Постановления

1. По смыслу нормы части первой статьи 96 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" граждане и созданные ими объединения вправе обратиться с конституционной жалобой на нарушение прав, в частности, самого объединения, в тех случаях, когда его деятельность связана с реализацией конституционных прав граждан, являющихся его членами (участниками, учредителями). В данном случае акционерное общество, товарищества и общество с ограниченной ответственностью, обратившиеся в Конституционный Суд Российской Федерации, по своей сути являются объединениями - юридическими лицами, которые созданы гражданами для совместной реализации таких конституционных прав, как право свободно использовать свои способности и имущество для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (статья 34, часть 1 Конституции Российской Федерации) и право иметь в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом как единолично, так и совместно с другими лицами. /Следовательно, такие объединения граждан в качестве субъектов названных прав вправе обратиться с конституционной жалобой на их нарушение/ (статья 35, часть 2 Конституции Российской Федерации) (Постановление Конституционного Суда от 24 октября 1996 года N 17-П по делу о проверке конституционности части первой статьи 2 Федерального закона от 7 марта 1996 года "О внесении изменений в Закон Российской Федерации "Об акцизах"; абзацы первой и второй пункта 2 мотивировочной части).
2. По смыслу нормы /части первой статьи 96 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"/ в ее взаимосвязи со статьями 46, 17 (часть 2), 62 (часть 3) и 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, возможность защиты прав и свобод посредством конституционного правосудия должна быть обеспечена каждому, в том числе иностранным гражданам и лицам без гражданства, если законом нарушены их права и свободы, гарантированные Конституцией Российской Федерации (Постановление Конституционного Суда от 17 февраля 1998 года N 6-П по делу о проверке конституционности положения части второй статьи 31 Закона СССР от 24 июня 1981 года "О правовом положении иностранных граждан в СССР" в связи с жалобой Яхья Дашти Гафура; абзац второй пункта 2 мотивировочной части).
3. Жалоба /государственного предприятия - юридического лица/ также может быть признана допустимой в соответствии с требованиями Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" (Постановление Конституционного Суда от 12 октября 1998 года N 24-П по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 11 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года "Об основах налоговой системы в Российской Федерации"; абзац пятый пункта 2 мотивировочной части).
4. Обжалованию в судебном порядке подлежат - в силу статьи 46 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации и действующего законодательства - любые юридически значимые решения и действия (или бездействие), связанные с основаниями и процедурой отзыва выборного должностного лица местного самоуправления. В процедуре конституционного судопроизводства - в соответствии со статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации в системном единстве с частью первой статьи 96 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" - могут быть оспорены и сами законы (федеральные и законы субъектов Российской Федерации), примененные или подлежащие применению в конкретном деле, по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и объединений граждан. Как следует из данной конституционной нормы при этом не исключается защита средствами конституционного правосудия прав муниципальных образований как территориальных объединений граждан, коллективно реализующих на основании Конституции Российской Федерации право на осуществление местного самоуправления (Постановление Конституционного Суда от 2 апреля 2002 года N 7-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона Красноярского края "О порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправления" и Закона Корякского автономного округа "О порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления в Корякском автономном округе" в связи с жалобами заявителей А.Г. Злобина и Ю.А. Хнаева; абзац второй пункта 4 мотивировочной части).
5. ....Закрепленные федеральными законами полномочия органов прокуратуры, осуществляя обеспечение исполнения Конституции Российской Федерации, соответствия ей конституций (уставов), законов и иных правовых актов субъектов Российской Федерации, обращаться в суд с заявлениями о проверке нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, с одной стороны, и исключительные полномочия Конституционного Суда Российской Федерации в области судебного конституционного контроля - с другой, предопределяют для Генерального прокурора Российской Федерации возможность обращаться в Конституционный Суд Российской Федерации по вопросу о соответствии Конституции Российской Федерации конституций и уставов субъектов Российской Федерации, в том числе вне связи с их применением в конкретном деле (Постановление Конституционного Суда от 18 июля 2003 года N 13-П по делу о проверке конституционности положений статей 115 и 231 ГПК РСФСР, статей 26, 251 и 253 ГПК Российской Федерации, статей 1, 21 и 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в связи с запросами Государственного Собрания - Курултая Республики Башкортостан, Государственного Совета Республики Татарстан и Верховного Суда Республики Татарстан; абзац четвертый пункта 5.2 мотивировочной части).

16. /Если в действующем законодательстве нет соответствующего правового института, например "фактического брака", и Конституция Российской Федерации не содержит понятия этого института и его правовой охраны, отсутствует нормативная основа для решения Конституционным Судом вопросов, поставленных в обращении, и оно является беспредметным/ (Определение Конституционного Суда от 17 мая 1995 года N 26-0; абзац четвертый пункта 2 мотивировочной части).
17. /Если оспариваемое положение не нарушает конституционного права гражданина, хотя и ограничивает его в соответствии с частью 3 статьи 55 Конституции, жалоба гражданина не является допустимой/ (Определение Конституционного Суда от 17 мая 1995 года N 31-0; пункт 2 мотивировочной части).
18. /Если в законодательстве имеются пробелы, препятствующие осуществлению прав и свобод человека и гражданина, их эффективной охране, но сам по себе вопрос не получил разрешения в Конституции, по своему характеру и значению не относится к числу конституционных, Конституционный Суд не рассматривает данный вопрос, его решение является прерогативой законодателя/ (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 15 июня 1995 года N 29-0; пункты 4 и 5 мотивировочной части).
19. /Обращения о толковании Конституции, предполагающие такую конкретизацию ее положений, которая фактически требует от Конституционного Суда создания новых правовых норм, не подведомственны Конституционному Суду/ (Определение Конституционного Суда от 16 июня 1995 года N 67-0; абзац второй мотивировочной части).
20. /Если в запросе о проверке конституционности нормативного правового акта ставится вопрос о том, что его принятие не входило в компетенцию принявшего его органа, фактически имеет место спор о компетенции, поэтому запрос в заявленной процедуре не может быть признан допустимым/ (Определение Конституционного Суда от 2 ноября 1995 года N 81-0; абзацы второй и третий пункта 1 мотивировочной части).
21. /Конституционный Суд решает исключительно вопросы права и должен воздерживаться от рассмотрения дел, в которых, по сути, преобладают аспекты политической целесообразности/...
/О том, политический или правовой вопрос реально ставится перед Конституционным Судом, может свидетельствовать сам момент обращения/ (Определение Конституционного Суда от 20 ноября 1995 года N 77-0; абзацы второй пункта 2, второй пункта 3 мотивировочной части).
22. Неясность формулировок, понятий, терминологии, а также пробельность /закона/ могут являться основанием проверки его конституционности по жалобе гражданина лишь при условии, что это приводит в процессе правоприменения к такому толкованию норм, которое нарушает или может нарушить конкретные конституционные права (Определение Конституционного Суда от 4 декабря 1995 года N 116-0; абзац второй пункта 2 мотивировочной части).
23. /Если запрос о толковании тех или иных положений Конституции Российской Федерации фактически влечет проверку конституционности какого-либо действующего закона, в то время как его конституционность ни по форме, ни по содержанию непосредственно не оспаривается, такой запрос не может считаться допустимым, так как его рассмотрение означало бы проверку конституционности закона в ненадлежащей процедуре/ (Определение Конституционного Суда от 7 декабря 1995 года N 80-0; абзац четвертый мотивировочной части).
24. Запрос об одновременном толковании нескольких конституционных положений правомерен лишь в том случае, если они неразрывно связаны между собой и имеют единый предмет правового регулирования. Требование заявителей о толковании различных конституционных положений с точки зрения их соответствия одному и тому же конституционному принципу также не означает наличия единого предмета обращения (Определение Конституционного Суда от 28 декабря 1995 года N 137-0; абзац первый пункта 2 мотивировочной части).
25. Решение вопроса о понятии должностного лица как субъекта преступления не может быть выведено из буквы и смысла закрепленных в Конституции Российской Федерации положений, не затрагивает конституционные права и свободы граждан и по своему характеру и значению не относится к числу конституционных. Оценка оснований, по которым законодатель счел необходимым установить определенные признаки, раскрывающие понятие должностного лица, находится за рамками полномочий Конституционного Суда Российской Федерации (Определение Конституционного Суда от 1 апреля 1996 года N 9-0; абзац третий пункта 3 мотивировочной части).
26. Конституционный Суд Российской Федерации не вправе проверять конституционность Конституции Российской Федерации ни по каким параметрам (Определение Конституционного Суда от 1 апреля 1996 года N 13-0; абзац третий мотивировочной части).
27. Конституционный Суд Российской Федерации не управомочен проверять соответствие нормативных актов прежней Конституции, действие которой прекратилось одновременно со вступлением в силу новой Конституции Российской Федерации (Определение Конституционного Суда от 1 апреля 1996 года N 26-0; абзац четвертый пункта 2 мотивировочной части).
28. Жалоба на нарушение права, конституционно закрепленного лишь в 1993 году, не отвечает критерию допустимости по смыслу Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" (Определение Конституционного Суда от 4 ноября 1996 года N 102-О; пункт 2 мотивировочной части).
29. /Рассмотрение запроса о толковании конституционного положения при наличии принятого в первом чтении федерального закона, конкретизирующего это положение/, означало бы предварительный конституционный контроль, что не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" и не является допустимым (Определение Конституционного Суда от 4 февраля 1997 года N 14-О; абзац второй пункта 2 мотивировочной части).
30. Конституционный Суд Российской Федерации, как судебный орган конституционного контроля, проверяет соответствие нормативных актов только Конституции Российской Федерации, но не отраслевому законодательству. Это означает, что оспариваемая норма должна быть соотнесена с конкретной конституционной нормой, на которой она основана...
Проверка соответствия акта государственного или иного органа закону отнесена статьей 120 Конституции Российской Федерации к компетенции судов общей юрисдикции или арбитражных судов, и Конституционному Суду Российской Федерации неподведомственна (Определение Конституционного Суда от 4 февраля 1997 года N 23-О; пункт 3 мотивировочной части).
31. /Если заявитель требует дать толкование содержащихся в Конституции понятий, определение которых уже содержится в законах/, рассмотрение запроса, по существу, означало бы проверку конституционности формулировок, установленных законодателем в законах, которые заявителем не оспариваются, в связи с чем такой запрос нельзя признать допустимым по смыслу Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" (Определение Конституционного Суда от 19 марта 1997 года N 36-О; абзацы первый и второй пункта 3 мотивировочной части).
32. Компетенция Конституционного Суда Российской Федерации не распространяется на проверку конституционности конституционных положений, и они не могут быть признаны недействующими (Определение Конституционного Суда от 10 апреля 1997 года N 57-О; абзац второй пункта 3 мотивировочной части).
33. По смыслу части второй статьи 43 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", обязанность Конституционного Суда Российской Федерации по жалобе гражданина проверить на соответствие Конституции Российской Федерации содержание норм недействующего закона возникает лишь при условии, что производство в Конституционном Суде Российской Федерации начато до утраты оспариваемым актом юридической силы... Проверка же судебных решений, основанных на актах, утративших силу, отнесена законом к компетенции других судов (Определение Конституционного Суда от 22 мая 1997 года N 66-О; абзацы второй и третий пункта 2 мотивировочной части).
34. Конституционный Суд Российской Федерации не вправе ни восполнять пробелы в правовом регулировании, т.е. подменять законодателя, ни решать вопрос о том, подлежит ли применению в конкретном деле международно-правовой акт, если обнаруживается несоответствие ему внутреннего закона, - это относится к компетенции судов общей юрисдикции (Определение Конституционного Суда от 3 июля 1997 года N 87-О; абзац третий пункта 3 мотивировочной части).
35. /Если гражданин обращался в суд общей юрисдикции/ не в связи с нарушением его прав и свобод, а в защиту определенным образом понимаемого им общественного интереса, нормы законов, обжалуемые им в Конституционный Суд Российской Федерации, не могут считаться примененными в его конкретном деле, а его жалоба по смыслу статьи 97 (пункт 2) Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" не является допустимой (Определение Конституционного Суда от 4 декабря 1997 года N 123-О; абзац второй пункта 2 мотивировочной части).
36. /Сам по себе факт несоответствия закона вступившему в силу международному договору Российской Федерации не является основанием для принятия Конституционным Судом запроса к рассмотрению/ (Определение Конституционного Суда от 4 декабря 1997 года N 139-О; абзац 2 пункта 4 мотивировочной части).
37. Вопрос оформления процессуальных актов по своему характеру и значению не относится к числу конституционных и, таким образом, не может быть предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации (Определение Конституционного Суда от 5 февраля 1998 года N 8-О; пункт 3 мотивировочной части).
38. Как следует из части первой статьи 85 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", проверка нормативного акта в порядке конституционного судопроизводства допускается, если заявителем оспаривается действующий нормативный акт. Однако, по смыслу статей 96, 97 и части второй статьи 43 названного Закона, в целях защиты конституционных прав и свобод граждан возможна проверка конституционности закона, отмененного или утратившего силу, но при наличии двух обязательных условий - если оспариваемым законом, примененным в конкретном деле, нарушены конституционные права гражданина и если производство по жалобе гражданина начато до момента утраты силы или отмены оспариваемого им закона (Определение Конституционного Суда от 5 февраля 1998 года N 11-О; абзац второй пункта 2 мотивировочной части).
39. Предназначение Конституционного Суда Российской Федерации как судебного органа конституционного контроля и его компетенция по рассмотрению жалоб граждан на нарушение их конституционных прав и свобод, как они определены Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации", предполагают необходимость конституционного судопроизводства в случаях, если без признания оспариваемого закона неконституционным нарушенные права и свободы гражданина не могут быть восстановлены иным образом (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 января 1998 года N 34-0; пункт 2 мотивировочной части).
40. Конституция Российской Федерации (статьи 118, 125, 126) не допускает подмены судопроизводства по гражданским, административным или уголовным делам конституционным судопроизводством, в том числе и при решении вопроса о том, какой закон и каким образом должен быть применен в деле заявителя... (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 1 июля 1998 года N 113-0; абзац второй пункта 2 мотивировочной части).
41. В соответствии с Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации" признание нормативного акта неконституционным влечет утрату им юридической силы (часть третья статьи 79), т.е. имеет такие же правовые последствия, как и признание законодателем нормативного акта утратившим силу (таким путем устраняются неконституционные нормы самим законодателем и, следовательно, обеспечивается защита конституционных прав граждан). Именно поэтому часть вторая статьи 43 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" не предусматривает возможности рассмотрения законов, утративших силу до начала производства в Конституционном Суде Российской Федерации, которое в таких случаях было бы излишним.
В то же время данная норма - при определенных условиях - допускает возможность проверки конституционности даже отмененных или утративших силу нормативных актов. Таким образом, она направлена исключительно на защиту прав и свобод граждан и по самой своей природе не может нарушать их, как и статья 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", из которой также следует, что конституционные права и свободы граждан, нарушенные законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле, подлежат защите Конституционным Судом Российской Федерации (Определение Конституционного Суда от 8 октября 1998 года N 139-О; абзацы второй и третий пункта 2 мотивировочной части).
42. Нормы, устанавливающие конкретные максимальные размеры пенсий, не могут оцениваться на соответствие Конституции Российской Федерации, поскольку фактически это означало бы оценку целесообразности и экономической обоснованности решения законодателя, что, по смыслу части второй статьи 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относится к полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации (Определение Конституционного Суда от 20 ноября 1998 года N 164-О; абзац второй пункта 3 мотивировочной части).
43. Возложение на Конституционный Суд Российской Федерации обязанности рассматривать жалобы граждан на незаконные действия государственных органов означало бы использование конституционного судопроизводства вместо судопроизводства по гражданским делам, осуществляемого судами общей юрисдикции, и противоречило бы статьям 47, 118, 125 и 126 Конституции Российской Федерации, исключающим подмену того суда, к подсудности которого закон относит рассмотрение определенной категории дел, каким-либо другим судом (Определение Конституционного Суда от 21 декабря 1998 года N 183-О; абзац второй пункта 2 мотивировочной части).
44. По смыслу статьи 125 и пункта 2 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации, а также статей 3, 36, 43, 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации по жалобам граждан проверяет конституционность закона, действовавшего на территории Российской Федерации до вступления в силу Конституции Российской Федерации, только в том случае, если этот закон был применен в деле заявителя после ее вступления в силу, т.е. после 25 декабря 1993 года, и лишь в связи с соответствующим правоприменительным актом (Определение Конституционного Суда от 4 февраля 1999 года N 18-О; абзац пятый пункта 1 мотивировочной части).
45. Ссылка на отсутствие в законе /какого-либо/ формально-определенного понятия в подтверждение неконституционности оспариваемых положений свидетельствует о том, что фактически правовая позиция заявителя сводится к требованию об их истолковании и о внесении соответствующих дополнений в действующее законодательство. Между тем восполнение пробелов в правовом регулировании и уточнение тех или иных формулировок, содержащихся в законе, является прерогативой органов законодательной власти и не относится к ведению Конституционного Суда Российской Федерации (Определение Конституционного Суда от 4 марта 1999 года N 20-О; абзац второй пункта 3 мотивировочной части).
46. Конституционный Суд Российской Федерации вправе разъяснять вынесенные им решения только в рамках их содержания. Предметом рассмотрения по делу о толковании положений Конституции Российской Федерации не могут быть какие-либо законы. Оценка соответствия тех или иных законов правовым позициям, выраженным в постановлении о толковании, означала бы, по существу, оценку их соответствия именно тем статьям Конституции Российской Федерации, толкование которых составляло предмет рассмотрения по делу.
Такая официально даваемая Конституционным Судом Российской Федерации оценка возможна по обращениям управомоченных субъектов (часть 2 статьи 125 Конституции Российской Федерации) только в процедуре проверки конституционности соответствующих законов. Лишь в результате этой процедуры может быть дан ответ на вопрос, должны ли применяться или, напротив, утрачивают юридическую силу какие-либо нормативные положения, в том числе в связи с официальным толкованием Конституции Российской Федерации, данным Конституционным Судом Российской Федерации (Определение Конституционного Суда от 4 марта 1999 года N 31-О; абзацы первый и второй пункта 2 мотивировочной части).

1. По смыслу /Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"/ для признания жалобы допустимой не имеет значения, каково содержание решений, принятых по данному делу судами общей юрисдикции, и рассмотрено ли оно всеми судебными инстанциями. Конституционный Суд Российской Федерации не проверяет судебные решения. Гражданин вправе обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации лишь в том случае, если он полагает, что имеет место неопределенность в вопросе, соответствует ли Конституции Российской Федерации затрагивающий его права закон....
Заключением Комитета конституционного надзора СССР /нормативные акты о прописке/ признаны недействующими и как таковые не подлежат обжалованию. Законность основанных на этих актах действий и решений правоприменительных органов проверяется судами общей юрисдикции.... (Постановление Конституционного Суда от 25 апреля 1995 года N 3-П по делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 54 Жилищного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданки Л.Н. Ситаловой; абзацы второй и третий пункта 2 мотивировочной части).
2. Суд общей юрисдикции не вправе признавать неконституционным закон, который подлежит применению в рассматриваемом им конкретном деле. Этот вопрос подведомствен только Конституционному Суду Российской Федерации, который в свою очередь не проверяет законность и обоснованность решений судов общей юрисдикции, а решает исключительно вопросы права (Постановление Конституционного Суда от 3 мая 1995 года N 4-П по делу о проверке конституционности статей 2201 и 2202 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Аветяна; абзац четвертый пункта 2 мотивировочной части).
3. /Жалоба гражданина в отношении какой-либо части закона является допустимой и может быть рассмотрена в Конституционном Суде Российской Федерации только в том случае, если закон применен или подлежит применению к заявителю в конкретном деле в этой части/ (Постановление Конституционного Суда от 23 мая 1995 года N 6-П по делу о проверке конституционности статей 21 и 16 Закона РСФСР от 18 октября 1991 года "О реабилитации жертв политических репрессий" (в редакции от 3 сентября 1993 года) в связи с жалобой гражданки З.В. Алешниковой; пункт 2 мотивировочной части).
4. Отклоненный /законодательным органом/ протест прокурора и его еще не рассмотренное заявление в.... суд о признании опротестованного им закона недействительным не могут рассматриваться в качестве официально принятых решений органа государственной власти, которые препятствуют применению /данного закона/. Между тем это является обязательной предпосылкой допустимости запроса в Конституционный Суд Российской Федерации о подтверждении конституционности нормативного акта (Постановление Конституционного Суда от 30 апреля 1997 года N 7-П по делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 2 марта 1996 года N 315 "О порядке переноса срока выборов в законодательные (представительные) органы государственной власти субъектов Российской Федерации", Закона Пермской области от 21 февраля 1996 года "О проведении выборов депутатов Законодательного Собрания Пермской области" и части 2 статьи 5 Закона Вологодской области от 17 октября 1995 года "О порядке ротации состава депутатов Законодательного Собрания Вологодской области" (в редакции от 9 ноября 1995 года); абзац третий пункта 2 мотивировочной части).
5. По смыслу статьи 125 Конституции Российской Федерации и статей 36, 84-87 и 94 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации не осуществляет предварительный контроль законов, не вступивших в силу, т.е. не подписанных и не обнародованных Президентом Российской Федерации...
/Президент Российской Федерации в соответствии со статьей 107 (часть 3) Конституции Российской Федерации обязан подписать и обнародовать принятый федеральный закон, что не препятствует Президенту обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке соответствия Конституции Российской Федерации этого закона, в том числе по порядку принятия/ (Постановление Конституционного Суда от 6 апреля 1998 года N 11-П по делу о разрешении спора между Советом Федерации и Президентом Российской Федерации, между Государственной Думой и Президентом Российской Федерации об обязанности Президента Российской Федерации подписать принятый Федеральный закон "О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации"; абзац третий пункта 3 мотивировочной части, пункт 1 резолютивной части).
6. Исходя из природы конституционного контроля и смысла части первой статьи 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", задачей Конституционного Суда Российской Федерации является правовая охрана именно действующей Конституции Российской Федерации: Утративший силу правовой акт, в связи с применением которого до введения в действие Конституции Российской Федерации могли иметь место нарушения прав и свобод граждан, не /подлежит оценке/ Конституционного Суда Российской Федерации с точки зрения его соответствия действующей Конституции Российской Федерации... (Постановление Конституционного Суда от 27 апреля 1998 года N 12-П по делу о проверке конституционности отдельных положений части первой статьи 92 Конституции Республики Башкортостан, части первой статьи 3 Закона Республики Башкортостан "О Президенте Республики Башкортостан" (в редакции от 28 августа 1997 года) и статей 1 и 7 Закона Республики Башкортостан "О выборах Президента Республики Башкортостан"; абзац шестой пункта 2 мотивировочной части).
7. Предусмотренное статьей 125 Конституции Российской Федерации полномочие по разрешению дел о соответствии Конституции Российской Федерации федеральных законов, нормативных актов Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации, конституций республик, уставов, а также законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации, изданных по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти Российской Федерации и совместному ведению органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации, относится к компетенции только Конституционного Суда Российской Федерации. По смыслу статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации, суды общей юрисдикции и арбитражные суды не могут признавать названные в ее статье 125 (пункты "а" и "б" части 2 и часть 4) акты не соответствующими Конституции Российской Федерации и потому утрачивающими юридическую силу.
Суд общей юрисдикции или арбитражный суд, придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации федерального закона или закона субъекта Российской Федерации, не вправе применить его в конкретном деле и обязан обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности этого закона. Обязанность обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с таким запросом, по смыслу частей 2 и 4 статьи 125 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 2, 15, 18, 19, 47, 118 и 120, существует независимо от того, было ли разрешено дело, рассматриваемое судом, отказавшимся от применения неконституционного, по его мнению, закона на основе непосредственно действующих норм Конституции Российской Федерации (Постановление Конституционного Суда от 16 июня 1998 года N 19-П по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации; пункты 1 и 2 резолютивной части).
8. В судебной практике должно обеспечиваться конституционное истолкование подлежащих применению нормативных положений. Поэтому в случаях, когда коллизия правовых норм приводит к коллизии реализуемых на их основе конституционных прав, вопрос об устранении такого противоречия приобретает конституционный аспект и, следовательно, относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, который, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого нормативного акта, так и смысл, придаваемый ему сложившейся правоприменительной практикой (часть вторая статьи 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"), обеспечивает в этих случаях выявление конституционного смысла действующего права (Постановление Конституционного Суда от 23 февраля 1999 года N 4-П по делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года "О банках и банковской деятельности" в связи с жалобами граждан О.Ю. Веселяшкиной, А.Ю. Веселяшкина и Н.П. Лазаренко; абзац четвертый пункта 3 мотивировочной части).
9. ...Признание оспариваемого Закона не соответствующим Конституции Российской Федерации по порядку принятия в связи с нарушением депутатами Государственной Думы принципа личного участия в голосовании давало бы возможность поставить под сомнение конституционность и других ранее принятых федеральных законов. Такой результат противоречил бы целям конституционного судопроизводства, каковыми являются защита основ конституционного стоя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечение верховенства и прямого действия Конституции Российской Федерации (Постановление Конституционного Суда от 20 июля 1999 года N 12-П по делу о проверке конституционности Федерального закона от 15 апреля 1998 года "О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации"; абзац десятый пункта 13 мотивировочной части).
10. Как следует из данных статей /4, часть 2; 5, часть 3; 15, часть 1; 76, части 5 и 6; 125/ во взаимосвязи со статьями 66 (части 1 и 2), 125 и 128 (часть 3) Конституции Российской Федерации, проверка актов, определяющих конституционный статус субъектов Российской Федерации, может быть осуществлена только в порядке конституционного, а не административного или гражданского судопроизводства....
Рассмотрение судом общей юрисдикции дела о проверке закона субъекта Российской Федерации, в результате которой он может быть признан противоречащим федеральному закону, не исключает последующей проверки его конституционности в порядке конституционного судопроизводства (Постановление Конституционного Суда от 11 апреля 2000 года N 6-П по делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 статьи 1, пункта 1 статьи 21 и пункта 3 статьи 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в связи с запросом Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации; абзацы четвертый пункта 4, пятый пункта 7 мотивировочной части).

Ответ на вопрос о возможности пересмотра решений Конституционного Суда, казалось бы, очевиден. Статья 79 (часть первая) Закона о Конституционном Суде вполне определенно устанавливает, что решение Конституционного Суда окончательно и не подлежит обжалованию. Такая формулировка - непременный пункт резолютивной части каждого постановления и определения Конституционного Суда.
Указанное положение Закона тем не менее оспаривалось в Конституционном Суде рядом граждан, которые полагали, что оно необоснованно ограничивает конституционное право на судебную защиту, в соответствии с которым гражданин должен иметь возможность обжаловать решение суда, в том числе постановления и определения Конституционного Суда, в целях исправления судебных ошибок. Такую аргументацию заявителей можно было воспринять как основанную на неоднократно выраженной правовой позиции самого Конституционного Суда, согласно которой окончательный характер постановлений надзорной судебной инстанции не может рассматриваться как препятствие к возможности их пересмотра в дополнительной стадии - по вновь открывшимся обстоятельствам, в случае судебных ошибок, которые ранее не были или не могли быть выявлены. Однако данная правовая позиция вырабатывалась при оценке процессуальных норм, касающихся уголовного, гражданского, арбитражного и административного судопроизводства.*(126)
Ответ на вопрос, возможен ли пересмотр решения Конституционного Суда, был дан им в Определении от 13 января 2000 г. N 6-О по жалобе гражданки М.В. Дудник на нарушение ее конституционных прав частью первой ст. 79 Закона о Конституционном Суде.*(127) Интерпретируя положения ряда статей Конституции, прежде всего ст. 46, Конституционный Суд указал, что из конституционного права на судебную защиту не следует возможность для гражданина по собственному усмотрению выбирать способ и процедуру судебного оспаривания, - применительно к отдельным видам судопроизводства они определяются статьями 46-53, 118, 120, 123, 125-128 Конституции, а также федеральными конституционными и федеральными законами. Это относится и к пересмотру судебных решений, в том числе окончательных.
Регулируя процедуры обжалования судебных решений, законодатель вправе, исходя из Конституции и международных договоров Российской Федерации, принимать во внимание особенности того или иного вида судопроизводства, а также место соответствующего суда в судебной системе. Именно занимаемое Конституционным Судом место в судебной системе и в системе государственной власти вообще, о чем говорилось ранее, особенности конституционного судопроизводства и обусловливают тот факт, что его решения окончательны и не подлежат обжалованию, как это установлено ст. 79 (часть первая) Закона о Конституционном Суде.
Данное законоположение отличается от нормы ст. 53 Закона о Конституционном Суде РСФСР 1991 г., которая предусматривала возможность пересмотра Конституционным Судом своего решения по собственной инициативе в случаях, если: 1) он признает, что решение было постановлено с существенным нарушением установленного порядка производства; 2) открылись новые существенные обстоятельства, не известные Конституционному Суду в момент постановления решения; 3) изменилась конституционная норма, на основании которой было принято решение.
В литературе иногда встречаются предложения дополнить и действующий Закон о Конституционном Суде нормой аналогичного содержания, ссылаясь при этом, в частности, на то, что изменение Конституции требует пересмотра отдельных решений Конституционного Суда, что отсутствуют легальные возможности исправить обнаруженную судебную ошибку, что хотя пересмотр решений конституционных судов редкое явление в мировой практике, он тем не менее предусмотрен в Беларуси, Кыргызстане, Молдове, ряде других государств.*(128) Предлагается предусмотреть в Законе о Конституционном Суде и организационный механизм проверки "истинности и практической целесообразности", принимаемых Конституционным Судом решений, "особенно тех из них, которые приняты большинством в один-два голоса" (?), например создать новую инстанцию - Президиум Конституционного Суда, "сенатские комиссии" на паритетных началах из представителей законодательной и судебной власти и т.п.*(129) Однако подобные предложения, как представляется, не учитывают существенные изменения в статусе и полномочиях Конституционного Суда, внесенные Конституцией 1993 г. и Федеральным конституционным законом о нем 1994 г., особенности этого органа и конституционного судопроизводства.
Прежнее установление о пересмотре решений Конституционного Суда ввиду ранее не известных новых существенных обстоятельств было вполне правомерным, так как Конституционный Суд был правомочен рассматривать дела о конституционности правоприменительной практики, давать заключения о конституционности действий и решений высших должностных лиц, что было связано с установлением и исследованием фактических обстоятельств, правонарушающих действий.
В настоящее время Конституционный Суд такими полномочиями не обладает. Он наделен правом проверять конституционность нормативных актов и договоров, разрешать споры о компетенции, давать толкование Конституции и при этом не устанавливает фактические обстоятельства, исследование которых отнесено к компетенции других судов и иных правоприменительных органов и лежит в основе их правоустанавливающих решений по конкретным делам. Этим конституционное судопроизводство существенно отличается от иных видов судопроизводства, что и обусловливает неприемлемость пересмотра решений Конституционного Суда по указанному основанию.
Рассматривая дело в любой из установленных Законом о нем процедур, Конституционный Суд дает в своих решениях нормативное (при реализации специального полномочия по ч. 5 ст. 125 Конституции) или казуальное (при разрешении всех иных дел) толкование положений Конституции, которое в обоих случаях является официальным толкованием. Право на такое официальное толкование конституционных норм принадлежит исключительно Конституционному Суду, а потому оно, как и выявленный в решениях конституционно-правовой смысл проверяемого нормативного акта, обязательны для всех субъектов права в силу ст. 6 и 106 Закона о Конституционном Суде. Конституция не предусматривает иных органов, обладающих таким правомочием или могущих пересмотреть его решения.
Что касается вопроса о пересмотре решения Конституционного Суда в случае изменения конституционной нормы, на основе которой оно было принято, то следует иметь в виду, что данное в решении официальное нормативное или казуальное толкование конституционной нормы в принципе разделяет судьбу этой нормы, т.е. при ее изменении фактически утрачивает силу в целом или в определенной части, что следует, в частности, из положений пункта 2 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции 1993 г. применительно к решениям Конституционного Суда, принятым до ее вступления в силу. Для этого не требуется пересмотра решения Конституционного Суда. В случае же неясности указанных последствий соответствующие органы и лица на основании ст. 83 Закона о Конституционном Суде могут обратиться с ходатайством о разъяснении решения Конституционного Суда.
Проблема же пересмотра по инициативе Конституционного Суда своего решения в случае, если он признает, что оно было принято с существенным нарушением установленных Законом о Конституционном Суде правил конституционного судопроизводства, как показывает более чем 12-летняя практика Конституционного Суда, не является актуальной, что в принципе не отрицает возможности ее законодательного решения.
По поводу некоторых решений Конституционного Суда порой высказываются критические замечания с политических или профессиональных позиций, иной взгляд на рассмотренные в них правовые проблемы. Несогласие с решением иногда выражают и отдельные конституционные судьи, представляя особое мнение по делу. Все это, однако, не может опровергнуть тот факт, что Конституционный Суд - единственный институт в судебной системе, которому принадлежит исключительное право оценивать соответствие федеральной Конституции нормативно-правовых актов и в случае их неконституционности лишать эти акты юридической силы и презюмируется истинность данного при этом толкования конституционных норм.
Вместе с тем презумпция истинности истолкования Конституционным Судом норм Конституции или конституционно-правового смысла нормативных актов, выраженного в сформулированных в его решениях правовых позициях, не означает, что при возникновении у конституционных судей сомнений в обоснованности той или иной правовой позиции она не может быть изменена. Возможность корректировки правовых позиций вытекает, в частности, из ст. 73 Закона о Конституционном Суде, согласно которой в случае, если большинство участвующих в заседании палаты судей склоняются к необходимости принять решение, не соответствующее правовой позиции, выраженной в ранее принятых решениях Конституционного Суда, дело передается на рассмотрение в пленарное заседание.
Данное положение, как и конкретизирующую его норму §40 Регламента Конституционного Суда, было бы неправильно понимать так, что только палаты могут инициировать изменение правовой позиции. Это может исходить и от Конституционного Суда in corpore (в полном составе) при рассмотрении нового дела. Суть ст. 73 Закона в том, что только в пленарном заседании может быть установлено наличие оснований для пересмотра прежней правовой позиции независимо от того, сформулирована ли она в решении Конституционного Суда, принятого палатой или в пленарном заседании. Поводом же для пересмотра прежней правовой позиции может послужить обращение в Конституционный Суд любого из управомоченных на это органов и лиц, перечисленных в ст. 125 Конституции, в том числе жалоба гражданина. Вместе с тем изменение прежней правовой позиции не означает отмены решения, в котором она была выражена, но ею уже не будут руководствоваться при принятии последующих решений.
В связи со вступлением России в Совет Европы, ратификацией в марте 1998 г. Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней и признанием Россией юрисдикции Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколом к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов возникла проблема соотношения решений Европейского Суда и Конституционного Суда. Так, Уполномоченный Российской Федерацией при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптев полагает, что "большие сложности могут возникнуть, если из решения Европейского Суда будет следовать несовместимость с Конвенцией какого-либо решения нашего Конституционного Суда. Скорее всего перед Россией подобные проблемы никогда не встанут, но нужно учитывать возможность такой ситуации".*(130) Такая деликатная формулировка подразумевает, очевидно, не вытекает ли из ратификации Конвенции и признания обязательной для России юрисдикции Европейского Суда необходимость пересмотра или отмены решения Конституционного Суда в случаях установления Европейским Судом нарушения Российской Федерацией положения Конвенции, т.е. предусмотренного этим положением права или свободы человека.
Правомерен и такой вопрос: может ли гражданин, группа граждан, неправительственная организация - именно они согласно ст. 25 Конвенции вправе обращаться с жалобой - оспорить в Европейском Суде решение Конституционного Суда и потребовать его отмены как противоречащее Конвенции? Из Конституции России такая возможность не вытекает, учитывая положение ст. 79 (часть первая) Закона о Конституционном Суд об окончательности и необжалуемости решений Конституционного Суда. В то же время, например, В.В. Ершов полагает, что в связи со вступлением России в Совет Европы и ратификацией Конвенции возник не только в теоретическом, но и в практическом плане вопрос о соответствии данного положения статье 46 (ч. 3) Конституции, согласно которой "каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты". В.В. Ершов считает, что необходимо привести Закон о Конституционном Суде в соответствие с Конституцией и взятыми Россией на себя международными обязательствами.*(131)

Реализация актов конституционной юрисдикции одна из наиболее актуальных и важных проблем теории и практики конституционного правосудия, так как если решения Конституционного Суда не исполняются или исполняются ненадлежаще, то торпедируются те цели, на достижение которых они направлены согласно Федеральному конституционному закону "О Конституционном Суде Российской Федерации" - защита основ конституционного строя, основных прав и свобод человека, обеспечение верховенства и прямого действия федеральной Конституции, единства конституционно-правового пространства в Федерации.
Практика реализации решений Конституционного Суда достаточно противоречива. Можно привести немало примеров их своевременного, даже немедленного исполнения, начиная с первого от 14 января 1992 г., признавшего неконституционным Указ Президента РСФСР "Об образовании Министерства безопасности и внутренних дел РСФСР", который был отменен Президентом на следующий день. Решения Конституционного Суда, закрепленные в них правовые позиции находят отражение в законодательных актах, указах Президента, используются при принятии решений исполнительными органами власти, судами общей и арбитражной юрисдикции, конституционными (уставными) судами субъектов Российской Федерации, а органами прокуратуры - для обоснования требований о приведении регионального законодательства в соответствие с федеральным при обращении в законодательный орган субъекта Федерации или в суд.
Вместе с тем в 12-летней истории российского конституционного правосудия не единичны факты и другого рода - явное игнорирование или неоправданное затягивание с исполнением решений Конституционного Суда, как, например, Постановления от 7 июня 2002 г. и ряда других решений, касавшихся приведения в соответствие с Конституцией Российской Федерации положений конституций республик; неполный учет при приведении законов, иных нормативных актов в соответствие с Конституцией в связи с решением Конституционного Суда; попытки преодоления юридической силы постановлений принятием норм, аналогичных признанным неконституционными; продолжение принятия правоприменительными органами решений на основе актов, признанных неконституционными; отказ гражданину, организации в пересмотре судебного или иного решения, основанного на признанном неконституционным акте, и т.п.
Причины неисполнения или ненадлежащего исполнения актов конституционной юрисдикции различны. Это и все еще сохраняющийся в обществе, во властных структурах правовой нигилизм, неуважение к закону и правопорядку, противоречивые процессы во взаимоотношениях федерального центра и регионов, неполноценность процессуального механизма исполнения актов конституционной юрисдикции, а порой несовершенство и самих этих актов - усложненное изложение их содержания, приводящее к недопониманию исполнителями, и т.д.
Проблемы обеспечения исполнения решений Конституционного Суда обсуждались законодателями уже в первый год его деятельности. Непосредственным поводом для этого явилось явное игнорирование Постановления Конституционного Суда от 13 марта 1992 г., признавшего неконституционными ряд актов Республики Татарстан, ограничивавших действие федеральных законов на территории республики и касавшихся проведения референдума по вопросу о государственном статусе республики. Верховный Совет РФ даже принял в апреле 1992 г. в первом чтении Закон "Об обеспечении исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации", предусматривавший основания и виды ответственности органов государственной власти и должностных лиц за неисполнение или ненадлежащее исполнение постановлений Конституционного Суда, включая досрочное прекращение полномочий. Однако законопроект был благополучно провален, в чем, как представляется, немалую роль сыграли политические причины, незаинтересованность прежде всего региональных властей в усилении роли судебного конституционного контроля в стране.*(106)
Проблемы реализации решений Конституционного Суда и вчера, и сегодня не сводятся, конечно, лишь к вопросу о конституционно-правовой ответственности за их неисполнение, о чем свидетельствуют и дискуссии в обществе, политических и научных кругах*(107), и новые законодательные решения, которые касаются не только установления конкретных мер конституционно-правовой ответственности, но и иных аспектов механизма реализации этих решений*(108). Главное в новой редакции ряда статей Закона о Конституционном Суде, внесенной в декабре 2001 г., это конкретизация обязанности федеральных и региональных государственных органов и должностных лиц по приведению законов и иных нормативных актов в соответствие с Конституцией Российской Федерации в связи с решением Конституционного Суда, а как следствие несоблюдения этой обязанности - применение мер конституционно-правовой ответственности.
Вокруг представленного Президентом законопроекта шли нешуточные дебаты в Государственной Думе и ее кулуарах в июне-ноябре 2001 г., о чем уже упоминалось в начале второй главы. Наиболее радикальные из поправок к нему, внесенные некоторыми депутатами, звучали так - к ст. 75 Закона: "Мотивировочная часть решения Конституционного Суда Российской Федерации (сведения, перечисленные в пунктах 7-10 части первой настоящей статьи), не должна содержать предписаний, адресованных гражданам, должностным лицам, государственным и муниципальным органам и иным организациям. Эти сведения не являются источником права и не создают правовых последствий для граждан, должностных лиц, государственных и муниципальных органов и иных организаций"; к ст. 87 Закона: "Резолютивная часть решения Конституционного Суда Российской Федерации содержит только наименование нормативного акта и (или) перечень отдельных его положений, признаваемых соответствующими либо не соответствующими Конституции Российской Федерации, и не может содержать норм, устанавливающих права и обязанности граждан, должностных лиц, государственных и муниципальных органов и иных организаций".
Государственная Дума не приняла эти поправки, низводившие Конституционный Суд к роли консультативного органа вопреки его конституционному предназначению, что, как представляется, одновременно является фактическим подтверждением законодателями обязательности решений Конституционного Суда в единстве их мотивировочной и резолютивной частей.
Несомненна позитивная цель, во имя достижения которой Президент предложил внести изменения и дополнения в Закон о Конституционном Суде, и которой призван служить обновленный Закон, - добиться неукоснительной реализации решений Конституционного Суда как важнейшего средства обеспечения верховенства и прямого действия федеральной Конституции, единства конституционно-правового пространства. Это одновременно ведет и к укреплению авторитета Конституционного Суда, повышению значимости его решений, а в конечном счете к усилению судебной власти как самостоятельного и независимого института в государственном механизме, что является одной из главных задач проводимой в стране судебно-правовой реформы.
Вместе с тем некоторые из законодательных новелл дают основания для их различного толкования и эффективность реализации этих положений, а, следовательно, и решений Конституционного Суда, зависит от адекватной интерпретации данных положений федеральными и региональными законодателями при осуществлении законотворческой деятельности, как и высшими должностными лицами в их нормотворческой работе. Неадекватная интерпретация может привести к противоположному поставленной цели результату - к ограничению общеобязательности решений и подрыву авторитета Конституционного Суда. Что же именно в обновленном Законе вызывает сомнение при безусловной поддержке основной направленности нововведений. Для этого необходимо обратиться к его тексту.
В своей основе весьма позитивна новая расширенная редакция части четвертой ст. 79 Закона. Она предусматривает, что в случае, если решением Конституционного Суда нормативный акт признан неконституционным полностью или частично либо из решения Конституционного Суда вытекает необходимость устранения пробела в правовом регулировании, государственный орган или должностное лицо, принявшие этот нормативный акт, рассматривают вопрос о принятии нового нормативного акта, который должен, в частности, содержать положения об отмене нормативного акта, признанного неконституционным полностью, либо о внесении необходимых изменений и (или) дополнений в нормативный акт, признанный неконституционным в отдельной части. До принятия нового нормативного акта непосредственно применяется Конституция.
Данные положения конкретизируются в ст. 80 "Обязанность государственных органов и должностных лиц по приведению законов и иных нормативных актов в соответствие с Конституцией Российской Федерации в связи с решением Конституционного Суда Российской Федерации". Она абсолютно новая по содержанию, названию и конкретна по сравнению с ранее действовавшей редакцией. В статье устанавливается обязанность Правительства Российской Федерации не позднее трех месяцев после опубликования решения Конституционного Суда внести в Государственную Думу проект нового федерального закона либо законопроект о внесении изменений и (или) дополнений в закон, признанный неконституционным в отдельной его части; указанные законопроекты рассматриваются Государственной Думой во внеочередном порядке. Президент, Правительство Российской Федерации, высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации не позднее двух месяцев после опубликования решения Конституционного Суда отменяют свой нормативный акт, принимают новый нормативный акт либо вносят изменения и (или) дополнения в признанный частично неконституционным акт. Законодательный (представительный) орган субъекта Российской Федерации в течение шести месяцев отменяет признанный неконституционным закон субъекта Российской Федерации либо вносит изменения и (или) дополнения в закон, признанный неконституционным в отдельной части, а соответствующий законопроект не позднее двух месяцев после опубликования решения Конституционного Суда должно внести в законодательный (представительный) орган высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации. Федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, заключившие признанный полностью или частично неконституционным договор, не позднее двух месяцев вносят в него изменения и (или) дополнения или прекращают действие договора.
Такая законодательная конкретизация основы механизма реализации решений Конституционного Суда в нормотворческой сфере в принципе не вызывает возражений. Вместе с тем некоторые из нововведений могут быть истолкованы как означающие, что до принятия названными государственными органами и должностными лицами решения об отмене нормативного акта (договора) или его отдельного положения, признанных неконституционными, они действуют, сохраняют юридическую силу и утрачивают ее непосредственно на основании указанного решения об их отмене. А это означало бы, что юридическая сила решений Конституционного Суда, их действие зависит от своего рода подтверждения теми органами и должностными лицами, чьи акты признаны неконституционными. В такой интерпретации данные законоположения расходятся с положениями Конституции, другими нормами Закона о Конституционном Суде, с правовыми позициями Конституционного Суда, на что уже обращалось внимание в литературе.*(109)
В изложенном варианте истолкования рассматриваемые законоположения противоречили бы, во-первых, ст. 125 (ч. 6) Конституции, согласно которой акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу, что является юридической гарантией высшей юридической силы федеральной Конституции; во-вторых, ст. 6 Закона о Конституционном Суде об обязательности решений Конституционного Суда; в-третьих, положениям ст. 79 (части первая и вторая) Закона о Конституционном Суде о юридической силе решений Конституционного Суда, предусматривающим, что его решения вступают в силу немедленно после их провозглашения, действуют непосредственно и не требуют подтверждения другими органами и должностными лицами; в-четвертых, новой редакции части четвертой ст. 79, согласно которой до принятия нового нормативного акта непосредственно применяется Конституция, следовательно, признанный неконституционным нормативный акт не применяется, недействителен, исключен из правовой системы. Хотя в этой же части ст. 79 в несоответствие с ее частями первой и второй установлено, что новый нормативный акт должен содержать положение об отмене нормативного акта, признанного неконституционным.
Следует при этом исходить также из правовых позиций Конституционного Суда, согласно которым "решение, вынесенное в порядке конституционного судопроизводства, действует непосредственно, и потому отмена не соответствующего Конституции Российской Федерации закона органом, его принявшим, не требуется, так как этот закон считается отмененным, т.е. недействительным, с момента оглашения постановления Конституционного Суда Российской Федерации".*(110) В любом случае в силу требований ст. 125 (ч. 6) Конституции и конкретизирующих ее ст. 79 и 87 Закона о Конституционном Суде решение Конституционного Суда является обязательным и "действует непосредственно, независимо от того, имела или не имела место отмена не соответствующего Конституции Российской Федерации закона принявшим его органом"*(111).
Правовое значение тех или иных норм Закона о Конституционном Суде может быть адекватно истолковано только с учетом того, что они действуют в нормативном единстве с другими его нормами. Поэтому, исходя из взаимосвязи положений ст. 125 (ч. 6) Конституции, различных норм Закона о Конституционном Суде и учитывая правовые позиции Конституционного Суда, упомянутые положения новой редакции ст. 79 и 80 Закона о Конституционном Суде должны быть истолкованы прежде всего как предусматривающие лишь дополнительное информационное оформление уже состоявшегося факта отмены нормативного акта, признанного неконституционным (хотя, как правильно отметил Н.В. Витрук, используя язык кибернетики, положение об отмене акта будет ничем иным, как "информационным шумом"). Вместе с тем названные положения при сохранении изложенной оценки нужно рассматривать и в ином аспекте - как определяющие в единстве с другими нормами этих и иных статей Закона параметры для контроля за реализацией решений Конституционного Суда и применения при необходимости мер ответственности за несоблюдение требований Закона, что имеет важное практическое значение.
В контексте изложенного возникает еще один конкретный вопрос: лишили ли законодательные нововведения Конституционный Суд права определять при необходимости сроки исполнения своих решений. Прежняя редакция ст. 80 Закона предусматривала, что решение Конституционного Суда подлежит исполнению немедленно после опубликования либо вручения его официального текста, если иные сроки специально в нем не оговорены. Но эти положения исключены и заменены изложенными выше. Вместе с тем сохраняет своей действие положение п. 12 части первой ст. 75 Закона, согласно которому в решении Конституционного Суда определяется порядок его вступления в силу, а также порядок, сроки и особенности его исполнения и опубликования. Не возникает ли противоречия между этим положением и нормами ст. 80, устанавливающими конкретные сроки отмены и изменения признанных неконституционными нормативных актов?
При ответе на этот вопрос следует исходить прежде всего из того, что юридическим последствием решения Конституционного Суда о признании нормативного акта или его части неконституционными является утрата ими силы с момента провозглашения данного решения, если им не предусмотрено иное. Это вытекает из положений частей первой и третьей ст. 79 во взаимосвязи со ст. 75 (п. 12 части первой) Закона и означает, что с указанного момента признанные неконституционными законоположения не могут применяться и реализовываться каким-либо иным способом, они устранены из нормативно-правовой базы. И если, например, Постановлением от 21 ноября 2002 г. Конституционный Суд признал неконституционным положение Закона Российской Федерации "О вынужденных переселенцах", согласно которому федеральный или территориальный орган миграционной службы лишает лицо статуса вынужденного переселенца в случае, если оно осуждено за совершенное преступление, то данное положение утрачивает силу и не может применяться с момента провозглашения указанного Постановления, а не с момента, когда в законодательство будут внесены необходимые изменения и уточнения с учетом положения мотивировочной части Постановления о возможности для законодателя предусмотреть ситуации, когда статус вынужденного переселенца, обусловленные им права и гарантии не могут быть реализованы и утрачиваются, если пребывание в этом статусе несовместимо с характером совершенного деяния и назначенного наказания*(112). Действие же законодателя и субъектов права законодательной инициативы в связи с этим определяются, в частности, положениями ст. 79 (часть четвертая) и 80 (п. 1) Закона о Конституционном Суде.
Вместе с тем немедленная утрата силы законоположения в связи с признанием его неконституционным может в некоторых случаях иметь неблагоприятные последствия для правопорядка, осуществления прав граждан. Поэтому допустимы отступления от указанного общего порядка утраты силы акта или его отдельных положений, что вытекает из ст. 75 (п. 12 части первой) в ее взаимосвязи со ст. 79 (части первая и третья) Закона. Конституционный Суд в Определении от 4 мая 2000 г. N 101-О отмечал: "Исходя из цели обеспечения баланса конституционно значимых интересов и недопустимости нарушения прав и свобод других лиц при осуществлении прав и свобод человека и гражданина (статья 17, часть 3, Конституции Российской Федерации), Конституционный Суд Российской Федерации может определить и особенности реализации положения части третьей статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в том числе путем отсрочки исполнения постановления Конституционного Суда Российской Федерации, обусловленной, в частности, необходимостью обеспечить стабильность правоотношений в интересах субъектов права".*(113) Отсрочка исполнения может быть обусловлена и другими причинами - когда, например, требуются финансовые расходы, не предусмотренные бюджетом, необходимость принятия организационных мер и т.д.
Так, Постановлением от 14 марта 2002 г. Конституционный Суд признал не подлежащим применению с 1 июля 2002 г. уголовно-процессуальные нормы, допускающие задержание до судебного решения на срок свыше 48 часов, а также арест (заключение под стражу) и содержание под стражей без судебного решения. Федеральное Собрание своевременно внесло соответствующие изменения в законодательство.