Совершенствование регламентации квалифицированных и привилегированных составов преступлений
предполагает: 1) создание продуманной системы квалифицирующих и привилегирующих признаков, что невозможно
без тщательного отбора криминологически обоснованных обстоятельств для закрепления в законе в качестве таких
признаков; 2) совершенствование законодательных конструкций и понятийного аппарата, используемых для
регламентации таких составов.
По нашему убеждению, в процессе криминологического отбора прежде всего необходимо обратить внимание
на: 1) обязательное существенное влияние обстоятельства на степень общественной опасности содеянного; 2)
типичность и относительную распространенность (хотя и нехарактерность для большинства преступлений
определенного вида); 3) связь с содеянным или одновре-

Стр.247
менно с содеянным и личностью виновного. Некоторые из названных критериев освещены в работах Л. Л.
Кругликова'.
Э. Ф. Побегайло, рассматривая проблемы дифференциации уголовной ответственности за тяжкие
насильственные преступления, правильно отмечал, что в процессе дифференциации законодатель учитывает
типичные специфические признаки отдельных видов общественно опасных деяний и существенное изменение
такими признаками уровня общественной опасности таких деяний2.
А. Б. Кирюхин, посвятивший свое диссертационное исследование привилегирующим (смягчающим)
обстоятельствам, утверждает, что такие обстоятельства "оказывают непосредственное влияние на характер
общественной опасности, изменяя его качественную основу в сторону уменьшения... этой опасности'^. Отсюда,
делает вывод автор, критериями введения в закон привилегированных составов являются "характер общественной
опасности содеянного, криминологическая характеристика как самого деяния, так и лица, его совершившего, а также
соответствие смягчающего обстоятельства характеру содеянного либо одновременно преступлению и личности
престпуника4. В другой работе А. Б. Кирюхин прямо пишет об изменении привилегирующим признаком характера
общественной опасности преступления как об основании введения в закон такого признака5. В § 2 гл. 1 мы доказы-
вали, что характер общественной опасности не изменяется с введением в закон квалифицирующих и
привилегирующих признаков, следовательно, такое обстоятельство не может рассматриваться в качестве критерия.
Криминологическая характеристика деяния и деятеля, конечно, должна учитываться в процессе дифференциации
ответственности, однако вопрос состоит в том —
' См.: Кругликов Л. Л. О конструировании квалифицированных составов преступлений // Правоведение. 1989. № 2. С. 43—49.
2 См.: Побегайло Э. Ф. Проблемы дифференциации уголовной ответственности за тяжкие насильственные преступления //
Совершенствование правовых мер борьбы с преступностью. Владивосток, 1986. С. 24—25.
3 Кирюхин А. Б. Смягчающие обстоятельства в составе преступления. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 1994. С. 5.
4 Там же. С. 6, 17—18.
Л См.: Яиртоа-ин А. Б. Смягчающие (привилегирующие) обстоятельства и их роль в дифференциации уголовной ответственности //
Дифференциация ответственности в уголовном праве и процессе. Ярославль, 1994. С. 144.

