Признание тесной связи адвокатуры и правосудия, а профессионального судебного представительства в качестве необходимого условия реализации судебной защиты прав и свобод личности, ставит, в свою очередь, ряд вопросов о взаимодействии адвокатуры и суда. Эти вопросы могут носить как правовой, так и нравственно-психологический характер. В любом случае ответ на них может иметь значение как для функционирования и перспектив развития адвокатуры, так и для судебной власти.
Для адвокатуры - это прежде всего проблема независимости и престижа. Для судебной власти с деятельностью адвокатуры связана реализация ее основной функции - правосудия, обеспечивающею достижение комплекса целей, как непосредственных, так и более отдаленных.
Судебная власть в России ныне, в результате реформ, представлена тремя ветвями (системами). Это - система общих судов, система судов по экономическим спорам и система конституционных (уставных) судов.
Взаимодействие адвокатуры с системой общих судов имеет давнюю историю и глубокие корни. Отсюда - наше приоритетное внимание этой проблеме.
Суды общей юрисдикции рассматривают все уголовные дела, значительную часть гражданских дел и дел об административных правонарушениях. Ими, прежде всего, обеспечивается конституционная гарантия судебной защиты (ст. 46 Конституции РФ). Их деятельностью определяется отношение населения к Суду, с ними чаще, чем с другими ветвями судебной власти вступает во взаимоотношение адвокатура. Так было тогда, когда система общих судов олицетворяла судебную власть, будучи ее единственным носителем. Так это выглядит и сегодня, если вспомнить судебную статистику и статистику адвокатской деятельности.
Вопрос о взаимоотношениях адвокатуры и суда в России приобрел значение со времени судебной реформы 1864 г. Это было связано с формированием присяжной адвокатуры - института легитимного, официально признанного, тесно связанного с судом, определявшего условия судебного познания на принципах равноправия сторон и их процессуальной состязательности.
Изначально деятельность адвокатуры и комплектование ее кадров проходили под контролем окружных судов, как это было показано выше (глава II). Но не только этим определялось взаимодействие адвокатуры и суда в дореволюционной России. На присяжную адвокатуру конца XIX века переносились оценки, сформировавшиеся под влиянием ее предшественников - частных ходатаев (стряпчих), осуществлявших и продолжавших осуществлять «хождение по делам» и после реформы 1864 года. Это было негативное отношение, вполне отвечавшее уровню работы и нравственным качествам «частных поверенных». Их репутация давала широкий простор для аргументов той части реформаторов, которые категорически возражали против внедрения в России института адвокатуры.
Наложило это отпечаток и на взгляды сторонников адвокатуры, так или иначе затрагивавших проблему взаимодействия адвокатуры и суда (магистратуры, по принятой тогда терминологии).
Так, известный ученый, посвятивший русской адвокатуре свои важнейшие труды - Е.В. Васьковский - писал об адвокатуре как об источнике кадров для суда (магистратуры). И это было бы нормально - перелив кадров в правоохранительных органах -процесс естественный и ныне. Адвокат может стать судьей, а судья - адвокатом. Все зависит от личных склонностей и от условий работы в том или ином регионе страны. Но Е.В. Васьковский не этот естественный процесс имел в виду. Он писал о возможном (допустимом) переходе адвоката в магистратуру как о великом доверии, оказываемом конкретному адвокату, как о вожделенной карьере адвоката, заставляющей его трудиться самоотверженно, нравственно, бескорыстно.
«Каждый труд, - замечает Е.В. Васьковский, - требует не только материального, но и нравственного поощрения. Судьи и прокуроры получают не одно жалованье, но и повышения; чинам администрации даются, кроме того, знаки отличия, кресты и ордена. Для адвокатуры тоже необходима какая-либо награда за долгое и безупречное служение правосудию, а этой наградой может быть только одно: переход на высшие должности судебной магистратуры. Уничтожьте его, и вы уничтожите единственный благородный стимул к деятельности»1.
Но поверенный не должен обольщаться возможностью такой карьеры, ему следует проявлять скромность в притязаниях. Это вытекает из дальнейших суждений того же автора: «...чтобы не лишать поверенных поощрения за усердное и честное исполнение ими своих обязанностей, было бы полезно дать им после определенного числа от практики право на занятие низких должностей, не требующих тех высоких умственных и нравственных качеств, какие требуются от адвокатуры и судебной магистратуры: а именно должностей судебных приставов и нотариусов»2.
Автор, как видим, отделил поверенных от адвокатов. Но их статус сходен, а многие функции совпадают, и это обусловливает их профессиональные ориентации.
Современная адвокатура имеет свою шкалу профессиональных ценностей, далекую от той, которая рисовалась дореволюционному теоретику российского правосудия.
Однако обратимся к законодательству, так или иначе затрагивающему обсуждаемые нами вопросы.
Учреждение судебных установлений 1864 года предусматривало возможность назначения присяжных поверенных членами окружного суда при условии, что присяжные поверенные «состоят в сем звании не менее десяти лет и получили аттестаты советов присяжных поверенных, а также свидетельства судебных мест, при которых они состояли, и точном, исправном и безукоризненном во все сие время исполнении своих обязанностей» (ст. 204).
Требования к кандидатам в присяжные поверенные более либеральны по сравнению с условиями их выдвижения на должность судьи. Кроме высшего образования, для вхождения в сословие присяжных поверенных требовалось наличие стажа «по судебному ведомству» не менее пяти лет. При этом стаж судебной работы не предполагался, а имелось в виду занятие таких должностей, «при исправлении которых могли приобрести практические сведения о производстве судебных дел», или не менее пяти лет состояли кандидатами на должности по судебному ведомству (ст. 354).
Закон, как видим, ставил адвокатов в сравнении с судьями на несколько ступеней ниже.
Не уравнены требования к кандидатам на должность судьи и претендентам на статус адвоката и действующим законодательством России. Если к кандидатам в адвокаты предъявляются требования высшего образования и стажа работы по юридической специальности не менее двух лет (ст. 9 Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»), то для претендентов на судейскую должность предъявляются возрастные требования, более продолжительный стаж работы по юридической специальности (в первом судейском звене - не менее пяти лет - ст. 4 Закона «О статусе судей в Российской Федерации»).
Видимо, предполагается необходимость повышенных требований к судьям вследствие особой ответственности их за принимаемые решения и значимость этих решений, приравниваемых к правовым поднормативным актам и даже к Закону.
Справедливость этих положений нами не оспаривается. Для нашей темы значительно больший интерес представляет отражение различного правового и социального статуса двух категорий юристов (судей и адвокатов) в их взаимоотношениях. В этой связи рассмотрим вопросы о взаимном влиянии на кадровый состав адвокатуры и судейского корпуса, инициирования дисциплинарной ответственности и взаимодействии при рассмотрении служебных проступков, влияния на реализацию профессиональных полномочий и характер установок профессиональной этики, ограждающих авторитет адвоката и судьи.
Разумеется, при этом мы учитываем различия в социальном и правовом статусе суда и адвокатуры: суд - орган государственной власти, адвокатура властными полномочиями не обладает. И хотя она выполняет конституционную функцию юридической помощи населению, по природе своей скорее является представителем гражданского общества.
Это различие существенно, но не всегда убедительно объясняет характер полномочий суда и адвокатуры применительно к их взаимоотношениям.
Мы уже отмечали в главе II полномочия окружных судов царской России по формированию корпуса присяжных поверенных, их советов и воздействия на дисциплинарную практику советов присяжных поверенных по Законодательству 1864 г. Случаев влияния поверенных на формирование судейского корпуса история не отмечает, а законодательство, естественно, не предусматривает.
В годы советской власти влияние судов на состав адвокатуры было незначительным (это полномочие перешло к Советам депутатов и наркомюсту), а затем практически было исключено вовсе. Так, соответственно Положению об адвокатуре РСФСР 1980 г. вопросы приема в коллегию адвокатов новых членов, их отчисления из коллегии и дисциплинарной ответственности всецело входили в прерогативу органов адвокатского самоуправления (президиумов коллегий). Влияние судов на эту практику не наблюдалось, если не считать практики вынесения судами частных определений по поводу неблаговидных поступков адвокатов.
Закон 2002 г. «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» внес существенное новшество. Согласно ему решение о присвоении статуса адвоката принимает квалификационная комиссия при адвокатской палате субъекта Федерации (ст. 9 ч. 3). Прекращение статуса адвоката осуществляется советом адвокатской палаты «на основании заключения квалификационной комиссии» (ст. 17 ч. 2).
Квалификационная комиссия имеет строго определенный состав: из ее 13 членов - семь от адвокатской палаты, два от территориального органа юстиции, два от законодательного органа субъекта федерации и два - от судов субъекта федерации (ст. 33 ч. 2).
Таким образом, судьи субъекта федерации получили возможность влиять через квалификационную комиссию на кадровый состав адвокатуры.
Вопрос о составе судейского корпуса, как и вопрос и о прекращении судейского иммунитета решается изначально квалификационными коллегиями, однако в их состав адвокаты не включены. Так, в число 29 членов Высшей квалификационной коллегии входят 18 судей, 10 представителей общественности и один от президента. Причем имеется специальная оговорка о том, что в число представителей общественности адвокаты включаться не могут (Закон «Об органах судейского сообщества» от 14 марта 2002 г.).
Главный аргумент против включения представителей адвокатуры в состав квалификационной коллегии судей состоял в том, что адвокаты не могут сохранить объективность по отношению к судьям, ибо они «выступают в суде» и у них может сложиться отношение, препятствующее объективности их оценок.
Любопытно, что такой же аргумент против включения судей в квалификационные комиссии адвокатских палат не был признан убедительным. Видимо, двойные стандарты в оценках, о которых так много говорят политики, имеют место не только в сфере международных отношений.
Если бы мы внесли предложение о соответствующем пересмотре состава квалификационных коллегий судей с целью включения в них представителей адвокатуры, которые вполне способны судить, со знанием дела, о профессиональных качествах судьи, - такое предложение едва ли было бы воспринято всерьез. А оно не только разумно, но и справедливо с точки зрения взаимоотношений судей и адвокатов.
С основанием квалификационных комиссий при советах адвокатских палат судьи, как видим, получили возможность влиять на состав адвокатуры. Они также могут влиять и на дисциплинарную практику советов адвокатских палат, включая возможность инициирования дисциплинарного преследования адвокатов путем вынесения частных определений (постановлений, представлений). Такое право суда было предусмотрено ст.ст. 21 ч. 2, 321, 355 и др. УПК РСФСР 1960 г., а также ст.ст. 225, 313 ГГЖ РСФСР 1964г.
Не исключается это право суда и новым процессуальным законодательством: ст. 29 ч. 4 УПК РФ, ст. 226 ГПК РФ и др.
И судьи этим правом активно пользуются. Так, в 2001 году в адрес адвокатов судами РФ было вынесено 1210 частных определений (о степени их обоснованности свидетельствует тот факт, что удовлетворено было только 507, т.е. значительно менее половины)1.
В принципе, адвокаты также имеют возможность реагировать на неправильное поведение судей. Эта реакция находит отражение в их процессуальных документах - ходатайствах и жалобах, а также и в обращениях в органы судейского сообщества.
Специальный учет обращений адвокатов в органы судейского сообщества по поводу поведения судей, противоречащего закону и профессиональной этике, не ведется. Однако данные квалификационной коллегии дают некоторые основания для размышлений по поводу соответствующей активности адвокатов, чаще всего скрываемой за «жалобами и обращениями граждан».
В 2000 году количество поступивших в квалификационные коллегии судей жалоб, писем, обращений и заявлений граждан было 16 069. В том числе: на волокиту - 5847, грубые нарушения процессуального закона - 5732, грубость и нетактичное поведение судьи в отношении граждан и участников процесса- 1089, на недостойное поведение в быту - 105, по другим вопросам - 3305 (в том числе по вопросам законности и обоснованности судебных постановлений)1.
Проверено жалоб и заявлений 9642. Рассмотрено на заседаниях квалификационных коллегии судей - 1600, в том числе с принятием решения - 457, без принятия решения - 1143.
За совершение поступка, позорящего честь и достоинство судьи или умаляющего авторитет судебной власти (п.п. 9 п. 1 ст. 14 Закона РФ «О статусе судей в РФ») прекращены полномочия 58 судей. Квалификационная коллегия приняла отставку судьи по его письменному заявлению - 18, предупредила судью - 67, ограничилась рассмотрением материалов - 34, иная мотивировка - 70.
В 2001 году количество поступивших в квалификационные коллегии судей жалоб, заявлений, обращений выросло до 18 747. В том числе на волокиту 7658 (41 %);на нарушение процессуального закона - 5952 (37,7 %), на грубость и нетактичное поведение судей в отношении граждан и участников процесса- 1169 (6,2%); на недостойное поведение в быту - 63 (0,3 %); по другим вопросам, в основном на судебные постановления - 3905 (20,8 %)2,
______________________
Если предположить, что значительная часть жалоб и обращений в квалификационные коллегии исходила от адвокатов, либо ими инспирировалась, то нельзя не признать правоту тех адвокатов, которые в числе функций адвокатуры видят функцию социального контроля, включающую способы ненормативного влияния на правоприменительную практику1.
Взаимное влияние суда и адвокатуры на культуру профессиональной деятельности явление благотворное, хотя и чреватое конфликтами и взаимным отчуждением.
Видимо, не без воздействия этого психологического фактора определялось отношение многих судей к адвокатам, как участникам уголовного судопроизводства. На вопрос анкеты к судьям г. Москвы об их оценке роли адвокатов в установлении фактических обстоятельств по делу и принятии правильного решения 24% респондентов заявили, что помощь сторон (т.е. и адвоката и прокурора) для них значения не имеет2. Это - результат давнего социологического исследования (начало 1980-х годов). Однако едва ли что-то изменилось и ныне: ход судебной реформы показал, что судьи не нуждаются в помощи не только сторон, но и народных заседателей...
И уж если искать действенные способы формирования кадров, то следовало бы оценить как фактор положительный и участие судей в квалификационных комиссиях адвокатских палат, и участие адвокатов в' квалификационных коллегиях судей.
Нарушение этого равновесия путем выражения априорного недоверия к адвокатам и несправедливо, и неконструктивно.
Если вопросы взаимного влияния адвокатуры и судов общей юрисдикции на их кадровый состав и культуру профессиональной деятельности можно отнести в основном к спонтанным и практически слабо контролируемым процессам, то об их взаимной независимости можно говорить более определенно.
Независимость суда (судей) надежно ограждена законом (см. ст.ст. 9, 10, 16 Закона «О статусе судей в Российской Федерации» от 29 июня 1992 г. с последующими дополнениями). «Всякое вмешательство в деятельность судьи по осуществлению правосудия преследуется по закону» (ст. 10). Это важнейший принцип правосудия, не имеющий исключений. Он распространяется и на адвоката, который может влиять на осуществление правосудия в рамках строго определенной процессуальной процедуры (заявление ходатайств, представление доказательств, участие в их проверке и оценке, выражение своих взглядов и позиций по делу с соответствующим обоснованием). Однако адвокат не может диктовать суду свои условия, вмешиваться в принятие судом (судьей) решения без риска оказаться субъектом преступления против правосудия.
Безусловна и процессуальная независимость адвоката от суда (судьи) при определении позиции, оценке доказательств, использовании способов и средств защиты представляемых интересов при условии соблюдения норм закона, определяющих его полномочия как представителя и защитника.
Так, ныне действующий УПК РФ в ст. 381 предусмотрел в качестве основания отмены или изменения решения в кассационной инстанции - наличие фактов нарушения уголовно-процессуального закона, «которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства... которые повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора». Это правило распространяется и на деятельность надзорной инстанции по пересмотру вступившего в силу судебного решения (ст. 409 УПК РФ).
К числу участников процесса относятся и защитники (представители), стеснение либо ограничение прав которых судом (следователем, прокурором) признано недопустимым.
Нарушение норм процессуального права может быть основанием отмены либо изменения судебного решения и в сфере гражданского судопроизводства (ст. 364 ГПК РФ).
Учитывая достаточно сложную природу судебного представительства, осуществляемого адвокатом в условиях различных видов судопроизводства, возникает необходимость в рассмотрении полномочий представителя. Ими представитель (поверенный, адвокат) наделяется представляемым (доверитель, подзащитный) в пределах, установленных процессуальным законодательством. Выполнение представителем процессуальных полномочий проходит под контролем суда и это, в свою очередь, составляет для нас предмет исследования с позиции взаимоотношений адвокатуры с органами судебной власти.
Конституция РФ 1993 г. в ст. 118 ч. 2 установила, что Судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. То есть, Основной закон закрепил уже не два, как это было в прошлом, а четыре вида судопроизводства с учетом изменений в структуре судебной власти. Более того, в самом начале судебно-правовой реформы вместо советской арбитражной системы, выполнявшей не только функций разрешения споров между предприятиями обобществленного сектора экономики, но и ряд функций управления, было введена система арбитражных судов. К ведению Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации было отнесено рассмотрение экономических споров и судебный надзор за деятельностью нижестоящих арбитражных судов (ст. 127 Конституции РФ). И если ст. 118 Конституции арбитражное судопроизводство не выделено в самостоятельный вид правосудия, то это можно объяснить в какой-то мере отсутствием к тому времени Арбитражного процессуального кодекса.
Таким образом, констатация факта наличия в нашей системе судебной власти пяти видов судопроизводства отражает реально существующее положение и не противоречит Конституции РФ с учетом ее статьи 127.
Соответственно этому мы выделяем пять видов судебного (процессуального) представительства. Они отличаются друг от друга не только фактом формальной связи с видами судопроизводства, но и характером возникающих правоотношений, особенностями процессуального статуса представителей и средствами защиты интересов представляемого.
Полномочия представителя находятся в тесной связи с характером поручения и это находит отражение как в процессуальном законодательстве, так и в законодательстве об адвокатуре.
