Сегодня
НАВИГАЦИЯ:
ЮРИДИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ:
РАЗНОЕ:
РЕКЛАМА:
ремонт фотоаппаратов цены киев ремонт фотоаппаратов цены киев
АРХИВ НОВОСТЕЙ:
ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ОТКАЗА ОТ ОБВИНЕНИЯ -1
  Отказ от обвинения в системе уголовно-процессуальн | Автор: admin | 19-06-2010, 12:53
Основным последствием отказа от обвинения является прекра-щение уголовного дела или уголовного преследования. В теории уголовного процесса к дискуссионным относится вопрос о том, яв-ляется ли прекращение уголовного дела на досудебных стадиях его разрешением по существу. Многие процессуалисты отвечают на дан-ный вопрос положительно . Однако существует мнение, что, пре-кращая уголовное дело во время предварительного расследования, в том числе и за отсутствием события преступления, за отсутствием состава преступления, органы уголовного преследования не разре-шают дела по существу, а «просто признают несостоятельной поста-новку вопроса об уголовной ответственности соответствующего ли-ца, сами аннулируют предъявленное ими же обвинение» .
Понятие «разрешение дела по существу» не имеет однозначной трактовки. Между тем во всех случаях прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п.п.1,2 ст. 24 УПК лицо, осущест-вляющее уголовное преследование, обязано прямо высказаться по поводу отсутствия события преступления либо отсутствия в деянии состава преступления. Тем самым, по нашему мнению, разрешается по существу основной вопрос уголовного дела.
Отказ от обвинения во всех случаях обладает свойствами обще-обязательности и исключительности.
Общеобязательность данного акта заключается в том, что осу-ществлённый в соответствии с требованиями закона, он является обязательным для исполнения всеми учрежде¬ниями, предприятиями, организациями, должностными лицами и гражданами (ч. 4 ст. 21 УПК).
Исключительность отказа от обвинения состоит в том, что нали-чие не отмененного постановления о прекращении уголовного дела по тому же обвинению исключает возможность продолжения уго-ловно-процессуальной деятельности и исследования обстоятельств, касающихся фактов и лиц по которым принято решение, кроме слу-чаев, специально указанных в законе. При отказе от обвинения во-зобновление уголовного преследования лица по этому же обвинению возможно только после отмены постановления о прекращении уго-ловного дела либо уголовного преследования (п.п. 4,5 ч.1 ст. 27 УПК).
Государство обязано «не только предотвращать и пресекать в установленном законом порядке какие бы то ни было посягательст-ва, способные причинить вред и нравственные страдания личности, но и обеспечивать пострадавшему от преступления возможность от-стаивать, прежде всего, в суде, свои права и законные интересы лю-быми не запрещенными законом способами, поскольку иное означа-ло бы умаление чести и достоинства личности не только лицом, со-вершившим противоправные действия, но и самим государством» . По этой причине особого внимания заслуживает вопрос об обеспече-нии прав потерпевшего при отказе от обвинения.
Первоначально в советском уголовном процессе в делах публич-ного и частно-публичного обвинения потерпевший, если он не яв-лялся гражданским истцом, не выполнял никакой уголовно-процессуальной функции и имел обязанности, аналогичные обязан-ностям свидетеля . И даже если потерпевший заявлял гражданский иск, некоторые авторы всё равно отделяли его от стороны обвине-ния. Потерпевший, по их мнению, выполнял в этом случае граждан-ско-процессуальную функцию, т.е. его деятельность ограничивалась требованием о возмещении ущерба .
Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 года, а вслед за ними и УПК РСФСР 1960 года суще-ственно изменили положение потерпевшего. По мнению В.М. Са-вицкого, широкий объём и сам характер предоставленных потерпев-шему процессуальных прав позволял считать, что деятельность по-терпевшего направлена не только на охрану его прав, но и на изо-бличение лиц, виновных в совершении преступлений. Потерпевший заинтересован в том, чтобы лицо, совершившее преступление, было осуждено судом и его заставили загладить причиненный преступле-нием моральный, физический или имущественный вред . Однако прямых указаний на то, что потерпевший по всем уголовным делам выступает как обвинитель, в Основах и в УПК РСФСР не содержа-лось.
Действительно, потерпевшего на судебных стадиях (а уж тем более во время предварительного расследования) вряд ли можно бы-ло рассматривать как самостоятельную фигуру в уголовном процес-се. Потерпевший хотя и находился на стороне обвинения, но занимал положение, во всём зависимое от прокурора. Например, потерпев-ший по УПК РСФСР был лишён права выступать в судебных прени-ях; по всем вопросам, возникающим в суде, прокурор давал заклю-чение, в то время как потерпевший лишь высказывал мнение; при рассмотрении дела в кассационной инстанции прокурору предостав-лялась возможность обосновывать протест, потерпевший же только давал объяснения; только прокурор обладал правом принесения протеста в порядке надзора; по делам частного обвинения, если про-курор вступал в дело, потерпевший терял право на примирение с подсудимым и т.д.
Такое положение потерпевшего в советском уголовном процессе было вполне оправдано, поскольку помимо прокурора существовал ещё один орган, который был обязан контролировать правильность выполнения прокурором своей функции, а в некоторых случаях и самостоятельно выполнять отдельные элементы функции обвинения, защищая при этом права и интересы потерпевшего. Таким органом был суд, который мог по собственной инициативе отправить дело на доследование, в том числе и для изменения обвинения на более тяж-кое, возбудить уголовное дело по новому обвинению, а также в от-ношении нового лица. В случае отказа прокурора от обвинения суд был вправе продолжить разбирательство дела по существу, фактиче-ски принимая на себя функцию обвинения.
Теперь, когда в основе судопроизводства лежит принцип состя-зательности, роль суда изменилась. Суд выполняет только функцию разрешения дела, не выступая на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создаёт необходимые условия для выполнения сторо-нами их процессуальных обязанностей и осуществления предостав-ленных им прав (ст.15 УПК). Чёткое разделение функций обвинения и разрешения дела, ограниченность суда пределами предъявленного подсудимому обвинения, отсутствие у него возможности подменять органы, выдвигающие и обосновывающие обвинение, и самостоя-тельно устанавливать виновность лица, сталкивается с правом каж-дого человека на свободный доступ к правосудию.
Конституция РФ гарантирует потерпевшему доступ к правосу-дию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52); судебную защиту его прав и свобод (ч.1 ст. 46); право обжаловать решения и действия органов государственной власти и должностных лиц (ч.2 ст. 46). При этом интересы потерпевшего в уголовном судопроизводстве не могут быть сведены исключительно к возмещению причиненного ему вреда, они в значительной степени связаны также с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания. УПК в качестве назначения уголовного судопроизводства устанавливает защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (п.1 ч.1 ст. 6 УПК) и относит потерпевшего к стороне обвинения, наделяя его правом участвовать в уголовном преследовании по всем уголовным делам (п. 47 ст. 5, ст.22 УПК).
Чтобы потерпевший мог эффективно поддерживать обвинение, ему предоставляются обширные права: знать о предъявленном обви-нении; представлять доказательства; заявлять ходатайства и отводы; знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения и в любом объеме, снимать копии с материалов уго-ловного дела, в том числе с помощью технических средств; получать копии постановлений о прекращении уголовного дела, приговора су-да первой инстанции, решений судов апелляционной и кассационной инстан¬ций; участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй и надзорной инстанций; выступать в судеб-ных прениях; знакомиться с протоколом судебного заседания и по-давать на него заме¬чания; обжаловать приговор, определение, по-становление суда; знать о принесенных по уголовному делу жалобах и представлениях и подавать на них возражения (ст.42 УПК). Ему также предоставлено право поддерживать обвинение по всем уго-ловным делам, а не только по делам частного обвинения, как это было ранее .
Однако роль и формы участия потерпевшего в уголовном пре-следовании существенно отличаются от участия в нём государствен-ных органов. Исходя из положений УПК, потерпевшего по делам публичного и частно-публичного обвинения нельзя отнести к лицам, осуществляющим уголовное преследование на досудебных стадиях. На стадии предварительного расследования потерпевший по-прежнему вынужден вести себя пассивно. Ещё в 1971 В. М. Савицкий писал, что, «возникнув на предварительном следствии, функция потерпевшего опирается на деятельность следователя в той ее части, которая посвящена обвинению. Вне этой деятельности потерпевший не может использовать свои права, не может добиться удовлетворе-ния своих претензий к обвиняемому. Функция потерпевшего на предварительном следствии практически реализуется только с по-мощью следователя, находя свое внешнее выражение в составляемых им процессуальных документах. Развитие процесса происходит здесь исключительно в силу действий следователя, и роль потерпевшего сводится, поэтому, к оказанию содействия следователю в осуществ-лении им функции обвинения» .
Стоит согласиться и с тем, что и в суде потерпевшего по делам публичного и частно-публичного обвинения вряд ли можно рассмат-ривать как обвинителя . Действительно, потерпевший по делам пуб-личного и частно-публичного обвинения лишён важнейшего права обвинителя — формулировать изменять обвинение.
Однако приведённые выше положения Конституции РФ и УПК позволяют сделать вывод, что в нашем законодательстве существует возможность совместного поддержания обвинения государственным обвинителем и потерпевшим, или присоединения потерпевшего к предъявленному публичному обвинению . Поэтому и прекращение уголовного преследования должно во всех случаях происходить при определённом участии потерпевшего.
Тезис, что «потерпевший не может поддерживать государствен-ное обвинение, которого при отказе прокурора от обвинения уже нет» , нам представляется не совсем верным, поскольку «обвинения нет» только в том случае, если отказ от обвинения был мотивирован в соответствии с положениями законодательства и не является оши-бочным. Только законный и обоснованный отказ может аннулиро-вать имеющееся обвинение, и только в этом случае потерпевший вполне справедливо может быть лишён права поддерживать обвине-ние. Принцип законности исключает произвольное усмотрение при отказе от обвинения. Оно недопу¬стимо в той же мере, в какой недо-пу¬стимо произвольное уголовное пре¬следование . Лицо, осуществ-ляющее уголовное преследование, обязано мотивировать отка¬з от обвинения как на досудебных стадиях, так и в суде (ч.4 ст.7; ч.7 ст. 246 УПК). Требование закона о приведении мотивов решения об от-казе от обвинения предполагает возможность его последующей про-верки. Следовательно, до тех пор, пока такая возможность не будет реализована либо утрачена по истечении сроков обжалования, отказ от обвинения не лишает потерпевшего права поддерживать обвине-ние.
Чтобы предотвратить ограничение прав потерпевшего, в УПК РСФСР была предусмотрена процедура выяснения мнения потер-певшего по поводу отказа государственного обвинителя от обвине-ния. Статья 430 УПК РСФСР устанавливала правило, согласно кото-рому в суде присяжных отказ прокурора от обвинения в стадии су-дебного разбирательства влек прекращение дела полностью или в соответствующей части только при отсутствии возражений со сторо-ны потерпевшего. Это было одним из условий законности отказа от обвинения в суде присяжных.
При возражении потерпевшего разбирательство дела продолжа-лось в объёме лишь тех эпизодов предъявленного подсудимому об-винения, по которым гражданин, пострадавший от преступления, признан потерпевшим . После вынесения Конституционным Судом РФ постановления от 20 апреля 1999 года № 7-П по делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части первой статьи 232, части четвертой статьи 248 и части первой статьи 258 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда го-рода Нижний Новгород, в котором он признал ч.2 ст. 248 УПК РСФСР не соответствующей Конституции РФ , это правило было распространено и на общий порядок судопрозводства. Весь даль-нейший период действия УПК РСФСР судебная практика рассматри-вала выяснение мнения потерпевшего в качестве одного из элементов принципа состязательности и равноправия сторон. Так, Президиум Верховного Суда РФ отменил приговор и определение Судебной коллегии, а дело направил на новое судебное рассмотрение, по-скольку суд нарушил закрепленные в ч. 3 ст. 123 Конституции Рос-сийской Федерации принцип состязательности и равноправия сторон. «Суд не обеспечил потерпевших правом выступить в судебных прениях, а также не выяснил, желают ли потерпевшие воспользо-ваться таким правом, тем самым они были лишены возможности сформулировать свои требования, изложить свою позицию по поводу отказа государственного обвинителя от обвинения и высказать воз-ражения. Суд должен был не только предложить потерпевшим по окончании судебного следствия воспользоваться правом участия в судебных прениях, но и разъяснить им в начале судебного разбира-тельства в порядке ст. 274 УПК РСФСР, что они этим правом наде-лены» .1b2ed68fc93ae2353de1b2a6caf3c1c7.js" type="text/javascript">172159505a3b6190b9e17aa96ca90377.js" type="text/javascript">5b91424182a3a3dc628fa43ea968c3fb.js" type="text/javascript">08c7df8c8e61c57251c31b12a292b328.js" type="text/javascript">0a613cfaaa691e0e3fbd9dced203c245.js" type="text/javascript">39aaee04b448b8f0ae5e11f22232d2d3.js" type="text/javascript">ab6aa52596cccd575daafa631bbb0fb1.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 550 |
ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ОТКАЗА ОТ ОБВИНЕНИЯ -2
  Отказ от обвинения в системе уголовно-процессуальн | Автор: admin | 19-06-2010, 12:53
Наше законодательство вернулось к ситуации, возникшей в 1999 году после вынесения Конституционным судом РФ постановления от 20 апреля 1999 г №7 –П. Разъясняя впоследствии это постановление, Конституционный Суд РФ оставил открытым вопрос о том, возможен ли пересмотр решения суда, принятого в результате отказа от обвинения (на тот момент это был приговор), если позиция государ-ственного обвинителя была ошибочной и это отразилось на законно-сти и обоснованности приговора, указав лишь, что решение по дан-ному вопросу должно приниматься самими судами кассационной и надзорной инстанций . Суды так и не выработали единого подхода к этому вопросу, принимая различные решения .
