Вопрос о пределах или границах дифференциации уголовной ответственности представляется нам весьма
важным. По нашему мнению, процесс дифференциации уголовной ответственности ограничен рамками применения
средств дифференциации, вне которых о нем говорить не приходится, хотя вне этих рамок не исключено
существование иных "дифференцирующих процессов". Именно здесь и таится опасность, увлекшись ключевым
словом "дифференциация", экстраполировать дифференциацию уголовной ответственности на все случаи градации,
дифференциации в уголовном законе.
В связи с этим отметим, что термин "дифференциация" стал достаточно модным. Он часто употребляется в
научной литературе, причем не только в связи с процессом дифференциации уголовной ответственности. Так, М. И.
Ковалев пишет о "дальнейшей законодательной дифференциации возраста уголовной ответственности"'.
А. А. Магомедов, справедливо относя к проявлениям дифференциации уголовной ответственности выделение
квалифицированных и привилегированных составов преступлений2, считает, что дифференциация уголовной
ответственности непосредственно выражается в классификации преступлений, в перечне признаков отдельных
составов преступлений, в установлении системы наказаний и конструировании санкций уголовно-правовых норм, в
оп-
' См.: Ковалев М. И. Советское уголовное право. Вып. 1. Свердловск, 1971. С. 74—76.
2 См.: Магомедов А. А. Правовые последствия освобождения от уголовной ' ответственности. С. 41.

Стр.70
ределении оснований и условий, при наличии которых допускается освобождение от уголовной ответственности и
наказания, а также в дифференциации ответственности совершеннолетних и несовершеннолетних, молодежи,
женщин, беременных женщин, лиц с психическими расстройствами и т. д.' С. Н. Сабанин также относит к
проявлениям принципа дифференциации уголовной ответственности институты освобождения от уголовной
ответственности и от наказания2. По мнению А. В. Васильевского, к дифференциации уголовной ответственности (и
наказания) относятся классификация преступлений и наказаний, выделение обстоятельств, влияющих на процесс
освобождения от уголовной ответственности и наказания и на процесс назначения наказания3. М. С. Поройко относит
к средствам дифференциации уголовной ответственности классификацию преступлений, освобождение от уголовной
ответственности (гл. 11 УК РФ), амнистию, помилование, судимость (гл. 13), освобождение от уголовной
ответственности несовершеннолетних (гл. 14) и принудительные меры медицинского характера (гл. 15)4.
С. Г. Келина, рассматривая проблему дифференциации уголовной ответственности, пишет затем о
дифференциации оснований уголовной ответственности, о дифференциации видов соучастия и видов рецидива, о
дифференцированном решении вопросов о возрасте уголовной ответственности и т. д.5
Л. Л. Кругликов, справедливо включая в сферу дифференциации уголовной ответственности институт
освобождения от уголовной ответственности и градацию санкций с помощью квалифицирующих признаков состава,
расширяет рамки дифференциации. В частности, он относит сюда условное неприменение наказания, досрочное осво-
' См.: Магомедов А. А. Указ. соч. С. 41—42; Его же. О понятии дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности. С. 96—97.
Сходное мнение высказано И. Неновым (см.: Ненов И. Дифференциация уголовной ответственности // Правовые исследования. Тбилиси, 1977. С.
130).
2 См.: Сабанин С. Н. Справедливость освобождения от уголовного наказания. С. 28, 47.
3 См.: Василъевский А. В. Условия дифференциации уголовной ответственности и наказания в Общей части уголовного законодательства // Акту-
альные проблемы правоведения. Ярославль, 1997. С. 66.
4 См.: Поройко М. С. Указ. соч. С. 62—63.
5 См.: Келина С. Г. Некоторые направления совершенствования уголовного законодательства. С. 70.

Стр.71
бождение от наказания и в целом сферу законодательной пенализа-ции, т. е. установления вида и размера наказания в
санкции и другие явления'.
Г. А. Злобин, С. Г. Келина и А. М. Яковлев относят к проявлениям дифференциации ответственности в
уголовном праве, например, введение в закон положения о колониях-поселениях для лиц, совершивших преступление
по неосторожности, отсрочку исполнения приговора несовершеннолетнему, условное осуждение к лишению свободы
с обязательным привлечением к труду и условное освобождение из мест лишения свободы с обязательным
привлечением к труду, условно-досрочное освобождение от наказания и замену наказания более мягким2.
Т. Г. Понятовская относит к "дифференциации ответственности (в том числе уголовной) по признаку ее
существенного свойства... ретроспективную (негативную) и перспективную (позитивную) ответственность"3.
А. А. Тер-Акопов наряду с традиционными проявлениями дифференциации ответственности (освобождение от
уголовной ответственности) приводит следующие: 1) признание деяния малозначительным и непреступным и
исключение по этому основанию уголовной ответственности; 2) назначение более мягкого наказания, чем
предусмотрено законом4.
П. В. Коробов относит к средствам дифференциации уголовной ответственности дифференциацию посредством:
1) освобождения от уголовной ответственности; 2) освобождения от наказания;
3) освобождения от отбывания наказания; 4) судимости; 5) издания актов об амнистии, затрагивающих первые три
вопроса5.
' См.: Кругликов Л. Л. Вопросы дифференциации ответственности в уголовном законодательстве // Реализация принципа справедливости в пра-
воприменительной деятельности органов уголовной юстиции. Ярославль, 1992. С. 58—59.
2 См.: Злобин Г. А., Келина С. Г., Яковлев А. М. Советская уголовная политика: дифференциация ответственности. С. 56—57.
3 Понятовская Т. Г. К вопросу о концептуальных истоках дифференциации уголовной ответственности в истории российской доктрины уголовного
права // Дифференциация формы и содержания в уголовном судопроизводстве. Ярославль, 1995. С.27.
4 См.: Тер-Акопов А. А. Основания дифференциации ответственности за деяния, предусмотренные уголовным законом. С. 72. •'См.: Коробов П. В.
Дифференциация уголовной ответственности и классификация уголовно наказуемых деяний. С. 8.

Стр.72
Э С Тенчов выделяет несколько уровней дифференциации уголовной ответственности, тем самым неоправданно
расширяя это понятие и явление "1) постановления Общей части уголовного права , 2) Особенной части Кодекса (ее
структура, последовательность расположения разделов и глав), J) глав Особенной части УК (размещения внутри них
отдельных статей), 4) статей Особенной части (дифференциация в них огветственности за простые, квали-
фицированные и "привилегированные" разновидности соответствующих преступлений'"
Таким образом, увлечение самой идеей и процессом дифференциации в уголовном праве уводит, как нам
кажется, авторов от первоначального предм^а их исследования — дифференциации уголовной ответственности
Ведь, как известно, дифференциации в данном случае подлежит уже установленная уголовная огветствен-ность, а не
возраст привлечения к уголовной ответственности, виды соучастия, виды рецидива и т д Разумеется, явление
дифференциации, градации присутствует во всех перечисленных случаях, но предмет ее иной Отчасти признают это и
сами авторы Так С Г Келина подчеркивает, что дифференциация уголовной ответственности зависит от хорошо
разработанной системы наказании и иных мер уголовно-правового воздействия и от точного определения в законе
оснований их применения Затем автор делает вывод "Будущее законодательство, очевидно, должно продолжить
линию на дальнейшую дифференциацию оснований (курсив мой — Т Л -К ) уголовной ответственности"2
Сходная позиция у И Я Козаченко, который огносит увеличение или уменьшение объема ответственности (или
дифференциацию уголовной ответственности) к проявлениям криминализации и декриминализации Автор отмечает
"Бесспорно, что отмеченная дифференциация уголовной ответственности осуществляется, прежде всего, за счет
исключения или изменения объема основания уголовной ответственности'"
' Тенчов Э С О дифференциации отвегственносги за пося1а1ельства про-гив собственности // Дифференциация о гве-i с i венное i и в уголовном
праве и процессе Ярославль 1944 С 154
2 См Келина С Г Некоторые направления совершенствования уголовного законодагельства С 70
1 Козаченко И Я Уголовная поли гика и основание уголовной о1вет(.твен-ности // Уголовная поли гика и совершено гвование законодательства Ке-
мерово 1992 С 33—34

Стр.73
По нашему убеждению, дифференциация оснований уголовной ответственности — понятие, не идентичное
дифференциации уже установленной уголовной ответственности И критерии осуществления этих процессов также
не идентичны Дифференцируя основания ответственности, законодатель, по существу производит процесс
криминализации (декриминализации) группирует такие основания в блоки Однако этот процесс принято называть не
дифференциацией, а установлением уголовной ответственности

А вот установление различной ответственности за простой и квалифицированный виды преступлений Ю Б
Мельникова справедливо относит к области дифференциации уголовной ответственности Думается, сюда же можно
включить и привилегированные виды преступлений, традиционно остающиеся в тени при исследовании
квалифицированных составов преступлений
Л Л Кругликов также относит квалифицированные виды составов преступлений к проявлениям дифференциации
уголовной ответственности', не называя отдельно привилегированные составы преступлений Кроме того, автор
обоснованно включает в рамки дифференциации уголовной ответственности все виды освобождения от нее,
предусмотренные в нормах Общей и Особенной частей УК Однако мы не можем согласиться с позицией этого иссле-
дователя включившего институт освобождения от наказания в пределы дифференциации уголовной ответственности2
Аргументация нашей позиции изложена в § 2 главы 1 и § 2 главы 3 данной работы
Некоторые исследователи относят к дифференциации уголовной ответственности принудительные меры
медицинского характера и принудительные меры воспитательного характера На первый взгляд такое суждение не
лишено смысла, особенно если вспомнить идею "двухколейности" уголовного права, принятую в теории германского
уголовного права Рассмотрим подробнее, действительно ли охватываются рамками дифференциации уголовной
ответственности названные правовые явления
По нашему убеждению, принудительные меры медицинского характера (гл 15 У К РФ) не могут быть отнесены к
проявлению дифференциации уголовной ответственности С точки зрения теории уголовного права медицинские меры
не представляют собой уголовной ответственности, а являются ее альтернативой С практической точки зрения (или с
точки зрения законодателя) медицинские меры применяются к невменяемым лицам (п "а" ч 1 ст 97 УК РФ) А в
соответствии сч 1ст 21ист 19 УК РФ невменяемые
' См Кругликов Л Л Квалифицированные составы особенности регла-менгации, влияние на режим законное! и // Вопросы обеспечения социа-
листической законности в уголовном судопроизводстве Тверь 1991 С 10
г Там же

Стр.77
лица не подлежат уголовной ответственности, следовательно она не может быть дифференцирована
В случае совершения лицом преступления в состоянии вменяемости и наступления после совершения
преступления психического расстройства, делающего невозможным назначение или исполнение наказания (п "б" ч 1
ст 97 УК РФ), меры медицинского характера как бы заменяют меры ответственности а в случае излечения лица
подлежат зачету (ст 103 УК РФ) Таким образом, и здесь меры медицинского характера не являются дифференциацией
уголовной ответственности, а выступают ее альтернативой
Сходная ситуация складывается в случаях совершения преступления лицом, страдающим психическим
расстройством не исключающим вменяемости, либо лицом, признанным нуждающимся в лечении от алкоголизма и
наркомании (п "в' , "г" ч 1 ст 97 ч 2 ст 99 УК РФ) Этим лицам принудительные меры медицинского характера
назначаются наряду с наказанием Таким образом, уголовная ответственность реализуется в наказании, меры
медицинского характера не изменяют, не дифференцируют ответственность, а дополняют ее
Принудительные меры медицинского характера можно отнести, по нашему мнению, к проявлениям не
дифференциации уголовной ответственности, а к дифференциации уголовно-пра-вовых последствий совершения
преступления
Продолжая рассмотрение вопроса о рамках дифференциации, подчеркнем, что дифференциация
ответственности несовершеннолетних, безусловно, входит в сферу дифференциации уголовной ответственности
Такая дифференциация существовала давно, еще в законах петровской эпохи мы находим предписания о
снижении наказания и неприменении некоторых видов наказания к малолетним преступникам Последовательно
проводилось такое решение и в уголовном законодательстве XVIII и XIX вв, а равно в уголовных законах советского
периода'
Наиболее полное решение вопроса дифференциации уголовной ответственности несовершеннолетних
содержится в гл 14 УК РФ 1496 г В частности, к дифференциации ответственности отно-
' См подробна гч 2

Стр.78
сится ограничение видов и размеров уголовных наказаний, применяемых к несовершеннолетним (ст 88 УК РФ) К
проявлениям дифференциации уголовной ответственности мы относим также случаи усиления уголовно-правовой
охраны несовершеннолетних, например, когда они являются потерпевшими от преступлений (п "д" ч 2 и п "в" ч 3 ст
131 и ст. 132, п "д" ч 2 ст 126 и 127, ч 2 ст 202 УК РФ и др)
Однако принудительные меры воспитательного воздействия (ст 90 УК РФ) не являются, по нашему мнению,
дифференциацией уголовной ответственности, поскольку они применяются вне рамок уголовной ответственности и
не носят уголовно-репрессив-ного характера
Сокращение сроков давности и сроков погашения судимости (ст 93—95 УК РФ) в сравнении с аналогичными
сроками для совершеннолетних преступников свидетельствует, на наш взгляд, о реализации в этих законодательных
решениях принципа дифференциации уголовной ответственности
Градация уголовно-правовых последствий преступления на уголовную ответственность (уголовное наказание), с
одной стороны, и иные меры уголовно-правового характера — с другой (помимо уже упомянутых принудительных
мер медицинского либо воспитательного характера, к ним относятся условное осуждение, отсрочка отбывания
наказания беременным женщинам)', позволяет сделать вывод, что вторая группа правовых явлений не относится к
дифференциации уголовной ответственности Условное
1 Мы не можем согласиться с А П Чугаевым, относящим к мерам уголовной огвегственности помимо вынесения обвинительного приговора и нака-
зания (собс1венно уголовная огвегсгвенносгь) также условное осуждение огсрочку исполнения приговора, применение к несовершеннолетнему
принудигельных мер воспитательного характера, возмещение причиненного вреда судимость (см Чугаев АЛО совершенствовании правового
регулирования уголовной отвегственносги // Реализация уголовной ог-ветственности материально-правовые и процессуальные аспекты Самара,
1992 С 45) Сходная позиция у А С Молодцова, утверждающего что дифференциация уголовной ответственности предполагает использование всех
имеющихся средств наказания иных уголовно-правовых мер, иных видов 01вегс1венности (см Молодцов А С Уголовная ответственное гь по-ня1И(-
дифференциация // Реализация уголовной ответственности материально-правовые и процессуальные аспекгы Куйбышев, 1992 С 51, 55)