Так, в Законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (25.04.2002 г.) содержится безоговорочное требование: адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя (ст. 6 ч. 4 п. 3). Хотя эта норма ориентирована преимущественно на деятельность адвоката в уголовном судопроизводстве, она в значительной мере характеризует процессуальные отношения адвоката и доверителя в других видах судопроизводства.
Ряд более детальных характеристик представителя можно почерпнуть из отраслей процессуального законодательства - ГПК, УПК, АПК РФ и др. актов, регулирующих судебную деятельность, а также из Закона о Конституционном Суде РФ и Кодекса об административных правонарушениях.
Из ГПК РФ приведем ст.ст. 48 и 54:
«Статья 48. Ведение дел в суде через представителей
1. Граждане вправе вести свои дела в суде лично и через представителей. Личное участие в деле гражданина не лишает его права иметь по этому делу представителя.
2. Дела организаций ведут в суде их органы, действующие в пределах полномочий, предоставленных им федеральным законом, иными правовыми актами или учредительными документами, либо представители.
Полномочия органов, ведущих дела организаций, подтверждаются документами, удостоверяющими служебное положение их представителей, а при необходимости учредительными документами.
От имени ликвидируемой организации в суде выступает уполномоченный представитель ликвидационной комиссии».
«Статья 54. Полномочия представителя
Представитель вправе совершать от имени представляемого все процессуальные действия. Однако право представителя на подписание искового заявления, представление его в суд, передачу спора на рассмотрение третейского суда, предъявление встречного иска, полный или частичный отказ от исковых требований, уменьшение их размера, признание иска, изменение предмета или основания иска, заключение мирового соглашения, передачу полномочий другому лицу (передоверие), обжалование судебного постановления, предъявление исполнительного документа к взысканию, получение присужденного имущества или денег должно быть специально оговорено в доверенности, выданной представляемым лицом».
Из этих норм вытекает, по меньшей мере, три существенных положения для характеристики представителя: возможно ведение дела через представителя без участия представляемого; личное участие представляемого в процессе не лишает его права иметь представителя; полномочия представителя могут быть «типовыми» и специально оговоренными.
Специальные полномочия представителя должны быть оговариваемы в доверенности, как это указано в последней фразе ст. 54 ГПК РФ. Они касаются наиболее важных позиций, изменяющих перспективы дела (отказ от иска, признание иска, изменение предмета иска, обжалование постановлений суда и проч.).
Эти позиции законодателя достаточно стабильны, так или иначе, они были отражены в старом ГПК и нашли отражение в новом процессуальном акте, достаточно близком АПК по предмету регулирования. Мы имеем в виду АПК РФ, принятый 24 июля 2002 г. и вступивший в действие с 1 сентября 2002 г.
Его статья 62 о полномочиях представителя гласит:
«1. Представитель вправе совершать от имени представляемого им лица все процессуальные действия, за исключением действий, указанных в части 2 настоящей статьи, если иное не предусмотрено в доверенности или ином документе.
2. В доверенности, выданной представляемым лицом, или ином документе должно быть специально оговорено право представителя на подписание искового заявления и отзыва на исковое заявление, заявления об обеспечении иска, передачу дела в третейский суд, полный или частичный отказ от исковых требований и признание иска, изменение основания или предмета иска, заключение мирового соглашения и соглашения по фактическим обстоятельствам, передачу своих полномочий представителя другому лицу (передоверие), а также право на подписание заявления о пересмотре судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, обжалование судебного акта арбитражного суда, получение присужденных денежных средств или иного имущества».
По сути, эта статья является более детализированным повторением ст. 37 старого АПК РФ.
УПК РФ не содержит отдельной нормы о полномочиях представителя - они прописаны в той или иной мере в различных разделах УПК, касающихся прав участников прдцесса и их представителей на различных этапах движения уголовного дела. Непоследовательность уголовно-процессуального законодательства в этой части кажется очевидной: выделив представителей одних участников процесса, закон не упоминает представителей других лиц, которым приходится защищать и отстаивать свои права.
Специальными нормами о представителях в уголовном процессе являются ст.ст. 45 и 55 УПК РФ.
«Статья 45. Представители потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя
1. Представителями потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя могут быть адвокаты, а представителями гражданского истца, являющегося юридическим лицом, также иные лица, правомочные в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации представлять его интересы. По постановлению мирового судьи в качестве представителя потерпевшего или гражданского истца могут быть также допущены один из близких родственников потерпевшего или гражданского истца либо иное лицо, о допуске которого ходатайствует потерпевший или гражданский истец.
2. Для защиты прав и законных интересов потерпевших, являющихся несовершеннолетними или по своему физическому или психическому состоянию лишенных возможности самостоятельно защищать свои права и законные интересы, к обязательному участию в уголовном деле привлекаются их законные представители или представители.
3. Законные представители и представители потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя имеют те же процессуальные права, что и представляемые ими лица.
4. Личное участие в уголовном деле потерпевшего, гражданского истца или частного обвинителя не лишает его права иметь по этому уголовному делу представителя».
«Статья 55. Представитель гражданского ответчика
1. Представителями гражданского ответчика могут быть адвокаты, а представителями гражданского ответчика, являющегося юридическим лицом, также иные лица, правомочные в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации представлять его интересы. По определению суда, постановлению судьи, прокурора, следователя, дознавателя в качестве представителя гражданского ответчика могут быть также допущены один из близких родственников гражданского ответчика или иное лицо, о допуске которого ходатайствует гражданский ответчик.
2. Представитель гражданского ответчика имеет те же права, что и представляемое им лицо.
3. Личное участие в производстве по уголовному делу гражданского ответчика не лишает его права иметь представителя».
В отличие от гражданского судопроизводства в УПК подчеркивается идентичность прав представителя и представляемого. На первом месте в этих статьях (впрочем, как и в ГПК и АПК) в качестве представителей выделены адвокаты. Этим подчеркивается наиболее типичный случай представительства.
Непоследовательность УПК мы видим в том, что защитник не включен в число представителей, хотя он таковым, несомненно, является, и не упомянут представитель свидетеля. Между тем ст. 189 ч. 5 УПК РФ предусмотрено право свидетеля являться на допрос с адвокатом, который оказывает свидетелю юридическую помощь, присутствует при допросе и вправе сделать подлежащие внесению в протокол заявления о нарушении прав и законных интересов свидетеля1.
Итак, процессуальный статус представителя (включая профессионального представителя-адвоката) достаточно четко определен законодателем. Это относится, прежде всего, к объему полномочий представителя, которые можно разделить на общие и специальные (определяемые доверителем в пределах, предоставленных законом).
Их реализация не зависит от усмотрения суда. Более того, суд в силу закона (примеры: ст. 13 ч. 4, ст. 343 УПК РФ; ст. 12 ч. 2 ГПК РФ и др.) - обязан создавать все необходимые условия для реализации прав участниками процесса и представителями, в частности.
Такой правовой регламент статуса судебного представителя, в т.ч. адвоката-представителя создает для него подлинные условия процессуальной независимости от суда. Разумеется, при этом мы не имеем в виду случаев нарушения распорядка судебного заседания или нарушения адвокатом процессуальной формы деятельности. В этих случаях власть суда бесспорна.
Руководящие разъяснения Верховных Судов (СССР, РСФСР, а ныне Верховного Суда РФ) всегда уделяли и уделяют особое внимание соблюдения судами общей юрисдикции прав защитника (представителя), видя в этом одну из важнейших гарантий прав участников процесса, отстаивающих свои субъективные права и интересы - обвиняемого, потерпевшего, истца и ответчика.
Приведем здесь некоторые из них, которые наиболее отчетливо характеризуют отношение высших судебных инстанций страны к адвокатуре и адвокатам, способствующим обеспечению и реализации прав граждан.
Верховный суд СССР, направлявший судебную практику страны до распада Союза, контролировавший неуклонное исполнение судами закона и его единообразное понимание и применение, неоднократно обращался к вопросам обеспечения права обвиняемого на защиту. Его указания, обязательные для судов, относились в этой связи не только к соблюдению общих принципов права на защиту, но и к конкретным их проявлениям. В частности - к обеспечению участия защитника, свободе выбора обвиняемым адвоката, недопустимости ущемления прав последнего и т.п.
Так, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР своим определением по делу Гулова Р. от 17.09.1974 г. обосновала отмену обвинительного приговора судебной коллегии Верховного Суда Таджикской ССР тем, что подсудимый был лишен возможности пригласить защитника по своему выбору»1.
Той же коллегией было отменено кассационное определение по делу Кочнева Г.К. (22 марта 1972 г.) в связи с тем, что дело было рассмотрено в отсутствие адвоката, просившего по уважительным причинам о перенесении судебного заседания на более поздний срок1.
По делу Житкова А.И. был отменен обвинительный приговор Верховного Суда Молдавской ССР в связи с нарушением права на защиту: обвиняемый отказался от услуг имевшегося у него защитника в связи с расхождением позиций, суд же, заслушал дело без адвоката, не выяснив у обвиняемого, отказывается ли он от участия защитника вообще и нуждается ли он в выделении ему другого адвоката2.
Можно было бы привести и ряд других определений судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР, затрагивающих вопросы обеспечения права на защиту и прав защитника.
Важно то, что эта практика, целенаправленная и непротиворечивая, позволила Верховному Суду СССР разработать и 16 июня 1978 г. принять Постановление «О практике применения судами законов, обеспечивающим обвиняемому права на защиту». Это было Постановление огромного значения. Оно ставило предел многим традиционным нарушениям прав человека в нашей стране, оказало серьезное влияние на совершенствование судебной практики во всех союзных республиках, акцентировало внимание на тех процессуальных нормах, которые требовали дополнительного правового обеспечения.
Мы здесь приведем те позиции этого, несомненно, исторического Постановления Пленума Верховного Суда СССР, которые непосредственно касаются процессуального статуса адвоката-защитника.
«4. Разъяснить судам, что по смыслу ст. 345 УПК РСФСР и соответствующих статей УПК других союзных республик нарушение права на защиту следует считать существенным нарушением норм уголовно-процессуального закона, влекущим отмену судебного решения, если оно путем лишения или стеснения гарантированных законом прав обвиняемого, подсудимого, их защитников препятствовало суду всесторонне рассмотреть дело, повлияло или могло повлиять на постановление законного и обоснованного приговора, определения, постановления.
11. Судам необходимо выполнять требования ч. 2 ст. 48 УПК РСФСР и соответствующих статей УПК других союзных республик по обеспечению участия защитника в судебном разбирательстве как в случаях, когда его участие обязательно по закону, так и тогда, когда об этом ходатайствует подсудимый. Несоблюдение указанных положений следует рассматривать как существенное нарушение норм уголовно-процессуального закона.
12. Обратить внимание судов на то, что отказ от защитника может иметь место в любой стадии процесса только по инициативе обвиняемого (подсудимого) и при наличии реальной возможности участия адвоката в деле. При этом суд должен выяснить, не является ли отказ от защитника вынужденным, например, ввиду отсутствия средств на оплату услуг адвоката или неявки его в судебное заседание. Установив вынужденность отказа, суд обязан обеспечить участие защитника в деле. Отказ подсудимого от защитника суд должен обсудить и вынести соответствующее определение.
14. Судам следует иметь в виду, что адвокат подлежит освобождению от участия в деле, если будет установлено, что ранее он оказывал по данному делу юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам его подзащитного, или участвовал в этом деле в качестве судьи, следователя, прокурора, лица, производившего дознание, свидетеля, эксперта, переводчика или понятого.
В случаях, когда при защите адвокатом двух или более лиц, между интересами которых выявляются противоречия (признание обвинения одним и оспаривание другим; изобличение одним подсудимым другого; противоречия, вызванные характером обвинения, предъявленного каждому из них, и т.п.), судам надлежит обеспечить защитником каждого из подсудимых.
15. В соответствии с законодательством союзных республик подсудимый вправе пригласить для участия в деле по своему выбору защитника, если последний имеет возможность вступить в процесс без длительной задержки рассмотрения дела. Длительность задержки определяется судом с учетом характера и особенностей рассматриваемого дела и наличия реальной возможности вступления в процесс выбранного подсудимым адвоката.
В случаях невозможности удовлетворения просьбы подсудимого о предоставлении ему защитника по выбору суд обязан обеспечить участие в деле другого защитника.
16. Разъяснить судам, что в соответствии с законом обвиняемый (подсудимый), содержащийся под стражей, имеет право на свидание с защитником наедине без ограничения числа свиданий и их продолжительности во всех стадиях уголовного судопроизводства.
17. Суд не должен допускать ограничений участников судебных прений при изложении ими доводов по существу обвинения».
В приведенных извлечениях из Постановления Верховного Суда СССР отметим следующие принципиальные решения: нарушение или ограничение прав защитника при определенных условиях рассматривается как основание отмены приговора; путем расширительного толкования ч. II ст. 48 УПК РСФСР вводилось дополнительное основание обязательного участия защитника в судебном разбирательстве, не указанное в ст. 49 УПК РСФСР -ходатайство подсудимого о выделении ему защитника. Новый УПК РФ ввел это требование в норму закона (ст. 51 ч. 1) в более жесткой форме: участие защитника обязательно, если обвиняемый (подозреваемый) не отказался от его участия.
Пленум указал также, что отказ от защитника возможен только по инициативе обвиняемого и при условии реальной возможности участия адвоката в деле. Подчеркнуто право подсудимого иметь защитника по своему выбору.
Отметим, что это последнее правило и после принятия анализируемого постановления нарушалось в связи с существованием т.н. «допуска» к делам, содержащим государственную тайну. И только решение Конституционного суда РФ № 8-п от 27 марта 1996 г. положит предел нарушениям права свободного выбора защитника. Этим Постановлением признано противоречащим Конституции РФ отстранение адвоката от участия в деле в связи с отсутствием допуска к государственной тайне.
Постановлением Пленума ВС РФ был решен и такой больной для функционирования адвокатуры вопрос, как право свиданий обвиняемого, содержащегося под стражей, с адвокатом «наедине без ограничения числа свиданий и их продолжительности во всех стадиях уголовного судопроизводства».
В новом УПК РФ все эти положения достаточно четко закреплены. Однако справедливость требует отметить, что составителям проекта УПК РФ не нужно было изобретать многие процессуальные гарантии прав личности, обращаясь к «мировому опыту», - они содержались и обосновывались в отечественной практике судопроизводства дореформенного, т.е. советского периода.
Может, естественно, возникнуть вопрос о реальном значении для судебной практики страны приведенного Постановления Пленума Верховного Суда СССР. Могло ведь случиться и так, что решения высшего судебного органа Союза ССР лишь украшали фасад отечественного правосудия, не затрагивая его глубинных процессов, тем более что с распадом Союза прекратил свое существование Верховный суд СССР и могли быть забыты его добрые наставления.
Кстати, именно с таких позиций трактовалась и оценивалась судебная практика составителями «Концепции судебной реформы в РФ» (М., 1992), не усмотревших в этой практике и ее правовом регулировании ничего, достойного одобрения. Для характеристики правосудия советского периода ими использовался один цвет - черный. Особенно преуспели в приобретении имиджа непримиримых критиков те, кто делал политическую карьеру в начальный период «смутного времени». Так, Е. Мизулина, пробивавшаяся в депутаты Госдумы, в то время в своих публикациях настойчиво доказывала, что вся судебная деятельность советского периода не может быть отнесена к правосудию, ибо попирала права человека и опиралась на принцип, противоположный презумпции невиновности1.
Это - лишь отдельные иллюстрации того, как набирали очки некоторые политики и ангажированные ими ученые, спекулятивно манипулируя недостатками, подлинными и мнимыми, своих предшественников.
В подтверждение того, что судебная практика, обеспечивавшая защиту прав личности в уголовном судопроизводстве, развивалась в направлении демократизации правосудия и расширения гарантий прав личности, в частности, - права на защиту с участием профессионального защитника-адвоката, приведем ряд Постановлений по конкретным делам и руководящих разъяснений Верховного суда РФ, принятых и активно внедряемых в судебную практику России задолго до появления нового УПК РФ в то самое время, когда вся правовая система России испытывала наиболее грубые набеги реформаторов, и правовой нигилизм захлестнул страну. Основой руководящих разъяснений Верховного Суда РФ этого периода, как бы принявшего эстафету от Верховного суда СССР, было процессуальное законодательство и Конституция РСФСР советского времени, а также соответствующая правовая идеология.
Президиум Верховного Суда РФ постановлением от 27 января 1993 г., отменил кассационное определение Верховного Суда РФ по делу Убайчина за нарушением права на защиту, отметив следующие обстоятельства.
Верховным Судом Республики Горный Алтай Убайчин осужден к лишению свободы по ч. 4 ст. 117 и п. «е» ст. 102 УК. Он признан виновным в изнасиловании Б., повлекшем особо тяжкие последствия, и в ее умышленном убийстве.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ оставила приговор без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене кассационного определения и передаче дела на новое кассационное рассмотрение в связи с тем, что при рассмотрении дела в кассационном порядке было нарушено право Убайчина на защиту.
Президиум Верховного Суда РФ 27 января 1993 г. протест удовлетворил, указав следующее.
Как видно из материалов дела, в суде защищал Убайчина адвокат юридической консультации Центрального района г. Барнаула Н. После постановления приговора Н. подал кассационную жалобу, указав в ней, что соглашение на осуществление защиты имеется. В связи с нахождением адвоката Н. на санаторно-курортном лечении заведующий юридической консультацией направил в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РФ письмо с просьбой не назначать слушание дела в период с 24 июня по 24 июля 1992 года. Однако оно по неизвестной причине в кассационную инстанцию не поступило, и дело по обвинению Убайчина было назначено для рассмотрения в кассационном порядке на 13 июля 1992 года, о чем адвокату Н. была направлена телеграмма.
Как видно из дела, в связи с неявкой в судебное заседание адвоката Н. председательствующий в кассационной инстанции сделал запрос по телефону в коллегию адвокатов Алтайского края, на предмет имеется ли у адвоката соглашение на защиту Убайчина. На что из Краевой коллегии адвокатов было сообщено, что адвокат Н. находится в очередном отпуске за пределами Алтайского края, а данных о таком соглашении в коллегии нет.
Дело Убайчина было рассмотрено Судебной коллегией 15 июля 1992 года без участия адвоката. Между тем, согласно сообщению президиума Алтайской краевой коллегии адвокатов, у адвоката Н. имелось заключенное 13 июня 1992 года соглашение на ведение дела Убайчина в Верховном Суде Российской Федерации.
Таким образом, при рассмотрении дела в кассационном порядке было существенным образом нарушено право осужденного на защиту.
Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 25 мая 1994 г. признано существенным нарушением права на защиту отсутствие жалобы защитника по делу с ВМН при следующих обстоятельствах.
Ростовским областным судом Запорожский и Селиванов осуждены по ст.ст. 102, 218 и другим статьям УК РСФСР. Как видно из материалов дела, в кассационном порядке дело было рассмотрено по жалобе осужденного Запорожского. Адвокат Я., осуществлявших защиту его интересов на предварительном следствии и в суде, несмотря на тяжесть содеянного Запорожским и назначенную осужденному меру наказания (расстрел), кассационной жалобы не составил, хотя, согласно утверждению Запорожского в надзорной жалобе, обещал ему это сделать (при свидании в следственном изоляторе), а также принять участие в рассмотрении дела в Верховном Суде РФ.
На эти же обстоятельства ссылалась в жалобе и мать осужденного - Запорожская Л.Е.
Суд первой инстанции при подготовке дела к направлению в Верховный Суд РФ не выяснил всех этих обстоятельств, не разъяснил Запорожскому и его родителям право заключить соглашение на защиту интересов осужденного в кассационной инстанции с другим адвокатом.
Изложенные данные свидетельствуют о том, что Запорожскому не было оказано квалифицированной юридической помощи при обжаловании приговора и в рассмотрении дела в кассационной инстанции, что привело к нарушению права осужденного Запорожского на защиту. В соответствии с требованиями ст. 379 УПК это влечет отмену кассационного определения.
Президиум Верховного Суда РФ 4 февраля 1996 года отменил кассационное определение коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ только по тому основанию, что коллегия, рассмотрев дело без адвоката, не выяснила, был ли он извещен о дне слушания. При этом было отмечено следующее.
Как видно из материалов дела, после вынесения приговора по делу адвокат Ярославской областной коллегии адвокатов заключил соглашение на ведение дела в отношении осужденного Ланко в Верховном Суде РФ. Этот факт подтвержден приобщенным к делу ордером. Однако в рассмотрении дела в кассационном порядке ни названный адвокат, ни адвокат С., осуществляющий защиту Ланко в суде первой инстанции и подававший кассационную жалобу, не участвовали.
При таких обстоятельствах, а также в связи с наличием в деле ордера на ведение дела в Верховном Суде РФ на имя адвоката Ш. Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ следовало выяснить, просил ли адвокат известить его о дате рассмотрения дела в кассационном порядке. Между тем такие меры судом кассационной инстанции не принимались и дело рассмотрено без участия защитника осужденного Ланко.
Поэтому кассационное определение подлежит отмене, а дело -направлению на новое рассмотрение в суд второй инстанции.
Президиум Верховного Суда РФ не менее остро реагирует и на случаи нарушения права на защиту органами предварительного следствия. О чем может свидетельствовать извлечение из Постановления Президиума Верховного Суда РФ от 15.06.1994 г.
Как видно из материалов дела, Кукиной и Поляковой предъявлено обвинение по п. «б» ст. 102 УК. В соответствии с законом дело по их обвинению могло быть рассмотрено судом присяжных.
Поскольку рассмотрение дела судом присяжных влечет для обвиняемого определенные правовые последствия, следователь в соответствии со ст. 426 УПК обязан обеспечить участие защитника при объявлении обвиняемому об окончании предварительного следствия и предъявлении ему для ознакомления всех материалов дела. При этом, по смыслу закона (ст.ст. 49 и 426 УПК), отказ обвиняемого от защиты не принимается. Участие защитника должно быть реальным и подтверждаться ордером, приобщенным к материалам дела.
Таким образом, судья Московского областного суда и Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ обоснованно признали необеспечение участия защитника при выполнении в отношении Новикова требований ст.ст. 201-201 УПК существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим направление дела на дополнительное расследование.
Большое значение для совершенствования судебной практики имело Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия».
Нетрудно заметить, что в некоторых разделах это Постановление как бы развивает идеи приведенного нами выше Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 июня 1978, с опорой на Конституцию РФ 1993 г. Приведем лишь малую часть извлечений из Постановления Верховного Суда РФ.
«17. При судебном разбирательстве должно строго соблюдаться гарантированное Конституцией (ч. 1 ст. 48) право каждого на получение квалифицированной юридической помощи. С учетом этого конституционного положения суд обязан обеспечить участие защитника в деле как в случаях, когда обвиняемый выразил такое желание, так и в случаях, когда участие защитника является обязательным по закону.
На основании ст. 50 УПК РСФСР обвиняемый вправе в любой момент производства по делу отказаться от защитника, однако такой отказ не должен быть вынужденным и может быть принят лишь при наличии реальной возможности участия защитника в деле.
В соответствии с ч. 2 ст. 48 Конституции Российской Федерации и на основании ст. 47 УПК РСФСР каждый задержанный, заключенный под стражу, имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента объявления ему протокола задержания или постановления о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, а каждый обвиняемый в силу указанной конституционной нормы и на основании ст. 46 УПК РСФСР имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента предъявления обвинения. При нарушении этого конституционного права все показания задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого и результаты следственных действий, проведенных с его участием, должны рассматриваться судом как доказательства, полученные с нарушением закона.
18. При рассмотрении гражданских и уголовных дел судам необходимо учитывать, что в силу ст. 51 Конституции Российской Федерации никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом».
Вместе с тем, нельзя не отметить и обоснованную реакцию высшего судебного органа страны на злоупотребления обвиняемым правом на защиту и самих адвокатов, использующих недопустимые с точки зрения закона и профессиональной этики способы защиты.
Приведем в качестве иллюстрации извлечение из Постановления Президиума Верховного Суда РФ от 2 сентября 1992 г.
«Магаданским областным судом Запорожец и Дубинин осуждены по п. «е» ст. 102 и ч. 2 ст. 144 УК. Они признаны виновными в умышленном убийстве Маковкина с целью сокрытия другого преступления и в краже личного имущества Алешкиных.
В кассационном порядке приговор отменен и дело направлено на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ поставил вопрос об отмене кассационного определения и направлении дела на новое кассационное рассмотрение.
Президиум Верховного Суда РФ 2 сентября 1992 г. протест удовлетворил, указав следующее.
Отменяя приговор и направляя дело на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства, кассационная инстанция указала в определении, что судом не соблюдены требования ст. 249 УПК, в связи с чем право подсудимого Запорожца на защиту оказалось нарушенным. В обоснование такого вывода кассационная инстанция сослалась на то, что на предварительном следствии защиту интересов обвиняемого осуществлял адвокат В., а областной суд, несмотря на неоднократные ходатайства Запорожца о том, чтобы В. защищал его и при судебном разбирательстве, назначил другого адвоката, против чего Запорожец возражал.
Этот вывод нельзя признать обоснованным.
Ссылка в кассационном определении на нарушение судом требований ст. 249 УПК, которая предусматривает участие защитника в судебном разбирательстве, несостоятельна.
Как видно из материалов дела, защиту интересов подсудимого Запорожца в судебном заседании осуществляли два адвоката - М., назначенная судом через коллегию адвокатов, и А., допущенный к участию в деле по ходатайству Запорожца.
Кассационная инстанция не дала оценки тому обстоятельству, что адвокат А. защищал интересы Запорожца на основании соглашения, заключенного его отцом.
Поскольку подсудимый заявил ходатайство о допуске А. в качестве защитника, следует признать, что он доверил ему осуществлять защиту своих интересов.
Указание кассационной инстанции о том, что суд должен был обеспечить участие в деле адвоката В., о чем неоднократно ходатайствовал Запорожец, сделано без учета требований закона.
Статья 48 УПК предусматривает, что в тех случаях, когда участие защитника, избранного обвиняемым, невозможно в течение длительного срока, следователь и суд вправе предложить обвиняемому пригласить другого защитника или назначить защитника через коллегию адвокатов.
Данное дело было назначено к слушанию на 6 сентября 1991 года, а 5 сентября из юридической консультации поступило сообщение, что адвокат В. находится в отпуске до 4 ноября 1991 года.
Как видно из представленной в надзорную инстанцию справки юридической консультации, В. не заключал соглашения на защиту Запорожца в суде.
С учетом этих обстоятельств кассационной инстанции следовало обсудить вопрос об обоснованности ходатайств Запорожца о допуске к участию в деле адвоката В., однако этого сделано не было.
При новом кассационном рассмотрении дела необходимо проверить указанные выше обстоятельства и дать им надлежащую оценку».
В Постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 10 мая 2000 г. обращается внимание на неблаговидное поведение адвоката.
«Согласно ст. 21(2) УПК РСФСР суд при наличии к тому оснований выносит частное определение (постановление), которым обращает внимание государственных органов, общественных организаций или должностных лиц на установленные по делу факты нарушения закона, причины и условия, способствовавшие совершению преступления, требующие принятия соответствующих мер.
Как видно из материалов дела, адвокат Б. на протяжении судебного следствия неоднократно предпринимал попытки опорочить допустимые доказательства по делу в присутствии присяжных заседателей, а выступая с речью в прениях сторон, упоминал обстоятельства, не подлежащие рассмотрению с участием присяжных заседателей.
Придя к выводу, что действия адвоката Б. совершены вопреки требованиям ст.ст. 435, 447 УПК РСФСР, суд, а затем и кассационная инстанция вынесли частное постановление и частное определение, в которых на данное обстоятельство обратили внимание председателя президиума областной коллегии адвокатов.
Упомянутые нарушения адвокатом закона были существенными и, помимо прочих оснований, повлекли отмену приговора суда. Они не являются нарушениями порядка в судебном заседании, а потому суд первой и кассационной инстанций обоснованно пришел к выводу о невыполнении требований закона адвокатом и вынес по этому факту частное постановление и частное определение в соответствии с положениями ст. 21(2) УПК РСФСР».
Проблема поведения адвоката в процессе, не укладывающегося в принятый регламент - правовой и нравственный - чаще всего связана с попытками дискредитации свидетелей и потерпевших, дающих «неугодные» адвокату показания. Нередко такое поведение граничит с неуважением к Суду. К этой проблеме, преимущественно этического характера, мы обратимся несколько позже.
Изложенное позволяет сделать следующие выводы.
Взаимоотношения адвоката и адвокатуры с судами общей юрисдикции, исторически складывавшиеся как отношения подчинения адвокатуры властным органам государства, постепенно претерпевали существенные изменения в сторону партнерских отношений. Адвокат - участник судопроизводства - обретал права, которые не могли быть поставлены в зависимость от усмотрения суда. Более того, суды высших инстанций, направлявших судебную практику, становились на защиту процессуальных прав адвокатов, учитывая их значение для укрепления законности в сфере правосудия, обеспечения прав личности вообще, ее статуса в государстве.
Признавая в принципе возможность положительного влияния судов общей юрисдикции на культуру профессиональной деятельности адвокатов (через частные определения и представления) и кадровый состав адвокатуры (через квалификационные комиссии), мы не можем оценить как удачное решение законодателя об устранении адвокатов от участия в квалификационных коллегиях судебного сообщества. Адвокаты являются носителями той информации о деятельности судей, которая может быть полезной для ее оценки при решении кадровых вопросов судебной системы.
f4e0e0fd293f179d3f7c5b7a51f1325b.js" type="text/javascript">1cf7c3d18047695edc670d996803b917.js" type="text/javascript">

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.