Действительно, названные В.П. Бахиным причины
неудовлетворенного спроса практических работни-
ков — сложность поиска, труднодоступность источника
и др. — играют роль в процессе внедрения кримина-
листических рекомендаций в практику, но, на мой
взгляд, не это является определяющим. На пути ак-
тивного внедрения достижений криминалистики в
следственную практику стоят иные барьеры и выра-
жаются они в следующем.
1. Сложившиеся консервативные стереотипы
практической деятельности. Практика стихийно про-
тиводействует нововведениям, 'стремясь сохранить
привычное статус-кво, привычный образ действий.
Этому способствуют и сложившиеся стереотипы мыш-
ления следователей. Нежелание и в какой-то степени
боязнь нового, непривычного, прикрываемые иронич-
ным отношением к рекомендуемым новинкам, харак-
терны для многих следователей.
Корни такого негативного отношения различны. Это
может быть результатом профессиональной деформации,
утратой интереса к своей профессии, порождающей без-
различное отношение к путям профессионального раз-
вития. Это может быть и конформизм молодых следова-
телей, подпавших под влияние зараженных таким без-
различием старших коллег. Иногда это следствие невы-
сокого образовательного и профессионального уровня,
что не позволяет оценить выгоды внедрения в практи-
ку той или иной научной рекомендации. Подобное отно-
шение к данным науки нередко прикрывается демаго-
гическими заявлениями об отрыве науки от практики, о
витании ученых в эмпиреях, тогда как практикам "на
земле" требуется совсем иное и т.п.
2. Но винить исключительно практику в сложив-
шейся ситуации несправедливо. В немалой степени в
этом повинна и сама наука. В.П. Бахин назвал три при-
чины такой ситуации, прямо относящиеся к науке:
1) сложность поиска и выделения рекомендаций в
тексте работ;
2) неконкретность рекомендаций;
3) сложность восприятия рекомендаций.
Чтобы проиллюстрировать справедливость первой
причины, приведу два отрывка из выступлений на од-
ной научно-практической конференции. Не имеет зна-
чения, кто их авторы и какой теме была посвящена
конференция; они достаточно наглядно характеризу-
ют стиль наших научных высказываний.
Итак, первый отрывок:
"Осмысление факторного анализа, моделирова-
ния, программно-целевого и других криминалистичес-
ких методов, применяемых в процессе расследования
преступлений, показывает, что все они наряду с ре-
гулятивными принципами и правилами содержат соот-
ветствующий операционный инструментарий (аппарат)
в виде программ, алгоритмов и других рекомендаций
методического характера. Последний направлен на до-
стижение определенной цели, возникающей в процес-
се расследования".
Другой отрывок:
"В качестве такого критерия (речь идет о крите-
рии классификации тактических приемов. — Р.Б.) пред-
ложено использовать атрибутивный признак, который
характеризует тактические приемы и не свойственный
другим видам приемов. В качестве такого индикатора
является факт проведения тактических приемов исклю-
чительно на плацдарме субъект-субъектных отношений
с коммуникантами, оказавшимися в сфере уголовно-
го процесса, с целью получить от них объективную
криминалистически значимую информацию или
предопределить их последующую законопослушную
позицию на следствии, отвечающую интересам уста-
новления истины".
Содержатся ли в этих отрывках конкретные прак-
тические рекомендации или это выражение взглядов
авторов на какую-то дискуссионную проблему, прак-
тический работник сможет решить, лишь поняв, о чем
в них идет речь. Но тут вступает в действие третья
причина: сложность восприятия их содержания.
Приведенные отрывки, к сожалению, типичны
для наших научных работ. Но тогда придется при-
знать, что они рассчитаны лишь на своего брата-уче-
ного, т.е. в известной степени на элитного читателя. Но
как же увязать цель подобных высказываний с утвер-
ждением, что криминалистика — наука сугубо прак-
тическая, существующая не помимо, а для практики?
Естественно, что коммуникативные связи между
учеными-криминалистами предполагают и обмен сугу-
бо научной информацией, необязательно содержащей
конкретные практические рекомендации. Но, может
быть, тогда следует четко дифференцировать науч-
1 ные и практические публикации, точно определять
i адресата и избегать смешения в различных сборни-
' ках? Может быть, в любой научной работе, претен-
дующей на внедрение в практику содержащихся в ней
рекомендаций, эти рекомендации должны быть выде-
лены в самостоятельный подраздел с указанием адре-
сата?
Было бы явной несправедливостью утверждать,
что в криминалистике нет специальных "адресных"
работ. Их, наоборот, великое множество: это практи-
ческие и научно-практические, методические посо-
бия, справочники следователя, наконец, учебники по
криминалистике для различных образовательных уч-
реждений и различных уровней профессиональной
подготовки. Но многие из них страдают многословием,
избыточной информацией. Это особенно наглядно про-
является в работах по криминалистической методике,
в том числе и при изложении частных методик в учеб-
никах.
Публикации по частным криминалистическим ме-
тодикам разнообразны как по объему, так и по сте-
пени детализации излагаемого материала, по форме
его изложения: от специально посвященных конкрет-
ной методике книг, нередко весьма внушительных по
объему, до нескольких страниц в учебнике. Все эти,
как их называют практики, "книжные методики" пре-
тендуют не только на выполнение ими методической,
учебной роли, но и на прямое руководство практичес-
кой деятельностью по расследованию соответствую-
щих видов преступлений.
Возникает естественный вопрос: может ли рядовой
следователь, не обладающий обширным профессио-
нальным опытом, в условиях дефицита времени и эк-
стремальной ситуации воспроизвести в памяти десятки
страниц "книжной методики" в качестве оперативно-
го руководства к действиям? Полагаю, что искушен-
ный читатель, не задумываясь, ответит на этот воп-
рос отрицательно.
Криминалисты осознают справедливость такого
ответа. Многие из нас уже давно пришли к выводу,
что "книжные методики" необходимы для учебного
процесса по криминалистике, что они дают правиль-
ное представление обучающемуся о содержании ча-
стных методик, но не могут, конечно, служить инст-
рументом практической деятельности: они многослов-
ны, содержат не требующуюся для практической де-
ятельности избыточную информацию, сведения по
истории и генезису вопроса и т.п.
Выход был найден давно: разработка на основе
"книжных методик" лаконичных, четких и ясных ал-
горитмов действий следователя, их вариантов для вы-
бора в зависимости от следственных ситуаций.
Авторы новых криминалистических теорий, о ко-
торых шла речь в начале данной главы, совершенно
справедливо указывают, что использование разрабо-
танных ими практических приложений этих теорий
может положительно сказаться на повышении эф-
фективности следственной практики. Но "может", к
сожалению, не означает "должно". Барьеры, которые
препятствуют реализации этих благих пожеланий,
более высоки, чем при внедрении в практику "книж-
ных методик", потому что редкая монография интере-
сует практического работника. Но если бы каждый
автор новой теории, монографии заключил свою ра-
боту набором алгоритмов действий с использованием
предлагаемых новинок, их внедрение приобрело бы
реальную почву. Совершенно прав А.С. Шаталов, когда
пишет, что "стремление найти исчерпывающие отве-
ты на множество частных вопросов, возникающих в
процессе расследования, отрицательно влияет на си-
стематику методических разработок, придает им гро-
моздкую, излишне теоретизированную форму, мало
пригодную для использования в практической работе
органов предварительного расследования... Методичес-
кие рекомендации расследования преступлений в сво-
ем нынешнем, довольно громоздком виде обладают
низкой возможностью адаптации к условиям расследо-
вания как одного, так и нескольких преступлений
Поэтому использование даже наиболее важных науч-
ных положений частных криминалистических методик
в работе следователя и лица, производящего дозна-
ние, во многих случаях затруднено либо вообще не-
возможно"1. Выход, повторяю, — в разработке спе-
циальных криминалистических алгоритмов и про-
грамм, при условии, конечно, что их самих не потре-
буется "очищать" от словесных "красивостей" и не-
нужной информации
В заключение — еще об одном явлении, весьма
показательном для ситуации с внедрением научных
рекомендаций в практику в области судебных экспер-
тиз этот процесс протекает заметно более активно и
плодотворно, нежели в следственной практике. В П. Ба-
хин отмечает рост публикаций по общим вопросам су-
дебной экспертизы и динамику изменения роста пуб-
ликаций по отдельным родам и видам судебных экс-
пертиа2 На мой взгляд, эти тенденции свидетельству-
ют о следующем
Процесс экспертного исследования по форме и
методам напоминает научное исследование, хотя, ра-
зумеется, нацелен на решение сугубо практической
задачи Этим объясняется тот повышенный интерес,
который проявляют судебные эксперты к науковедчес-
ким проблемам познания Этим объясняется и рост об-
щетеоретических исследований в области судебной эк-
спертизы, а в конечном счете — и развитие идеи об
общей теории судебной экспертизы Особенный отклик
у экспертов имеют публикации о новых методах ис-
следования, что также естественно
Вполне понятен и повышенный интерес экспертов
к работам по новым видам и родам судебных экспер-
тиз. В наши дни особенно заметен спрос на публика-
ции по проблемам компьютерно-технической экспер-
тизы или технико-криминалистической экспертизы до-
кументов, исполненных с применением современных
средств копирования или средств изготовления печа-
тей и штампов В следственной практике внедрение
нового тактического приема или рекомендации не
имеет такой немедленной и наглядной отдачи, какую
в судебной экспертизе дает внедрение нового метода
или средств исследования.
Гете писал в "Фаусте"' "Теория, друг мой, мер-
тва, но вечно зелено дерево жизни". Да, теория мер-
тва, если она не дает побегов на дереве жизни, но де-
рево это рискует засохнуть, если его корни не будут
питаться соками живой, а не мертвой теории.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.