Стр.79
осуждение и отсрочка отбывания наказания — это, по нашему убеждению, проявления принципа дифференциации и
индивидуализации исполнения наказания, укладывающиеся в рамки процесса исполнения наказания
Институт освобождения от наказания (гл 12 У К РФ) также не следует относить к средствам дифференциации
уголовной ответственности Между тем в правовой литературе условно-досрочное освобождение (ст 79, 93 УК) весьма
часто связывают с дифференциацией ответственности Думается, этот институт — средство индивидуализации
уголовной ответственности (индивидуализация уже избранной виновному меры наказания)
В то же время градированное снижение или повышение типового наказания (ст 62, 66, 68 УК РФ) мы относим не
к институту индивидуализации ответственности, а к проявлениям ее дифференциации Изложенные в этих статьях
обстоятельства можно считать особо смягчающими (отягчающими) или квалифицирующими (привилегирующими)
либо признавать их пограничную правовую природу, но бесспорно влияние названных обстоятельств на
градированное изменение рамок санкции и тем самым на дифференциацию ответственности
В уголовно-правовой литературе, освещающей новации УК РФ 1996 г, нередко упоминается о дифференциации
ответственности путем более подробной регламентации обстоятельств, исключающих преступность деяния (гл 8)
По нашему убеждению, такие обстоятельства не дифференцируют уголовную ответственность, а исключают ее При
непреступности содеянного, отсутствии ответственности нечего и дифференцировать

В настоящее время дифференциация уголовной ответственности признается основным направлением
отечественной уголовно-правовой политики.
Между тем очевидно, что одного лишь признания явно недостаточно для реального воплощения этого принципа
в реформируемом российском уголовном праве. Чтобы оптимально реализовать дифференциацию ответственности в
уголовном законе, необходимо определить исходные положения, создать ее концепцию и, что особенно важно,
детально разработать теоретическую базу отдельных средств и способов дифференциации.
Однако, как это ни странно, правовой литературы, посвященной собственно дифференциации уголовной
ответственности, очень мало (это уже названные статьи И. М. Гальперина, П. В. Коробова, С. Г. Келиной, Г. Л.
Кригер, Л. Л. Кругликова, монография Ю. Б. Мель-

' Бриллиантов А. В. Дифференциация наказания и степень исправления осужденных к лишению свободы М, 1997 С. 8

никовой). Обычно дифференциация лишь попутно анализируется в работах об индивидуализации уголовной
ответственности, которой действительно посвящены многие тома ценных исследований. Даже в тех случаях, когда
предметом исследования становится дифференциация ответственности, она рассматривается как дифференциация ви-
дов ответственности в уголовном праве', где наряду с уголовной до недавнего времени фигурировали
административная, дисциплинарная и "общественная" ответственность.
Наконец, необходимо отметить, что дифференциация уголовной ответственности не подвергалась комплексному
исследованию на монографическом уровне.
Как мы отмечали, дифференциация уголовной ответственности рассматривается исключительно в аспекте
сравнения ее с индивидуализацией ответственности как процесс, отличающийся по ряду параметров от
индивидуализации и позволяющий более четко выделить характерные черты последней2. При этом одни ис-
следователи недостаточно четко различают названные явления. Другие же доказывают необходимость их различения.
Например, И. И. Карпец пишет об индивидуализации наказания в законе (видимо, речь идет о дифференциации. — Т.
Л.-К.) и об индивидуализации наказания в суде''. И. И. Карпец, по существу, относит дифференциацию уголовной
ответственности к разновидности индивидуализации ответственности. Так, автор пишет об "индивидуализации
ответственности по составу преступления", например, путем учета квалифицирующих признаков, или об
"индивидуализации наказания в законе", "в рамках санкции статьи закона"4.
Другой исследователь — М. М Бабаев — отмечает: "Общие указания закона индивидуализируют
ответственность главным образом в рамках состава преступления. . Следующий этап — индивидуализация наказания
в суде — применение норм советского

' См , например Мельникова Ю Б. Указ соч.
2 См., например. Курляндский В. И. Указ соч С 77—96, Чугаев А. П Основы дифференциации ответственности и индивидуализации наказания. Крас-
нодар, 1985, Его же. Индивидуализация наказания за преступления и ее особенности по делам несовершеннолетних Краснодар, 1979
' См. Карпец И. И. Индивидуализация наказания в советском уголовном праве М, 1961 С 12
•Там же С 12.

права к конкретному лицу, на основе учета особенностей его личности и совершенного им конкретного деяния...
Индивидуализация наказания в суде — это в конечном счете выбор конкретной меры воздействия в пределах,
установленных рамками санкции... статьи Особенной части"'.
Солидарен с указанными авторами А. А. Тер-Акопов, который пишет: "Нуждается в уточнении и перечень
факторов, влияющих на назначение наказания, которые в широком смысле влияют и на дифференциацию
ответственности"2.
А. А. Магомедов, правильно подчеркивая логическую связь между дифференциацией и индивидуализацией
ответственности, делает вывод, что "дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности выполняют
одни и те же функции"3. Представляется спорным, что два различных по правовой природе явления выполняют
одинаковую функцию, и наоборот: две функции присущи одному явлению.
Нередко и зарубежные исследователи не делают различий между процессами, с одной стороны, установления в
законе оснований уголовной ответственности и ее дифференциации и, с другой — индивидуализации ответственности
в суде. Так. Р.-П. Калис считает, что между составом преступления и назначением наказания догматических различий
нет; последовательно законные квалификации есть не что иное, как предугаданные подлежащие назначению меры
наказания. Они есть лишь законодательный ответ на вопрос, который обычно стоит перед судьей при назначении
меры наказания. По мнению Р.-П. Калиса, разделение компетенции между законодателем и судьей надуманно. В
некоторых случаях может иметь место смешение функций, "перемещение компетенции" этих субъектов. Суть не в
догматических принципах и конструкциях, а в стратегии. Отсюда, делает вывод Р.-П. Калис,
' Бабаев М. М. Индивидуализация наказания несовершеннолетним. М., 1968. С 6—9.
2 Тер-Акопов А. А. Основания дифференциации ответственности за деяния, предусмотренные уголовным законом // Сов. государство и право. 1991.
№ 10. С. 73.
Магомедов А. А. О понятии дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности // Уголовная политика и реформа уголовного за-
конодательства. М.. 1997. С. 102.Стр.33

предпосылки наказуемости (в том числе составы преступлений, включая квалифицированные и привилегированные
виды) можно понимать как законом предвосхищенные основания назначения наказания'.
Близка изложенной и позиция А. Монтенбрюка, который пишет, что различие между квалифицирующими
признаками (дифференциация наказания) и обстоятельствами, учитываемыми при назначении наказания, сделано
законодателем чисто случайно2;
содержательного различия между ними нет.
Другой немецкий исследователь, А. Дона, не так категоричен. Он утверждает, что в Германии еще нет четкой
границы между сферой назначения наказания судьей и изменением рамок санкции законодателем3. Автор
подчеркивает: теория не выработала четких критериев разграничения квалифицирующих и привилегиру-ющих
признаков (дифференциации ответственности. — Т. Л.-К.) и правил назначения наказания (индивидуализации
ответственности. — Т. Л.-К.У.
Напротив, ряд немецких исследователей поддерживают идею "разделения труда между законодателем и
судьей"5, т. е. различают сферы дифференциации и индивидуализации наказания. Так, большинство немецких ученых
выделяют в уголовном праве самостоятельные области: 1) назначения наказания (Strafzumessung) и 2) предпосылок
наказания (Strafvoraussetzungen). Но при различении этих областей часто подчеркивается, что это две стороны одной
медали. Невозможно "обойтись" лишь предпосылками наказуемости и при этом отказаться от правовых последствий
— наказания и других мер принуждения. Кроме того, правовые предпосылки и правовые последствия не должны быть
поняты в том смысле, что последствия "выводятся" из предпосылок. Речь идет, скорее, об их взаимном влиянии,
смысловой и целевой взаимосвязи.
' См.: Calliess R.-P. Die Rechtsnatur der "besonders schweren Falle" und
Regelbeispiele im Strafrecht // Junstische Schulung. 1975. S. 115, 116, 118.
2 См.: Montenbriick A. Strafen und Strafzumessung. Berlin, 1983. S. 43 ff.
'' См.: Dohna A. Die gesetzliche Strafzumessung // Monatsschrift fill' Kriminalbiologie und Strafrechtsreform. 1943. S. 145.
4 См.: Ibid. S. 141—142.
л Timpe G. Stratmilderungen des Allgemeinen Teils des StGB und des Doppelverwertungsverbot. Berlin, 1983. S 320.Стр.34

Особенно сильна эта взаимосвязь между исполнением состава преступления и пределами наказания. Составы
преступления имеют различную "тяжесть" — простые, квалифицированные, привилегированные. Это различие и
делает возможной первую дифференциацию относительно грозящего наказания. Здесь предпосылки наказания
(состав) непосредственно определяют пределы назначения наказания. Как считает Г. Артц, дифференциация составов
по их тяжести с помощью квалифицирующих признаков — это "предусмотренные в составе преступления (и
соответствующей ему санкции. — Т. Л.-К.) указания о назначении наказания'".
Г. Тимпе полагает, что различия между законодателем и судьей не существует, судья может вынести решение
вместо законодателя, ибо "правоприменение всегда есть нечто большее, чем просто исполнение закона, оно всегда
является процессом право-творчества, совместно определенным волевым актом (закона. — Т. Л.-К.) и оценкой
правоприменителя"2. Напротив Ф.-Х. Шредер подчеркивает необходимость разделения функций законодателя и
судьи: "Является неоспоримым то, что при определении последствий преступления (наказание) мнение судьи может
дополнять оценку законодателя; следует при каждом законодательном решении данного вопроса добиваться
оптимального деления функций между законодателем и судьей"3. В то же время Ф.-Х. Шредер отмечал, что
законодательные квалификации и привилегирова-ния есть лишь предвосхищение процесса назначения наказания, это
законодательный ответ на вопрос, который должен быть решен судьей. Предметное содержание этих процессов
одинаково, а различия этих областей не имеют большого практического значения4.
В результате увлечения спором о различии сфер дифференциации и индивидуализации уголовной
ответственности, безусловно, важным, в правовой литературе практически не уделяется внимания самому явлению
дифференциации ответственности.
' Arzt G. Die Neufassung der Diebstahlbestimmungen. Gleichzeitig ein Beitrag zur Technik der Regelbeispiele // Juristische Schulung. 1972. S. 386.
2 Тгтре G. Op. cit. S. 320—322.
1 Schroder F.-H. Gesetzliche und richterliche Strafzumessung // Festschrift fur Mezger. MCinchen, Berlin, 1954. S. 426.
' См.: Ibid.

Стр.35
Разумеется, мы далеки от мысли искусственно разорвать процессы дифференциации и индивидуализации
ответственности. Эти явления связаны логически и во времени следуют одно за другим. Вначале законодатель
устанавливает уголовную ответственность и типовое наказание за тот или иной вид преступления, очерчивает общий
контур наказуемости; затем он градирует эту ответственность, предусматривая возможность как бы двигаться "по
ступенькам", увеличивая или уменьшая ответственность, вплоть до возможности полного от нее освобождения;
наконец, право-применитель избирает конкретную, индивидуальную меру ответственности в рамках, уже
определенных законодателем на предыдущих этапах. Тем не менее рассматриваемые процессы имеют различную
правовую природу.
Невнимание теории уголовного права к проблеме дифференциации ответственности не могло не сказаться на
уголовном законодательстве. В частности, ни в УК РСФСР 1960 г., ни в действующем Уголовном кодексе РФ 1996 г.
дифференциация ответственности не упоминается в числе принципиальных положений уголовного права. Нельзя
считать оптимальной и редакцию ряда уголов-но-правовых институтов нового Кодекса, призванных закрепить
конкретные средства дифференциации ответственности.
Прежде чем приступить к рассмотрению характерных черт дифференциации уголовной ответственности,
представляется необходимым сделать несколько принципиальных методологических замечаний.
Согласно требованию прикладной логики для определения любого понятия необходимо смоделировать его
основное содержание. Форма определения во многом зависит от степени абстрактности понятия. Например, понятие
не столь высокой степени абстрактности логично определить через род и видовое отличие, категория же любой
научной отрасли не может быть определена таким образом, поскольку предельно общее понятие не имеет рода. Как
нам представляется, дифференциация уголовной ответственности может быть признана уголовно-правовой
категорией'. По фор-
' См.: Философская энциклопедия / Под ред Ф. В. Константинова. Т. 2. М., 1962. С. 472; Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. М., 1975.
С. 240; Бабаев В. К. Советское право как логическая система. М., 1978. С. 112; Васильев А. М. Правовые категории: Методологические аспекты
разработки системы категорий теории права. М., 1976. С. 58.

Стр.36
ме она является предельно общим понятием уголовного права, по содержанию же может быть охарактеризована как
фундаментальное понятие, отражающее существенное, глобальное направление уголовно-правовой политики.
Однако необходимо уточнить, что дифференциация уголовной ответственности относится к уголовно-правовым
категориям, а не к общеправовым или социальным, в числе которых есть категории "ответственность" и "юридическая
ответственность". По общему правилу, к системе категорий какой-либо науки относят лишь те понятия, которые
максимально обобщают особенное, специальное в объекте данной науки. Именно объект науки (в данном случае —
уголовного права) ограничивает степень обобщения.
На наш взгляд, наиболее целесообразно определение дифференциации ответственности через парную категорию
либо через ближайшие элементы категориального ряда' путем перечисления существенных черт определяемого
явления в противопоставление названным категориям, т. е. необходимо рассмотреть место дифференциации
ответственности в системе категорий уголовного права
В связи с этим отметим, что в отечественной науке уголовного права не существует специальных работ,
посвященных проблеме понятийного и категориального аппарата данной науки. Некоторые авторы, затрагивая вопрос
категориального аппарата уголовного права, считают, что к числу категорий можно отнести лишь "преступление" и
"наказание"2. На наш взгляд, категориальный строй уголовного права не столь прост. Думается, следует, во-первых,
выделить поэлементный состав категорий и, во-вто-
' Категориальные ряды — группы категорий, объединенные по определенному основанию В зависимости от последнего различают предметные,
функциональные, исторические категориальные ряды. По своей общности категориальные ряды делятся на основной и ряды второго, третьего
порядка, а также понятийные ряды Внутри категориального ряда элементы логически связаны, продолжают и дополняют друг друга, они рас-
полагаются от более абстрактных к более конкретным. Начальная категория соотносится с одной или несколькими категориями более высокого
порядка и через определения конкретизирует эти категории Соответственно, отдельные категории ряда являются узловыми для категориальных
рядов третьего, четвертого порядка, а также понятийных рядов Таким образом формируется "сегь" понятийных рядов науки ^См Бабаев В К. Указ
соч. С. 117

Стр.37
рых, построить логически стройную их систему в виде категориальных рядов и их "сети".
В уголовном праве основной категориальный ряд выглядит следующим образом, "преступление" — "уголовная
ответственность" — "наказание". Очевидно, что входящие в этот ряд категории являются фундаментальными для
уголовно-правовой теории, концентрируют сущность уголовного права
Дифференциация ответственности как категория уголовного права относится, по нашему мнению, к
функциональному категориальному ряду "уголовно-правовая политика": "уголовное право-творчество" —
"применение уголовного закона". Уголовное право-творчество конкретизируется далее в криминализации и декри-
минализации, пенализации и депенализации, а применение уголовного закона — в квалификации и назначении
наказания (освобождении от ответственности и/или от наказания). Весь блок категорий уголовно-правовой политики
базируется на фундаментальной категории основного ряда "уголовная ответственность". Соответственно,
осуществление уголовно-правовой политики в сфере правотворчсства характеризуется унификацией и дифференциа-
цией уголовной ответственности, а в сфере правоприменения — ее индивидуализацией. Следовательно, "уголовная
ответственность" дает начало нескольким функциональным категориальным рядам, содержательно "связанным"
между собой.
Таким образом, интересующая нас категория "дифференциация уголовной ответственности"
относится к блоку категорий "уголовная ответственность" и характеризует процесс осуществления
уголовно-правовой политики в области правотворчества. Дифференциация уголовной
ответственности функционально связана с однородными категориями интеграции и индивидуализа-
ции уголовной ответственности и с категорией иного, более высокого, порядка — "уголовно-правовая
политика".
Думается, что парной категорией дифференциации ответственности не может быть признана ее
индивидуализация. Дифференциация ответственности характеризует уголовно-правовую политику законодателя В
рамках правотворческого процесса дифференциация ответственности уравновешивается ее унификацией,
ингеграцией. Индивидуализация же характеризует уголовно-правовую политику правоприменителя. Следовательно,
парной кате-
Стр.38
горией для дифференциации уголовной ответственности служит интеграция последней.
Названные категории отвечают всем параметрам парных категорий. Во-первых, они сравнимы, соотносимы; во-
вторых, обладают предметным единством, имеют единую основу — осуществление уголовно-правовой политики в
процессе правотворчества. Эти категории фиксируют определенное единство имеющих общую основу крайних
проявлений уголовно-правовой политики правотворчества. Дифференциация ответственности как одна сторона
уголовно-правовой политики несет в себе стремление к другой, противоположной стороне — потребность в
интеграции ответственности. Таким образом, они не существуют раздельно, и потому необходимо их совместное
рассмотрение. Кроме того, без их анализа невозможно познание сущности уголовной ответственности, поскольку
уголовная ответственность проявляется во взаимосвязи рассматриваемых категорий. Через дифференциацию и
интеграцию уголовной ответственности конкретизируется основная, исходная для них категория — "уголовная
ответственность", и мы считаем, что необходимо исследование тождества, развития, взаимосвязи и взаимопереходов
дифференциации и интеграции уголовной ответственности.

По нашему мнению, нет ничего абсурдного в утверждении, что, следуя уголовно-правовому запрету,
законопослушный гражданин реализует позитивный аспект уголовной ответственности.
Не стоит также забывать, что задачами уголовного закона (ст. 2 УК РФ) признаны охрана ряда объектов и
предупреждение преступлений. Думается, предупреждение преступлений осуществляется и самим фактом издания
уголовно-правового запрета, т. е. в первую очередь на этапе общих уголовно-правовых отношений.
Основываясь на изложенном понимании сущности уголовной ответственности, рассмотрим понятие ее
дифференциации.
По нашему мнению, особенности, характерные черты дифференциации уголовной ответственности могут быть
выявлены:
1) через сравнение с логически продолжающим ее процессом ин-
' См., например. Курс советского уголовного права Т 1. М., 1970. С. 218;
Лейкина Н, С. Указ. соч. С. 29, и др. 1 Сабанин С. Н. Указ. соч. С. 32
' См • Фарукшин М. X. Вопросы общей теории юридической ответственности // Правоведение.1969. № 4. С. 31

Стр.46
дивидуализации; 2) через противопоставление ее процессу интеграции ответственности. Первый аспект довольно
подробно проанализирован в правовой литературе. Второй же заслуживает более пристального внимания, так как
исследователи не только не пишут, но даже и не упоминают об интеграции уголовной ответственности. Но без нее
невозможно достаточно полно исследовать дифференциацию уголовной ответственности, а кроме того, она сама по
себе — важный и сложный процесс развития ответственности, уголовно-правовой политики.
Слово "интеграция" происходит от латинских слов "integer" — целый и "integratio" — восстановление,
восполнение и означает объединение в целое каких-либо частей, элементов'. К наиболее важным появлениям
интеграции, уголовной ответственности в отечественном уголовном праве могут быть, на наш взгляд, отнесены:
установление равной градации ответственности независимо от сословного положения граждан; исключение из круга
обстоятельств, признаваемых квалифицирующими, характеризующих только личность виновного (например, особо
опасный рецидивист); объединение родственных институтов (например, охраны государственной, общественной и
личной собственности); унификация видов и форм ответственности как в рамках определенных институтов, так и в
рамках отрасли. Движение к единообразию, единству уголовной ответственности — мало исследованное, сложное,
целостное явление, еще ждущее теоретического осмысления наукой отечественного уголовного права.
Под дифференциацией понимается разделение, расчленение, расслоение целого на различные части, формы и
ступени (это слово происходит от французского слова "differentiation" и латинского "differentia" — различие2).
Применительно к уголовной ответственности дифференциация проявляется уже на том этапе, когда законодатель
в Общей
'См.: Словарь иностранных слов. Изд. 18-е. М., 1989. С. 201.
2 Там же. С. 175. Следует отметить, что понятия дифференциации и интеграции обозначают явления, процессы реальности, причем как материаль-
ной, так и идеальной, мыслительной. Поэтому неверно определять дифференциацию как расчленение, различение отдельного, частного при рас-
смотрении, изучении чего-нибудь (см.: Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1975. С. 154).

Стр.47
части уголовного закона определяет, следует ли за совершение того или иного преступления в обязательном порядке
привлекать лицо к уголовной ответственности либо возможно освобождение от уголовной ответственности. Такое
решение тесно связано с категоризацией преступлений в Общей части уголовного закона.
Определяя, вслед за законодателем, к какому виду преступления (составу преступления) относится содеянное,
мы ориентируемся на разбивку Особенной части уголовного закона на главы и разделы, на отдельные статьи (и
закрепленные в них составы) и расположение статей. Этот процесс находится за рамками собственно
дифференциации ответственности, которая "уступает место" дифференциации оснований уголовной ответственности.
Законодатель устанавливает ответственность, определяя ее основание (состав преступления) и типовое наказание
(виды и размеры наказания). Это, по сути, процессы криминализации и пенализации.
Дифференциация ответственности вновь "вступает в свои права" при учете квалифицирующих и
привилегирующих признаков содеянного. На этом этапе основание ответственности (основной состав преступления)
уже установлено; происходят градация, повышение или понижение типового наказания в зависимости от наличия в
содеянном квалифицированного или привилегированного составов преступлений.
Категоризация преступлений в уголовном законе (ст. 15 УК РФ) представляет собой, по нашему мнению, не
средство или конкретное проявление дифференциации ответственности1, а основу дифференциации (причем как в
Общей, так и в Особенной частях уголовного закона). Вместе с тем категоризация преступлений является также
основой установления ответственности, типового наказания за преступления с основным составом.
На следующем этапе решается вопрос о назначении виновному конкретной меры наказания. Это
индивидуализация ответственности, принципиально отличающаяся от ее дифференциации.
Институт освобождения от наказания, как бы продолжающий этап назначения наказания, по нашему мнению, не
относится к процессу дифференциации уголовной ответственности. По су-
' Этот вопрос будет подробно освещен в § 2 и 3 данной работы.

Стр.48
ществу — это индивидуализация процесса реализации наказания, о чем свидетельствуют закрепленные в этом
институте нормы условно-досрочное освобождение от отбывания наказания (ст 79 УК РФ), замена неотбытой части
наказания более мягким видом наказания (ст 80 УК РФ), освобождение от наказания в связи с болезнью (ст 81 УК
РФ), отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей (ст 82 УК РФ),
освобождение от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности обвинительного приговора суда (ст 83
УК РФ)
Далее процесс индивидуализации отбывания наказания продолжается в рамках, регламентированных Уголовно-
исполнитель-ным кодексом Российской Федерации При этом законодательной основой такой индивидуализации
служат предписания закона о дифференциации режимов отбывания наказания в разных испра-вительно-трудовых
учреждениях и даже в рамках одного учреждения УИК РФ, безусловно, продолжил тенденцию дифференциации,
характерную для Уголовного кодекса Однако не следует забывать, что дифференцируется здесь не собственно
уголовная ответственность, а порядок ее реализации
Итак, уголовная ответственность дифференцируется законодателем в уголовном законе
Остановимся подробнее на вопросе о субъекте дифференциации уголовной ответственности Если исходить из
того, что место дифференциации уголовной ответственности — национальное уголовное законодательство, то ее
субъектом, естественно, следует признать национального законодателя
В связи с этим встает вопрос относится ли к субъектам дифференциации уголовной ответственности только
национальный законодатель или также и законодатель, создающий нормы международного публичного права,
затрагивающие вопросы уголовного права7
Известно, что в актах международного публичного права суверенным государствам преимущественно
предписывается установить или отменить уголовную ответственность Такие предписания имеют обязательную силу,
если они содержатся в международных конвенциях, протоколах к ним, в директивах государ-

Стр.49
ствам — членам конвенции', а также в большинстве резолюций Генеральной Ассамблеи ООН, Комитета министров и
Парламентской ассамблеи Совета Европы, Европейского парламента В большинстве названных документов
содержатся рекомендации установить те или иные уголовно-правовые запреты, такие рекомендации обязательны для
адресатов (подписавших эти документы государств или для членов этих организаций)
Реже рекомендуется установить размер ответственности, санкции за те или иные нарушения Это не случайно
ведь разница в "тяжести" санкций в национальных законодательствах довольно велика, что обычно обусловлено
традициями и правовой культурой разных государств Так, в ст 36 Единой Конвенции о наркотических средствах от 30
марта 1961 г с изменением от 25 марта 1972 г Сторонам — участницам Конвенции предписывается установить
уголовную ответственность за перечисленные в статье умышленные деяния, связанные с оборотом наркотиков,
причем Сторонам рекомендовано в качестве наказания предусмотреть тюремное заключение или иной способ
лишения свободы2 Сходные предписания относительно умышленных преступлений, связанных с оборотом
психотропных веществ, содержатся в Конвенции о пси-хотропных веществах от 21 февраля 1971 г В частности, в ст
22 Конвенции рекомендовано устанавливать в санкции тюремное заключение или наказание иным способом лишения
свободы, а также конфискацию предмета преступления' В 1988 г в Вене была принята Конвенция ООН о борьбе
против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, которая вступила в силу 11 ноября 1990
г (Россия участвует в этой Конвенции) Новая Конвенция предусматривает возможность применения к виновным та-
ких мер наказания, как арест, конфискация иностранной собственности, доходов и банковских счетов4
1 См, например Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г (ст 1, 3, 4), Конвенция относительно
рабсгва от 25 сентября 1926 г с изменениями о г 7 декабря 1953 г (ст 6), Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией просгитуции
тречьими лицами от 12 марга 1950 г (ст 1, 2) // Международное право в документах Изд 2-е М, 1997 С 273—275, 282—283, 288—290
2 См Международное право в документах С 295 1 Там же С 301
4 См Международное право Учебник / Под ред Ю М Колосова, В И Кузнецова Изд 2-е М, 1998 С 380—381

Стр.50
Иногда в конвенциях в более общей форме устанавливается обязанность государств-участников предусмотреть в
национальном законодательстве строгое наказание, соответствующее "тяжкому характеру преступления" Например,
такое предписание содержится в п 2 ст 2 Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц,
пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, от 14 декабря 1973 г'
Таким образом, чтобы избежать разночтений и провести линию правовой унификации в актах международного
права, касающихся вопросов уголовной ответственности, даются рекомендации относительно не только признаков
преступного деяния, но и примерной санкции
В последние годы такая тенденция к унификации оснований и пределов уголовной ответственности особенно
характерна для стран — членов Европейского Союза
Казалось бы, вывод напрашивается сам собой "международный" законодатель, наряду с законодателем
национальным, дифференцирует уголовную ответственность Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что
это не так
Никто не может быть привлечен к уголовной ответственности в Российской Федерации, если ее уголовным
законом такая ответственность не установлена (а также не дифференцирована) Так, в Российской Федерации до 1995 г
не была наказуема торговля несовершеннолетними, несмотря на ратификацию Россией в 1990 г Конвенции ООН о
правах ребенка2 Разумеется, не могла быть и дифференцирована ответственность за это деяние Ныне купля-продажа
несовершеннолетних подлежит наказанию в соответствии со ст 152 УК РФ, и ответственность за это деяние
дифференцирована в Кодексе
Сходным образом до введения в действие УК РФ 1996 г не были наказуемы в России геноцид, наемничество,
преступления против лиц, пользующихся международной защитой, и ряд других преступных деяний, несмотря на
присоединение России к соответствующим конвенциям3
' См Международное право в документах С 311
1 См Международная защита прав и свобод человека Сборник документовМ, 1490 С 385—409
1 См Международное право в документах С 273—275, 282—283, 310—314, Международное право Учебник С 378

Стр.51
Таким образом, рекомендации международных организаций (например, "правовые линии" Европейского Союза,
рекомендации Международной ассоциации уголовного права по унификации международного и национального
уголовного права, рекомендации ООН в отношении уголовной политики и нормотворчества) могут касаться
уголовно-правовой политики, связанной как с установлением, так и с дифференциацией уголовной ответственности
Но реально осуществляет дифференциацию уголовной ответственности лишь национальный законодатель,
управомоченный устанавливать и дифференцировать уголовную ответственность
Отметим еще один важный, на наш взгляд, момент, характеризующий деятельность субъекта дифференциации
ответственности и отличие ее от деятельности субъекта индивидуализации уголовной ответственности Законодатель,
дифференцируя ответственность в законе, действует авторитарно по отношению к процессу дальнейшего
применения закона А в деятельности правопримени-теля, индивидуализирующего ответственность, превалирует дис-
позитивность Поясним сказанное Законодатель авторитарно дифференцирует уголовную ответственность, например
за кражу, признав, что совершение кражи неоднократно влечет увеличение санкции Судья, обнаружив в конкретном
деле признаки кражи и неоднократности, обязан квалифицировать содеянное именно как неоднократную кражу, а не
"просто" кражу Следуя императивному приказу законодателя, судья обязан ориентироваться на типовое наказание,
предусмотренное за неоднократную кражу, т е на санкцию ч 2 ст 158 УК РФ
Такая императивная, жесткая дифференциация ответственности законодателем как бы уравновешивается
диспозитивностью процесса индивидуализации ответственности и наказания Судья, назначая наказание конкретному
лицу, виновному в неоднократном совершении кражи, и ориентируясь на рамки типового наказания, все же может
выйти за рамки санкции ч 2 ст 158 УК РФ по основаниям, указанным в ст 65 УК РФ, и назначить этому лицу более
мягкое наказание, чем предусмотрено уголовным законом

На наш взгляд, личность виновного, за исключением сведений о типовой степени общественной опасности
личности, а также смягчающие и отягчающие обстоятельства выступают основанием не дифференциации, а
индивидуализации уголовной ответственности. Из названного тезиса Ю. Б. Мельникова делает вывод: при
установлении в законе критериев индивидуализации ответственности законодатель в общем использует те же
обстоятельства, которые выступают критериями дифференциации ответственности. Различие между этими
критериями видится автору в том, что при дифференциации ответственности они указываются законодателем в
абстрактной форме, а при индивидуализации — конкретизируются применительно к обстоятельствам,
характеризующим конкретное деяние и конкретную личность виновного (данные обстоятельства в абстрактной форме
были указаны в ст. 37, 38, 39 УК РСФСР)1.
С таким суждением нельзя согласиться. Удачно подмеченное автором различие в уровнях конкретности
оснований дифференциации и индивидуализации все же не должно привести к отождествлению оснований. В самом
деле, если критерии двух процессов едины, то и процессы эти должны совпадать. Между тем, как справедливо
подчеркивает сама Ю. Б. Мельникова, дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности — явления и
понятия не идентичные2.
Полагаем, что столь частое смешение в юридической литературе оснований дифференциации и
индивидуализации уголовной ответственности обусловлено нечетким разделением самих процессов дифференциации
и индивидуализации. Мы уже отмечали взгляды отечественных и зарубежных исследователей, которые сводят про-
цессы дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности к единому процессу — индивидуализации,
осуществляемому двумя субъектами — законодателем и судьей. По нашему мнению, такие утверждения
противоречат устоявшемуся и справедливому по существу суждению о различии сфер дифференциации и инди-
видуализации ответственности. Эти сферы различаются прежде всего по субъектам: если дифференциация
ответственности —
' См Мельникова Ю Б. Указ соч. С 40.
1 Там же С. 17—18

Стр.59
деятельность законодателя, то ее индивидуализация — деятельность правоприменителя. Рассматриваемые виды
деятельности различаются, помимо того, по правовым актам (закон, акт правоприменения), по времени, процедуре,
порядку осуществления, наконец, по основаниям.
Между тем и авторы, принципиально разделяющие сферы дифференциации и индивидуализации уголовной
ответственности, иногда расширяют основания первой за счет включения в них оснований второй. Так, С. Г. Келина
следующим образом характеризует основания уголовной ответственности и основания диф4'»еренциа-ции
ответственности: "Те признаки конкретного преступного деяния, которые соответствуют определенному составу
преступления, являются основанием для квалификации и привлечения лица к уголовной ответственности; вся
совокупность признаков конкретного преступного деяния, включая те, которые выходят за рамки состава
преступления, является основанием для дифференциации ответственности, для применения к лицу той или иной
меры, предусмотренной уголовным законом"'. Представляется, что в данной работе С. Г. Келина, акцентировав
внимание на различии оснований установления ответственности и ее дифференциации, по инерции объединила
процесс дифференциации и логически продолжающий его процесс индивидуализации уголовной ответственности (и
как следствие — их основания).
Другой исследователь сущности и оснований дифференциации уголовной ответственности — П. В. Коробов —
сначала определял дифференциацию уголовной ответственности как установление государством в уголовном законе
различного объема неблагоприятных уголовно-правовых последствий для лиц, совершивших преступления,
основанное на учете характера и степени общественной опасности содеянного, личности и степени общественной
опасности виновного2. Мы уже полемизировали с П В Коробовым о целесообразности называть личность, наряду со
степенью общественной опасности виновного, в числе оснований дифферен-
' Келина С. Г. Меры ответственности, предусмотренные уголовным законом, и основания их применения С 104
2 См.: Коробов П. В. Дифференциация уголовной ответственности и классификация уголовно наказуемых деяний С 7

Стр.60
циаи.ии уголовной ответственности1. Нам представляется более правильным определение диф4эеренциации
уголовной ответственности, данное П. В. Коробовым позднее, когда он понимает под ней предусмотренное в
федеральных законах деление обязанности лица, совершившего преступление, подвергнуться осуждению, наказанию
и судимости, основанное на учете характера и степени общественной опасности преступления и степени
общественной опасности личности преступника2. Мы солидарны в данном случае с исследователем, признавшим
степень общественной опасности преступления и степень общественной опасности личности преступника
основаниями дифференциации ответственности. Думается, что под термином "степень" П. В. Коробов понимает
именно типовую степень, поскольку в другой работе он пишет, что термином "степень опасности" обозначается лишь
количество видовой социальной опасности, а качество опасности, присущее конкретному преступлению, обозначается
в законе термином "тяжесть преступления"''. Наше несогласие с признанием основанием дифференциации характера
общественной опасности преступления уже аргументировано выше.
Интересно, что П. В. Коробов считает местом дифференциации уголовной ответственности не только
уголовный закон, но и уголовно-правовые нормы Конституции Российской Федерации
' См . Костарева Т. А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве Ярославль, 1993 С 184.
1 См.: Коробов П. В. Понятие дифференциации уголовнои ответственности // Дифференциация формы и содержания в уголовном судопроизводстве
Ярославль,1995 С Ю.
Три года спустя П. В Коробов иначе определял дифференциацию ответственности (и ее основания) эго деление государством установленной им
обязанности лица, совершившего преступление, подвергнуться осуждению, наказанию и судимости, основанное на учете типовой общественной
опасности преступления и типовой общественной опасности личности виновного. (См Коробов Л. В. Правовая политика и дифференциация
уголовной ответственности // Правоведение 1998 ,]\"" 1 С 181). Нам импонирует, что автор уже не относит все свойства личности виновного к
основаниям дифференциации уголовной ответственности Однако остается не ясным, что имеется в виду под типовой общественной опасностью
преступления только типовая степень либо еще и характер общественной опасности.
'См Коробов Л. В. Дифференциация уголовнои огветственности и классификация уголовно наказуемых деянии. С 10

Стр.61
(ч. 2 ст. 20), УПК и даже материалы судебной практики'. По нашему мнению, то, что решение некоторых уголовно-
правовых вопросов дифференциации ответственности (например, об освобождении от уголовной ответственности)
содержится в актах процессуального, уголовно-исполнительного права или в судебной практике, относится к
недостаткам уголовного законодательства России и не должно влиять на принципиальное положение: место
дифференциации уголовной ответственности — уголовный закон. А в уголов-но-исполнительном законодательстве
могут и должны осуществляться дифференциация и индивидуализация условий реализации наказания, на что и сделан
упор в новом УИК РФ. Однако предмет дифференциации, как видим, здесь совсем иной.
Еще более спорным представляется утверждение, что и в Конституции осуществляется дифференциация
уголовной ответственности. В Конституции могут решаться принципиальные вопросы уго-ловно-правовой политики,
в частности, может быть провозглашен принцип дифференциации ответственности или его конкретное проявление
(что, впрочем, не обязательно). Однако место реальной градации ответственности там, где она установлена.
Устанавливается же уголовная ответственность не в Конституции, а в уголовном законе. Таким образом, правильнее
подчеркнуть, что дифференциация ответственности осуществляется в федеральном уголовном законе, а не в
федеральных законах.
В работе А. И. Коробеева, А. В. Усе, Ю. В. Голика утверждается, что дифференциация ответственности
"предполагает необходимость учета на всех уровнях — и законодательном, и правоприменитель-ном — степени
общественной опасности как деяния, так и деятеля"2. Представляется, что приведенное суждение неоправданно
расширяет понятие основания дифференциации ответственности.
Как уже отмечалось, необходимо признать основанием дифференциации ответственности типовую степень
общественной опасности деяния и личности, исключив индивидуальную степень опасности содеянного и личности.
Кроме того, дифференциация ответ-
' См • Коробов Л. В. Понятие дифференциации уголовной ответственности. С. 9.
1 Коробеек А. 11., Усе А. В , Голик Ю. В Уголовно-правовая политика тенденции и перспекшвы Красноярск. 1991 С 91

Стр.62
ственности в принципе осуществляется на одном уровне — законодательном, а именно, только законодателем и
только в уголовном законе Учет же правоприменителем степени общественной опасности содеянного (кстати,
индивидуальной степени) — это уже процесс индивидуализации, а не дифференциации уголовной ответственности.
Н. М. Кропачев называет основанием дифференциации уголовной ответственности общественную опасность
преступления, не конкретизируя это утверждение'. Такая формулировка, по нашему мнению, столь аморфна, что
практически ничего не определяет. Общественная опасность (ее характер и степень) служит основанием
криминализации, декриминализации, пенализации, депенали-зации, дифференциации и индивидуализации уголовной
ответственности.
Еще менее конкретно основание дифференциации уголовной ответственности, сформулированное М. С.
Поройко, которая определяет дифференциацию как расчленение обязанности лица подвергнуться осуждению,
наказанию и судимости на основе всестороннего учета обстоятельств дела2. Несложно заметить, что такое основание
не только лишено информативности, но и дает основания отождествить процессы дифференциации и
индивидуализации уголовной ответственности.
Н. В Васильев, рассматривая дифференциацию ответственности в качестве принципа советского уголовного
права, правильно называет и субъект (законодатель), и основания дифференциации. По мнению автора, основание
(критерий) дифференциации уголовной ответственности — существенное изменение степени общественной
опасности деяния, влекущее изменение (повышение или понижение) ответственности^. По нашему мнению,
существенное изменение степени общественной опасности как раз и типизирует-
' См Кропачев Н. М. Общие вопросы применения мер ответственности за пресгупления // Уголовное право на современном этапе Проблемы пре-
ступления и наказания. СПб, 1992 С 373
1 См. Поройко М. С. К вопросу о понятии уголовной ответственности и средствах ее дифференциации // Юридическая техника и вопросы диф-
4)ере1:циации огветственности в уголовном праве и процессе. Ярославль, 1998 С 62
' См Васильев Н В. Указ соч С 42—43

Стр.63
ся в законе, т. е. признается типовой степенью опасности содеянного. Считаем, что к названному основанию
следовало бы присоединить еще одно — типовая степень опасности лица, совершившего преступление.
Подведем итоги рассмотрения столь разнообразных взглядов исследователей на понятие и сущность
дифференциации уголовной ответственности. По нашему убеждению, наиболее четко выделить особенности
дифференциации уголовной ответственности можно через сопоставление ее с интеграцией и индивидуализацией
Дифференциация как процесс, противоположный интеграции, характеризуется разделением, расслоением
ответственности в законе в зависимости от типовой степени общественной опасности деяния и типовой степени
опасности личности виновного. При сопоставлении этих явлений наиболее ярко проявляются сущностные свойства
дифференциации, встает вопрос о законодательной регламентации данного принципа,
Сравнение дифференциации и логически продолжающего ее процесса индивидуализации уголовной
ответственности позволяет более четко выделить элементный состав свойств этого явления, его структуру, что,
несомненно, имеет значение для формулирования определения дифференциации.
Сказанное позволяет схематично охарактеризовать свойства и основные черты дифференциации
уголовной ответственности: