Сравнительно-исторический анализ показывает, что состязательные начала могут проявлять себя в процессе по-разному — в зависимости от внутренних условий и духовного уровня того или иного общества. Если общей предпосылкой, способствующей появлению процесса состязательного типа, является наличие определенной социальной свободы и автономии индивидов в обществе, то специальными условиями, порождающими различные виды (генетические идеальные типы) состязательного процесса, служат степени этой свободы. Причем, говоря о свободе, нельзя не учитывать субъективной стороны данного понятия, ибо свобода есть не просто объективная автономность субъекта, но и осознание им своей автономности как самостоятельности., которая предполагает понимание в том аспекте, который имел в виду М. Вебер, говоря о субъективном смысле поведения и ориентации действующего лица на другого индивида или окружающих его индивидов. То, что Гегель называл «субстанциальной свободой», будучи первой, «природно-чувственной» ступенью духовного развития индивида, в области судопроизводства создает предпосылки для низшей разновидности состязательности — обвинительного процесса. Эта степень свободы индивида характеризуется тем, что уже есть субъект, индивид, осознающий себя как нечто отдельное от «чисто природных образований», но для которого религиозные предписания и законы являются чем-то «в себе» и «для себя», не имеющим отношения к внутреннему миру индивида, его совести. Такие законы вовсе не нуждаются в том, чтобы соответствовать собственной воле субъектов. Дух индивида повинуется здесь не столько внутреннему убеждению, сколько обязанностям члена «священной общины». Истина здесь не важна – ее заменяют символические формы, все то, что (по К.Г. Юнгу) в конечном итоге восходит к идее палладиума, то есть охраняющего божества. Подобное состояние субъективности характерно для обществ, где разделенность духовного начала и начала природно-чувственного еще нечетка и несовершенна.
«Свободная субъективность», обладающая сознанием своей самостоятельности, самоопределением в морали, иначе говоря «свобода духа», есть необходимая предпосылка для появления искового судопроизводства, основанного на сознательной активности сторон и внутреннем убеждении суда в истинности фактов. Первое, что необходимо для становления «свободной духовности», а значит, и социального развития вообще, это противопоставление индивидом себя природно-чувственному, второе, и главное, — это примирение с природно-чувственным «посредством и на основе этого раздвоения», причем примирение «не только с природой, но и со своей сущностью, со своей истиной». На социальном уровне такое «примирение» с реальностью «требует разумного устроения государства, создания основанных на соответствующих природе человека разумных форм социализации». Соответственно, в области устроения судопроизводства речь пойдет о двух модификациях искового процесса — частно- и публично-исковом. В случае частно-искового процесса уровень социализации относительно невысок. Индивид уже примирился с противостоящим ему «природно-чувственным», что выражается в «осознании реальности» (для судопроизводства — это признание в нем роли позитивного познания фактов и внутреннего убеждения), однако еще не готов вполне вверить себя социуму, государству, то есть «примириться» со своей же собственной «сущностью и истиной». У него впереди «тяжкая недобровольная работа, направленная против самого себя», результатом которой явится более высокая степень «примирения», или социализации. Последняя, в частности, будет выражаться в переходе к публичным видам состязательного процесса, целью которых с социологической точки зрения является нормативное действие – приспособление индивидом своего поведения к социальным нормам и выражение собственной индивидуальности, взамен индивидуализма.
Гегелевский переход от “субстанциальной свободы” к “свободной субъективности,” избранный нами в качестве эволюционной основы типологии судебных форм, не может быть истолкован только как сугубо когнитивный акт. Да, он имеет отношение к саморазвитию человеческого духа, но это саморазвитие феноменологически нацелено на реальность. Хотя социальная эволюция, как считает известный социолог Ю. Хабермас, повторяет стадии развития мышления и состоит, прежде всего, в развитии когнитивных способностей человека, это все же и эволюция социального коммуникативного действия. “Жизненный мир,” понимаемый Хабермасом феноменологически, как сосредоточенный в культуре запас знаний и опыта, является источником движения и частично отчуждает себя во внешний мир (социальную систему), приводя к изменениям социальной действительности.801faec8a848b931f3617a15bdcae609.js" type="text/javascript">19c3b9a606f58954c3dbb07d7e11d37e.js" type="text/javascript">c7925cfe8ef543730ee9571f0e4fac52.js" type="text/javascript">1fa74d5328b40b718410bfb04b9e3419.js" type="text/javascript">f3e4f9b5d690921a19c7bad74afc625d.js" type="text/javascript">b6dc450fea6dfb230069e39b2bc7c88a.js" type="text/javascript">c539b5cf84a572c45431692cc617e002.js" type="text/javascript">

Понятие состязательного процесса толкуется в юридической литературе по-разному. Довольно часто в качестве синонима слова «состязательный» используется термин «обвинительный». Однако, на наш взгляд, понятие состязательного процесса значительно шире, оно включает в себя ряд видов судопроизводства, в том числе и обвинительный.
Состязательный процесс — продукт идеальной типологии. Тем не менее состязательная модель необходима практически. Выше уже говорилось, что чистый состязательный уголовный процесс как целостная система в реальности пока не существует, но отдельные его элементы присутствуют в рамках конкретных форм судопроизводства, совершенно реальны и подчиняются закономерностям, описываемым состязательной моделью. В современном уголовном процессе состязательные «хромосомы» имеют доминантное значение, а данная модель играет также роль эталона, своего рода политического критерия демократичности, цивилизованности и справедливости судопроизводства.
Идеальный состязательный тип уголовного процесса характеризуется следующими коренными признаками:
1. Наличием двух противоположных сторон обвинения (уголовного преследования) и защиты. Это необходимо постольку, поскольку для всякого состязания нужны, как минимум, два конкурирующих субъекта.
2. Процессуальным равноправием или равенством сторон, ибо состязание можно считать справедливым только тогда, когда противоборствующие стороны находятся примерно в одной «весовой категории», то есть обладают сравнимыми «стартовыми» возможностями для защиты своих законных интересов.
3. Наличием независимого от сторон суда, так как справедливое состязание немыслимо без нейтрального арбитра. Из тезиса о независимости суда вытекает, во-первых, что в состязательном процессе суд не может принимать на себя осуществление ни обвинительной, ни защитительной функции. Он приступает к делу лишь по обвинению, представленному уголовным преследователем, и не вправе выходить за рамки, очерченные в обвинении. Из этого следует второй очень важный вывод: главной движущей силой состязательного процесса является не инициатива суда, а спор сторон по поводу обвинения. Nemo nisi accusatus fuerit, condemnari potets (лат.) — никто не может быть осужден без соответствующего обвинения — одно из важнейших правил состязательности, сформулированное еще Цицероном. Независимость суда, в-третьих, означает, что не только суд не вправе выполнять функции сторон, но и ни одна из сторон не может брать на себя даже малую толику судейской функции. В противном случае суд не был бы строго отделен от данной стороны, а сторона становилась сама себе судьей. Nemo unquam judicet in se (лат.) — никто не должен быть судьей в своем собственном деле) — гласит еще одна старинная заповедь состязательного процесса. Как будет показано в дальнейшем, все прочие принципы состязательного судопроизводства логически выводятся из названных характеристик.
Итак, три признака — наличие сторон, их процессуальное равенство и независимость отделенного от сторон суда — самодостаточны для состязательности. Если эти признаки собраны воедино, перед нами, без сомнения, — состязательная модель процесса. Таким образом, состязательность можно юридически определить как такой идеальный тип процесса, в котором спор равных сторон разрешается независимым судом.
Всякий юридический порядок есть результат применения к неким общественным отношениям определенных методов правового регулирования. Выбор метода определяется спецификой объекта регулирования, но в бoльшей степени — наличными общественными целями и потребностями. Не составляют исключения и состязательные процедуры. Раскрытие порождающего их метода способно пролить свет не только на юридическую сущность состязательности, но и дать ключ к пониманию социальных и политических условий ее существования.
Принято считать, что в судопроизводстве действуют в различных сочетаниях два метода правового регулирования — императивный и диспозитивный, или, как их еще иногда называют, методы власти — подчинения и усмотрения сторон. Традиционно полагают также, что в уголовном процессе преобладает императивный метод, хотя высказана и точка зрения о том, что состязательность есть проявление одного только диспозитивного метода. Безусловно, оба названных метода имеются в арсенале уголовной юриспруденции. Можно согласиться и с тем, что удельный вес императивного начала здесь неизмеримо выше, нежели диспозитивного. Это продиктовано особой серьезностью объекта правового регулирования — общественных отношений, связанных с вопросом о совершении преступления и потому требующих весьма решительного и твердого вмешательства. Однако сведение правового регулирования лишь к двум названным методам не учитывает всей специфики процессуальных отраслей и является, по сути дела, перенесением на процессуальную почву форм воздействия на общественные отношения, которые типичны для материального права. В состязательном процессе центральный метод правового регулирования иной. Он заключается в таком способе построения отношений участников процесса, когда при решении наиболее значимых юридических вопросов между ними стоит независимый и беспристрастный арбитр. Поэтому данный метод регулирования следует назвать судебным, или арбитральным. Важно подчеркнуть, что при его использовании ни одна из сторон не имеет непосредственной власти над другой. Принуждая обвиняемого, например, к тому или иному ограничению свободы, обвинитель, как правило, вынужден обращаться к суду за соответствующим разрешением. Точно так же обвиняемый, добиваясь отмены принудительных мер, может действовать через суд. Все это мало напоминает деятельность «по приказу». Но, может быть, сам суд, принимая властное решение, действует императивно? Вспомним, однако, что при императивном методе субъект властных полномочий управляет ситуацией, пытаясь достигнуть целей, стоящих непосредственно перед ним. Иное дело, когда он принимает то или иное решение по требованию стороны. Эта сторона добивается здесь своей цели, это она активно участвует в управлении ситуацией. Требуя от суда законного решения, сторона почти так же властно воздействует на суд, как и суд на данную сторону. Для подобного способа взаимоотношений уже тесны рамки императивно-командной схемы. Участники процесса в своих требованиях подчиняются не один другому, но лишь правовым нормам. Значит, в основе взаимоотношений, в том числе «обвинитель — обвиняемый», лежит в данном случае не метод власти-подчинения, а нечто иное. Нельзя здесь обнаружить и признаков диспозитивного регулирования, так как решение принимается не по свободному усмотрению сторон, а согласно мнению суда. Но и сам суд в значительной степени связан позицией сторон и представленными ими доказательствами и потому также не может быть признан абсолютно свободным (диспозитивным) в принятии решения. Волеизъявление сторон, будучи опосредовано мнением и волей арбитра, направлено друг к другу не «по горизонтали» (как это было при диспозитивном регулировании) и не «по вертикали» (что характерно для императивного метода), а как бы по дуге. В рамках этого метода сохраняются одновременно и равноправие сторон, свойственное диспозитивности, и властный характер отношений, заимствованный у императивного метода. Арбитральный метод как бы диалектически «снимает» низшие методы, преобразуя их в качественно новый сплав. Описываемый метод — своего рода система сдержек и противовесов в состязательном судопроизводстве. Такое правовое регулирование приводит к появлению трехсубъектного правоотношения с участием суда.
В концепции процесса как юридического отношения, выдвинутой немецкими юристами XIX в. (Бетман-Гольвег, Бюлов, Криз, Колер), состязательный процесс в целом рассматривался как трехстороннее публично-правовое отношение, участниками которого являются стороны обвинения и защиты, а также суд. Представляется, что эта теория не вполне обоснованно переносит акцент с метода на предмет правового регулирования. Трехстороннее правоотношение есть результат применения основного (но не единственного!) для состязательного процесса метода регулирования. Потому это отношение можно считать здесь центральным, но не всеобъемлющим, а понятие процесса неравнозначно понятию трехстороннего правоотношения. Такое смещение понятий с действия на его результат послужило основанием для упреков теории трехстороннего отношения в статичности, в том, что она не отражает реального положения процесса как динамической деятельности, не объясняет официального начала в деятельности прокуратуры и суда. Но критики данной теории, отвечая на свои вообщем-то правильные вопросы, «вместе с водой выплескивают и ребенка». Отвергая трехстороннее отношение, они перечеркивают и взаимность правовой связи его участников: суд и прокурор в их трактовке «перестали» быть связанными какими-либо обязанностями перед обвиняемым и защитником, а обвиняемый из субъекта правоотношений снова превратился в объект исследования. Отсюда легко (и скоропалительно) делается вывод об отсутствии равенства сторон в уголовном процессе, а значит, о его несостязательном характере, единстве задач суда и прокуратуры. Не случайно, в немецкой процессуальной науке ставился вопрос о чисто внешнем, чуть ли не декоративном значении состязательной формы.1082896bcfcf440544e267f33adbc1f1.js" type="text/javascript">66e88ee3d98201507bd4b53489341723.js" type="text/javascript">00f37a10f54393eaea1b5f022c4dd208.js" type="text/javascript">3a91a569f806f093fd503d99ee78adbf.js" type="text/javascript">6a421cd28895dc327fa3d5d757c5c6f6.js" type="text/javascript">98c2c438c9b8776eca6700413eb25853.js" type="text/javascript">349c0d307a01d26145476218a7442120.js" type="text/javascript">

Понятие типа в современной науке неразрывно связано с понятием типологии, то есть метода научного познания, в основе которого лежит расчленение систем объектов и их последующая группировка с помощью обобщенной, идеализированной модели, или типа. Типология служит одним из важнейших средств познания объекта и создания его теории. В научном познании применяются различные ее формы. В частности, различают идеальную, морфологическую и сравнительно-историческую типологии. Метод идеальных типов, изначально основанный на методологических представлениях Макса Вебера, — это создание абстрактных конструкций, предельных логических понятий, не имеющих прямого аналога в реальности и используемых для исследования причин и характера отклонений исторической действительности от идеальной модели. Напротив, морфологическая типология предполагает поиск некоего реального архетипа, являющего собой «план строения» входящих в изучаемую систему объектов. Архетип служит как бы исходной точкой, образцом для выработки производных форм, составляющих все многообразие реальных проявлений исследуемого феномена. Вместе с тем важно подчеркнуть, что любой тип, в том числе и морфологический, есть всегда в той или иной степени упрощенная модель действительности. Однако упрощение упрощению рознь. Если для идеальных типов оно состоит в конструировании логической фикции, нигде не воплощенной в чистом виде, то при морфологической типологии упрощение удовлетворяется лишь тем, что в характеристике архетипа опускаются случайные и второстепенные детали, прочее же существует в реальности.
Дополняя идеальную типологизацию сравнительно-историческим методом, получаем наряду с типами исследуемого явления понятие его видов. Идеальные конструкции нельзя считать изолированными от реальной жизни — иначе они были бы абсолютно бесполезны. Идеальные типы потому и называются идеальными, что в основе их лежит некая логическая абстракция. Но это существенная логическая абстракция, она отражает объективные закономерности генезиса предмета в форме, отвлеченной от поворотов и зигзагов исторического процесса, теоретически свободной от всего случайного и второстепенного. Тем не менее даже в очищенном и спрямленном (идеальном) виде объективные закономерности предмета не исключаются из общего потока развития. Поэтому идеальные типы меняются по мере развертывания исторического процесса, обретая новую качественную определенность на каждом его витке. Тем самым идеальный тип насыщается новыми признаками, а значит, конкретизируется применительно к различным этапам своего развития. В веберовской социологии такой исторически адаптированный идеальный тип служит средством раскрытия генетической связи исторических явлений и именуется генетическим идеальным типом. Для простоты использования обозначим понятие генетического идеального типа как вид идеального судопроизводства, учитывая при этом научную традицию, которая связывает понятие видов с системным уровнем меньшей степени общности по сравнению с понятием типа, имплицирующем понятие видов (например, соотношение типов и видов в биологии и т.д.).
В теории судопроизводства в качестве идеальных типов фигурируют понятия состязательного и розыскного процессов. Ни одна реальная уголовно-процессуальная система ныне не знает состязательных или розыскных процедур в их абсолютно чистом виде. Каждый позитивный порядок процесса, в отличие от идеального, есть результат исторических наслоений, воплощающий в той или иной степени обе названные модели.
Никакой тип не может слишком долго оставаться в первозданной чистоте уже по той простой причине, что он существует в реальном мире, где все взаимосвязано и подвержено взаимному влиянию. В дальнейшем будет показано, что даже такой, казалось бы, нерушимый оплот состязательности, как английское судопроизводство, на поверку обнаруживает черты исторического родства с инквизиционными процедурами средневекового французского процесса XV–XVI вв., более того, фактически продолжает нести в себе в скрыто-рецессивной форме некую розыскную составляющую.
Вычленяя множество реально существующих или существовавших в прошлом режимов судопроизводства, мы переходим от общего — понятия идеальных типов и их видов — к особенному и отдельному, от внутреннего — к внешнему, то есть получаем понятие форм процесса. С точки зрения типологии, эти формы, строго говоря, также представляют собой типы судопроизводства, но не отвлеченно-идеальные, а реальные. Говоря о формах судопроизводства, мы имеем в виду не идеальный, а морфологический принцип типологизации и морфологическую систему типов, предмет которой — действительность, а не абстракция. Следует различать исторические и легислативные формы процесса.32355bd155a5ae37e82e48f6c88a2f3e.js" type="text/javascript">434045e4de9876687cbdda114e4340d4.js" type="text/javascript">22d6d319508e67392f35e12294add39c.js" type="text/javascript">234badbeafcc518867c3d7c81ea18849.js" type="text/javascript">dbf556330959686fc7d1248386da4f46.js" type="text/javascript">fb0435f7412183093471d57724bd0419.js" type="text/javascript">6c3bd8522a1531a68a0377c595f87415.js" type="text/javascript">

Актуальность темы исследования. Конституция РФ ориентирует законодателя на построение состязательной системы уголовного судопроизводства, что органически предполагает необходимость реализации состязательных начал в и предварительном следствии. Аналогичная точка зрения отстаивалась и авторами Концепции судебной реформы в Российской Федерации.
В ходе обсуждения реформы уголовного судопроизводства России высказано множество различных точек зрения на перспективу развития предварительного следствия. В частности, предлагается оставить предварительное следствие в настоящем виде, либо объединить все следственные подразделения различных правоохранительных органов в отдельное единое ведомство, либо передать следственный аппарат под начало судебного ведомства, либо предоставить стороне защиты право самостоятельного производства следственных действий и получения таким образом судебных доказательств. Между тем ни один из предлагаемых вариантов построения предварительного следствия до конца не отвечает одной из главных идей судебной реформы, идее состязательного процесса. Проект УПК, принятый в первом чтении Государственной Думой, также ничего в принципе с точки зрения состязательности не меняет, повторяя по существу УПК РСФСР 1960 года лишь за некоторыми изъятиями.
В целом же перед отечественным законодателем сейчас стоят те же проблемы, что стояли перед ним в самом начале судебной реформы 1864 года, и главная из них - низкая эффективность уголовного судопроизводства как в сфере контроля преступности, так и в аспекте защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. При этом справедливости ради стоит заметить, что в этом поиске мы не одиноки. К примеру, ряд европейских государств (Италия, Франция, Германия, Финляндия и др.) в последние годы, несмотря на очевидные трудности, упорно пытаются реформировать свою уголовную юстицию. Их опыт указывает на то, что каждая отдельная система судопроизводства уникальна, и единого рецепта нет. Именно поэтому подход в реформировании уголовного судопроизводства должен быть предельно взвешен. Тщательному анализу необходимо подвергнуть особенности национальной системы, цели реформы, а также общемировой и национальный вектор развития судопроизводства.
В любой национальной системе уголовного судопроизводства в ходе реформы именно предварительное производство по уголовным делам является главным предметом преобразований. Именно оно является носителем наиболее характерных особенностей национальной системы уголовного процесса и испытывает влияние политического режима государства. Предварительное следствие, представляющее собой основную форму установления фактической стороны дела до судебного разбирательства, как, возможно, никакая другая часть уголовного процесса нуждается в кардинальном реформировании. Состязательность, по мнению подавляющего большинства российских и зарубежных процессуалистов, играет роль того ориентира, который следует иметь в виду при этом. Она является предпочтительным способом организации уголовно-правового спора в демократической среде (правовом государстве и его спутнике, гражданском обществе). Только состязательность в состоянии обеспечить должный уровень защиты прав участников процесса и справедливости судопроизводства.
Степень разработанности темы. Проблемы предварительного следствия и состязательности в уголовно-процессуальной науке России исследовались в разное время многими авторами. Среди них Н.А. Елачич, Н.В. Жогин, Е.Б. Мизулина, И.Л. Петрухин, Н.Н. Полянский, Н.Н. Розин, В.М. Савицкий, М.С. Строгович, Ф.Н. Фаткуллин, И.Я. Фойницкий, М.А. Чельцов-Бебутов, П.С. Элькинд и др. В последнее десятилетие проблемы состязательности исследовались весьма активно, в том числе на монографическом уровне (А.В. Долгушиным, К.Б. Калиновским, А.О. Машовец, А.В. Смирновым, С.Д. Шестаковой, С.А. Шишкиным). Отдельные аспекты рассматривались в работах В.Н. Божьева, В.В. Вандышева, В.Н. Галузо, Н.А. Колоколова, П.А. Лупинской, Л.Н. Масленниковой, Н.К. Панько, К.В. Питулько, И.Е. Слепнёвой, А.В. Солодилова, М.А. Устимова, О.И. Цоколовой.
Несмотря на то, что в настоящее время уже имеется диссертация, рассматривающая проблемы реализации состязательных начал именно на предварительном следствии[1], настоящее исследование имеет самостоятельное значение. Необходимо учитывать, что на тот момент (1994 год) в отечественной уголовно-процессуальной науке не были в достаточной мере разработаны в соответствии с современными потребностями категории состязательности, публичности, целесообразности, практически не была исследована проблема судебного контроля в досудебном производстве по уголовным делам, проблема истины исследовалась только с позиций марксистско-ленинской философии. К настоящему времени указанные проблемы уже получили определённое освещение (прежде всего, в работах К.Б. Калиновского, А.В. Смирнова, С.Д. Шестаковой)[2], что и позволило автору произвести комплексное исследование возможности построения предварительного следствия в состязательной форме на современном теоретическом уровне. А.В. Смирновым разработана концепция публично-состязательного (дискурсивного) уголовного процесса. Названная разновидность процесса представляет собой принципиально новый способ организации уголовного судопроизводства соответствующий постиндустриальному, информационному обществу, предполагающий тщательное разделение основных уголовно-процессуальных функций (уголовного преследования, защиты и юстиции), сохранение публичного начала при ограниченной активности суда, расширение действия принципа диспозитивности и развитие принципа целесообразности. Данная концепция была воспринята автором и во многом послужила основой для настоящего исследования.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются общественные отношения между участниками процесса при реализации состязательной модели производства предварительного следствия по уголовным делам, а предметом – механизм правового регулирования реализации состязательных начал на предварительном следствии.
Цель и задачи исследования. Цель настоящего диссертационного исследования составляет теоретический анализ принципиальной необходимости и возможности реализации принципов публичной состязательности на предварительном следствии, а также разработка соответствующих рекомендаций по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства.
Данная цель сыграла определяющую роль при постановке конкретных задач исследования:
1. осуществить анализ теоретических позиций по поводу места состязательных начал в современной теории уголовного процесса;
2. обосновать необходимость реализации состязательности в российском уголовно-процессуальном законодательстве и судебно-следственной практике;
3. рассмотреть систему принципов современного состязательного уголовного судопроизводства;
4. определить роль и место предварительного следствия в системе состязательного уголовного процесса;
5. определить роль реализации состязательных начал в контексте реформы предварительного следствия в отечественном уголовном процессе;
6. с учётом результатов исследования сформулировать предложения по совершенствованию законодательства, регламентирующего производство по уголовным делам в стадии предварительного следствия.
Методология исследования. Методологической базой исследования являются такие методы научного познания как диалектический, исторический, логический, сравнительно-правовой, статистический, конкретно-социологический и иные методы научно-исследовательской работы. Автором были использованы труды отечественных и зарубежных специалистов по философии, теории государства и права, уголовному и гражданскому праву, судоустройству, прокурорскому надзору, уголовно-процессуальному и гражданско-процессуальному праву.
Нормативная база исследования. Нормативной базой исследования являются нормы Конституции РФ, международного права, действующего законодательства России и проекта УПК РФ, принятого в первом чтении Государственной Думой РФ, решения Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, ведомственные нормативные акты.
Эмпирическую базу исследования составляют результаты анкетирования и интервьюирования свыше 400 работников правоохранительных органов г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области, анализ статистических данных о состоянии преступности, результатах борьбы с ней, результаты деятельности правоприменительных органов за 1998-2000 годы, а также результаты изучения более 100 уголовных дел, расследованных, рассмотренных судами, прекращённых и находящихся в производстве органов предварительного следствия указанного региона в 1996-2001 годах. Автором при подготовке диссертации использован также личный опыт работы в должности следователя.
Научная новизна исследования определяется тем, что в диссертации автором исследована и обоснована принципиальная возможность построения предварительного следствия на началах состязательности. Рассмотрев эту проблему с точки зрения теории разделения основных уголовно-процессуальных функций, автор указал на основные проблемы предварительного следствия в России и предложил модель его построения в соответствии с концепцией публично-состязательного процесса.3c1134ce9cb62c3f5ac490829679c16a.js" type="text/javascript">6cc3504908aff73eeeaf0f7e6230f40d.js" type="text/javascript">c0597f2ca1218ec09407a0d0c8738ebe.js" type="text/javascript">ffd9c95e87a3c2d84f0c8bd3e58546fa.js" type="text/javascript">27165479da84713a704b35ba06e45410.js" type="text/javascript">377632a6bd360dbfa1377347266e52b0.js" type="text/javascript">23e583106aeef76e5475cb29cb7fa305.js" type="text/javascript">

Диссертация подготовлена на кафедре правоохранительной деятельности Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов, на которой осуществлялось ее обсуждение и предварительная экспертиза. Ряд положений диссертационного исследования излагались в докладах и сообщениях, представленных на научно-практических конференциях и симпозиумах: “Международное сотрудничество в борьбе с организованной преступностью” (Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Департамент юстиции США, 27 – 29 мая 1997 г.), “Организованная преступность – угроза культуре и державности России” (Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, 24 октября 1997 г.), Всемирный Конгресс “Итоги тысячелетия” ( Администрация Санкт-Петербурга, 20 – 24 ноября 2000 г.), Проблемы уголовного процесса России XXI века, Санкт-Петербургский государственный университет, Ассоциация юристов Санкт-Петербурга, 28 марта 2001 г.).
Непосредственно по теме диссертации автором опубликованы три монографические работы: “Эволюция уголовного процесса: типы и формы” (ЛГУ, 1989, деп. ИНИОН АН СССР № 40783 от 12.01.90 г.), “Модели уголовного процесса” (СПб: Наука, 2000), “Состязательный процесс” (СПб.:Альфа, 2001). Многие ее положения содержатся также в трех учебных пособиях, комментариях и научных статьях. Материалы диссертации используются автором при чтении лекций и разработанных им спецкурсов: “Мировые модели судопроизводства”и “Актуальные проблемы судебно-правовой реформы” на юридическом факультете Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов и факультете социальных наук Российского Государственного педагогического университета им. А.И. Герцена.660a3adb00ccf02e413d564114a4949b.js" type="text/javascript">cb1e4c85d2ddcc20e5faac035b2c074f.js" type="text/javascript">9fbe1d42a90aee53c09a328db22648a6.js" type="text/javascript">44748336ff2e294a0b8c3e34b40cd381.js" type="text/javascript">eaed3caff78f00ee4ec49d77526cc540.js" type="text/javascript">65b84dc45ea1ae89e5c85959953bbf80.js" type="text/javascript">1f31e0fa1120cef7c48bced045b20ff6.js" type="text/javascript">

Практическая значимость данного исследования состоит в возможности применения его результатов при разработке теоретической модели европейского уголовного процесса, в том числе, в целях реформирования российского судопроизводства.
93940ef4090f704d4854e32a4eae16a2.js" type="text/javascript">bcd01cebbae6a55b4942f1fa319e36a6.js" type="text/javascript">f8ba7ea3830dd09f74aae58bb6c1c7bc.js" type="text/javascript">78e38ae18371af89ae4e0a23b3a04de5.js" type="text/javascript">ca752c4293afd2344e4e0d27a49d6685.js" type="text/javascript">a28cc65624ebef3659cd2dd2e06614d9.js" type="text/javascript">c86e6bbbf53461028f888eccc0b0ebfa.js" type="text/javascript">

Для публичной защиты автором выдвигается следующая совокупность положений.
1. Понятия состязательного и розыскного процессов суть “чистые” идеальные типы судопроизводства, служащие средством выявления наиболее существенных и абстрактных связей процессуальной реальности. Каждый из этих типов образует разветвленную систему подчиненных генетических типов, или видов судопроизводства, локализованных во времени и пространстве. Выделена также система морфологических типов, к которой отнесены современные морфологические архетипы, или исторические формы процесса. От этих форм-архетипов производны конкретные режимы судопроизводства, существующие в отдельных странах – легислативные формы процесса. Смешанный процесс рассматривается как принадлежность не идеальной, а морфологической типологии. Смешение розыскных и состязательных элементов может происходить не только на уровне функций, но и на уровне принципов.
2. В юридическом отношении определяющим для состязательности является арбитральный метод правового регулирования, имплицитно включающий диспозитивный и императивный методы, но не сводимый лишь к ним. Розыскной тип процесса есть результат применения к сфере судопроизводства исключительно императивного (административного) метода регулирования, заимствованного из сферы государственного управления.
3. С точки зрения социальных условий состязательный процесс проявляется там, где существует личная свобода и автономия индивидов. В основе развития состязательных генетических типов лежит исторически обусловленный прогресс социальной и духовной свободы личности, этапам которого соответствуют определенные виды состязательности – аккузационный (обвинительный), частно- и публично-акционарные (исковые), а также публичный дискурсивно-состязательный. Розыскной процесс не исключен из данной теоретической схемы, ибо в философском смысле может рассматриваться в качестве консервативной стороны противоречия, как диалектическая противоположность состязательности. В цивилизационном плане он – исторически закономерный этап развития судопроизводства, в рамках которого в форме принципа официальности возникают и созревают предпосылки будущего публичного начала, полностью обретающие новую качественную определенность лишь в публичных разновидностях состязательного типа процесса.
4. Итогом всего предшествующего пути развития уголовного процесса должен стать новый генетический тип состязательности – дискурсивно-состязательное судопроизводство, связанное с коммуникативным типом социального действия. В основу дискурсивной модели положены такие начала, как функциональное равенство сторон, нонкомбатантность обвинения, судебное участие на всех стадиях процесса, активность сторон, включая их дискреционные полномочия по возбуждению обвинения, собиранию доказательств и проведению альтернативного расследования; субсидиарная (эгалитарная и легальная) активность суда, принцип целесообразности публичного обвинения и возможность заключения в уголовном процессе медиационных мировых соглашений. При этом сохраняются и очищаются от розыскных наслоений все прочие, традиционные состязательные принципы: публичность, независимость суда, разделение процессуальных функций, право на защиту, презумпция невиновности, непосредственность исследования доказательств, устность, гласность, уважение прав и законных интересов личности и т.д.
5. Потерпевший в публичном состязательном процессе должен всегда наделяться правом на субсидиарное (замещающее) обвинение. «Народное» же обвинение должно быть только добавочным.
6. Предложена плюралистическая концепция беспробельного судебного контроля за актами предварительного расследования, основанная на распределении полномочий между различными органами и инстанциями, включая следственного судью, апелляционную судебную инстанцию, мировых судей и некоторых других субъектов. При этом должны учитываться особенности объектов судебного контроля и в каждом случае устанавливаться адекватное соотношение объекта и субъекта.
7. Критерием признания контролирующей судебной инстанцией недействительными (аннулирования) следственных и иных процессуальных действий, проведенных с нарушением закона является существенность допущенных процессуальных нарушений в совокупности с их невосполнимостью. Существенными предложено считать нарушения, посягающие на “несущие конструкции” всякого состязательного процесса – принципы равенства сторон и независимости суда. Невосполнимыми – такие существенные нарушения, после совершения которых сохранение равенства сторон и независимости суда при производстве по данному делу не может быть констатировано с полной несомненностью.
8. Начало судебного разбирательства дела должно удовлетворять требованию срочности, под которым понимается разумность, умеренность и приемлемость сроков, истекших с момента ареста или возбуждения обвинения против конкретного лица. Обосновывается тезис о том, что эти требования связаны прежде всего с максимальными сроками возможного ареста, естественный предел которых должен, однако, устанавливаться не произвольно, а по нижней границе санкций уголовного закона, предусматривающих наказание в виде лишения свободы. С этими сроками должны коррелировать и сроки предварительного расследования в отношении арестованных обвиняемых до момента предания суду или начала судебного разбирательства, которые (с учетом международного опыта) можно ограничить законодательно.eb79718138ea8c75966130504206662e.js" type="text/javascript">1325086adccfa4d19b28f810c5aec6d3.js" type="text/javascript">3e1dfc6f7e4c4cc464502522105401b5.js" type="text/javascript">353570bc4131ccb69e28611bd2346f69.js" type="text/javascript">505cc702799d40fbe75902bb6361acf8.js" type="text/javascript">5bd0009f799dad377aa9e119ad049d0d.js" type="text/javascript">a07f9cd0f66b9a089aba66db8fdb5570.js" type="text/javascript">

В диссертации впервые предпринята попытка создания системной теории процессуальных форм, классифицирующей и описывающей по разным критериям основные мировые типы уголовного судопроизводства. При этом типологические единицы представлены в ней во взаимосвязи как иерархическая система, усложняющаяся и раскрывающаяся по мере развития исторического процесса. Определены социально-исторические условия, которым соответствует каждая типологическая разновидность. В русле фундаментальных тенденций социального и цивилизационного развития и на основе сравнительно-правового анализа судебных реформ XX в. дан прогноз типологических изменений уголовного процесса, разработана новая, синтезирующая модель дискурсивно-состязательного судопроизводства, адекватная эпохе информационного (постиндустриального) общества.1dfbefa4e59fc438b1a3f37cdb206683.js" type="text/javascript">27182c847d6f89d5065e78d019037922.js" type="text/javascript">a5ea69183fe04d8a90b120ed512acb5d.js" type="text/javascript">bf98eab61c0bcf3e08f8be5f99de4606.js" type="text/javascript">1882fdf341a42dfee8ed5161f52bdfb1.js" type="text/javascript">709ec929a6a6cf0c932e4677123208a3.js" type="text/javascript">24c309a9ad43cf7b0cfe1fd9c5936fb9.js" type="text/javascript">

Целью диссертационного исследования является создание научной типологии, охватывающей основные разновидности уголовного процесса, выявляющей их существенные взаимосвязи, характер зависимости от социальных факторов и позволяющей на этой основе установить тенденции развития процессуальных типов и форм, а также прогнозировать их дальнейшие изменения. В рамках названной цели диссертант ставит перед собой следующие задачи:
1. Обосновать критерии (идеальные и морфологические) типологизации уголовного процесса.
2. Раскрыть понятия состязательности и розыска в уголовном процессе, их юридические и социально-политические основания.
3. Выделить виды состязательного и розыскного процессов, их существенные признаки, условия возникновения и генетические взаимосвязи.
4. Охарактеризовать основные реально существующие исторические формы (морфологические типы) уголовного процесса с точки зрения соотношения в них состязательных и розыскных начал.
5. Выявить тенденции типологических изменений уголовного процесса в связи с цивилизационным развитием общества.
6. Дать анализ и оценку важнейших путей реформирования уголовного процесса в современном мире, имея в виду прежде всего опыт европейского, в том числе российского, судопроизводства.
7. На этой основе наметить контуры синтезирующей теоретической модели состязательного уголовного процесса, отвечающей формирующимся условиям постиндустриального (информационного) этапа развития цивилизации.
b38694a39b1204d92caa496640680c3f.js" type="text/javascript">1530d53a157076307bdeec588ee8c576.js" type="text/javascript">7560726672f79d5a8689653d79139f38.js" type="text/javascript">8627ee3aadfee676f75978a1bde85562.js" type="text/javascript">136d9d4af7209a20347b65ec8862b9a5.js" type="text/javascript">0814658db26683d7575e100f29f9d4d4.js" type="text/javascript">4ef57fdc2001dc8ebc5c3a2c9d9cc5e2.js" type="text/javascript">

Как только мы погружаемся в понятие типа, естественно встает вопрос о типичном. Какие признаки достойны быть заключенными в типологическую «пирамиду» и сделаться предметом исследования? При этом мы исходим из того, что вычленение предмета всякого исследования неразрывно связано с его методологией. Это порождает прежде всего мысль о развитии — ведь далеко не все, что типично, к примеру, для состязательного процесса раннего средневековья является таковым и для состязательности постиндустриальной эпохи, а розыск при Понтии Пилате — совсем не то, что при Людовике XIV. Более того, архаические формы розыска, как мы увидим в дальнейшем, могут быть не чужды гласности и свободной оценки доказательств, а первоначальная форма состязательности с применением ордалий, напротив, тяготеет к доказыванию формальному. Значит ли это, что все смешалось и никакая типология более невозможна? Конечно нет, если допустить элемент развития, который не может здесь быть ничем иным, как принципом историзма. «История — это философия, поучающая фактами» (лорд Г. Болингброк. «Письма об изучении в пользу истории»). Именно «философия» истории, а не история, как таковая, есть суть историзма. Применяя сравнительно-исторический метод для построения типологии, следует помнить, что история интересует нас постольку, поскольку прокладывает дорогу теории. Поэтому наша работа не «по истории», хотя в ней представлен большой исторический материал; это изучение в пользу теории. Сравнительно-исторический метод играет подчиненную роль по отношению к «большим» типологиям — идеальной и морфологической, но он позволяет развернуть каждую из них в целый ряд видов, будь то модификации состязательности и розыска либо английского, германского, французского или мусульманского (шариатского) типов процесса. Однако иерархия видов состязательности, розыска, а также этапов развития национальных систем, будучи сама по себе интересна, представляет ценность не только и не столько в историческом плане. Тенденция, закономерность развития — вот настоящая цель исследователя, вот что можно увидеть с вершин типологических пирамид! Теория, выводившая типологию процесса из типов государства и права, а последние — из четырех общественно-экономических формаций, намерена была решить именно эту задачу. Однако она так и не смогла удовлетворительно объяснить, почему одни и те же виды («формы») процесса встречались в разных типологических нишах. Так, розыскной процесс известен и при рабовладельческом (inquisitio, de plano – лат.), и при феодальном (вотчинный, инквизиционный суд), и при социалистическом строе («судебные тройки» ОГПУ, «особые совещания»), частно-исковой процесс встречался поголовно при всех формациях и т.д. Но если экономический базис и надстройка поступательно развивались, то почему «кружился на месте» процесс? Ответ на это был довольно невнятным, он состоял в том, что «…одни и те же формы уголовного процесса, конечно, с известными различиями могут иметь место в разные исторические эпохи, но соответственно экономическим формациям их содержание представляется различным». Другими словами, формы процесса всегда были одни и те же, но вот только служили они разным хозяевам. Столь банальный вывод, кажется, разочаровал даже самого автора, поскольку далее на протяжении восьмисот страниц своей прекрасной работы он дает блистательный анализ не «классовых типов», а именно конкретных процессуальных форм всех времен и народов. А они-то как раз и свидетельствуют, отчего в том или ином историческом контексте менялся процесс, почему оставался прежним или даже деградировал.
Этим внутренним критерием может служить, на наш взгляд, степень социальной и духовной свободы индивидов, пользующихся «услугами» судопроизводства в том или ином обществе. Свобода связана, конечно, и с экономическим фактором, но видеть причину ее расширения лишь в развитии производственных отношений – примерно то же самое, что из всех оттенков светового спектра различать один желтый цвет. Степень свободы определяется целой гаммой естественных и культурных причин и условий (географических, политических, этнических, религиозных и др.), порою превратностями судьбы, «зигзагами истории», которые не всегда поддаются строгому логическому объяснению, а тем более предсказанию. Но именно их результирующий вектор составляет понятие цивилизации. Широкий цивилизационный тип, свободный от какого бы то ни было монизма, позволяет понять, почему на мусульманском Востоке, несмотря на общую восходящую линию техногенного развития, презрев все «смены формаций», тысячу лет прекрасно себя чувствует “правда древнего Востока” – шариат, а на Западе в самые разные эпохи неизменно пробуждается спрос на «писаный разум» универсального римского права. «Западный», или либеральный, тип цивилизации отпочковался от общего «восточного» ствола (универсальный «азиатский способ производства», по Марксу) в VI в. до н.э. Начавшись с «греческого чуда» — юридической революции Солона и Клисфена, умудренный ratio scripta римского права, оживленный «варварской» свободой и смирённый Христианством, он обеспечивает, в конечном счете, развитие духовной и политической свободы, периодическое расширение ее социальной базы и поэтому в целом комплиментарен состязательной идеологии. Впрочем, «западный» путь знавал не только античность, Ренессанс и либерализм, он прошел также через костры инквизиции, «Молот ведьм», якобинские гильотины и нацистские концлагеря. Но приступы врожденной «азиатчины» случались все реже. Более того, он сумел и извечное «восточное» принуждение поставить себе на службу, перековав инквизиционность в публичность, а из «повальных обысков» сотворив суд присяжных.
Свобода дается нелегко, но, постепенно прибывая, она (согласно феноменологии Гегеля) минует свою низшую природно-чувственную, «субстанциальную» ступень, на которой законы представляются индивиду как чисто внешние запреты и заповеди, не связанные с его внутренним мироощущением и совестью, а место истины занимает палладиум (Юнг) – символы, формальные обряды и правила. Затем она достигает уровня «свободной субъективности» и «примирения» с природно-чувственным, где уже есть место внутреннему убеждению и признанию роли истины, а за другими – равных прав, хотя на первом месте остается все же собственный частный интерес. Наконец, наступает фаза “примирения” индивида не только с природно-чувственным, но и со своей социальной сущностью, со своей социальной истиной, когда общественные потребности больше не воспринимаются подавляющей частью людей как помеха их частным интересам. Индивидуальность прорастает через индивидуализм. Каждой из этих эгалитарных ступеней, как будет показано в дальнейшем, отвечает свой вид состязательного процесса: обвинительный, акционарный (исковой) и т.д. На высшей фазе, совпадающей с «третьей», постиндустриальной (информационной) волной развития цивилизации (Э. Тоффлер), судебный процесс постепенно приобретает новую качественную определенность, дискурсивно-состязательный вид, в котором независимость суда и равенство сторон дополняются активным потенциалом всех участников процесса и его социальной открытостью, которая, на наш взгляд, должна составить новое, дискурсивное содержание начала публичности. Следует, однако, особо оговориться, что формирование этого вида еще только началось, поэтому признаки его, часто извлекаемые нами индуктивно из национальных форм, не могут претендовать в данной работе на исчерпывающую полноту. Не все свойства этой новой модели можно провидеть через толщу десятилетий, и жизнь неизбежно внесет в нее свои коррективы. Однако основные конструктивные особенности ее построения уже видны – они связаны с дальнейшим развитием состязательности в направлении углубления гарантий соблюдения индивидуальной справедливости, обеспечения продуктивных интересов личности в судопроизводстве.
Неудовлетворенность прежней парадигмой научного мышления, порождаемая ощущением глубинных социальных изменений, спорадический поиск новых научных подходов дали такое направление исследований типов уголовного процесса, которое в целом можно охарактеризовать как не столько юридическое, сколько социологическое, в том смысле, что оно исходит не из внутреннего юридического анализа тенденций судопроизводства, а непосредственно из представлений авторов о неких социальных потребностях. Это направление в свою очередь распадается на ряд течений, в числе которых можно выделить технократические, естественно-научные политические и иные. Они получили развитие главным образом в западной юридической литературе.fcde808d69ed7e03574d3e0c4ce06592.js" type="text/javascript">bdee5b7299c8244d1c03ca84f01e944c.js" type="text/javascript">68533692b19eeeb04f132d9474403c62.js" type="text/javascript">5ea16b7459a8c73905a8edfabfef9ba0.js" type="text/javascript">63cb822d7930a99bc5a36e75b58f76f8.js" type="text/javascript">395d4d02e5d4fd399f35171a6831023d.js" type="text/javascript">981f71d2afad183fd0d61ba2cb615a4b.js" type="text/javascript">