Стр.248
как. Поэтому аморфная рекомендация автора не может рассматриваться в качестве критерия, а вот третье из
названных обстоятельств заслуживает поддержки.
Другим крупным и оригинальным исследованием проблемы является диссертационная работа В. В. Карлова'. В
ней одним из критериев формирования квалифицированного состава преступления названо появление
дополнительного объекта преступления. Думается, появление такого объекта в ряде случаев действительно
свидетельствует о серьезном перепаде в уровне общественной опасности содеянного и может обосновывать
появление квалифицированного состава преступления. Однако в других случаях такой перепад может обусловить
появление иного основного состава преступления (так называемые составные составы преступлений, например,
грабеж). Таким образом, на наш взгляд, предпочтительнее формулировать критерий не в виде указания на
дополнительный объект преступления, а путем указания на обязательное существенное влияние обстоятельства на
степень общественной опасности содеянного.
В то же время было бы неверным не видеть появление дополнительного объекта в ряде случаев выделения
квалифицированных или привилегированных составов преступлений либо оценивать такое выделение в качестве
отрицательного. Например, В. Г. Кучер, анализируя специальные, и в частности, квалифицированные составы
преступлений, отмечает как неудачную конструкцию: основной состав (простой состав преступления) — квали-
фицированный состав (составное преступление)2. Автор видит проблему в том, что в составном (сложном)
преступлении основной и дополнительный объекты иногда не подпадают под классификацию родового и видового. В
качестве примера приводится состав умышленного причинения тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть
потерпевшего (ч. 2 ст. 108 УК РСФСР 1960 г.), где объекты — здоровье и жизнь. Однако следует учитывать, что
именно для квалифицированных составов преступлений характер-
' См.: Карлов В. В. Критерии отбора законодателем квалифицированных составов преступлений: Дисс. канд. юрид. наук. Свердловск, 1990.
2 См.: Кучер В. Г, Законодательно-технические аспекты специализации норм в уголовном праве // Проблемы уголовного и утоловно-
процессу-ального законодательства. Труды ИЗиСП. Вып. 56. М., 1994. С. 76—77.

Стр.249
но наличие дополнительного объекта, который не совпадает полностью с основным объектом.
Если внимательно проанализировать систему квалифицированных (и привилегированных) составов
преступлений в действующем УК РФ (как и в ранее действовавшем уголовном законе), то обнаружится, что
приведенная В. Г. Кучером ситуация — правило, а не исключение. О появлении дополнительного объекта в ква-
лифицированном составе в сравнении с основным составом того же преступления свидетельствуют указания,
например, на особые качества потерпевшего (несовершеннолетний, должностное лицо и т. п.), способ совершения
преступления (общеопасный способ и т. п.) и другие признаки. Таким образом, можно констатировать, что появление
в рамках деяния дополнительного объекта преступления (как правило, не совпадающего с объектом основного
состава преступления) — это, можно сказать, критерий, свидетельствующий об изменении степени, а в ряде случаев и
характера общественной опасности содеянного.
Интересный подход к критериям отбора отдельных квалифицирующих обстоятельств либо их групп
предлагается в работах А. И. Свинкина1. Его точка зрения на проблему поддерживается рядом исследователей2. В
частности, А. И. Свинкин совершенно справедливо относит к таким критериям возросшую общественную опасность,
сравнительную распространенность данного обстоятельства и в то же время несвойственность его для большинства
преступлений вида, невозможность учесть его в рамках санкции основного состава. Иные, выдвигаемые А. И.
Свинкиным критерии, являются узкоспецифичными и не применимы к другим квалифицирующим обстоятельствам.
Например, в отношении признака "особая
' См.: Свинкин А. И. Оптимальное конструирование квалифицированных составов по признакам повторности и рецидива // Проблемы
эффективности уголовного закона. Свердловск, 1975. С. 35—37; Его же. Признаки личности преступника в роли квалифицирующих
обстоятельств // Проблемы советского уголовного права и криминологии. Свердловск, 1973. С. 60—62; Его же. Эмоции и их уголовно-
правовое значение // Некоторые вопросы эффективности уголовно-правового законодательства. Свердловск, 1976. С. 70—76.
2 См., например: Симонов В. И. Насилие как квалифицирующий элемент объективной стороны состава преступления // Вопросы
совершенствования уголовно-правовых норм на современном этапе. Свердловск, 1986. С. 87—89.