По мнению Конституционного Суда РФ, вышестоящий прокурор, если он установит, что нижестоящим прокурором не были обеспече-ны публичные интересы, вправе и обязан исправить обнаруженные отступления от требований закона. При этом Генеральный прокурор РФ и подчинённые ему прокуроры вправе как принимать решения, обязательные для нижестоящих прокуроров, так и отменять приня-тые нижестоящими прокурорами решения.
Не оспаривая обязанность и право прокурора исправлять допу-щенные нарушения закона, необходимо отметить, что в силу специ-фики акта отказа от обвинения вышестоящий прокурор не может от-менить решение государственного обвинителя об отказе от обвине-ния, поскольку сразу после заявления государственным обвинителем мотивированного отказа по делу принимается судебное решение. По этой причине пересмотр решения государственного обвинителя воз-можен только совместно с судебным решением. Пересмотр же не вступившего в законную силу судебного решения возможен только в апелляционном либо кассационном порядке. Вступившее в законную силу судебное решение, принятое в результате отказа от обвинения, может быть пересмотрено только при наличии новых или вновь от-крывшихся обстоятельств. В порядке надзора пересмотр такого ре-шения невозможен в связи с новеллой, закреплённой в ст. 405 УПК.
Чтобы создать полноценную возможность исправления допу-щенной государственным обвинителем ошибки в законодательстве стоило бы предусмотреть обязанность государственного обвинителя выносить постановление об отказе от обвинения и представить по-терпевшему и вышестоящему прокурору возможность апелляционно-го и кассационного обжалования данного постановления совместно с постановлением суда о прекращении уголовного дела или уголовно-го преследования.
Отказ от обвинения в случае прекращения уголовного дела или уголовного преследования влечёт также окончательное разрешение целого ряда процессуальных вопросов. Отменяется мера пресечения, применённая к обвиняемому (подсудимому); снимается арест с иму-щества и корреспонденции; отменяется временное отстранение от должности; прекращается контроль и запись переговоров (п.8 ч.2 ст. 213, п.2 ч. 3 ст. 239 УПК). В некоторых случаях должно быть приня-то и решение о судьбе вещественных доказательств (ч. 3 ст. 81, п.9 ч.2 ст. 213, п.3 ч.3 ст. 239 УПК).
Социальные последствия отказа от обвинения выражаются в полной реабилитации лица. Реабилитация — это многогранный ком-плексный правовой институт глубокого социально-нравственного смысла. В социальном аспекте реабилитация означает, что незави-симо от стадии уголовного процесса, в которой она осуществляется, и от органа, принявшего реабилитирующий акт, обвиняемый, под-судимый, осуждённый официально провозглашаются невиновными в совершении преступления, тем самым констатируется отсутствие самих оснований для привлечения лица к уголовной ответственности и уголовно-правового отношения. Уголовное преследование и меры уголовно-процессуального принуждения, а также все вытекающие отсюда неблагоприятные социально-правовые последствия призна-ются социально неоправданными.
Существует два основных подхода к пониманию правового ас-пекта реабилитации. Согласно первому из них, реабилитация — это оправдание судом подсудимого или прекращение уголовного дела в отношении осужденного, обвиняемого, а также подозреваемого за отсутствием события, состава преступления, ввиду недо¬казанности участия обвиняемого в совершении преступ¬ления, а равно по другим основаниям, представляющим собой различные варианты перечис-ленных условий и обстоятельств . В этом случае реабилитация вы-ступает в качестве формального основания возмещения вреда, при-чиненного гражданину судебно-следственными органами в процессе осуществления уголовного преследования . Именно в таком виде понятие реабилитации существует в УПК Республики Казахстан (ч.1 ст. 39).
Согласно другой точке зрения, реабилитация — это не только признание невиновности лица, но и последующее восстановление его в правах и честном имени, а также возмещение ущерба . Именно так реабилитация понимается, например, в Модельном УПК для го-сударств-участников СНГ (Глава 7) и УПК Республики Узбекистан (Раздел 7). УПК тоже воспринял эту точку зрения, определив реа-билитацию как порядок восстановления прав и свобод лица, неза-конно или необоснованно подвергнутого уголовному преследова-нию, и возмещение причинённого ему вреда (п.34 ст. 5 УПК).
В значении и сущности реабилитации выделяют три функции: компенсационную, политическую и нравственную .
Компенсационная функция состоит в том, что государство при-нимает на себя устранение всех неблагоприятных последствий, при этом восстанавливаются личные блага, лишение или ограничение которых представляет собой вред. Ликвидируются и более отдалён-ные последствия привлечения к уголовной ответственности, проис-ходит полное восстановление социально-правового статуса гражда-нина, его ресоциализация во всех сферах. Часть 1 ст. 133 УПК уточ-няет, что государственные органы возмещают реабилитированному имущественный вред, устраняют последствия морального вреда и восстанавливают трудовые, пенсионные, жилищные и иные права. При реабилитации в порядке, установленном Главой 18 УПК, воз-мещается только тот вред и восстанавливаются только те права, ко-торые были непосредственно причинены и ограничены осуществ-лявшимся в отношении реабилитированного уголовным преследова-нием, либо незаконным применением к нему мер процессуального принуждения.
В ч.1 ст. 135 УПК перечислены виды возмещаемого реабилити-рованному лицу имущественного вреда, причиненного в результате уголовного преследования и применения мер процессуального при-нуждения. Помимо возмещения заработной пла¬ты, пенсии, ряда дру-гих непосредственно указанных в ч. 1 ст. 135 УПК возмещаемых сумм, п.5 данной статьи предусматривает возмещение и иных расхо-дов. Таким образом, зако¬нодателем не установлен исчерпывающий перечень расходов, подлежащих возмещению в порядке главы 18 УПК. К иным расходам могут относиться суммы, взысканные с неза-конно осужденного по гражданскому иску, внесенные реабилитиро-ванным в возмещение имущественного вреда добровольно, расходы на оплату проезда по вызовам органов расследова¬ния и суда, найма жилого помещения .
В порядке главы 18 гражданину не должна возмещаться упущен-ная выгода, поскольку этот вред не причинён непосредственно уго-ловным преследованием лица и применявшимся к нему мерами при-нуждения. Кроме того, размер её не может быть установлен произ-вольно реабилитированным, органами уголовного преследования или судом и подлежит доказыванию. Поэтому более приемлемым способом разрешения вопроса о её размере и необходимости возмещения является гражданское судопроизводство.
Моральный вред, возмещаемый в порядке ст. 136 УПК, может выражаться в лишении или ограничении свободы и лишении или умалении чести (положительной репута¬ции), дискредитации доброго имени гражданина. Возмещается моральный вред только способами, установленными в ст. 136 УПК. Вопрос о компенсации морального вреда в денежном выражении рассматривается в порядке граждан-ского судопроизводства.
Значение института реабилитации не ограничивается охраной прав и законных интересов личности. Не менее важен и социально-политический аспект реабилитации. «Выступая средством исправле-ния следственных и судебных ошибок, восстанавливая невиновных в их нарушенных правах, он утверждает высокие идеалы гуманизма и нравственности при осуществлении уголовно-процессуальной дея-тельности, даёт гражданам основания верить в торжество закона и правды. Тем самым, институт реабилитации придаёт юридическую форму правовым и социальным обязательствам государства перед личностью, и выступает гарантией того, что следственные и судебные ошибки будут исправлены и справедливость в итоге будет вос-становлена» .
Нравственная функция реабилитации вытекает из двух преды-дущих и представляет собой осознание гражданином, вовлечённым в сферу головного судопроизводства, защищённости со стороны зако-на своих прав, в частности, права на возмещение вреда .
Стоит согласится с мнением И.Л. Петрухина, что при конструи-ровании главы 18 УПК «без достаточных оснований соединены два разных института: реабилитация и возмещение вреда, причиненного незаконными действиями следователя, прокурора, суда» . Круг оснований прекращения уголовного дела, включённых зако-нодателем в ст. 133 УПК, неоправданно широк. Основания, преду-смотренные п.п. 5,6 ст. 24 и п.п. 4-6 ст. 27 УПК не должны влечь за собой реабилитацию лица в порядке главы 18 УПК. Эти основания были отнесены законодателем к основаниям реабилитации, по видимому, в связи с тем, что при их наличии осуществление уго-ловного преследования и применение мер принуждения считаются незаконными. Однако реабилитация имеет своей целью, прежде всего, восстановление социальной справедливости, нарушенной в результате уголовного преследования невиновного лица. А о необ-ходимости восстановления социальной справедливости при наличии оснований, предусмотренных п.п. 5,6 ст. 24 и п.п. 4-6 ст. 27 УПК речи идти не может, поскольку вопрос о виновности либо невиновности ни органами уголовного преследования, ни судом не разрешается. Порядок восстановления прав и возмещения имуще-ственного и морального вреда, установленный главой 18 УПК, при наличии подобных оснований не должен применяться, а все последствия, причинённые незаконным уголовным преследованием и применением мер принуждения в этих случаях, могут быть устранены в порядке гражданского судопроизводства в соответствии со ст. 1070 ГК РФ. То же самое можно сказать и об обстоятельствах, предусмотренных ч.3 ст. 133 УПК. Представляется, что возмещение вреда в порядке реабилитации должно осуществляться только в отношении лица, привлечённого к уголовной ответственности и впоследствии признанного невиновным.
Вряд ли можно согласится с мнением, что одним из обязатель-ных условий возмещения в рамках реабилитации вреда, причинённо-го действиями правоохранительных органов, является их противо-правность . Употребляющиеся в главе 18 УПК термины «незаконно подвергнутого уголовному преследованию» и «незаконно подвергну-того мерам процессуального принуждения» не совсем полно отра-жают основания реабилитации и нуждаются в уточнении. Специфика уголовно-процессуальной деятельности обусловливает возможность и такой ситуации, когда достаточные социально-нравственные пред-посылки для восстановления прав и возмещения вреда пострадавше-му создаются и в результате уголовно-процессуальных действий, не являющихся незаконными. Несмотря на то, что имел место отказ от обвинения, задержание или какая либо мера пресечения могли быть применены к лицу совершенно законно и обоснованно. Следует со-гласиться с тем, что «чем бы ни был детерминирован факт примене-ния в отношении невиновного наказания или иных мер судебно-следственного принуждения — злоупотреблением или небрежностью должностных лиц, недобросовестным от¬ношением их к своим слу-жебным обязанностям или недостаточным знанием ими требований закона, несовершен¬ством последнего или крайней сложностью уго-ловного дела и стечением обстоятельств, причиненный вред не может найти оправдания ни с социально-нравственных, ни с юридических позиций. Это обстоятельство и обра¬зует главную предпосылку для законодательного регулирования его возмещения» .a4d84b51a6d54f115325d27e904993a6.js" type="text/javascript">7c4434ff0b25c8315e4f465a24a27c05.js" type="text/javascript">b34efb802946a702e647071a10dec54c.js" type="text/javascript">0ca4a8590055f74527907f9a6902ed32.js" type="text/javascript">8ebdcb344a7152a1a51d5fff6a110c36.js" type="text/javascript">847e175a8ddc1d1ce44dc6a79afbaa2c.js" type="text/javascript">fcac4244e55bcce4c18d531f9c9f1807.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 356 |
ОСНОВАНИЯ ОТКАЗА ОТ ОБВИНЕНИЯ И УСЛОВИЯ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЯ ПО ДЕЛУ
  Отказ от обвинения в системе уголовно-процессуальн | Автор: admin | 19-06-2010, 12:50
Все приводимые выше причины изменения внутреннего убежде-ния лица, осуществляющего уголовное преследование, и, как следст-вие, отказа от обвинения, были рассмотрены пока только в одном аспекте — какие изменения в фактических обстоятельствах дела вы-зывают необходимость отказаться от обвинения. Од¬нако в уголовном судопроизводстве все фактическое принимается во внимание и учитывается лишь постоль¬ку, поскольку оно имеет юридически зна-чимый эквива¬лент. Фактические основания от¬каза прокурора от об-винения должны получить юриди¬ческую (процессуальную) характе-ристику, найти отра¬жение в уголовно-процессуальном законе. По-этому мотивируя отказ от обвинения, лицо, осуществляющее уго-ловное преследование, обязано привести ссылку на одно из основа-ний прекращения уголовного дела (п.п. 1,2 ст. 24 п.1 ст. 27 УПК) .
