Сегодня
НАВИГАЦИЯ:
ЮРИДИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ:
РАЗНОЕ:
РЕКЛАМА:
АРХИВ НОВОСТЕЙ:
РАСКРЫТИЕ И РАССЛЕДОВАНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК ЦЕЛИ ПРИМЕНЕНИЯ ЧАСТНОЙ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ МЕТОДИКИ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЕ ПОНЯТИЕ РАСКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
 (голосов: 0)
  Криминалистика проблемы тенденции | Автор: admin | 6-06-2010, 17:25
В правовой науке понятие раскрытия престу¬пления относится к числу таких, по поводу кото¬рых многолетняя дискуссия пока еще не привела к .общепризнанному результату. В науке уголовного процесса — именно в ней развернулась в основном эта дискуссия — существует несколько точек зре¬ния на содержание понятия раскрытия преступле¬ния. Не приводя аргументации их сторонников, по¬скольку это делалось уже многократно и достаточ¬но подробно, ограничимся лишь перечислением «сосуществующих» позиций.
1. Раскрытие преступления — понятие оператив¬но-розыскное, означающее, что преступник найден. Все остальное — «скорее характеризует стадию рас¬следования преступления, чем раскрытие его, ибо оно уже раскрыто (преступник найден)»1.
2. Раскрытие преступления — установление дан¬ных о преступлении и виновном в его совершении в таком объеме, который позволяет предъявить об¬винение. Момент раскрытия связывается с момен¬том вынесения постановления о предъявлении об¬винения2.
3. Раскрытие преступления — установление всех обстоятельств предмета доказывания, что является основанием для окончания предварительного рас¬следования и составления обвинительного заклю¬чения3.
4. Раскрытие^ преступления — весь процесс про¬изводства по делу, завершающийся вступлением в законную силу приговора суда; раскрытое престу¬пление — преступление, по, которому приговор вступил в законную силу4.
Все изложенные позиции, трактуя понятие раскрытого преступления, связывают момент раскрытия с определенным процессуальным решением — от принятия следователем дела к своему производству до вступления в силу при¬говора суда. Но понятие раскрытия' преступления, определяющее момент, когда преступление может считаться раскрытым, имеет существенное значение и для криминалистики, поскольку должно ориентировать в решении вопроса о периодизации этапов процесса расследования, а сле¬довательно, и в решении вопроса о структуре частной крими¬налистической методики и содержании ее частей. Поэтому имеет смадсл ознакомиться с мнениями по этому поводу не только процессуалистов, но и криминалистов, высказанных именно в криминалистическом, а не в процессуальном аспекте.
А. Н. Васильев полагал, что «под раскрытием преступления принято понимать лишь обнаружение преступления и устано-вление виновных, что является главным в расследовании пре¬ступлений»5. Практически то же самое писал С. П. Митричев: «Раскрыть преступление — это значит установить факт собы¬тия преступления и лицо, виновное в его совершении»6. По су¬ществу этими и некоторыми еще подобными высказываниями и ограничивалось отношение криминалистов к понятию рас¬крытия преступления. Довольствуясь процессуальными реше¬ниями вопроса, криминалисты связывали с ними обычно и свои представления о периодизации процесса расследования. Так, И. М. Лузгин, производя структурный анализ расследова¬ния, выделил в нем два этапа: от возбуждения уголовного де¬ла до предъявления обвинения и от предъявления обвинения до завершения расследования и принятия окончательных ре¬шений по делу7. Однако в последнее время появились выска¬зывания о необходимости формулирования собственно крими¬налистического понятия раскрытия преступления.
Весьма интересная концепция криминалистического поня¬тия раскрытия преступления была выдвинута Ф. КХ Берди-чевским. В ее основу он положил свою модификацию нашего определения предмета криминалистики и тезис о том, что рас¬следование далеко не всех уголовных дел обязательно связано с процессом раскрытия преступления, что есть преступления, которые нужно, расследуя, раскрывать, и те, которые надо только расследовать, поскольку исходная информация о них содержит прямые указания на виновного.
По мнению Ф. Ю. Бердичевского, содержанием криминали¬стического понятия раскрытия преступления является «дея-тельность по расследованию преступления, осуществляемая в условиях отсутствия информации, делающей известной лич¬ность преступника, и заключающаяся в отыскании такой ин¬формации и ее использовании для доказывания искомых фактов8.
Эта деятельность, с его точки зрения, отличается от после¬дующих этапов расследования по своим целям (она создает лишь предпосылки для достижения конечных целей расследо¬вания), по условиям (острая нехватка полезной информации и наличие большого объема информации избыточной) и по субъ¬ектам (в отличие от расследования, субъектами деятельности
по раскрытию являются как следователь, так и органы дозна¬ния ,в пределах не зависящей друг от друга компетенции).
Ф. Ю. Бердичевский не делает вывода о том, когда престу¬пление может считаться раскрытым с криминалистической точки зрения, в аспекте его определения. Но логически можно заключить, что, во-первых, он не связывает это с каким-то оп-ределенным процессуальным моментом, а, во-вторых, соотно-сит раскрытие с процессом перехода от незнания к знанию ве¬роятному9.
Представляется, что взгляды Ф. Ю. Бердичевского могут лечь в основу формулирования криминалистического понятия раскрытия преступления. В качестве исходных посылок могут фигурировать следующие.
1. Преступления делятся на две группы в зависимости от содержания исходной информации. Первую группу составляют «очевидные» преступления, т. е. такие, которые совершаются в условиях очевидности, когда исходная информация содержит данные о виновном. Исходная информация о «неочевидных» преступлениях таких данных не содержит. В раскрытии нуж¬даются только преступления этой второй группы.
2. Начав с незнания (виновный неизвестен), следователь и орган дознания в процессе раскрытия приходят к вероятному знанию (предположение о виновности определенного лица) Возникновение этого вероятного знания означает раскрытие преступления: личность виновного становится известной орга¬нам расследования, известной, разумеется, в предположитель¬ной форме.
3. Предположение о виновности лица означает возникшее в отношении него подозрение в совершении преступления. Рас¬крытие преступления связывается, таким образом, с появлени¬ем по делу заподозренного лица.
Возникновение подозрения в отношении возможного субъ¬екта преступления мы не склонны приравнивать к появлению в деле фигуры подозреваемого как участника уголовного про-цесса и рассматриваем это понятие в более широком смысле.
Л. М. Карнеева совершенно права, когда утверждает, что возникшее у следователя подозрение должно рассматриваться применительно к его деятельности по крайней мере в 'грех зна¬чениях: как психологическая характеристика состояния созна¬ния следователя, определяющая его субъективное отношение к исследуемому факту; как криминалистическое понятие, ис¬пользуемое при подборе оснований к решению задач расследо¬вания и для выдвижения версий и, наконец, как процессуаль¬ная категория, когда с возникшим подозрением закон связыва¬ет наступление определенных процессуальных последствий10. Л М. Карнеева употребляет термин «заподозренный», имея в виду субъективное отношение следователя к этому лицу, а не процессуальное положение такого 4 лица. Заподозренный при
наличии оснований, указанных в ст. 52 УЙК РСФСР* становит¬ся подозреваемым в процессуальном значении этого термина. Права Л. М, Карнеева и в том, что именовать таких лиц «ус¬ловно подозреваемыми», как это делает В. В. Котровский11, неверно, так как подозрение, имеющееся у следователя, не ус¬ловно, а вполне реально12.
4. Появление заподозренного лица в криминалистическом значении данного понятия, как правило, совпадает с окончани-е*м этапа первоначальных следственных действий и оператив¬но-розыскных мероприятий. Таким образом, в общей форме можно сказать, что содержанием названного этапа является раскрытие преступления, тогда как содержанием последую¬щих — его доказывание
Конечно, не всегда начальный этап расследования заканчи¬вается раскрытием или с раскрытием преступления. Но на этом вопросе мы остановимся ниже.
Таким образом, криминалистическое понятие раскрытия преступления, как нам представляется, может быть определе¬но так: это — деятельность по расследованию преступления, направленная на получение информации, дающей основание к ' выдвижению версии о совершении преступления определен¬ным лицом после того, как все иные взаимоисключающие ее версии будут проверены и отвергнуты.
Мы отдаем себе отчет в том, что предлагаемое понятие не может быть положено в основу учета раскрытых преступле-* ний или служить определению показателей раскрываемости: для этой цели годится только жесткий однозначный критерий, в качестве которого вполне пригоден ныне существующий, когда преступление считается раскрытым при наличии доста-точных оснований для предъявления обвинения. Криминали¬стическое понятие раскрытия преступления необходимо для успешного решения задач частнометодического характера: оп¬ределить направление расследования на разных его этапах, ре¬шить вопрос о задачах каждого этапа и т. п. Для подтвержде¬ния достаточно сравнить задачи начального этапа расследова¬ния преступления, совершенного в условиях полной очевидно-сти, т. е. такого, которое нет необходимости раскрывать, и пре¬ступления неочевидного, когда нет еще данных о виновном. Ясно, что во втором случае эти задачи более многообразны, сложны и требуют больших усилий, чем в первом. Процесс расследования неочевидного преступления вступит в фазу, с которой начался процесс расследования очевидного преступле-ния, лишь на втором своем этапе, когда в поле зрения следова¬теля окажется заподозренный, т. е. опять-таки после раскры¬тия преступления.
В отличие от мнения И. И. Карпеца, мы не считаем, что рас¬крытие преступления — задача только оперативно-розыскных аппаратов органов внутренних дел. Это совместная задача и
названных аппаратов, и следователя, и решаться она должна на основе их взаимодействия. Но всегда ли может быть решена эта задача? Все ли преступления при любых обстоятель¬ствах могут быть раскрыты и действительно раскрыва¬ются?
Существуют две точки зрения по этому вопросу.
Большинство советских юристов считают, что нет и не мо¬жет быть преступлений, которые нельзя было бы раскрыть. «По судебным делам, — пишет А. И. Трусов, — любые обстоя¬тельства и факты также в полной мере познаваемы и что не существует таких фактов и обстоятельств, которые мы не в си¬лах были бы раскрыть и установить в той мере, как это необ-ходимо для правильного разрешения каждого дела»13. Столь же категоричен И. Ф. Герасимов: «Любое преступление безу-словно можно раскрыть, но во многих случаях это довольно трудная задача»14. Возражая «инакомыслящим», Н. А. Якубо¬вич утверждает, что «нет объективных причин, в силу кото¬рых бы оказалось невозможным раскрыть преступление и установить Яо нему истину. Если есть еще дела, по которым преступления остаются нераскрытыми, то это происходит главным образом в' связи с тем, что в какой-то момент их рас¬следования была упущена такая возможность со стороны орга¬нов расследования»15. Аналогичных взглядов ранее придер¬живался и В. Д. Арсёньев, когда полагал, что «нет такого пре-ступления, которое нельзя было бы раскрыть. И если все еще встречаются нераскрытые1 преступления, то это — результат недостатков в организации раскрытия преступления»16.
Однако с течением времени тезис о том, что нет преступле¬ний, которые нельзя было бы раскрыть, в глазах ряда ученых перестал выглядеть аксиомой. Сначала сомнения в его пра¬вильности высказывались весьма осторожно и сопровождались рядом оговорок, означающих в конечном счете, что можно рас¬крыть любое преступление, но при наличии некоторых усло-вий, зависящих от следователя. Характерными в этой части являются высказывания А. М. Ларина. «Возможность позна¬ния любого преступления, как и всякого иного явления объек¬тивного мира, заложена в объективных законах природы и об-щества. Однако наряду с возможностью раскрыть преступле¬ние практически существует и возможность того, что престу-пление останется нераскрытым, — писал он. — Как претворить возможность раскрыть преступление в действительность? Как устранить возможность тайных и безнаказанных престу¬плений?» И отвечал на этот вопрос следующим образом: «Теория уголовного процесса и практика расследования позво¬ляют выделить следующие условия, предотвращающие дейст¬вие указанных отрицательных факторов (уничтожение, исчез¬новение доказательств, сокрытие преступлений. — Р. Б.) при розыске и обнаружении доказательств:
а) быстрота расследования и внезапность производства следственных действий;
б) осведомленность следователя о действиях и намерениях обвиняемого как при совершении преступления, так и во время расследования;
в) следственная тайна»17.
Через несколько лет А. К. Гаврилов пришел к тем же выво¬дам с несколько иных позиций. Признавая влияние на возмож-ность раскрытия преступления как субъективных, так и объек¬тивных факторов, он подсчитал, что на долю последних выпа-дает столь незначительное число случаев, «которое не в со¬стоянии существенным образом поколебать общую Закономер-ность раскрытия всех совершенных преступлений»18. Такими отрицательными субъективными факторами он считает медли¬тельность в принятии надлежащих мер по первому сигналу о преступлении или вообще отказ от активных действий; ненад¬лежащую организацию работы следователя; недостаточно эф¬фективную систему взаимодействия следователя с другими службами органов внутренних дел; несовершенство ведом-' ственного процессуального контроля за деятельностью следо¬вателя; несовершенство ряда норм УПК; недостаточную ква¬лификацию следователей19.
Таким образом, если А. М. Ларин перечислял условия, при наличии которых любое преступление может быть раскрыто (хотя и допускал возможность, что это может не произойти), причем условия, целиком зависящие от качества следствия, то А. К. Гаврилов привел условия, при отсутствии которых дости¬гается тот же результат, но условия, опять-таки связанные только с качеством следствия, т. е. субъективного характера. Вывод А. К. Гаврилова — реальная возможность того, что пре-ступление останется нераскрытым, полностью, может быть нейтрализована и обращена в свою противоположность уси-лиями органов расследования.
Но такое полупризнание существования преступлений, ко¬торые при определенном стечении обстоятельств остаются не-раскрытыми в силу главным образом объективных причин (независимо от того, много ли таких причин или мало и в ка¬кой степени удается их преодолеть), не могло остановить раз¬витие иных представлений о возможности раскрытия всех без исключения преступлений.
Базирующаяся на постулате о познаваемости мира принци¬пиальная возможность раскрытия каждого преступления не' всегда превращается в действительность. «Вывод о возможно¬сти раскрытия всякого преступления, — пишет Г. М. Рез¬ник, — верен применительно к понятию преступления как ви¬да или типа, но он иногда оказывается несостоятельным в от¬ношении конкретного уголовного дела»20. Он подчеркивает,
что неправильно связывать вывод о недостаточности доказательств для категорического суждения по делу во всех случаях с ошибками, допущенными при работе с доказательствами: «Предварительное и судебное следствие по делу могут быть проведены с исчерпывающей полнотой и объективностью и тем не менее не завершиться достоверными выводами. Закон предусмотрел такие ситуации, регламентировав оправдание или прекращение дела при недоказанности участия обвиняе¬мого в совершении преступления, если исчерпаны все возмож¬ности для собирания дополнительных доказательств (ст. ст. 208, 234, 309, 349 УПК)Ответ на вопрос о том, почему невозможно собрать все не¬обходимые доказательства, дает Я, О. Мотовиловкер, указы¬вая, что правило о том, будто нет нераскрываемых преступле¬ний, «не может быть распространено на случаи, когда следы преступления исчезли и тем самым объективно отпала воз-
29
можность закончить процесс познавательным результатом» .
Еще более определенно высказался по этому поводу В. Д. Арсеньев. Исходя из. принципиальной возможности рас¬крытия каждого совершенного преступления, он в то же время отмечал, что сравнительно небольшая часть выявленных пре-ступлений остается нераскрытой. Объяснение этому он нахо¬дит в том, что «классики марксизма-ленинизма, говоря о прйн-ципиальной возможности познания мира и его закономерно¬стей, отнюдь не абсолютизировали такую возможность для каждого конкретного случая» .
Мы уже неоднократно высказывали свою точку зрения по рассматриваемому вопросу24. Вкратце она заключается в сле-дующем.
Закономерный характер процессов возникновения и обна¬ружения доказательств обеспечивает принципиальную воз-можность раскрытия всякого преступления. Однако поскольку всякая объективная закономерность проявляется как тенден-ция, прокладывая себе путь через случайности, через отсту¬пления от общих правил, и учитывая, что наряду с закономер-ностью возникновения доказательств действует закономер¬ность их исчезновения, следует признать, что в конкретном случае процессы возникновения, существования и обнаруже¬ния доказательств могут протекать нетипично. Это означает, что доказательства могут не возникнуть в таком качестве, что-бы быть обнаруженными современными средствами и метода-ми, либо что их количество окажется недостаточным для рас¬крытия преступления. При этом мы имеем в виду объективнее процессы, не зависящие от качества расследования и субъек¬тивных качеств следователя.
В большинстве случаев то, что преступление остается не¬раскрытым,— следствие недостатков в организации и осуще-ствлении расследования. В этом нельзя не согласиться с А. М. Лариным, А. К. Гавриловым, Н. А. Якубович и другими авторами, придерживающимися подобных взглядов. Наши ар^-гумфвты относятся к той небольшой части уголовных дел, рас¬следование по которым не увенчалось успехом именно в силу действий объективных: отрицательных факторов. И как бы ма¬ло ни было таких дел, пренебречь ими нельзя, «ак нельзя и возлагать ответственность за них на следователя. Но А. К. Га-"врилов, безусловно, прав, считая, что «с точки зрения практи¬ческой деятельности нельзя прогнозировать невозможности раскрытия преступления заранее, не проникнув в сущность яв¬ления, т. е. не произведя расследования на самом высоком ор¬ганизационном уровне. Для того чтобы признать, что конкрет¬ное преступление не может быть раскрыто ввиду уничтожения доказательств (или невозможности их обнаружения), необхо-димо вначале дать оценку всей совокупности действий, исполь¬зованию процессуальных средств и полной реализации полно¬мочий субъектов расследования. В противном случае любая трудность могла бы объясняться как объективная закономер¬ность невозможности получения доказательственной информации» Сказанное относится и к основной массе латентных престу¬плений. Они остаются необнаруженными не в силу Объектив-ных причин; препятствующих их раскрытию, а потому, что вне поля зрения преимущественно оперативных, но также и следственных аппаратов остаются наличные признаки их со¬вершения.
Изложенные положения, раскрывающие криминалистиче¬ское понятие раскрытия преступления, не составляют само-стоятельной частной криминалистической теории раскрытия преступления или ее элемента. С нашей точки зрения, Такой теории не существует, ибо закономерности деятельности по раскрытию преступлений — это по существу те закономерно-сти, которые составляют предмет криминалистической науки, и такая теория была бы фактически равнозначна самой крими¬налистике, взятой в целом. Поэтому предложения о создании указанной теории нам ^представляются несостоятельными26. Логическим продолжение»? подобных предложений служит объявление криминалистики «наукой о раскрытии преступле¬ний», что настойчиво пытается' доказать И. Ф. Пантелеев27. Ошибочность подобных утверждений была показана нами в первой книге настоящей монографии (М., 1987).
9a0aba7ffe9fe10b5c7dba9949df6f0e.js" type="text/javascript">7caa28294b117b44e308e42bb92d1fb4.js" type="text/javascript">88f646ba12a802e2cb5bf039a9bd4fc0.js" type="text/javascript">659499bd77ae50d81667acdfaba4e1a5.js" type="text/javascript">a68ec3ef82f9aa76767348cb4285915f.js" type="text/javascript">b60d94b67acb8ae35ef26dfd22229b77.js" type="text/javascript">
Коментариев: 0 | Просмотров: 776 |
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.

    Другие новости по теме:
{related-news}
Напечатать Комментарии (0)
ukrstroy.biz
ЮРИДИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА:
РАЗНОЕ:
КОММЕНТАРИИ:
ОКОЛОЮРИДИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: