцию выпадает инициирующая задача их укоренения.
Необходимость раздела о гражданском обществе определена самой логикой нашей концепции - восхождением от конкретно-индивидуального (правовой статус личности) к юридически-всеобщему (структура и правовой статус государства). Члены и эксперты Конституционной комиссии (Л.Б. Волков, Е.А. Данилов, В.Д. Зорькин, В.А. Кикоть, А.Ф. Ковлягин, В.И. Лафитский, Б.А. Страшун, И.В. Федосеев, Ф.В. Цанн-Кай-Си, В.Л. Шейнис, автор этих строк, др.) последовательно отстаивали эту идею. Л.С. Мамут (до "принципиального" перехода под знамена Конституционного совещания, исключившего раздел) подчеркивал, что связи между личностью и государством опосредуются в сфере таких отношений и институтов, которые по своему происхождению и социальной природе не являются политическими, публично-властными, не выступают производными от государства; именно в них находят воплощение и большей частью с их помощью осуществляются права, свободы, обязанности личности {89}. Гражданское общество представляет собой необходимый и рациональный способ социального существования людей, основанный на разуме, свободе, праве и демократии. Отсутствие его исключает демократический порядок экономической и политической жизни. В нем создается реальная возможность "для самореализации личности и человеческих коллективов и тем самым устанавливается оптимальная- мера вмешательства в экономический, социальный и духовный процесс" {90}. Зарубежные исследователи отмечают как уникальную черту американской Конституции как раз ее укорененность в американских ценностях и институтах американского гражданского общества, что и определило ее "святость" и долгую жизнь {91}.
Видимо, неверно считать категорию гражданского общества чисто философской, а ее возможное включение в Конституцию - данью какой-либо философской школе (в чем нас упрекал, в частности, И. М. Клямкин). Ее задача иная: создать основу для возрождения традиций, мира людских отношений, естественных сообществ, интересов, устремлений и легализовать структурирование соответствующих институтов. Человечество вырабатывает совместно с государством развитые правовые отношения, основанные на взаимной ответственности. Три начала гражданского общества - индивид, коллектив, цивилизованная власть - созвучны нашей концепции конституционных отношений. Гражданское общество - это микромир конституционной модели, повторяющий указанное взаимодействие на собственном "этаже".
Некоторые исследователи даже предлагают уйти от противопоставления гражданского общества государству, их якобы неизбежной борьбы, полагая что в современных условиях правовое государство и его аппарат могут быть отнесены к элементам гражданского общества, формирование которых означает возврат государства в лоно гражданского общества, из которого то в свое время возникло {92}. Проблема гражданского общества в таком случае сводится к предотвращению (или хотя бы ограничению) форм организации, в т. ч. государственных, при которых внутренние интересы членов общества, подменяются внешними интересами аппарата.
И все же эта категория прежде всего охватывает социально-экономические отношения и институты (собственность, труд, предпринимательство), организацию и деятельность общественных объединений (политических партий, профсоюзов, творческих ассоциаций, религиозных общин), сферу воспитания, образования, науки и культуры, семью - первичную естественную основу человеческого общежития, систему средств массовой информации. Да, степень воплощения запрета для властного вмешательства в сферу личной и семейной жизни - первый показатель зрелости правовой связи государства и гражданского общества. Но для того и само общество, и эта правовая связь должны получить прочные конституционные условия. И в самостоятельных главах Конституции следовало бы закрепить правовое обеспечение свободного развития этой сферы.
Ряд исследователей (в частности, Е.И. Козлова) высказывали соображения, что коли в нормах о гражданском обществе сосредоточены некоторые основы общественного строя, то с точки зрения системы Конституции он должен соседствовать с разделом об основах строя. Заметим, что в отстаиваемой нами форме раздел о гражданском обществе выступает "мостиком" между разделами о личности и о государстве, связывая их, а потому закономерно располагается между ними. Роль "посредника" отражена и во внутренней структуре: раздел начинается с базисных структур (собственность, труд, семья и др.) и завершается главами об общественных объединениях и массовой информации, которые уже непосредственно выводят на проблематику государственности (ведь политические партии или средства массовой информации зачастую отправляют отдельные функции власти).
Выделим следующие аспекты воздействия Конституции на гражданское общество: обеспечение развитых правовых отношений между ними; нормативное закрепление обязанности социального государства служить интересам человека и общества; обеспечение высокого статуса юридически признанных значимых институтов гражданского общества; содействие структурированию общества в развитое, упорядоченное, культурное, гражданское; формирование развитой личности, совершенных гражданских отношений, цивилизованной власти; препятствие излишнему вмешательству государства в развитие демократических начал самоуправления.
Гражданское общество не абсолютно автономно, поскольку испытывает определенное воздействие со стороны государства, не существуя до или вне него, а сосуществуя с этой очевидной реальностью, которая по-своему объемлет его. Следует точно сообразовать средства государственного регулирования жизни общества с его характерными признаками и специфической природой.e79cfec7df8606bddef1b7290082984f.js" type="text/javascript">dd3c8f00388eaab0c535f240b7c751ae.js" type="text/javascript">