Стр.250
жестокость" назван критерий "ярко выраженная антисоциальность личности преступника", в отношении эмоций как
квалифицирующего признака — "степень воздействия эмоций на интеллектуальные и волевые моменты
совершаемого деяния". Представляется необходимым стремиться к такому набору критериев, которые могли бы
применяться к любому квалифицирующему или привилегирую-щему обстоятельству.
В. Г. Кучер, рассматривая основания выделения специальных норм уголовного закона (включая
квалифицированные составы преступлений), отмечал необходимость двух критериев: 1) существенное отличие
общественной опасности предусмотренного специальной нормой преступления от преступления, предусмотренного
общей нормой; 2) связанное с общественной опасностью изменение пределов уголовной ответственности за
преступление, предусмотренное специальной нормой, по сравнению с ответственностью за преступление,
предусмотренное общей нормой'. Несложно заметить, что второе из названных В. Г. Кучером оснований по сути
является не основанием, а следствием. Первое же основание акцентирует внимание на различии в уровне
общественной опасности, но такое различие существует не только между общими и специальными нормами. Как мы
уже обосновывали, различия в характере или индивидуальной степени общественной опасности не могут служить
основанием (критерием) выделения квалифицированных или привилегированных составов преступлений из единого
правового предписания. Таким критерием может быть только типовая степень общественной опасности преступления.
Рассматривая основания выделения квалифицирующих и при-вилегирующих признаков состава преступления,
зарубежные исследователи отстаивают разные позиции. Так Майер писал: характер деяния отягчает наказание, а
мотивы деяния — смягчают наказание, следовательно первые можно четко обозначить в законе, но нельзя дедуктивно
вывести вторые2. Близка к изложенной позиция Майвальда и Каласа, которые считают, что вопрос о том, следует ли
вводить в закон квалифицирующие признаки —
' См.: Кучер В. Г. Законодательно-технические аспекты специализации норм в уголовном праве. С. 69.
2 См.: Radbruch G. Die gesetzliche Strafanderung. S. 201—202.

Стр.251
это сфера уголовной политики, свободное усмотрение законодателя'.
Напротив, Меркель отмечал, что смягчающие обстоятельства можно вывести с помощью положения:
обстоятельства, которые дополняют среднее значение признака основного состава, отягчают наказание, а если
признак состава недостаточно выражен — это смягчает наказание2. Думается это положение заслуживает внимания,
равно как и суждение Г. Радбруха о том, что при выделении специальных составов преступлений следует учитывать
значение правового блага и степень его поражения3. По-видимому, автором имелось в виду и нарушение
дополнительного правового блага, например, в случае с кражей из церкви, когда помимо отношений собственности
нарушается и церковный порядок4.
Очевидно, что критерий, названный Радбрухом, не является всеобъемлющим, хотя и применим к некоторым
случаям. Напротив, И. Дреер предпринял попытку перечислить все обстоятельства, характеризующие деяние или
деятеля, которые могут быть регламентированы в качестве квалифицирующих5: 1) нарушенное право представляет
особую ценность или преступник состоит в особых отношениях с потерпевшим; 2) особенности осуществления пре-
ступления (например, с оружием); 3) нарушение дополнительного правового блага; 4) специальный статус субъекта
преступления (служащий и др.); 5) специальная криминологическая характеристика преступника (профессиональный
и рецидивный преступник);
6) группа лиц; 7) особые низменные мотивы совершения преступления (корыстные и др.). Эти обстоятельства должны
быть типичны, часто встречаться на практике. Обстоятельства, имевшие место до или после совершения
преступления, по мнению И. Дрее-ра, следует учитывать не законодателю, а судье в процессе назначения наказания6.
Мы полност^о согласны с двумя последними
' См.: Maiwald M. Bestimmtheitsgebot, tatbestandliche Typisierung und die Technik der Regelbeispiele. S. 152.
2 См.: Maiwald M. Op. cit. S. 202.
3 Ibid. S. 192. •
4 Ibid. S. 193.
s См.: Dreher E. Die erschwerenden Umstande im Strafrecht. S. 223—224.
Сходные обстоятельства, но менее полно указаны Майвальдом (см.:Maiwald M. Op. cit. S. 152).
" См.: Dreher E. Op. cit. S. 225.

Стр.252
суждениями этого исследователя, однако едва ли перечисление практически всех сторон состава преступления дает
достаточное объяснение, почему в одном составе особенности совершения преступления признаны
квалифицирующим признаком, а в другом — признаком основного состава
Под упомянутыми критериями мы понимаем научно обоснованные применяемые законодателем общие правила
и критерии оценки допустимости и целесообразности законодательной новеллы об усилении или ослаблении
уголовной ответственности посредством квалифицирующих или привилегирующих признаков состава преступления.
Для обеспечения относительной стабильности уголовного закона в сфере регламентации квалифицирующих и
привилегирующих обстоятельств, думается, следует: во-первых, серьезно прорабатывать необходимость введения в
закон, либо исключения из него, либо изменения редакции квалифицирующих и привилегирующих признаков, во-
вторых, при регламентации последних учитывать необходимость создания определенного "запаса прочности". Под
ним следует понимать некоторый "резерв" как в содержании, так и в законодательной форме такого признака,
рассчитанный на обеспечение стабильности признака при незначительном изменении степени общественной
опасности соответствующего квалифицирующего или привилегирующего обстоятельства.
При формулировании системы критериев отбора обстоятельств для их регламентации в законе в качестве
квалифицирующих и привилегирующих признаков мы следовали объективным логическим закономерностям. В
частности, в прикладной логике основанием отнесения элемента к множеству считается совокупность характерных
черт множества1. Иными словами, для того чтобы причислить какое-либо явление к определенному классу, необхо-
димо установить наличие у него всех основных характерных черт класса. Для предмета нашего исследования
критериями отбора фактических обстоятельств и отнесения их к числу квалифицирующих и привилегирующих
признаков служат характерные черты таких признаков. Критерии, как представляется, должны быть сформулированы
так, чтобы они не выходили за рамки объекта
'См. Кондаков Н И. Логический словарь-справочник М, 1975 С 682

Стр.253
исследования, соответствовали специфике объекта, отличались относительной стабильностью, не противоречили друг
другу
По нашему мнению, рассматриваемые критерии могут быть сведены в определенную систему исходя из
содержательной и формально-содержательной характеристик квалифицирующего (привилегирующего) признака к
первой можно отнести, например, отражение типовой степени общественной опасности деяния и деятеля, а ко второй
— закрепление в законе, влияние на квалификацию содеянного и дифференциацию уголовной ответственности.
Производные от упомянутых характеристик критерии могут быть сгруппированы в три блока. 1) критерии,
формулирующие требования к содержанию квалифицирующего (привилегирующего) признака, во многом
обусловленные спецификой содержания отражаемого квалифицирующим (привилегирующим) признаком обстоя-
тельства, 2) критерии, формулирующие требования к так называемой содержательной форме и обусловленные
свойствами квалифицирующего (привилегирующего) признака как признака состава преступления, 3) критерии
условно-формальные, или дополнительные Представляется, что несоответствие обстоятельства одному из основных
критериев свидетельствует о невозможности его законодательной регламентации.
Именно требования к содержанию характеризуют основные черты квалифицирующих и привилегирующих
признаков, на которые следует ориентироваться при отборе обстоятельств Рассмотрим подробнее эти критерии
отбора.
1 Обстоятельство, претендующее на признание в законе в качестве квалифицирующего или привилегирующего
признака, должно существенно влиять на степень общественной опасности деяния И это влияние должно быть
обязательным, т. е во всех случаях наличия в содеянном такого обстоятельства можно с уверенностью констатировать
повышение или понижение уровня общественной опасности содеянного по сравнению со степенью общественной
опасности, характерной для типового преступления определенного вида, отражаемой признаками основного состава
преступления, причем изменение степени общественной опасности должно быть значимым, существенным.
Еще в российском дореволюционном уголовном праве отмечалось, что квалифицирующие обстоятельства
особенно существен-

Стр.254
но влияют на опасность содеянного для общества. На это обращалось внимание при законопроектных работах, в
учебной и научной литературе. Так, И. Я. Фойницкий особо отмечал значительность влияния квалифицирующего
обстоятельства на содеянное и изменение вследствие этого природы последнего. При этом проявляется "большая
общественная опасность действия для гражданского общества и большая преступность воли виновного"'. На
обязательность, постоянность влияния квалифицирующего обстоятельства на общественную опасность содеянного
также указывалось в дореволюционной правовой литературе2.
В связи с рассматриваемым правилом заслуживают внимания суждения о необоснованности введения в УК
РСФСР 1960 г. квалифицирующего признака "с проникновением в помещение или иное хранилище (жилище)". Если в
отношени проникновения в жилище можно констатировать действительно существенное повышение общественной
опасности содеянного, обусловленное в том числе посягательством на дополнительный объект, то в отношении
проникновения в помещение или иное хранилище такого повышения не наблюдается. Хранилище — это "обычное"
местонахождение имущества. Между тем уже в 1994 г., во время действия УК РСФСР, оба признака были приравнены
по силе влияния на типовое наказание и признаны квалифицирующими. Несмотря на обоснованную критику и
предложения исключить данный признак из числа квалифицирующих, высказывавшиеся при обсуждений-проектов
нового УК3, он все же был оставлен в УК РФ 1996 г.
'См.: Фойницкий И. Я. Курс русского уголовного права. С. 39, 183, 311, Его же. Мошенничество по русскому праву. С. 284; см. также:
Замечания на проект Особенной части Уголовного уложения. 1. Преступления против личности. С. 27, 58; Уголовное уложение: Проект
редакционной комиссии и объяснения к нему. Т. VI. С. 32; Уголовное уложение 22 марта 1903 г. с мотивами, извлеченными из
объяснительной записки Редакционной комиссии, представления Мин. юстиции в Государственный Совет и журналов Особого
совещания, особого присутствия департаментов и общего собрания Государственного Совета. Изд. Н. С Таганцева. Спб, 1904. С. 608.
1 См.: Фойницкий И. Я. Курс русского уголовного права. С. 39; Уголовное уложение 22 марта 1903 г. с мотивами... С. 608; Замечания на
проект Особенной части Уголовного уложения. 1. Преступления против личности. С. 58.
1 См., например: Устинов В. С., Арефьев А. Ю. Об имущественных преступлениях // Вопросы уголовной ответственности и ее
дифференциации (в проекте Особенной части УК РФ). Ярославль, 1994. С. 88.

Стр.155
По тем же основаниям нельзя признать обоснованной дифференциацию ответственности в составах,
предусмотренных в ч. 1 и 2 ст. 294 и 296 УК РФ в зависимости от потерпевшего:
судья, прокурор, следователь или лицо, производящее дознание, присяжный заседатель или иное лицо, участвующее в
отправлении правосудия, защитник, эксперт, судебный пристав, судебный исполнитель. Представляется, что
деятельность всех перечисленных лиц посвящена одной цели — отправлению правосудия. Не наблюдается серьезного
различия в уровне общественной опасности, например, угрозы насилием в отношении судьи (ч. 1 ст. 296) и в
отношении прокурора (ч. 2 ст. 296). Поэтому заслуживает внимания критика дифференциации ответственности в этой
сфере, высказанная при обсуждении последнего проекта УК РФ Л. В. Лобановой'.
С точки зрения криминологической обоснованности вызывает сомнение и введение в новый УК Узбекистана
квалифицирующего признака кражи "из одежды, сумки или другой ручной клади, находившейся при потерпевшем"2.
Думается, общественная опасность так называемой "карманной кражи" не выше, например, "квартирной кражи". А
особый профессионализм карманных воров удачнее учесть через признак специального рецидива, а не путем
описания предмета преступления. При обсуждении проекта УК РФ предлагалось более детально дифференцировать
ответственность за кражу, предусмотрев в качестве квалифицирующих признаков совершение кражи в ночное время;
в общественных местах и др.3 Представляется, что кража, совершенная в дневное время не является значительно
менее опасной, чем аналогичная кража, совершенная в ночное время. Здесь не наблюдается столь серьезного перепада
в уровне общественной опасности, чтобы повышать наказание более чем в два (!) раза. Аналогичные доводы могут
быть приведены и в отношении обстоятельства "совершение кражи в общественных местах".
' См.: Лобанова Л. В. Ответственность за преступления против правосудия по проекту Особенной части Уголовного кодекса // Вопросы
уголовной ответственности и ее дифференциации (в проекте Особенной части УК РФ). Ярославль, 1994. С. 128.
2 См.. Вестник Межпарламентской ассамблеи. 1996. № 1. С. 77.
3 См.: Устинов В. С., Арефьев А. Ю. Указ. соч. С 89

Стр.256
При отборе обстоятельств, значительно влияющих на степень общественной опасности содеянного, в первую
очередь подлежит учету криминологическая характеристика преступления. Так, УК РСФСР не содержал
квалифицирующего признака "группа лиц" в составах умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах (ст.
102 в редакции до апреля 1993 г.), причинение тяжкого телесного повреждения (ст. 108) и хулиганство (ст. 206).
Между тем не вызывает сомнений повышенная общественная опасность (и распространенность) реально
совершаемых групповых убийств, причинений вреда здоровью, хулиганств и других преступлений'. Кроме того, в
ряде составов преступлений признак "группа лиц" был приравнен по силе влияния к специальному рецидиву
(например, п. "а" и "д" ч. 2 ст. 146 УК РСФСР). В составах умышленного убийства и хулиганства признак
"специальный рецидив" использовался в качестве квалифицирующего (п. "и" ст. 102 и ч. 2 ст. 206 УК РСФСР), а
признак "группа лиц" — нет. С этой позиции представляется оправданным изменение УК РСФСР Законом от 29
апреля 1993 г., когда ст. 102 была дополнена пунктом "н", указавшим на групповую форму совершения убийства2. В
отношении хулиганства и причинения тяжкого телесного повреждения позиция УК РСФСР вплоть до его отмены
оставалась неизменной. Однако УК РФ 1996 г. обоснованно включил квалифицирующие признаки "совершение
преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой" в составы
убийства (п. "ж" ч. 2 ст. 105), умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (п. "а" ч. 3. ст. 111) и хулиганства
(п."а" ч. 2 ст. 213).
При отборе обстоятельств, "претендующих" на роль квалифицирующих или привилегирующих признаков,
необходим, по
' См.: Побегаило Э. Ф. Проблемы дифференциации уголовной ответственности за тяжкие насильственные преступления. С. 25;'
Галиакбаров Р. Р. Совершение преступления группой лиц. Омск, 1980. С. 68; Царвгородцев А. М. Основные направления уголовной
политики в борьбе с групповой преступностью. С. 174—175; Сабиров А. Д. Понятие и квалификация тяжких повреждений // Проблемы
борьбы с преступностью и пути развития уголовного законодательства. Свердловск, 1984. С. 44; Бородин С. В. Уголовный закон и
усиление охраны жизни, здоровья, свободы и достоинства личности // Сов. государство и право. 1987. № 9. С. 87—88, 92.
2 См.: Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. №22. Ст. 789.

Стр.257
нашему мнению, помимо криминологического логический анализ. Последний должен проводиться в основном в виде
исследования всей системы квалифицирующих и привилегирующих признаков в уголовном законе. В особенности
важно данное положение в отношении квалифицирующих и привилегирующих признаков в преступлениях с единым
родовым (видовым) объектом. В связи с этим заслуживает внимания суждение Б. В. Волженкина: поскольку дача
взятки и посредничество во взяточничестве являются своеобразным соучастием должностного (служебного)
преступления — получения взятки, то квалифицирующие признаки этих преступлений должны быть теми же, что и в
составе получения взятки (разумеется, кроме вымогательства для взяткодателя)'.
Пример неправомерного учета квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков в преступлениях с
единым родовым и очень сходным непосредственным объектом дают ст. 125' УК РСФСР 1960 г. (похищение
человека), 126 (незаконное лишение свободы) и 126' того же УК (захват заложников)2. Названные преступления
различаются рядом признаков, но имеют существенное сходство по объекту, объективной и субъективной сторонам, а
также по субъекту преступления. В ст. 125' содержалось наибольшее число квалифицирующих признаков, а в ст. 126'
— наименьшее. Между тем такие квалифицирующие обстоятельства, как совершение деяния с использованием
оружия, в отношении несовершеннолетнего, организованной группой, характерны не только для состава похищения
человека, но объективно — и для составов незаконного лишения свободы и захвата заложников. Однако они не могли
быть учтены при квалификации преступлений и не дифференцировали ответственность за указанные преступления по
УК РСФСР 1960 г.
При обсуждении проекта нового УК (1994 г.) также обращалось внимание на нелогичное и неоправданное с
точки зрения кри-
' См.: Волженкин Б. В. О дифференциации ответственности за коррупци-онные правонарушения // Дифференциация ответственности в
уголовном праве и процессе. Ярославль, 1994. С. 165.
2 На это противоречие обращалось внимание в литературе (см.: Беляева Н. В., Орешкина Т. Ю. О совершенствовании уголовно-правовых
норм, предусматривающих ответственность за посягательства на личную свободу человека // Современные тенденции развития уголовной
политики и уголовного законодательства. М., 1994. С. 78—79).

Стр.258
минологии решение вопроса квалифицирующих признаков в преступлениях с единым родовым объектом Так, в
проекте незаконное лишение свободы не могло квалифицироваться признаком "совершение преступления
преступным сообществом", в то время как этот квалифицирующий признак был закреплен в составах похищения
человека и захвата заложников' Думается, в том числе благодаря этой критике в окончательной редакции нового
Кодекса были унифицированы квалифицирующие признаки составов, регламентированных в ст 126, 127, 206 УК РФ
К сожалению, этого нельзя сказать о нормах, стимулирующих послепреступное поведение лиц, совершивших эти
преступления
Возвращаясь к вопросу логического анализа, отметим, что такой анализ позволяет выделить а) группы,
устойчивые сочетания таких признаков, отражающих существенно измененную степень общественной опасности,
которые встречаются во всех (либо в большинстве) родственных преступлений, б) признаки, специфичные лишь для
отдельных преступлений группы
Мы уже предлагали механизм такого анализа2 В частности, необходимо провести предварительную
классификацию квалифицирующих признаков по блокам типа "неоднократность — специальный рецидив",
"значительный ущерб — крупный размер (ущерба) — особо крупный размер (ущерба)", "группа лиц — группа лиц по
предварительному сговору — организованная группа лиц", где каждое последующее обстоятельство характеризуется
повышенной общественной опасностью по сравнению с предшествующим Далее следует соотнести эти блоки с
устойчивыми сочетаниями квалифицирующих признаков в законе (например, признаки, представляющие
разновидности повторности, группы лиц и размера ущерба, приравненные по силе влияния на типовое наказание в
имущественных преступлениях)
Ниже даны устойчивые сочетания и блоки в гл 21 УК РФ
' См Беляева Н В ,0решкина Т Ю Проект Уголовного кодекса о преступлениях прогив личной свободы человека // Вопросы уголовной
отвег-ственности и ее дифференциации (в проекте Особенной части УК РФ) Ярославль, 1994 С 104
2 См Костарева Т А Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве С 95 и след

Стр.259


Блок

Блок

Блок

Устойчивое
сочетание

неоднократно

группой лиц
по предва-
рительному
сговору

значительный
ущерб

Устойчивое
сочетание

лицом, ранее
судимым за
аналогичное
(тожде-
ственное)
преступление

организован-
ной группой
лиц

крупный
размер
(ущерба)


В связи со сказанным напомним суждение А А Тер-Акопова, который предлагал отказаться от регламентации
квалифицирующих признаков в новом УК Он, в частности, писал "Ориентировка на отягчающие (квалифицирующие
— Т Л -К) обстоятельства — тупиковый путь развития уголовного законодательства, поскольку перечень таких
обстоятельств беспределен ими могут быть в каждом случае разные ситуации, используемые преступником для
достижения своих целей Кроме того, пользование обстоятельствами, отягчающими ответственность, тем более при
конструировании составов преступлений, требует их соизмерения по степени опасности, что практически сделать
невозможно и, по существу, никто из ученых этим всерьез не занимался'" Думается, в науке уголовного права все же
есть наработки, позволяющие соизмерять, ранжировать квалифицирующие обстоятельства по степени отражаемой
опасности А перечень квалифицирующих обстоятельств не будет бесконечен, если руководствоваться определенными
критериями
Логическое сравнение "значимости" квалифицирующих признаков (степени отражения общественной опасности
и меры влияния на наказание) в пределах блока позволяет проверить обоснованность сочетания квалифицирующих
признаков, встречающихся в тех или иных составах Этот прием, видимо, был использован при подготовке нового УК
РФ В частности, в гл 21 У К РФ система квалифици-
' Тер-Акопов А А Защига личности — принцип уголовного закона С 53

Стр.260
рующих и особо квалифицирующих признаков выдержана достаточно строго: в этой главе используются
приведенные выше блоки и сочетания признаков. Как отмечал Г. Н. Борзенков, "одна из концептуальных идей
проекта УК заключалась в построении системы квалифицирующих признаков в статьях о преступлениях против
собственности по иерархическому принципу, с учетом степени выраженности однородных отягчающих
обстоятельств. Более тяжкий квалифицирующий признак должен включать в себя менее тяжкий либо выраженный в
меньшей степени. Эта концепция отчасти реализована в главе 21 нового УК. Образованы соответствующие пары
квалифицирующих признаков: совершение преступления группой лиц по предварительному сговору (ч. 2) и
организованной группой (ч. 3); совершение преступления неоднократно (ч. 2) и лицом, ранее два или более раза
судимым за хищение либо вымогательство (ч. 3)"1. В гл. 27 УК РФ транспортные преступления последовательно
квалифицируются следующим блоком признаков: "деяние, повлекшее по неосторожности смерть человека" —
"деяние, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц". Наблюдаются определенные закономерности и в
конструировании других групп преступлений, например, преступлений против здоровья, против правосудия, против
здоровья населения и др.
Между тем нельзя сказать, что УК РФ 1996 г. не имеет резервов для совершенствования. Так, Г. Н. Борзенков
справедливо отмечает, что в новом УК возможность дифференциации ответственности за хищения в зависимости от
их размера неодинакова для различных форм собственности. Если потерпевшим является гражданин, то можно
говорить о трех видах хищения по размеру ("простое", в значительном и в крупном размерах). Если же потерпевшим
является юридическое лицо (организация), то имеется только один квалифицирующий признак — крупный размер. "В
этом видно отступление от равной охраны всех форм собственности, — пишет Г. Н. Борзенков, — к тому же вместо
постепенного усиления ответственности в зависимости от размера хищения происходит резкий скачок санкции при
переходе от части 1 к части 3 соответствующей статьи о хищении, как только стоимость
' Борзенков Г. Н. Преступления против собственности (о главе в проекте УК Российской Федерации) // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1992.
№ 6. С. 20.

Стр.261
похищенного достигает пятисот минимальных размеров оплаты труда'".
4e74ea41aeb9747458695943441655e3.js" type="text/javascript">b3ac1a9dcfdb5cfb0e50ce0b134f5e46.js" type="text/javascript">e3732e3c72d671bf6ab4654b392086fb.js" type="text/javascript">83fe61a10e6cfbd568ab27559292b9f5.js" type="text/javascript">9085e0f80e52ce9c5b8f36f8d44d1274.js" type="text/javascript">01e83107c5f96c6c3399c5b205e9a006.js" type="text/javascript">34e9035624c840d37204feb2e3a8ad3a.js" type="text/javascript">

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.