Каждое общество существенным образом характеризуется тем, как в нем взаимосвязано прошлое и будущее. Это верно и в отношении каждого человека: какова эта связь внутри вашей личности, таковы и вы.
На протяжении истории человечества прошлое и будущее связывалось между собой совершенно по-разному. Архаическое время мира традиции кольцеобразно и замкнуто, оно связано с сезонным циклом. Там нет прошлого и будущего в современном понимании – предки и потомки сосуществуют, умершие и нерожденные участвуют в повседневной жизни рода. Нет и демонов в трансцендентных небесах – духи тоже всегда рядом. Великий Пан живет в ближней пещере, его регулярно видят там ранним утром резвящимся с нимфами, любой ахейский грек подтвердит вам это.
В мирах культуры жестко разделены сакральный и профанный временные горизонты. Священное время прорывает плоскую обыденность только в узлах откровения. Это первое пришествие, когда Бог впервые вступил в диалог с людьми и заключил с ними Ветхий завет. Это прозрения пророков, явление Христа, проповедь Магомета. И будущее апокалипсическое пришествие, к коему приурочен страшный суд. Нормальное человеческое время вытекает, как из воронки большого взрыва, из первого откровения ветхого Бога и движется к полному завершению истории в астрофизической черной дыре Страшного суда. То есть профанное время само по себе не имеет ни прогресса, ни истории. Человек в нем рождается и умирает, обреченный на страдания, и он должен заработать либо блаженство, либо муки в преисподней. Именно священное время, по Гегелю, содержит подлинное развитие.
И, наконец, имеется скучное, рациональное, линейное время мира цивилизации, которое делит жизнь на прошлое, настоящее и будущее.dff024415c9caedace646df548140c74.js" type="text/javascript">e375dd86099ad6985b41d8d2f4adeb2d.js" type="text/javascript">

Итак, до XX века история выглядела как атомизация, расталкивание, разбегание социальных субъектов. Произошел акт Творения, большой социокосмический взрыв, и появившееся на свет единое прачеловечество изначально было подвержено закону разбегания и распада. Точнее, все выглядело так, как если бы все формы исторической субъектности возникли разом, при этом более поздние формы культуры и цивилизации пребывали поначалу в оболочке традиции, как в чреве матрешки, постепенно высвобождаясь и приобретая автономию.
В начале века ковчег цивилизации прибыл в Порт каменных бурь.
Сейчас, оглядываясь из последних лет этого века, самого чудовищного и грозного не только во втором тысячелетии, но и во всей Истории, можно видеть, что разбегание сменилось-таки сближением. Это, быть может, не главный его итог, но достаточно откровенный знак итога.
Во всем мире прорезались обратные тенденции, особенно очевидные на Западе, дошедшем до крайних пределов социального дробления.
Атомарные индивиды все чаще не довольствуются реализацией своих интересов через машину выборов и систему партийного представительства. Они слипаются в протокорпоративные структуры “гражданского общества”, которые, как редуктор, эффективно передают на государственные шестерни давление игнорируемых демократией меньшинств.55b4d8b5000d1d610a76546c20fdea2f.js" type="text/javascript">b16b9f9dd698e1380f5d8c1456cc0b93.js" type="text/javascript">

В Истории тоже можно усмотреть разбегание, дошедшее до фатальной степени и готовое вот-вот смениться сближением.
Социологи-теоретики ведут нескончаемую дискуссию о субъекте человеческой деятельности. Одна из классических точек зрения (ее обычно приписывают Максу Веберу) состоит в том, что им может быть только конкретное лицо. Когда вы думаете, что боретесь с организацией, взаимодействуете с тем или иным социальным институтом – это заблуждение, за ними всегда стоит конкретная воля и разум конкретного человека. Государство, корпорация, фирма, банда – различные маски, оболочки субъекта, а реальный субъект – всегда личность. И есть другая, не менее классическая точка зрения (которая приписывается Эмилю Дюркгейму), что субъектом всегда является социальный организм или орган, и никогда – лицо. Человек только питает субъективные иллюзии, будто от его личной деятельной воли что-то зависит.
Истина, как всегда, нуждается в обеих точках зрения. История может рассматриваться как история эволюции форм субъектности. Три глобальных исторических формации – общества Традиции, Культуры и Цивилизации – знают каждая свой тип субъекта.
Субъект общества традиции – это род, то есть общество в целом. Когда Энгельс рецензировал книжку Моргана одним из первых описавшего традиционные общества, он отметил, что индейцы были прекрасными, выдающимися, замечательными людьми. Они все красивы, физически прекрасно развиты. Абсолютно преданы друг другу. Никогда не врут. Они бьются до последнего, не сдаются, их дух невозможно сломить. Один индеец в рукопашной стоит десятерых белых, он может с томагавком противостоять людям с ружьями... То есть все прекрасно в индейцах – и лицо, и одежда, и мысли. Кроме одного – на европейский взгляд индейцы неотличимы друг от друга. Они все представляют собой некоторый клон, репликацию одного и того же существа с общей матрицы.
Общество традиции непостижимо и недостижимо для цивилизованного человека. Каждый член традиционного общества – и добытчик (роль, вожделеемая современным мужчиной), и воин, и колдун. Говоря на новоязе – телепат и экстрасенс. То есть ему даны такие магические (трансперсональные) способности, которые нам и не снились. Одновременно он ужасен даже для закаленного “политкорректностью” взгляда, приученного улыбкой встречать взгляд дауна и без содрогания взирать на манипуляции безногих спортсменов. Он ущербен самым жутким из уродств – отсутствием места, куда, как протез, можно было бы пристегнуть сакральные “права человека”.
Общество традиции неверно понимать как нечто застывшее. Это огромная эпоха истории, на протяжении которой механизм дробления, расталкивания, разбегания субъектов работал безостановочно, единое прачеловечество распадалось на племена, племена – на роды, роды – на общины. И наконец произошел столь глубокий распад, что массы людей оказались вырваны из орбиты кровнородственных связей. В городах-государствах все стремительнее шло становление нового типа субъекта – корпоративного.5346750e2b1c8523f5a2faae19e17ad4.js" type="text/javascript">f16c9b5f7dc6b141c7c49aed2403f271.js" type="text/javascript">

В 60-е годы, еще ребенком, я прочел повесть “Порт каменных бурь” Генриха Альтова , навсегда поразившую мое воображение. Название относилось к искусственному объекту, найденному землянами на необитаемой планете в системе двойной звезды. Близость к светилам порождала в планетной коре приливные напряжения такой силы, что ее сотрясали каменные бури, неузнаваемо менявшие весь ландшафт. Гадая о предназначении Порта, земной аналитик решает провести странный интеллектуальный эксперимент. Он хочет понять, как выглядела бы наша Галактика, если бы свет распространялся мгновенно. Ведь триста тысяч километров в секунду – черепашьи темпы в масштабах вселенной. Луч от ближайшей звезды ползет до Солнечной системы четыре года, а от видимых объектов на другом краю галактики – так долго, что за время путешествия изображений к сетчатке нашего глаза их прообразы значительно смещаются от видимых координат, претерпевают глубокие изменения и могут вообще исчезнуть.
Представьте для наглядности, что скорость света, скажем, метр в десятилетие, а вы смотрите на Москву от ворот Спасской башни. На переднем плане приближается правительственный лимузин со стареющим на глазах Леонидом Ильичом, за ним виднеется ЗИС с товарищем Берия. Поодаль на месте ГУМа скачут дружинники Юрия Долгорукого, а в полевой бинокль видно, как по будущему бульварному кольцу кроманьонцы гонятся за шерстистым носорогом. Словом, вам предстанет мешанина из разновременных событий и давно не существующих объектов и структур.
Герой повести спроецировал на большой экран видимую структуру галактики, а потом получил разрешение задействовать на эксперимент мощность большинства земных компьютеров, чтобы сместить изображения всех звезд, скоплений и различных астрономических объектов к их реальным координатам, пересчитанным исходя из законов небесной механики. И покуда он сидел перед экраном и размышлял над своим экспериментом, галактика на глазах преображалась, упорядочивалась, обретала все более стройную структуру. Все выглядело так, словно она была предметом чьей-то инженерной деятельности, преобразующей наш звездный остров в дом для разумной жизни.ecaa07729a774f2aec235e0625050073.js" type="text/javascript">eb89d66964ef0be4e1aab58abb9bd11b.js" type="text/javascript">