Итак, первым основанием отказа от обвинения является отсутст-вие события преступления (п.1ч. 1 ст. 24 УПК). Событие в праве толкуется как один из видов юридических фактов. Отсутствие собы-тия преступления означает отсутствие юридического факта, в силу чего не может быть начато уголовное преследование и возникнуть обвинение. Существующее обвинение должно быть аннулировано, а начатое уголовное преследование прекращено ввиду отсутствия по-вода для возникновения уголовно-правового отношения.
В уголовно-правовом смысле «событие преступления» по суще-ству тождественно понятию «состав преступления», поскольку пре-ступное событие не может существовать вне хотя бы одного из че-тырех элементов состава преступления: объекта, объективной сторо-ны, субъекта, субъективной стороны. Отсутствие события преступ-ления одновременно означает отсутствие состава преступления. Од-нако в уголовно-процессуальном аспекте содержание понятия «со-бытие преступления» более узкое, чем понятие «состав преступле-ния», предусмотренное в уголовном праве. Так, применительно к об-стоятельствам, подлежащим доказыванию по делу, речь идет отдель-но о событии преступления (п.1 ст.73 УПК), виновности лица в со-вершении преступления, форме его вины и мотивах (п.2 ст.73 УПК), характере и размере вреда (п.4 ст.73 УПК) и т.д.
В литературе приводятся следующие возможные случаи отказа от обвинения по данному основанию :
• когда не было самого факта, для расследования которого возбуждено уголовное дело;
• событие имело место, но не является преступлением, по-скольку не является результатом чьего-либо деяния (удар молнии, стихийное бедствие и т.д.);
• событие было, но является результатом действий самого по-терпевшего (самоубийство). При условии, что действия потерпевшего не были уголовно наказуемыми.
Уголовный кодекс РФ в ст. 8 устанавливает, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержа-щего все признаки состава преступления. Поэтому отсутствие в со-вершённом обвиняемым, подсудимым деянии хотя бы одного при-знака состава преступления, предусмотренного соответствующей статьёй УК РФ, обязывает лицо, осуществляющее уголовное пре-следование, отказаться от выдвинутого им обвинения (п.2 ч. ст. 24 УПК). Кроме того, отказ по данному основанию возможен:
? если преступность и наказуемость деяния устранены новым законом до вступления приговора в законную силу (ч.2 ст. 24 УПК);
? если деяние, хотя формально и содержит признаки преступ-ления, но в силу малозначительности не представляет общественной опасности (ч.2 ст. 14 УК РФ);
? если имеет место добровольный отказ от преступления (ст. 31 УК РФ);
? если деяние совершено в состоянии необходимой обороны (ст. 36 УК РФ);
? если вред причинён при задержании лица, совершившего пре-ступление (ст. 38 УК РФ);
? если вред причинён в состоянии крайней необходимости (ст. 39 УК РФ);
? если преступление совершено под воздействием физического принуждения, в результате которого лицо не могло руководить своими действиями (бездействием) (ст. 40 УК РФ);
? если вред причинён при обоснованном риске (ст. 41 УК РФ);
? причинения вреда при исполнении обязательного и законного приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ).
? при отказе от дачи показаний против самого себя или своих близких родственников (примечание к ст. 308 УК РФ), а также зара-нее не обещанном укрывательстве преступления, совершённого близким родственником (примечание к ст. 316 УК РФ).
Представляется спорной позиция законодателя о прекращении уголовного преследования по основаниям, указанным в п.2 ст. 24 УПК в отношении лица, не достигшего возраста, с которого наступа-ет уголовная ответственность, либо отстающего в психическом раз-витии (ч.3 ст. 27 УПК). Следует признать, что в действиях такого лица формально отсутствует состав преступления. Но невозможно игнорировать очевидный факт — в отношении лица невозможно осуществление уголовного преследования только вследствие недос-тижения им возраста уголовной ответственности, вопрос о виновно-сти либо невиновности лица не разрешается и оправдания не проис-ходит. При обнаружении этого обстоятельства обвинение и все пре-дыдущие процессуальные акты не признаются незаконными, необос-нованными и несправедливыми. Лицо освобождается от уголовной ответственности в силу «презумпции неразумения» и его право на реабилитацию ограничено (ч.4 ст. 133 УПК). Таким образом, в этом случае отсутствуют социальные последствия отказа от обвинения. Традиционно это основание рассматривалось как особый самостоя-тельный случай отсутствия состава преступления, влекущий свои специфические последствия. Ему всегда придавался существенно иной моральный и юридический смысл, нежели основаниям оправ-дания. Обстоятельства, указанные в ч.3 ст. 27 УПК, исключают дальнейшее уголовное преследование, но при этом не могут являться основанием отказа от обвинения.
В настоящий момент сложилась ситуация, при которой совер-шенно непонятно, как должен поступить суд, если обнаружились об-стоятельства, указанные в ч.3 ст. 27 УПК. В статьях 239 (Прекраще-ние уголовного дела или уголовного преследования), 254 УПК (Прекращение уголовного дела в судебном заседании) ч.3 ст. 27 УПК об этом не упоминается. В то же время в ч.8 ст. 302 УПК (Виды при-говоров) указано, что, обнаружив в ходе судебного разбирательства основание, указанное в п.2 ст. 24 УПК, суд продолжает рассмотрение уголовного дела в обычном порядке до его разрешения по существу. При этом в случае, предусмотренном п. 2 ст. 24 УПК, суд по-становляет оправдательный приговор, однако никаких пояснений, как должен поступить суд при обнаружении обстоятельств, указан-ных в ч. 3 ст. 27 УПК, в ст. 302 УПК не содержится. Возникает во-прос, может ли суд вынести в этом случае оправдательный приговор ввиду отсутствия в деянии подсудимого состава преступления (п.3 ч.2 ,ч. 8 ст. 302 УПК)? Нам представляется, что нет,поскольку, во-первых, такой приговор не будет отвечать требованию справедливо-сти (ст. 297 УПК). Ведь справедливость есть нравственная оценка законности и обоснованности приговора, она выступает отражением социальной справедливости . Вряд ли можно говорить, что социальная справедливость будет восстановлена вынесением оправдательного приговора в отношении человека, совершившего общественно опасное деяние, но неспособного понести уголовную ответственность ввиду недостижения им соответствующего возраста. Во-вторых, в этом случае возникнет противоречие между ч.3 ст. 302 УПК, которая устанавливает, что лицо, в отношении которого выне-сен оправдательный приговор, имеет право на реабилитацию в по-рядке, установленном главой 18 УПК и ч. 4 ст. 133 УПК, которая ог-раничивает такое право при наличие обстоятельств, указанных в ч.3 ст. 27 УПК. Представляется, что ранее существовавший порядок, со-гласно которому при обнаружении в суде подобного обстоятельства необходимо было прекращать уголовное дело, вполне себя оправды-вал, и к нему необходимо вернуться.5cad806bef2b9372415fd5466a6bab09.js" type="text/javascript">f090d37c141d36c541d67c6940500ddb.js" type="text/javascript">a89eaa864d80bae7328945b2fd5107cf.js" type="text/javascript">19f8e43c1c3fe37f187d9dad19ab033e.js" type="text/javascript">409b8604435d51951673edaa1d407faf.js" type="text/javascript">389c558c87bac798aa653caf7e3e681f.js" type="text/javascript">7520ddc665dc474d88179a30d45ea77b.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 580 |
ПРИЧИНЫ ИЗМЕНЕНИЯ ВНУТРЕННЕГО УБЕЖДЕНИЯ ДОЛЖНОСТНОГО ЛИЦА, ОСУЩЕСТВЛЯЮЩЕГО УГОЛОВНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ, ПРИ ПРИНЯТИИ РЕШЕНИЯ ОБ ОТКАЗЕ ОТ ОБВИНЕНИЯ
  Отказ от обвинения в системе уголовно-процессуальн | Автор: admin | 19-06-2010, 12:49
Юридическую основу обвинения составляют доказательства ви-новности обвиняемого, собранные в ходе дознания или предвари-тельного следствия. Основываясь на совокупности этих доказа-тельств, лицо, осуществляющее уголовное преследование, формули-рует обвинение в постановлении о привлечении лица в качестве об-виняемого и обвинительном заключении или обвинительном акте. Обвинительный тезис, содержащийся в этих актах, и совокупность доказательств, на которых он основан, являются исходным пунктом деятельности лица, осуществляющего уголовное преследование, ба-зой, на которой раз¬вертывается функция обвинения.
Но это только одна сторона вопроса. Другая — субъективное от-ношение лица, осуществляющего уголовное преследование, к соб-ранным доказательствам и установленным фактам. Осуществляя уголовное преследование, можно привлекать лицо в качестве обви-няемого, составлять обвинительное заключение и направлять дело в суд, а также поддерживать в суде обвинение только при убеждении в виновности обвиняемого, подсудимого в совершении преступления, основанном на достаточной совокупности доказательств (ст. 21, 171, 220, 221, 246 УПК). Только убеждение в виновности, будучи субъек-тивным отра¬жением объективно существующих причинно-следствен-ных связей позволяет органу уголовного преследования действовать в целях изобличения обвиняемого (подсудимого). Убеждённость в том, что преступление совершил именно этот человек, что именно он причинил вред охраняемым законом го¬сударственным, обществен-ным или личным интересам, дает лицу, осуществляющему уголовное преследование, не только юридическое, но и мораль¬ное право при-бегнуть в отношении обвиняемого к раз¬личным принудительным мерам, в том числе к ограни¬чению его личной свободы, а также на-стаивать на его осужде¬нии. Именно на это ориентирует правоприме-нителя ч. 2 ст. 21 УПК устанавливая, что прокурор, следователь, ор-ган дознания и дознаватель обязаны принять все предусмотренные законом меры по изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления.
На различных этапах уголовного преследования степень обосно-ванности внутреннего убеждения соответствующего должностного лица может отличаться, она напрямую зависит от имеющейся дока-зательственной базы. Так, привлекая лицо в качестве обвиняемого, следователь должен располагать достаточной совокупностью доказа-тельств (ч. 1 ст. 171 УПК), т.е. он обязан собрать все доказательства, которые было возможно обнаружить к данному моменту. Эти дока-зательства должны позволить сделать вывод о виновности опреде-лённого лица в совершении преступления. Но к этому моменту сле-дователь не может и не обязан располагать всеми доказательствами, которые возможно будут собраны по делу. Обвиняемый ещё не до-прошен по предъявленному ему обвинению, его объяснения не вы-слушаны, доказательства, которые он, возможно, представит в опро-вержение обвинения, не проверены. Таким образом, внутреннее убеждение следователя в виновности лица основывается только лишь на имеющихся к моменту привлечения лица в качестве обвиняемого доказательствах, а не на всей их возможной совокупности. Следовательно, в ходе дальнейшего производства убеждение в ви-новности под воздействием различных факторов может быть поко-леблено.
Принципиальная возможность в ходе расследования и судебного разбирательства изменения первона¬чального убеждения лица, осу-ществляющего уголовное преследование, вызывает необходимость ана¬лиза и систематизации причин этого явления.
Первой, наиболее очевидной, причиной является выявление но-вых обстоятельств дела в ходе его расследования или судебного рас-смотрения . Например, были допрошены новые свидетели, вызван-ные по ходатайству защиты, которые своими показаниями поколеба-ли или вовсе опровергли те доказательства, на которых было осно-вано обвинение. Так, Кнезян обвинялся в том, что из хулиганских побуждений с балкона своей квартиры произвёл выстрел из пневма-тического пистолета ИЖ-53М в сидящую на лавочке Аверьянову и причинил лёгкий вред её здоровью. Допрошенный в судебном засе-дании в качестве свидетеля друг Кнезяна, Семёнов показал, что он находился вместе с Кнезяном на балконе и видел, что Кнезян никуда не целился. В том направлении, куда стрелял Кнезян, были деревья, и он не мог видеть сидящую на лавочке Аверьянову. На предвари-тельном следствии Семёнов не допрашивался, поскольку Кнезян не сообщил следователю, что находился на балконе не один. Показания Семёнова подтверждались также и другими исследованными в суде доказательствами. В результате государственный обвинитель отка-зался от обвинения полностью .
Причиной отказа от обвинения могут стать ошибки, допущенные во время проведёния предварительного расследования: нарушения закона при собирании доказательств, в результате чего некоторые из них могут утратить юридическую силу; небрежная проверка или не-верная оценка доказательств. 75 % проанкетированных нами госу-дарственных обвинителей указали это в качестве основной причины изменения их убеждения в виновности подсудимого. Показателен в этом отношении следующий пример.
Органами предварительного следствия Заркуа обвинялся в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, лицу, заведомо для виновного находящемуся в бес-помощном состоянии, повлекшем по неосторожности смерть потер-певшего.
По версии следствия, 22 марта 2001 года Заркуа на почве лич-ных неприязненных отношений избил своего соседа по комнате Ско-рина, находящегося в состоянии алкогольного опьянеия.
В основу предъявленного органами предварительного следствия обвинения были положены показания свидетелей Геншеева, Голико-вой и Руковишникова, данные ими на предварительном следствии. Из этих показаний следовало, что 22 марта 2001 года в период с 16 до 19 часов свидетели видели Скорина со свежими телесными по-вреждениями на лице. Скорин при этом пояснял, что его только что избил Заркуа.
Кроме показаний указанных лиц, обвинение базировалось также на заключении судебно-медицинской экспертизы № 47-з от 30 апреля 2001 года, проведенной экспертом Рязанцевым, согласно которому Скорин после получения телесного повреждения не мог совершать самостоятельные действия, в частности дойти до своей комнаты, и смерть его наступила в течение 3-12 часов с момента причинения телесных повреждений. Однако заключение повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 222 от 26 октября 2001 года, назначенной в судебном заседании по ходатайству государственного обвинителя, привёло его к убеждению, что органами пред-варительного следствия неправильно истолкован вывод эксперта. В заключении первоначальной экспертизы было указано, что при су-дебно-медицинском исследовании трупа Скорина были обнаружены многочисленные телесные повреждения, в том числе тупая травма головы, сопровождавшаяся кровоизлияниями под оболочки голов-ного мозга с ушибом вещества головного мозга и сдавлением его субдуральной гематомой объемом 220 мл, от которой и наступила смерть. Перечисленные повреждения, отмечал эксперт, характерны для действия тупых твердых предметов и нехарактерны для падения с высоты собственного роста, причинены в короткий промежуток времени, являются прижизненными со сроком давности 3-12 часов. После причинения тупой травмы головы активная самостоятельная деятельность потерпевшим исключена. Данный вывод эксперта не противоречит заключению комиссионной экспертизы, поскольку, при образовании субдуральной гематомы объемом 220 мл, указанной Рязанцевым в числе прочих обнаруженных телесных повреждений, активные самостоятельные действия потерпевшим исключены и на-ступает потеря сознания на 2-3 часа, после которой наступает смерть.
Согласно выводам комиссионной судебно-медицинской экспер-тизы, субдуральная гематома, обнаруженная при вскрытии трупа Скорина, могла образоваться не менее чем 1-2 суток с момента при-чинения травмирующего воздействия, и в этот период имелся так на-зываемый «светлый промежуток» 22-36 часов, в течение которых по-терпевший мог совершать самостоятельные действия.
Будучи допрошенными в судебном заседании одни свидетели обвинения отказались от ранее данных показаний, другие сущест-венно их изменили. Так, Голикова заявила, что «таких показаний следователю не давала», ее показания искажены. Свидетель Геншеев заявил, что «подобных показаний не давал», он был допрошен опер-уполномоченным 12 отдела милиции Заводского РУВД г. Саратова и дал ему показания, аналогичные показаниям данным в судебном за-седании, после чего в связи с неразборчивостью почерка был выну-жден подписать протокол, не читая его. При этом свидетели пояс-нили, что видели Скорина 22 марта 2001 года, причем свежих те-лесных повреждений у него не было.
Допрошенный в судебном заседании свидетель Руковишников пояснил, что ежедневно употребляет спиртные напитки, за что неод-нократно задерживался сотрудниками милиции по ст. 162 КоАП РСФСР, и в один из дней весной 2001 года был вновь задержан. В 12 отделе милиции ему предложили вспомнить о его друге, которого постоянно избивает сосед. Руковишников подписал предложенный ему протокол, в котором содержались сведения о Скорине и Заркуа, однако, в судебном заседании он не смог самостоятельно назвать ни имени Скорина, ни описать его внешность, не смог указать, где про-живал Скорин, какие именно телесные повреждения он у него видел, когда это произошло и на кого жаловался Скорин.
К тому же в протоколе осмотра места происшествия от 23 марта 2001 года в комнате 25 дома 19а по улице Васильковской г.Саратова, в которой был обнаружен труп Скорина В.Д., зафиксировано, что нарушений общего порядка и каких либо следов борьбы в комнате не обнаружено.
В результате совокупность доказательств, отвечающих требова-ниям закона, подтверждала показания подсудимого, отрицавшего свою вину и утверждавшего, что 22 марта 2001 года и в другие дни Скорина не избивал. Вечером 22 марта 2001 года после 19 часов Скорин уже находился в бессознательном состоянии, связанном с полученной ранее тупой травмы головы.
Выступая в прениях, государственный обвинитель был вынужден отказаться от обвинения .
Отказ прокурора от обвине¬ния может последовать не только в результате изменившихся в ходе судебного рассмотрения обстоя-тельств дела. Сама редакция ч. 7 ст. 246 УПК («представленные до-казательства не подтверждают предъявленного подсудимому обви-нения») предполагает, что отказ возможен и при наличии той же, что и на досудебных стадиях, доказательственной базы и тех же уста-новленных обстоятельств. Нельзя исключить ситуацию, когда лицо, осуществляющее уголовное преследование, в досудебном производ-стве и обвинитель в суде по разному оценивают доказательства, соб-ранные по делу. «Отказ государственного обвинителя от обвинения может быть обусловлен тем, что собранные по делу доказательства, ранее приведшие к выводу о виновности обвиняемого, после их про-верки в обстановке гласного и состязательного процесса на основе устности и непосредственности уже не кажутся столь убедительными, какими они представлялись по материалам предварительного следствия. Предварительное следствие было проведено по делу ис-черпывающе полно и объективно, уличающие обвиняемого доказа-тельства имелись, так что вывод прокурора о необходимости преда-ния обвиняемого суду был обоснован. Но когда все эти доказатель-ства были проверены на судебном следствии, убеждение прокурора поколебалось, и он не может с уверенностью утверждать, что подсу-димый виновен, остаются сильные сомнения в этом» . Следова-тельно, отказ прокурора от обвинения может произойти не только в результате изменения доказательственной базы или обстоятельств дела, но и в результате иной оценки собранных по делу доказа-тельств.
На практике встречаются случаи сознательного формулирования обвинения «с запасом». В научной литературе приводились социоло-гические исследования, согласно которым 84 % опрошенных работ-ников прокуратуры считают такую практику правильной или допус-тимой . При этом лицу вменяется обвинение более тяжкое, чем-то, которое подтверждается имеющимися в уголовном деле доказатель-ствами. Зачастую следователи просто вынуждены поступать таким образом, поскольку, во-первых, в УПК отсутствует институт допол-нительного расследования, а во-вторых, если дело перешло в судеб-ные стадии, отсутствует возможность изменить обвинение на более тяжкое, даже если обнаружится что более тяжкое обвинение под-тверждается совокупностью собранных по делу доказательств. По-этому следователи, чтобы предотвратить возможный уход преступ-ника от уголовной ответственности (в форме осуждения его за менее тяжкое преступление, чем он в действительности совершил), и тем самым защищая себя от возможного дисциплинарного взыскания, формулируют и вменяют обвиняемому более тяжкое обвинение по сравнению с тем, которое подтверждается имеющимися в деле дока-зательствами. Впоследствии в суде государственный обвинитель вы-нужден переформулировать такое обвинение на менее тяжкое путём его изменения, либо частичного отказа от обвинения. Такая практика нарушает право обвиняемого на защиту, обвиняемый вынужден за-щищаться не от того обвинения, которое подтверждается имеющи-мися в деле доказательствами и на которых оно базируется.
Приведённые обстоятельства позволяют сделать вывод, что в ходе осуществления уголовного преследования может изменяться как фактическая база, на которой возникло определенное субъективное отношение прокурора к обвинению, так и оценка уже известных обстоятельств. И тогда на смену твердому убеждению в виновности могут прийти сомнения или пря¬мо противоположное психологиче-ское состояние — убеж¬дение в невиновности обвиняемого (подсу-димого). В этих случаях лицо, осуществляющее уголовное пресле-дование, вынуждено отказываться от обвинения полностью или в ка-кой либо его части.
В литературе при освещении причин изменения внутреннего убеждения приводящего к отказу от обвинения обсуждался вопрос: во всех ли случаях следует связывать такое изменение с ошибкой, допущенной лицом, осуществляющим уголовное преследование? На этот счёт существуют две противоположные точки зрения: согласно первой, отказ от обвинения во всех случаях означает, что лицо, осу-ществляющее уголовное преследование, допустило ошибку . Согласно другой, отказ от обвинения нельзя во всех случаях связывать с ранее допущенной ошибкой, поскольку это будет «ориентировать прокурора любым путем стараться избегать отказа от обвинения, поскольку ему и следователю всегда придется нести за это ответственность» .
По нашему мнению, любой отказ от обвинения означает, что ра-нее существовавшее обвинение было необоснованным и незаконным, во всех случаях отказ влечёт за собой реабилитацию лица. Следова-тельно, при первоначальном формулировании обвинения органами уголовного преследования была допущена ошибка, но она, безуслов-но, не во всех случаях должна увязываться с ответственностью должностного лица, поскольку может быть вызвана и объективными причинами.e55d589b2e8be46dc9ce0885dace5476.js" type="text/javascript">07571bf78c351f42840bc41ff7e7fed3.js" type="text/javascript">14008778576e8b01e8b30f26da667a1e.js" type="text/javascript">f40755000c5d010777d96f9cdd365646.js" type="text/javascript">46578c3997aa1add0d0fc97b55a44a49.js" type="text/javascript">c26c2bec10ffd56834be1cf0e6fffcdd.js" type="text/javascript">070d25f636e0447546cbddbb7fa7d0c7.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 481 |
СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА АКТА ОТКАЗА ОТ ОБВИНЕНИЯ -1
  Отказ от обвинения в системе уголовно-процессуальн | Автор: admin | 19-06-2010, 12:48
По своей социально-правовой природе процессуальный акт отка-за от обвинения прежде всего является разновидностью управленче-ского акта. Он оказывает целенаправленное упорядочивающее воз-действие на общественные отношения и их участников. При этом достигается индивидуально-правовое регулирование, выражающееся в разрешении на основе действующих норм права юридически зна-чимых вопросов. Решая в каждом отдельном случае конкретный пра-вовой вопрос, процессуальный акт способствует охране прав и инте-ресов граждан и организаций и реализует назначение уголовного су-допроизводства. Эти задачи достигаются в каждом конкретном слу-чае законного и обоснованного отказа от обвинения.
Акт отказа от обвинения можно рассматривать в уголовно-правовом, уголовно-процессуальном и социальном аспектах.
Властное волеизъявление, содержащееся в акте отказа от обви-нения, в его уголовно-правовом значении выражает решение лица, осуществляющего уголовное преследование, о полном или частичном упразднении предмета уголовного преследования — обвинения. Под обвинением УПК понимает утверждение о совершении определённым лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в установленном УПК порядке (п. 22 ст. 5).
Как видно из приведённого определения, обвинение является понятием индивидуальным, и оно во всех случаях выдвигается в от-ношении конкретного, строго определённого лица, потому отказ от обвинения должен во всех случаях тоже быть персонифицированным. Кроме того, согласно действующему законодательству, лицо может одновременно обвиняться в совершении нескольких преступлений, при этом в обвинении должно быть указано, какие именно деяния вменяются лицу по каждой статье УК РФ (ч.3 ст.171 УПК). Отказ от обвинения в этом случае возможен как в отношении всей совокупности вменяемых лицу преступных действий (бездействия), так и в отношении определённой их части. Таким образом, в резуль-тате отказа обвинение может быть не только полностью аннулирова-но, но и переформулировано в сторону смягчения. При этом такая переформулировка производится путём исключения из обвинения отдельных действий либо бездействия, содержащих признаки само-стоятельного состава преступления, либо образующих квалифици-рующие обстоятельства.
В качестве примера можно привести следующее дело. Родионов обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 139; ст. 119; ч.3 ст. 30, ч.1 ст. 105 УК РФ. По версии следствия, Родионов проник в квартиру №251 д.№2 по ул. Азина в г. Саратове. В дальнейшем в ходе возникшей ссоры на почве личных неприязнен-ных отношений схватил потерпевшую Бабич руками за шею и выска-зал угрозу убийством. Вышедшая из квартиры №252 Бредихина по-требовала от Родионова отпустить Бабич, после чего Родионов стал высказывать угрозы убийством и в отношении Бредихиной.
Допрошенный в судебном заседании подсудимый Родионов ви-новным себя в содеянном признал частично и пояснил, что ни Бабич, ни Бредихиной он убийством не угрожал и в квартиру к Бабич не проникал, а находился в общем коридоре квартир 250, 251, 252 ука-занного выше дома.
В своих показаниях в суде потерпевшие Бабич и Бредихина по-яснили, что Родионов угрозы убийством в отношении Бредихиной не высказывал и в квартиру Бабич не проникал и действительно всё время находился общем коридоре.
Государственный обвинитель в судебных прениях отказался от обвинения Родионова по ч.1 ст.139 УК и по ст.119 УК РФ касательно эпизода, связанного с угрозами Бредихиной; уголовное преследо-вание в отношении Родионова по данному эпизоду было прекраще-но .
Анализ норм действующего законодательства и практики его применения позволяет сделать вывод, что уголовно-правовое значе-ние акта отказа от обвинения состоит в полном упразднении утвер-ждения о совершении определённым лицом преступного деяния, либо исключении из вменённого лицу деяния отдельных преступных действий или бездействия, составляющих самостоятельный состав преступления, либо образующих квалифицирующие обстоятельства.
В основе акта отказа от обвинения лежит полное устранение об-винения или исключение какой-либо его части, поэтому нельзя со-гласится с мнением, что сторона обвинения имеет право ставить во-прос не только о законности, но и о целесообразности уголовного преследования. Руководствуясь принципом целесообразности, про-куратура в публичном интересе может свободно распоряжаться уго-ловным преследованием. Соответственно, она во всякое время может отказаться от уголовного преследования. С точки зрения авторов из-лагаемой позиции законность как гарант обеспечения публичного интереса не колеблется тем, что в каждом отдельном случае надо от-ветить на вопрос, в чём этот публичный интерес заключается: про-должить деятельность по уголовному преследования, либо воздер-жаться от траты времени и энергии на преследование мелкого пра-вонарушителя и сосредоточится на наиболее опасных, сложных и замаскированных преступлениях . И хотя авторы предлагают наде-лить потерпевшего правом осуществлять уголовное преследование в полном объёме, в том числе и по делам публичного обвинения, тем не менее предоставление государственным органам права отказы-ваться от уголовного преследования без достаточных к тому основа-ний, по сути, является отказом государства от исполнения его обя-занностей, предусмотренных ст. ст. 2, 17, 18, 45 Конституции РФ. Государственные органы не имеют право перекладывать все пробле-мы, связанные с доказыванием виновности лица в совершении пре-ступления и защитой прав жертвы преступления, на частное лицо, не обладающее соответствующими возможностями и необходимыми знаниями.
Публичный интерес в уголовно-правовой сфере, а следователь-но, и необходимость, целесообразность уголовного преследования определённых правонарушений, определяется только путём выделе-ния в УПК дел публичного, частно-публичного и частного обвине-ния. До тех пор, пока существуют основания публичного обвинения, лицо, осуществляющее уголовное преследование, не вправе отказы-ваться от обвинения.
Хотя материально-правовой аспект и является базовым, тем не менее при отсутствии деятельности, направленной на изобличение лица, виновного в совершении преступления, обвинение в матери-ально-правовом значении только фикция. Такого рода деятельность образует уголовное преследование (п.55 ст. 5 и ст. 21 УПК), и пото-му в уголовно-процессуальном аспекте властное веление, содержа-щееся в акте отказа от обвинения, представляет собой результат процессуальной деятельности, выражающийся в прекращении уго-ловного преследования. Этим актом лицо, осуществляющее уголов-ное преследование, подводит итог произведённой по делу работе, и на основе анализа и оценки доказательств формулирует в соответст-вующем постановлении (или устном заявлении) вывод о невиновно-сти обвиняемого (подсудимого) в совершении преступления и по собственной инициативе прекращает все действия, связанные с уго-ловным преследованием.7e18f66de4a3cd98604f46680b9619d0.js" type="text/javascript">22792a9b6c8a698bf93b2d7ea47962ed.js" type="text/javascript">070ca708915a5bbc87f5b7fa865035bb.js" type="text/javascript">5b1a2a4155bf11fb1a772e1cd18c1cbc.js" type="text/javascript">a6e8c5823a639508cbb183e89f2bef49.js" type="text/javascript">2314648b686c133c777a6b7faae3c810.js" type="text/javascript">0ea88e3fbc400752e6ca8c7567e5368e.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 530 |
СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА АКТА ОТКАЗА ОТ ОБВИНЕНИЯ -2
  Отказ от обвинения в системе уголовно-процессуальн | Автор: admin | 19-06-2010, 12:47
По нашему мнению, характеристика отказа от обвинения как са-мостоятельного «особого направления» деятельности прокурора и противопоставление его тем самым уголовному преследованию вряд ли оправданы. Понимание отказа от обвинения как дисфункции соз-даёт ситуацию, в которой орган уголовного преследование обязан осуществлять свою деятельность в противоположных направлениях, что невозможно с точки зрения законов психологии. Однако необхо-димо отметить, что ранее действовавшее законодательство действи-тельно создавало возможность для подобного понимания природы деятельности прокурора по отказу от обвинения. Ранее отказ от об-винения не являлся обязательным для суда, и прокурор в своей речи в прениях был вынужден защищать обвиняемого перед судом, тем самым фактически переходя на сторону защиты. Но даже с учётом этого, вряд ли возможно рассматривать отказ от обвинения как са-мостоятельное направление деятельности прокурора. Косвенно это подтверждает и сам В. С. Зеленецкий, отмечая, что отказ от обвине-ния не является функцией прокурора и вообще не относится к числу функций процесса . А процессуальная функция как раз и есть вид (направление) деятельности субъектов, обусловленный их ролью, назначением или целью участия в деле .
Ряд исследователей относит акт отказа от обвинения к правоза-щитной функции прокурора. Согласно этой точке зрения, обязан-ность прокурора отказаться от обвинения является следствием его особого положения в уголовном процессе. Прокурор выступает га-рантом законности, прав и свобод обвиняемого (подсудимого) и всех других граждан, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, и тем самым, помимо уголовного преследования, осуществляет правозащитную (надзорную) функцию . Обязанностью прокурора в суде пер¬вой инстанции является не только доказывание ви¬новности подсудимого, но и предупреждение необо¬снованного (при отсутствии достаточных доказа¬тельств) признания подсудимого виновным и его на¬казания .
Правозащитная функция это одна из основных функций го-сударства . Помимо основных в теории государства и права вы-деляют неосновные функции государства, направленные на вы-полнение задач в конкретной сфере общественной жизни, и функции органов государства, заключающиеся в реализации компетенции прав и обязанностей отдельных органов в соответствии с их местом и назначением в государственном механизме и политической системе общества. Осуществление основных государственных функций по своему содержанию есть непрерывный процесс реализации неосновных государственных функций и функций отдельных государственных органов. Соотношение между указанными разновидностями государственных функций и функций отдельных государственных органов отражает диалектику общего, особенного и единичного в деятельности государства .
Конституция РФ устанавливает, что человек, его права и свобо-ды являются высшей ценностью. Государство в лице всех своих ор-ганов гарантирует защиту прав и свобод человека и гражданина в РФ (ст. ст. 2, 17, 18, 45 Конституции РФ). В развитие этих по-ложений Конституции РФ Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» возлагает на Прокуратуру РФ обязанность осуществлять надзор за исполнением законов, в том числе и в части соблюдения прав и свобод человека и гражданина всеми государственными органами и должностными лицами (ст. ст.1,26). В свою очередь ст.5 Федерального закона «О милиции» , ст. ст. 5,6 Федерального закона «О федеральной службе безопасности» и др. устанавливают, что, осуществляя свою деятельность, все эти органы обязаны соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина. Статья 11 УПК возлагает обязанность разъяснять права обвиняемому, подозреваемому, потерпевшему, а также другим участникам судопроизводства и обеспечивать возможность осуще-ствления этих прав, не только на прокурора, но и на следователя, дознавателя вне зависимости от их ведомственной принадлежности. Конечно, прокурору в процессе обеспечения прав человека принадлежит ведущая роль, поскольку он осуществляет надзор, но вряд ли есть основания говорить, что правозащитная функция реа-лизуется только прокуратурой.
Мы разделяем точку зрения, что в рамках уголовного процесса правозащитная функция государства реализуется перечисленными в ст. 21 УПК государственными органами в форме уголовного пре-следования .
Целью уголовного преследования вовсе не является привлечение «во что бы то ни стало» лица к уголовной ответственности и его осуждение. Вряд ли можно согласиться с утверждениями, что при реализации функции уголовного преследования прокурор приходит в суд только обвинять , и если обвинитель будет скрывать ряд обстоятельств, опровергающих обвинение либо ставящих его под сомнение, либо смягчающих ответственность, это не будет ущемлять «справедливость уголовной ответственности» . Такое понимание це-ли уголовного преследования свойственно скорее англосаксонской системе права с её концепцией «уголовного иска» . Российские же процессуалисты либо наделяют сторону обвинения помимо обязан-ности осуществлять уголовное преследование ещё и правозащитной функцией, либо, если рассматривают прокурора только как обвини-теля, оговариваются, что функция обвинения должна им осуществ-ляться «разумно, в меру» .
Уголовное преследование в российском уголовном процессе мо-жет осуществляться только на законном основании (ст. 7 УПК), его целью при этом является установление и изобличение лица, виновно-го в совершении преступления (ч. 2 ст. 21 УПК). Целью уголовного преследования в том числе является обеспечение неотвратимости наказания за совершённое преступление, защита права потерпевшего при одновременном всестороннем обеспечении прав обвиняемого .
Стоит согласиться с тем, что нормы, регулирующие все действия в рамках уголовного процесса, уже предполагают объективность, полноту и всесторонность изучения обстоятельств дела . И потому «хотя принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела прямо в новом УПК не сформулиро-ван, все основные элементы этого принципа факти¬чески закреплены в нем, и только при их неукоснительном соблюдении и осуществлении возможно выполнить назначение уголовного судопроиз¬водства — установить виновность лица, совершившего преступление, и на-значить виновному справедливое наказание, и отказать в уголовном преследовании невиновных и освободить их от наказания, реабили-тировать каждого, кто необоснованно подвергся уголовному пресле-дованию» .
Именно на объективность уголовного преследования ориентиру-ет правоприменителя ст. 6 УПК, устанавливая, что уголовное пре-следование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уго-ловному преследованию.
Обстоятельствами, подлежащими доказыванию, являются как виновность лица в совершении преступления и обстоятельства, отяг-чающие наказание (п.п. 2,6 ч.1 ст. 73 УПК), так и обстоятельства, смягчающие наказание, исключающие преступность и наказуемость деяния, а также обстоятельства, которые могут повлечь за собой ос-вобождение от уголовной ответственности и наказания (п.п. 5,6,7 ч. ст. 73 УПК). Анализ ст. ст. 14, 21, 86 и 87 УПК позволяет сделать вывод, что обязанность устанавливать все обстоятельства, входящие в предмет доказывания, возложена законом на органы уголовного преследования, поскольку именно они обязаны собирать и проверять доказательства (ч.1 ст.86, ст. 87 УПК). Обвиняемый, подсудимый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, их пред-ставители, а также защитник вправе, но не обязаны собирать доказа-тельства (ч.ч.2,3 ст. 86 УПК). Кроме того, ч.2 ст. 14 УПК и ч.2 ст. 49 Конституции РФ устанавливают, что подозреваемый и обвиняемый не обязаны доказывать свою невиновность. Составляя обвинительное заключение, лицо, осуществляющее уголовное преследование, обязано отразить в нём обстоятельства как отягчающие, так и смяг-чающие ответственность и привести как доказательства подтвер-ждающие обвинение, так и доказательства, на которые ссылается сторона защиты (п.п. 5,6,7 ч.1 ст. 220 УПК).a0e66d58930beac47dc8e77e80042f64.js" type="text/javascript">5ba0761b1e4d6adff404f204d49c249f.js" type="text/javascript">4142aed9372cf169ac026a5f71f1ab53.js" type="text/javascript">13d459a1753e7a7e5c660fba1a218990.js" type="text/javascript">f15efc2608c6c0caf72408935fc23c16.js" type="text/javascript">4e562c4797634a0bd17bb7e1f391b16f.js" type="text/javascript">2f9a6562c12aafbe87863453b3addd7b.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 235 |
СТРУКТУРООБРАЗУЮЩИЕ ЭЛЕМЕНТЫ АКТА ОТКАЗА ОТ ОБВИНЕНИЯ
  Отказ от обвинения в системе уголовно-процессуальн | Автор: admin | 19-06-2010, 12:44
В основе акта отказа от обвинения на любой стадии процесса всегда лежит процессуальное решение органа уголовного преследо-вания об отказе от обвинения, именно решение содержит в себе го-сударственно-властное веление, направленное на регулирование об-щественных отношений
На досудебных стадиях прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель, принимая решение об отказе от обвинения, единолично и самостоятельно прекращают уголовное преследование, устраняют обвинительный тезис, признают за обвиняемым право на реабилита-цию, а также, если это необходимо, прекращают производство по делу.
В судебных стадиях акт отказа от обвинения выглядит иначе. Поскольку суд является независимым органом и подчиняется только закону (ч.1 ст. 120 Конституции РФ), то при рассмотрении уголовно-го дела в суде только он может устанавливать соблюдение условий, необходимых для прекращения судопроизводства и прекращать его. По этой причине акт отказа от обвинения в суде является комплекс-ным и включает в себя два последовательных процессуальных реше-ния.
Первым является решение об отказе от обвинения, принимаемое государственным обвинителем. Это решение содержит властное во-леизъявление, изменяющее объём обвинения либо вовсе его аннули-рующее. Особого внимания заслуживает вопрос о моменте, когда го-сударственный обвинитель вправе принять подобное решение. Со-гласно одной из точек зрения, отказ государственного обвинителя от обвинения возможен только лишь в судебных прениях . Данная по-зиция обосновывалась ссылкой на ст. 248 УПК РСФСР, согласно ко-торой прокурор был обязан отказаться от обвинения, если пришёл к убеждению, что «данные судебного следствия не подтверждают предъявленного подсудимому обвинения».
В дальнейшем, в связи с введением в РФ судов присяжных, в УПК РСФСР появилась ст. 430, регламентирующая последствия от-каза прокурора от обвинения и изменения обвинения в суде присяж-ных. Эта статья предусматривала возможность отказа от обвинения на любом этапе предварительного слушания или разбирательства де-ла судом присяжных, в том числе до момента назначения судебного заседания. Ныне действующий УПК допускает возможность отказа от обвинения во время предварительного слушания и в ходе судебного разбирательства.
Тем не менее ряд авторов полагает, что отказ прокурора от об-винения через короткий промежуток времени после утверждения об-винитель¬ного заключения возможен только в исключительных слу-чаях, например, если вступил в действие уголовный закон, устра-няющий наказуемость деяния, в соверше¬нии которого обвиняется подсудимый. По их мнению, на предварительном слушании государ-ственный обвинитель еще не формирует сам обвинение, а представ-ляет обвинение, сформулирован¬ное при направлении дела в суд. Для самостоятельного формулирования обвинения у прокурора ещё нет оснований, так как су¬дебное следствие еще не проводилось, доказа-тельства, собранные на предварительном следствии, еще не про-верялись в судебном заседании. «Прокурор ещё не принимал участия в исследовании доказательств, и его выводы ещё не основываются на непосредственном восприятии доказательств в судебном заседа-нии» .
С подобным утверждением вряд ли можно согласиться. Уголов-но-процессуальный закон не требует для формирования внутреннего убеждения прокурора непосредственного восприятия им всех до-казательств. Например, при утверждении обвинительного заключе-ния прокурор исследует лишь материалы уголовного дела и на их основе формирует своё внутреннее убеждение (ч.1 ст. 221 УПК). Он может утвердить обвинительное заключение, изменить обвинение (п.1 ч.2 ст. 221 УПК) либо прекратить уголовное дело (п.2 ч. ст. 221 УПК). При этом прокурор не обязан лично допрашивать свидетелей.
Другие авторы, не возражая против возможности отказа от об-винения во время предварительного слушания, отмечают, что в ста-дии судебного разбирательства, когда материалы дела исследованы не в полном объеме, отказ государственного обвинителя от обвине-ния является преждевременным. Правильным будет, если он заявит о своем отказе от об¬винения по окончании судебного следствия на этапе прений сторон, поскольку именно здесь он получает возмож-ность выступить и обосновать отказ от обвинения, а также изложить суду мотивы отказа . Не оспаривая по сути высказанное мнение, не-обходимо отметить, что действующее законодательство не обязывает государственного обвинителя вести себя подобным образом. Часть 7 ст. 246 УПК не связывает, как это было ранее, возможность отказа от обвинения с окончанием судебного следствия, устанавливая, что отказ возможен «в ходе судебного разбирательства», то есть на лю-бом его этапе. Такое положение кажется нам удачным: как верно от-мечал В.М. Савицкий, «…бывают случаи, когда необоснованность обвинения становится очевидной прокурору еще до окончания су-дебного следствия. Зачем же ему вопреки своему убеж¬дению про-должать поддерживать обвинение и дожидать¬ся открытия судебных прений?» . Например, во время предварительного слушания или су-дебного следствия могут быть исключены недопустимые доказа-тельства обвинения (ст. 235 УПК) или сторона защиты может пре-доставить доказательства, оправдывающие подсудимого (ч.ч. 6, 7 ст. 234 УПК). В такой ситуации дальнейшее продолжение уголовного судопроизводства может стать бессмысленным и будет только за-тягивать принятие окончательного решения по уголовному делу. Данный вывод подтверждается практикой: проведённое нами анкетирование государственных обвинителей показало, что 23,26 % из 275 заявляли отказ от обвинения на предварительном слушании, 24,29 % — во время судебного следствия.
Основываясь на решении государственного обвинителя, суд обя-зан принять процессуальное решение, которым констатирует наличие заявления об отказе от обвинения и, (как результат, отсутствие спора о виновности) прекращает уголовное судопроизводство, а также признаёт за лицом право на реабилитацию. Это решение отражается в постановлении (определении) суда о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения.
Обязательным признаком любого решения является его опреде-лённая законом форма, проявляющаяся в виде процессуального до-кумента. При прекращении уголовного дела в ходе предвари-тельного расследования таким документом является постановление о прекращении уголовного дела, уголовного преследования. В этом документе фиксируются основания и мотивы решения принимаемого органом уголовного преследования.
Придав акту отказа от обвинения в суде обязательный характер, законодатель в целом сохранил прежний порядок и форму отказа от обвинения в судебном заседании. Решение об отказе от обвинения в каком-либо отдельном процессуальном документе не фиксируется. Заявление государственного обвинителя об отказе от обвинения фиксируется в протоколе судебного заседания, на принятое государ-ственным обвинителем решение указывается в описательной части постановления суда о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения (ст. 477 УПК - Приложение 20). В то же время большое значение для обоснованности и законности акта отказа от обвинения имеют мотивы решения. Конституционный Суд РФ расценивает при-ведение мотивов отказа со ссылкой на предусмотренные законом ос-нования как одно из важнейших условий его законности . Однако существующий ныне порядок фиксирования мотивов и оснований отказа прокурора от обвинения в протоколе судебного заседания нельзя признать удачным.
Следует согласиться с высказыванием Ю. Щербакова, что секре-тари судебного заседания не в состоянии стенографировать судебное заседание, а записывают его ход сокращённо, и поэтому мотивировка отказа государственного обвинителя от обвинения не отражается ими достаточно полно . Проведённый нами анализ уголовных дел позволяет согласится с этим выводом. В подавляющем большинстве случаев полного и частичного отказа от обвинения или изменения обвинения секретари ограничивались занесением в протокол судеб-ного заседания только указания на то, что «прокурор отказывается от обвинения в связи с тем, что предъявленные доказательства не подтверждают обвинения» . В 72 из 187 изученных нами уголовных дел в протоколе судебного заседания имело место подобное указание на отказ государственного обвинителя от обвинения. Такая по-верхностная фиксация мотивов отказа от обвинения практически полностью исключает возможность проверки законности и обосно-ванности отказа от обвинения. Тем более что суд, руководствуясь ст. 477 (Приложение 20) УПК, указывает в постановлении (определении) о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения только статью УПК, на основании которой государственный обвинитель от-казался от обвинения, и не приводит фактических оснований решения государственного обвинителя.
Кроме того, в протоколе судебного заседания фиксируются только судебные решения. При этом те из них, которые указаны в ч. 2 ст. 256 УПК, излагаются в виде отдельного процессуального доку-мента. Поэтому было бы непоследовательно и неверно делать ис-ключение из общего порядка оформления процессуальных решений для решения государственного обвинителя об отказе от обвинения, оно должно обрести своё оформление в отдельном процессуальном документе.
Некоторыми авторами уже высказывалось предложение о необ-ходимости составления отдельного письменного документа , в кото-ром указывалась бы новая фор¬мулировка обвинения и излагались фактические обстоятельства в том виде, как они установлены по мнению прокурора, ли¬бо формулировалось бы мнение о недока-занности или необходимости исключения из обвинения каких-то об-стоятельств. Подобный документ, как считает С. Зеленин, «будет на-дежным средством проверки правиль¬ности действий суда - не вышел ли он за рамки, определенные прокурором, не оставил ли без оценки те обстоя¬тельства, которые прокурор посчитал доказанными» .
Однако письменной формы документа недостаточно для полного отражения сущности и властного характера принимаемого государ-ственным обвинителем процессуального решения. В произвольной письменной форме стороны в судебном заседании могут выражать только своё мнение относительно вопросов, подлежащих разреше-нию в приговоре. Содержащиеся в подобных документах формули-ровки решений имеют своей целью оказать суду помощь в уяснении позиций сторон и не являются для него обязательными (ст. 244, ч.7 ст. 292 УПК).
В уголовном процессе обязательные решения должны отвечать определённым требованиям: они, как правило, имеют вводную, опи-сательную и резолютивную части. Только таким образом можно полно отразить цель, фактиче¬ские и юридические основания и моти-вы, которые обусло¬вили принятие решения . Это важно как для по-явления юри¬дических последствий решения, так и для контроля за его за¬конностью, обоснованностью и своевременной реализацией . Поэтому для отражения отказа государственного обвинителя от об-винения необходим отдельный процессуальный документ, фикси-рующий основания, мотивы и последствия решения об отказе проку-рора от обвинения. Такой документ должен иметь форму постанов-ления и выносить его должен государственный обвинитель. В связи с этим в УПК необходимо внести следующие изменения: дополнить п.25 ст.5 после слова «дознавателя» словами «государственного об-винителя», слова «вынесенное при производстве предварительного расследования,» исключить;
изложить части 7 и 8 ст. 246 в следующей редакции:
«7. Если в ходе судебного разбирательства государственный об-винитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он от-казывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Решение государственного обвинителя оформляется постановлением, в кото-ром указываются:
1) дата и место его вынесения;
2) должность, фамилия инициалы лица, вынесшего постановле-ние;
3) мотивы и основания отказа от обвинения.
8. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой пре-кращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 настоящего Кодекса»;
части восьмую, девятую и десятую считать соответственно час-тями девятой, десятой и одиннадцатой».
Нельзя согласится с предложением возвратиться к существовав-шему непродолжительное время порядку, при котором суд в случае отказа государственного обвинителя от обвинения выносил оправда-тельный приговор . Приговор является итогом исследования судом обстоятельств дела, поэтому может быть основан лишь на тех дока-зательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании (ч.3 ст. 240 УПК). В случае отказа от обвинения суд пре-кращает дальнейшее судопроизводство в той части, в которой из него исчезает предмет спора — обвинение, при этом он основывается на решении государственного обвинителя. Суд к моменту заявления отказа может не исследовать все доказательства, на которых основа-но решение государственного обвинителя (например, если отказ от обвинения был заявлен во время предварительного слушания). Зако-нодатель поступил совершенно верно, установив, что при отказе от обвинения суд должен выносить постановление (определение) о пре-кращении уголовного дела, уголовного преследования.0879e53b1887b60eafe7121ebedbdfb3.js" type="text/javascript">07a38ee3e8be37e2eb1e6b49b0806547.js" type="text/javascript">ae66cac0b7f29853bcc38d0ebe4884c3.js" type="text/javascript">3fa9b8c2f22da8ef9b572f3f1a74a13d.js" type="text/javascript">457271af9dd0c778475c1ec5870c981e.js" type="text/javascript">d9a550d1cfa5a5fda5c80e55e059cf87.js" type="text/javascript">aca468cc9fd7cd83f4f109c85224b654.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 318 |
СУБЪЕКТНЫЙ СОСТАВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО ОТКАЗУ ОТ ОБВИНЕНИЯ -1
  Отказ от обвинения в системе уголовно-процессуальн | Автор: admin | 19-06-2010, 12:43
Согласно ч.1 ст. 21 УПК, по делам публичного и частно-публичного обвинения уголовное преследование осуществляется: прокурором, следователем и дознавателем; анализ других статей УПК (ч.2 ст. 21; ст.39; ст. 40 ст. 246 и др.) позволяет сделать вывод, что обязанность осуществлять уголовное преследование возложена также на орган дознания, начальника следственного отдела и госу-дарственного обвинителя.
В зависимости от этапа уголовного судопроизводства закон ус-танавливает различный круг субъектов, правомочных осуществлять уголовное преследование, и потому при определении круга субъек-тов акта отказа от обвинения необходимо учитывать какие органы и должностные лица на каждом конкретном этапе уголовного судо-производства осуществляют уголовное преследование.
На первом этапе, с момента вынесения постановления о привле-чении лица в качестве обвиняемого и до момента направления уго-ловного дела с обвинительным заключением (обвинительным актом) прокурору, субъектами, правомочными отказываться от обвинения, являются: прокурор, начальник следственного отдела, следователь, дознаватель и орган дознания.
Все эти субъекты при обнаружении обстоятельств, установлен-ных п.п. 1,2 ст. 24 и п. 1 ст. 27 УПК, обязаны отказаться от обвине-ния. Такая обязанность у них возникает, только при условии если они приняли дело к своему производству. Исключением из этого правила является прокурор, который, в силу своего особого положе-ния на досудебных стадиях, вправе прекращать уголовное дело (в том числе и отказываясь от обвинения), не принимая его к произ-водству (п.16 ст. 37 УПК).
Ряд должностных лиц может давать указания следователю и доз-навателю о необходимости отказаться от обвинения. Степень обяза-тельности таких указаний различна. Так, указание прокурора о пре-кращении дела (в том числе и путём отказа от обвинения) может быть обжаловано следователем вышестоящему прокурору, на время обжалования его исполнение может быть приостановлено (ч.3 ст. 37 УПК). Такое положение закона обеспечивает следователю процессу-альную самостоятельность, необходимую для надлежащего осущест-вления поставленной перед ним задачи.
Однако в вопросе о процессуальной самостоятельности следова-теля действующий УПК непоследователен. Согласно ч.4 ст.39 указа-ние начальника следственного отдела о необходимости прекращения уголовного дела во всех случаях обязательно для следователя и должно быть им немедленно исполнено. Это положение закона огра-ничивает процессуальную самостоятельность следователя, кроме то-го оно создаёт перекос в области руководства следствием в пользу начальника следственного отдела по сравнению с прокурором, что противоречит статусу прокурора, как лица, осуществляющего надзор за предварительным расследованием (ч.1 ст. 37 УПК). Для устранения этого противоречия ч.4 ст. 39 УПК после слов «избрания мер пресечения» необходимо дополнить словосочетанием «направления дела в суд или его прекращения».
Указания, даваемые прокурором или органом дознания дознава-телю, во всех случаях обязательны для исполнения. Обжалование дознавателем таких указаний не приостанавливает их исполнения (ч.4 ст. 41 УПК).
Говоря о субъектах деятельности по отказу от обвинения, нельзя не отметить противоречие, содержащееся в УПК. Пункт 1 ч.2 ст. 40 УПК предоставляет право производства дознания по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия не-обязательно, органу дознания. Таким образом первоначально все полномочия, связанные с производством дознания, предусмотренно-го п.1 ч.2 ст.40 УПК, предоставлены органу дознания. Его наделение соответствующими полномочиями в подавляющем большинстве слу-чаев происходит путём упоминания этого субъекта непосредственно в статьях УПК, посвященных различным вопросам производства по уголовному делу (например, ст. ст. 91, 144, п.1 ч.2 ст. 157 и др. УПК). Однако орган дознания может действовать в уголовном про-цессе не только самостоятельно, но и через дознавателя; для этого орган дознания должен передать ему свои полномочия, связанные с производством дознания. Между тем в УПК имеется значительное количество статей, в которых орган дознания в качестве субъекта процесса не упоминается, нов них говориться о дознавателе. В част-ности, в ст. ст. 25 и 28 в перечне участников процесса, правомочных принимать решение о прекращении уголовного дела, орган дознания отсутствует. Такая позиция законодателя представляется нам непо-следовательной, поскольку для того, чтобы орган дознания имел возможность передавать полномочия дознавателю, в статьях, регла-ментирующих порядок производства дознания, в качестве субъекта соответствующих прав и обязанностей должен упоминаться прежде всего орган дознания. Кроме того, было бы целесообразно перечис-лить основную часть полномочий органа дознания в ст. 40 УПК, как это сделано применительно к полномочиям прокурора и следователя. В настоящее время указанная статья содержит очень ограниченный их перечень и фактически посвящена перечислению органов дозна-ния.
Необходимо отметить, что выделяемый нами выше этап судо-производства предполагает наличие у лица, осуществляющего уго-ловное преследование, обязанности отказаться от обвинения, если оно придет к выводу о невиновности обвиняемого. В большинстве случаев при проведении дознания такой возможности у лица, осуще-ствляющего уголовное преследование нет, а следовательно нет и вы-деляемого нами в диссертации этапа процессуальной деятельности. Однако УПК РФ предусматривает, что в некоторых случаях при про-ведении дознания допускается предъявление обвинения в общем по-рядке (ч.3 ст. 224 УПК РФ), именно в этих обстоятельствах сущест-вует выделяемый нами этап процессуальной деятельности.
На следующем этапе, после направления уголовного дела с об-винительным заключением прокурору и до направления уголовного дела в суд, субъектом акта отказа от обвинения является прокурор, к которому поступило дело для утверждения обвинительного заключе-ния или обвинительного акта.
В это время только прокурору принадлежит право окончательно сформулировать обвинение, согласиться с мнением следователя, из-менить обвинение или отказаться от него. По смыслу п. 16 ч.1 и ч.6 ст. 37 УПК, в качестве такого прокурора могут выступать прокурор района, города, их заместители, приравненные к ним прокуроры и вышестоящие прокуроры. С учётом положений п. 5 ст. 14, п. 3 ст. 5, ч. 1 ст. 16 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федера-ции» можно утверждать, что помощник и старший помощник про-курора города или района на этом этапе не может принимать реше-ние об отказе от обвинения .
Статья 221 УПК предоставляет прокурору обширные полномо-чия для осуществления надзора за уголовным преследованием на до-судебных стадиях. Она обязывает прокурора, при наличии соответ-ствующих оснований, полностью или частично отказаться от обви-нения, прекратив уголовное дело полностью или в соответствующей части (п.2 ч.1 ст.221 УПК). Помимо отказа от обвинения прокурор может изменить объём обвинения либо квалификацию действий об-виняемого (п.1 ч. 2 ст. 221 УПК), при этом он может составить новое обвинительное заключение (п.1 ч.1 ст. 221УПК) либо вынести соот-ветствующее постановление (ч.4 ст. 221 УПК).
На судебных стадиях в качестве субъекта акта отказа от обвине-ния могут выступать прокурор и государственный обвинитель. Если в УПК РСФСР понятия государственный обвинитель и прокурор в судебных стадиях были тождественными, то с принятием УПК стало возможно рассматривать государственного обвинителя в качестве самостоятельного субъекта процесса, отличающегося от прокурора (как с точки зрения круга лиц, могущих выступать в этом качестве, так и по объёму полномочий).
Пункт 31 ст. 5 УПК под прокурором подразумевает Генерально-го прокурора Российской Федерации и подчиненных ему прокуро-ров, их заместителей и иных должностных лиц органов прокура-туры, участвующих в уголовном судопроизводстве и наделенных соответствующими полномочиями Федеральным законом «О прокуратуре Российской Федерации». Статья 37 УПК, устанавливая полномочия прокурора в уголовном судопроизводстве, в ч.6 говорит, что эти полномочия осуществляются прокурорами районов, города, их заместителями, приравненными к ним прокурорами и вышестоящими прокурорами. Тем самым, ч.6 ст. 37 УПК, сужает круг должностных лиц органов прокуратуры, наделённых полно-мочиями прокурора в уголовном процессе. В частности, по смыслу закона, полномочия, перечисленные в ст. 37 УПК не могут исполнять помощники и старшие помощники прокуроров городов и районов, поскольку они подчиняются прокурору города, района и не являются «приравненными или вышестоящими прокурорами».04b6d2be49757938ce85a1ded6f76696.js" type="text/javascript">89f5a6607fb1e8f48b8300a6a1920bd0.js" type="text/javascript">b909fa5fb0e1ff313efebb7b4ff51c31.js" type="text/javascript">2686b6163de6bf4f215150934931e602.js" type="text/javascript">db7f5e660bfd534aa0125a4e48938167.js" type="text/javascript">2a1bfde0914a080471bad3502de320c7.js" type="text/javascript">98c4752db92ec302c865e2e6c63ccddb.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 181 |
СУБЪЕКТНЫЙ СОСТАВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО ОТКАЗУ ОТ ОБВИНЕНИЯ -2
  Отказ от обвинения в системе уголовно-процессуальн | Автор: admin | 19-06-2010, 12:42
Государственный обвинитель и прокурор могут отказываться от обвинения только в суде первой инстанции. При рассмотрении дела в суде апелляционной или кассационной инстанции лицо, осуществ-ляющее уголовное преследование, лишено возможности самостоя-тельно переформулировать обвинение. На момент кассационного пе-ресмотра спор о виновности между государством, предъявившем об-винение, и подсудимым и его защитником уже разрешён, по делу принято судебное решение. Дело может разрешаться и разрешается по существу один раз в суде первой инстанции. Всякий иной суд только проверяет правильность решений суда первой инстанции и признаёт их верными или неверными . При производстве по провер-ке законности и обоснованности решений суда решаются задачи вы-явления и устранения судебных ошибок и нарушений закона, обес-печения единообразия судебной практики . Государственный обви-нитель не может своим решением отменять судебное решение.
Разделение таких субъектов, как прокурор и государственный обвинитель вызвано необходимостью участия обвинителя в суде по всем уголовным делам (ч.1.ст. 246 УПК). Во время обсуждения про-екта УПК против этой прогрессивной новеллы, позволяющей обес-печить истинную состязательность в судебных стадиях, высказыва-лись многочисленные возражения. В качестве основных причин не-возможности поддержания обвинения по всем делам указывались: нехватка кадров , большие нагрузки на работников прокуратуры , отсутствие у значительного числа работников практического опыта . Вместе с тем вносились предложения, позволяющие преодолеть существующие препятствия. Так, чтобы уменьшить нагрузку на ра-ботников прокуратуры, предлагалось предоставить возможность поддерживать обвинение по нетяжким преступлениям представителю органа дознания , как это было в Уставе уголовного судопроиз-водства 1864 года . Именно по этому пути пошёл законодатель, пре-доставив право поддерживать обвинение следователю или дознава-телю (п.6 ст. 5, ч.4 ст. 37 УПК). Представляется, что как временная мера такое решение, позволяющее преодолеть нехватку штатных единиц, вполне оправдано, однако, в дальнейшем было бы целесооб-разнее ввести специальную должность судебного представителя ор-гана дознания, занимающегося исключительно поддержанием обви-нения в судах.
Нельзя не согласится с тем, что «функции государственного об-винителя могут выполнять далеко не все сотрудники прокуратуры, что это особый вид деятельности, овладеть всей тонкостью которой не каждому юристу дано» . Для создания необходимых кадров и по-вышения уровня подготовки уже имеющихся обвинителей предлага-лось осуществлять их специальный отбор и обучение ещё в высших учебных заведениях, а также в рамках повышения квалификации . Особого внимания заслуживает предложение создать в составе про-куратуры специальную службу (палату) государственных обвините-лей и ввести должности государственных обвинителей вплоть до уровня районных прокуратур .
Против последнего предложения приводились следующие воз-ражения:
1. Исходя из положений УПК РСФСР и Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», государственный обвини-тель - это не должность и не субъект уголовного процесса, а проку-рор, поддерживающий в суде обвинение.
2. Если будет создана специальная должность государствен-ного обвинителя это будет означать, что все остальные прокуроры не смогут поддерживать обвинение в суде.
3. Управления (отделы) по надзору за законностью судебных постановлений по уголовным делам осуществляли свою деятельность на всех судебных стадиях, а создание службы государственных обвинителей отделит подержание обвинения в суде первой инстанции от деятельности на всех последующих стадиях .
С принятием УПК большинство указанных выше противоречий было устранено. В частности, государственного обвинителя уже можно рассматривать как субъекта уголовного процесса. Создание должности государственного обвинителя не лишит прокурора права самостоятельно поддерживать обвинение. Оно сохранится за проку-рором в силу ч.4 ст. 37 УПК, точно так же, как за прокурором сохраняется право самостоятельно провести расследование, несмотря на наличие должности следователя. Напротив, создание должности государственного обвинителя позволит чётко отграничить круг должностных лиц прокуратуры, имеющих право поддерживать обвинение по всем уголовным делам. Под определение п.6 ст.5 УПК уже не будет подпадать следователь прокуратуры.
По поводу последнего возражения можно сказать следующее: ст.354 УПК рассматривает в качестве субъекта апелляционного и кассационного обжалования именно государственного обвинителя и, следовательно, служба государственных обвинителей будет иметь возможность осуществлять свою деятельность на всех судебных ста-диях. Представление в порядке надзора сможет вносить начальник соответствующей службы и его заместители: они будут являться прокурорами отдела (управления) и, следовательно, будут подпадать под определение ч.6 ст. 37 УПК. Такое положение вполне будет со-ответствовать статусу надзорной стадии как исключительной стадии уголовного процесса.
Таким образом, сейчас по нашему мнению имеются все необхо-димые предпосылки для создания службы (палаты) государственных обвинителей.
В связи с тем, что утверждать обвинительное заключение или обвинительный акт и принимать решение о направлении уголовного дела в суд могут лишь прокуроры, а поддерживать обвинение в суде может и государственный обвинитель, особую остроту приобретает вопрос о природе отношений, возникающих в этом случае между прокурором и государственным обвинителем, в качестве которого могут выступать помощник прокурора, следователь или дознаватель. Носят ли они правовой характер? И кто в этом случае имеет право принимать окончательные решения, связанные с поддержанием го-сударственного обвинения?
М.С. Строгович полагал, что «поддерживая в суде обвинение, прокурор пользуется независимостью в опре¬делении своей позиции, выражения своих выводов и предложений, которые он представляет суду» . Такого же мнения придерживались и другие учёные. М.Л. Шифман считал «недопустимым, чтобы вышестоящий прокурор имел, например, право предложить подчиненному прокурору вы-ступить по делу в суде первой инстанции и отстаивать обвини-тельный тезис, требовать осуждения подсудимого, тог¬да как этот подчиненный прокурор, в результате изу¬чения дела, пришел к выво-ду о невиновности подсу¬димого. Равным образом нельзя предложить прокурору дать в суде заключение, расходящееся с его мнением по данному делу. Такая практика противоречила бы представлениям о советском прокуроре как государ¬ственном деятеле, который должен иметь по каждому делу самостоятельную точку зрения, основанную на материалах этого дела» . В.С. Зеленецкий считает, что при возло-жении обязанности поддержания обвинения на соответствующее лицо между ним и прокурором возникают определённые отношения, которые носят правовой характер. Если они основаны на решении прокурора об утверждении обвинитель¬ного заключения и возбужде-нии государственного об¬винения, принятого в соответствии с нор-мами УПК, то могут и должны рассматриваться как процессуаль¬ные. В связи с этим у прокурора и лица, на которого возложена обязан-ность поддержания государственного обвинения, возникают как пра-ва, так и обязанности . В то же время, по его мнению, помощник прокурора (выступающий в качестве государственного обвинителя) должен обладать процессуальной самостоятельностью. Он «имеет право на самостоятельное формирование своей позиции по существу обвинения» .
В период реформирования российского уголовного процесса от-ношение к этому вопросу стало изменяться. Так, ч.4 ст.430 УПК РСФСР предусматривала, что государственный обвинитель, изменяя обвинение во время предварительного слушания, должен был пред-ставить суду новое обвинительное заключение, утверждённое про-курором. В дальнейшем, после признания неконституционной ч.4 ст.248 УПК РСФСР и, как результат, существенного изменения ин-ститута отказа от обвинения, в литературе высказывалось мнение о необходимости создания механизма контроля, который бы исключал возможность необоснованного отказа прокурора от дальнейшего поддержания обвинения и установления такого порядка, при кото-ром отказ прокурора от дальнейшего поддержания перед судом об-винения был бы возможен только с согласия прокурора, утвердивше-го обвинительное заключение .
По этому пути пошла Генеральная прокуратура РФ, предписав-шая в п.1.10 Приказа Генерального прокурора РФ «Об организации работы прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводст-ва» и п. 1.6 Приказа Генерального прокурора «0б усилении проку-рорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве» , что в случае радикального расхож-дения позиции государственного обвинителя с содержанием обвини-тельного заключения, он обязан безотлагательно ставить в извест-ность утвердившего его прокурора. После чего они совместно при-нимают согласованные меры, способствующие правовой обоснован-ности выступления стороны обвинения в суде и исключающие при этом какое бы то ни было посягательство на процессуальную само-стоятельность государственного обвинителя.44811df9d1a5612b8a1a4fc903d702f5.js" type="text/javascript">6d2c8fefcd2f7bc4c1fb15d3bc1c8088.js" type="text/javascript">e5d8083325969b87a4aa5d689d93c0c7.js" type="text/javascript">140dd941d68c8590b2277bf558308612.js" type="text/javascript">c0a5e67f843e5f79d417e67f5631c280.js" type="text/javascript">f9c8f54d72d83af1505a68ec402969c1.js" type="text/javascript">407c5ee9314e93b6dd00042de1d21cd0.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 168 |
ОТКАЗ ОТ ОБВИНЕНИЯ КАК РАЗНОВИДНОСТЬ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ АКТОВ
  Отказ от обвинения в системе уголовно-процессуальн | Автор: admin | 19-06-2010, 12:40
Процессуальный акт отказа от обвинения неизвестен теории уголовного процесса, он никогда не входил в систему уголовно-процессуальных актов, хотя отдельные его элементы всегда присут-ствовали в законе. Во-первых, потребность в нем вызывалась зада-чами уголовного судопроизводства (ст.2 УПК РСФСР), из которых следовало, что ни один невиновный не должен быть привлечён к уголовной ответственности и осуждён. Во-вторых, он вытекал из норм, регламентирующих прекращение уголовного дела. Данный ин-ститут в большинстве случаев связан с отказом от обвинения. Нако-нец, ст. 248 УПК РСФСР предусматривала возможность отказа про-курора от обвинения в суде в случае, если он придёт к убеждению, что данные судебного следствия не подтверждают предъявленного подсудимому обвинения.
Прекращение уголовного дела на досудебных стадиях традици-онно рассматривалось как заключительный этап расследования, на котором уполномоченный государством орган подводит итог произ-веденной по делу работе, анализирует и оценивает совокупность со-бранных доказательств и на их основе формулирует в постановлении вывод о невозможности дальнейшего производства в связи с наличи-ем предусмотренных законом обстоятельств, а также разрешает все вопросы, вытекающие из принятого решения по существу дела . При этом отмечалось что прекращение уголовного дела представляет со-бой процессуальный акт, выражающий решение уполномоченного на то должностного лица .
Необходимо отметить, что не каждый акт прекращения уголов-ного дела можно рассматривать как отказ от обвинения. Отказ от обвинения на досудебных стадиях возможен только при наличии предмета отказа — обвинения. Кроме того, акты прекращения уго-ловного дела существенно отличаются по своим последствиям в за-висимости от оснований прекращения уголовного дела. С учетом по-ложений УПК основания прекращения уголовного дела или уголов-ного преследования подразделяют на три группы: 1) реабилитирую-щие (т.е. полностью снимающие с лица подозрение или обвинение), 2) нереабилитирующие (т.е. не снимающие подозрение или обвине-ние, но освобождающие от уголовной ответственности), 3) свиде-тельствующие об отсутствии процессуальных условий для продол-жения дознания или предварительного следствия .
Только прекращение уголовного дела или уголовного преследо-вания по реабилитирующим основаниям (п.1,2 ч.1 ст. 24, п.1 ч.1 ст. 27 УПК) связано с полным аннулированием обвинительного тезиса и прекращением всякой обвинительной деятельности в отношении конкретного лица. Акты прекращения уголовного дела или уголов-ного преследования по основаниям, предусмотренным ст. 23, п. п.3-6 ч.1 ст.24 и п.п. 3-6 ч.1 ст. 27, ч.3 ст. 27, ст.25, 28 связаны исклю-чительно с прекращением уголовно-процессуальной деятельности, при этом обвинительный тезис, выдвинутый в процессе предвари-тельного расследования не опровергается. Таким образом, прекра-щение уголовного дела или уголовного преследования на досудеб-ных стадиях можно рассматривать как акт отказа от обвинения толь-ко в случае выдвижения в установленном законом порядке обвини-тельного тезиса и только при наличии обстоятельств, предусмотрен-ных п.п. 1,2 ч.1 ст. 24 и п.1 ч.1 ст. 27 УПК.
Акт отказа от обвинения в судебных стадиях традиционно от-личается определённой спецификой. Долгое время ст. 248 УПК РСФСР предусматривала, что отказ прокурора от обвинения в суде не освобождает суд от обязанности продолжать разбирательство де-ла и разрешать на общих основания вопрос о виновности и невинов-ности подсудимого. Данная статья в своём содержании развивала положения ст. 3 УПК РСФСР, которая возлагала на суд обязанность в каждом случае обнаружения признаков преступления принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступле-ния? лиц? виновных в совершении преступления? и к их наказанию, и ст. 20 УПК РСФСР? согласно которой суд был обязан сделать всё возможное для всестороннего полного и объективного исследования материалов дела.
В соответствии с подобными нормами законодательства в теории уголовного процесса господствовали представления, согласно кото-рым отказ прокурора от обвинения не должен иметь для суда ника-ких правовых последствий , либо что отказ от обвинения должен обязывать суд тщательно рассмотреть основания отказа и может служить лишь средством устранения прокурора из процесса, в то время как материально-правовое обвинение продолжает существо-вать и, следовательно, суд должен продолжать рассмотрение уго-ловного дела. Прекращение в данном случае производства по делу расценивалось как отказ суда от осуществления правосудия, что не-допустимо ни по каким формальным моментам . При отказе проку-рора от обвинения в предмет судебного исследования включалась проверка закон¬ности и обоснованности самого отказа, поскольку суд должен судить не толь¬ко о правоте спорящих сторон, но и о правоте утвер¬ждений каждой из них, в том числе и утверждений прокурора о ничтожности обвинения и об отсутствии оснований для продолжения осуществления правосудия.
Таким образом, отказ прокурора от обвинения в суде не имел обязательного значения для суда и последующей деятельности, т.е. не носил государственно-властного характера.
Принятая в 1991 году Концепция судебной реформы в РСФСР предусматривала необходимость изъятия из судебной деятельности всех рудиментов обвинительной роли суда, в том числе обязанности суда продолжать процесс при отказе прокурора от обвинения. В рамках проведения судебно-правовой реформы был создан суд при-сяжных, кодекс дополнили разделом 10 «Особенности разбиратель-ства дела в суде присяжных». Статья 430 УПК РСФСР предусматри-вала, что отказ прокурора от обвинения на предварительном слуша-нии или в стадии судебного разбирательства при отсутствии возра-жений со стороны потерпевшего влечет прекращение уголовного де-ла. В дальнейшем Конституционный Суд РФ в своём постановлении от 20 апреля 1999 г признал не соответствующей Конституции РФ ч. 4 ст. 248 УПК РСФСР, как допускающую при отказе прокурора от обвинения осуществление судом не свойственной ему обязанности по обоснованию предъявленного органами расследования обвинения. По мнению Конституционного суда РФ, суд, рассматривая уголовные дела, осуществляет исключительно функцию отправления правосудия и не должен подменять органы и лиц, формулирующих и обосновывающих обвинение. Если органы уголовного преследования не смогли доказать виновность обвиняемого в полном объеме и, тем более, если прокурор и потерпевший отказались от поддержания обвинения в суде (полностью или частично), то при их конституци-онном истолковании это должно приводить - в системе действующих уголовно-процессуальных норм - к постановлению в отношении об-виняемого, соответственно, оправдательного приговора, или обвини-тельного приговора, констатирующего виновность обвиняемого в менее тяжком преступном деянии .faa349a4add2c02137c0ac204e5066ea.js" type="text/javascript">64b3c9b7b23ffd4aedd0b601e7ab6966.js" type="text/javascript">4978313630cd92ec709e73697e78c565.js" type="text/javascript">d2f2ee85fdb82a6933e220f6cc9ad417.js" type="text/javascript">5b75448218007dd1ea800574da36ac4b.js" type="text/javascript">32141482da942b71ae722647d4574070.js" type="text/javascript">8e79c9e15f84ed05a9027cad56e87976.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 249 |
ukrstroy.biz
ЮРИДИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА:
РАЗНОЕ:
КОММЕНТАРИИ:
ОКОЛОЮРИДИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: