О путях разрешения подобного внутриличностного
конфликта пишет Н.П. Хайдуков: "Если в процессуаль-
но-тактической ситуации возникло противоречие меж-
ду отдельными ценностями и сохранить их обе при до-
стижении общественно значимой цели не представляет-
ся возможным, то целесообразным и морально оправ-
данным будет такое тактическое решение, которое на-
правлено на сохранение наиболее значимой в данной
ситуации ценности, подобно тому, как при крайней не-
обходимости (ст. 14 УК) законным является действие,
которым причинен вред меньшему благу в целях предот-
вращения вреда большему. При этом следователь должен
осознавать, что: а) в процессуально-тактической ситуа-
ции ценности противоречивы; б) вмешательство в ситу-
ацию всегда становится объективно вынужденным, ибо
невмешательство по принципу "лучше ничего не де-
лать, чем делать вредное" есть зло, причиняющее вред
более высокой ценности; в) вмешательство порождает
одновременно и зло. и добро, т.е. результат всегда но-
сит противоречивый характер, но зло всегда должно
быть меньшим по отношению к добру; г) результат ока-
зывает положительное влияние на успешное выполне-
ние задач уголовно-процессуальной деятельности"1.
Уклонение от вмешательства в ситуацию, от выбо-
ра средства, способного решить стоящие перед рассле-
дованием задачи, он справедливо квалифицирует как
аморальность, спасающую абстрактную "нравственную
чистоту" следователя, но порождающую еще большее
зло, чем оно могло быть вызвано правильным вмеша-
тельством. Еще более категоричен В.И. Бакштановский:
"Нравственно и целесообразно то средство, которое
необходимо и достаточно для достижения нравственной
цели, которое в то же время не противоречит более
высокой и высшей цели, не изменяет их характер"2.
Приведенные рассуждения и данные практики
позволяют сделать следующий вывод: при отсутствии в
законе однозначного запрешения использовать обман
при расследовании преступлений вопрос о его допусти-
мости целиком лежит в области морали.
Отвлечемся от теории "меньшего зла" и поставим
вопрос прямо: может ли обман быть нравственным?
По любой моральной шкале, при любом понимании
"общечеловеческих ценностей" на этот вопрос следует
отрицательный ответ, хотя он и носит абстрактный,
отвлеченный от конкретной реалии характер. Но когда
эта абстракция "накладывается" на нечто конкретное,
она теряет свой императивный характер.
Да, обман аморален, но его использование в усло-
виях войны, по отношению к врагу — это даже не
"меньшее зло", а залог победы.
Да, обман аморален, но прибегающий к нему врач,
успокаивающий с его помощью смертельно больного
человека, едва ли может быть за это осужден.
Можно предвидеть возражение: следователь не
имеет дела с врагом, да и в отношении смертельно
больного едва ли будет решаться вопрос о привлечении
его в качестве обвиняемого. Названные примеры, оче-
видно, здесь не служат аргументами. Поэтому обратим-
ся к другим.
Знакомиться с чужими письмами аморально. Одна-
ко при определенных условиях закон позволяет следо-
вателю делать это.
Подслушивать чужие разговоры аморально. Одна-
ко в определенных обстоятельствах закон позволяет
следователю и это.
Заставлять человека обнажаться в присутствии по-
сторонних аморально, но следователю дозволено и это.
Перечень можно продолжить. Во всех подобных
случаях действия следователя законны, но от этого они
не становятся нравственными с точки зрения абстракт-
ных норм морали. Отрицательная моральная оценка
таких действий не препятствует их совершению, если
на шкале ценностей они выступают как "меньшее зло",
если их цели безусловно нравственны. Средневековое
иезуитское правило "цель оправдывает средства" в
конкретном историческом контексте было действитель-
но безнравственно, поскольку служило оправданием
аморальных целей, но в аспекте решаемой проблемы
может служить определенным ориентиром.
Выбор следователем "меньшего зла" несомненно
является результатом нравственного компромисса. По-
добные компромиссы допустимы в следственной дея-
тельности, естественно, лишь в объективно вынужден-
ных случаях, "когда другого выхода нет, а результат
такого компромисса положительно влияет на достиже-
ние целей предварительного следствия. Безусловное
отрицание компромиссов в следственной деятельности
есть не что иное, как проявление мнимой заботы об
"абсолютной чистоте" применяемых средств борьбы со
злом. По существу, это рекомендация не вмешивать-
ся в конфликтную ситуацию и тем самым подчиниться
злу, даже вопреки стремлению следователя найти мо-
рально оправданный выход из создавшегося положе-
ния". Далее автор цитаты Н.П. Хайдуков справедливо
подводит итог этим рассуждениям: "Если при выборе
приемов и средств воздействия возникло противоречие
между двумя отдельными ценностями и сохранить их
обе при достижении процессуально и тактически зна-
чимой цели не представляется возможным, то целесо-
образным и морально оправданным будет нравственный
компромисс, т.е. такое тактическое решение, которое
направлено на сохранение наиболее значимой в данной
ситуации ценности. Следователь вынужден поступать
так для достижения конечных главных целей, осозна-
вая при этом, что добро является не абсолютным и
"меньшее зло", которое вершится, необходимо и нуж-
но для того, чтобы свести его к минимуму, чтобы оце-
нить роль этого "меньшего зла" и искоренить возмож-
ность прибегать к этому средству в будущем ... надо ...
разумно бороться за максимум добра и минимум зла"1.
Чем же следует руководствоваться, прибегая к
обману как "меньшему злу", в каких случаях он дей-
ствительно абсолютно недопустим?
Думается, что обман ничем не может быть оправ-
дан, если он основывается:
а) на правовой неосведомленности противостоящего
следователю лица, на незнании им своих прав и обязан-
ностей, на его ошибочных представлениях о правовых
последствиях своих действий;
б) на заведомо невыполнимых обещаниях этому
лицу (нереальных льгот, незаконных послаблений или
иных недопустимых выгод, неправомерного изменения
меры пресечения на более легкую, неосновательного
изменения процессуального статуса и т.п.);
в) на фальсифицированных доказательствах, спе-
циально изготовленных свидетельствах "признаний со-
участников", фальсифицированных заключениях экс-
пертов и т.п.;
г) на дефектах психики подследственного и иных
его болезненных состояниях;
д) на мистико-религиозных предрассудках противо-
стоящего следователю лица.
Представляется, что подобные ограничения носят
категорический характер.
Обман (с соблюдением перечисленных ограничений)
служит одним из средств преодоления противодействия
расследованию. Его допущение — более или менее
адекватный ответ на распространенность и изощрен-
ность противодействий, к которым в последнее время
подключаются не только виновные в правонарушении
лица, но и их приспешники вплоть до коррумпирован-
ных представителей правоохранительных органов. Но
условия выбора обмана как тактического средства не
могут служить единственным критерием его оправдан-
ности. Допустимость обмана, даже тогда, когда он пред-
ставляется единственно возможным средством преодо-
ления оказываемого следствию противодействия, опре-
деляется, помимо названных оснований, безусловной
избирательностью и недопущением опасных послед-
ствий, к которым он может привести. Такими послед-
ствиями могут быть: унижение чести и достоинства
личности; признание несуществующей вины, самоого-
вор; оговор невиновных или преувеличение вины дру-
гих лиц; развитие у обвиняемого или связанных с ним
лиц низменных побуждений и чувств. Как видно, усло-
вия допустимости обмана весьма узки и достаточно
жестки, но принципиально его следует признать до-
пустимым.
В заключение несколько слов по поводу еще од-
ного аргумента противников обмана на предваритель-
ном следствии. Иногда утверждается, что обман недо-
пустим потому, что влечет нарушение психологическо-
го контакта между следователем и противостоящим ему
лицом, а это губительно для следствия. Но представ-
ление о том, что существует такой психологический
контакт, особенно если подследственный — рецидивист
или участник сплоченной преступной группировки,
нередко чисто иллюзорно: о каком контакте может
идти речь при наличии диаметрально противоположных
интересов "контактирующих"? Нарушать здесь просто
нечего, ибо если до выяснения этой противоположно-
сти еще можно было говорить о некоем контакте, то
после такого выяснения, когда и возникают основания
для использования обмана, никакого контакта в его
психологическом смысле не существует, его сменяет
противостояние, противоборство.
Условия, в которых сейчас работают следователи,
без преувеличения экстремальны. К перегрузкам и по-
стоянному дефициту времени необходимо присоединить
и оказываемое преступниками изощренное противодей-
ствие, их давление на следователей вплоть до угроз
физического насилия, широкие возможности воспре-
пятствовать установлению истины, которыми обладают
организованные преступные сообщества. В этих усло-
виях недопустимо лишать следователя любого такти-
ческого средства борьбы с преступностью только пото-
му, что оно может вызывать сомнения в его абстракт-
ной "моральной чистоте", понятие которой формулиру
ется в безнадежном отрыве от жизни, от реальной
следственной практики.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.