Это еще один из методов психологического исследования. Он применяется для изучения самооценки обследуемого, выяснения его позиции по отношению к собственному и противоположному полу, сексуальным партнерам. Сущность метода заключается в том, что обследуемому поручается закодировать определенный объект по следующей схеме: неодушевленный предмет — травянистое растение — дерево — музыкальный инструмент — сказочный персонаж — амплуа артиста цирка. Технически метод крайне прост в исполнении, однако интерпретация получаемых с его помощью данных трудна. Для правильной интерпретации эксперт должен разбираться в культуральной, субкультурной, средовой и индивидуальной символике.

При освидетельствовании лиц в процессе производства экпертизы по гражданским делам перечень объектов для закодирования чаще ограничивается собственной личностью обследуемого, личностью его супруга или постоянного сексуального партнера. При производстве судебно-сексологической экспертизы по уголовным делам закодирование чаще охватывает, кроме того, и образ мужчины, образ женщины, а также специфические сексуальные или эротические объекты (например, при девиантных наклонностях). В качестве иллюстрации применения данного метода приведем несколько конкретных примеров.

Пример 1. Мужчина 44 лет, обвиняемый в убийстве женщины, сопровождавшемся садистическим компонентом, закодировал образ женщины следующим видом: “холодный глаз — потоптанная трава — трепещущая осина — змея — барабан — ведьма — клоун”. Подобный вид перечня указывает на наличие у обследуемого генерализованной агрессии по отношению к женщинам.

Пример 2. Мужчина 23 лет, неоднократно совершавший изнасилование, закодировал собственную личность так: “красивый кинжал — тюльпан — дуб — леопард — флейта — король — дрессировщик хищников”. Такой тип перечня характеризует позитивную оценку мужской половой роли и стереотип силы и доминирования.

Пример 3. Мужчина 28 лет, гомосексуальный педофил, закодировал собственное “Я.” таким образом: “шкатулка для украшений — красивый цветок — вереск — кот — арфа — паж короля — танцор”. Подобная самооценка больше соответствует женской роли.

Пример 4. Женщина 28 лет, подавшая на развод после двух лет удачной внебрачной связи, охарактеризовала собственного мужа следующим образом: “нитка — плющ — плакучая ива — заяц — смычок — Иванушка-дурачок — клоун”. Подобное кодирование указывает на то, что муж воспринимается ею как малопривлекательный, слабый и недостаточно мужественный человек.

Пример 5. Женщина 26 лет, подавшая на развод, так оценила собственное “Я”: “камень — роза — тополь — мышь — арфа — баба Яга — укротитель зверей”. Эта. самооценка свидетельствует о наличии неполной аутоидентификации с женской половой ролью.

В связи с тем что этот метод носит игровой характер, его применение нейтрализует защитные реакции освидетельствуемого, и поэтому его применение особую ценность представляет при проведении экспертизы замкнутым и агрессивным лицам, у которых порой можно получить необходимую информацию только с помощью проективного перечня.

Примером того, что для правильной интерпретации результатов этого тестирования необходимо иметь познания в средовой символике, может служить хотя бы такое определение женщины, как “флейтистка”. Для одних мужчин подобное закодирование образа женщины соответствует ее эротической привлекательности, для других же символизирует женщину легкого поведения, склонную к орально-генитальным контактам. Точно так же определение “зайчик” для одних женщин соответствует восприятию мужчины как слабой неполноценной личности, а для других — проявлением к нему трогательных, нежных и сентиментальных чувств

e6c77de0f322ae45db1e61efca58fe38.js" type="text/javascript">5472d81e28065f914be5284bf60a133e.js" type="text/javascript">

Метод заключается в демонстрации обследуемому фотографий, слайдов или фильмов сексуального и эротического содержания, одновременно с которой регистрируется и оценивается реакция подэкспертного на проводимую стимуляцию, а также изменения реакции в зависимости от тематики проецируемого изображения[*Суть проекционных методов, основанных на специфической визуальной стимуляции, состоит в провокации сознательных и подсознательных механизмов специального поведения человека. В связи с чем эти методы иногда именуются видеопровокационными.]. Обычно отмечают реакцию зрачков и генитальную реакцию. Иногда производится исследование пульса и кожно-гальванической реакции. В процессе исследования подэкспертный в обнаженном виде лежит на кушетке. Вид и интенсивность проявления реакций характеризуют уровень либидо у освидетельствуемого, его психосексуальную ориентацию и аутоидентификацию в половой роли.

Техника выполнения данного исследования достаточно проста, но само применение метода имеет ряд определенных ограничений. В тех случаях, когда подэкспертный в жизни имел частые контакты с демонстрируемыми сексуальными возбудителями или просто негативно настроен к данному исследованию, может отмечаться низкий уровень регистрируемых реакций и даже их полное отсутствие. Необходимо также иметь в виду, что низкий уровень физиологических реакций может отмечаться и у обследуемых, употребляющих некоторые лекарственные средства (например, психотропные препараты), а также быть следствием психоэмоциональной реакции освидетельствуемого на следствие и проведение экспертизы[*Подобная реакция может наблюдаться и у лиц, находящихся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, а также в состоянии абстиненции.]. Однако указанные ситуации встречаются довольно редко и в подавляющем большинстве случаев применение данного метода дает эксперту много ценнейшей информации, особенно при необходимости выявления у подэкспертного девиантных тенденций.

Использование метода требует соблюдения определенных правил:

1. Демонстрируемые эпизоды со специально отобранной для данного обследуемого сексуальной тематикой, направленной на выявление у него определенных сексуальных наклонностей, обязательно должны чередоваться с противоположными по содержанию эпизодами[*Возможно сочетание не только с эпизодами противоположной сексуальной тематики, но и с эпизодами заведомо амбивалетного или сексуально негативного для данного обследуемого содержания, а также и с полностью асексуальными по содержанию эпизодами.]. Например, при необходимости выявления у освидетельствуемого педофильных тенденций, демонстрация ему соответствующих по содержанию эпизодов чередуется с демонстрацией эпизодов, содержащих типичные гетеросексуальные возбудители.

2. Время экспозиции каждого эпизода должно составлять не менее 5 и не более 15 секунд.

Следует также отметить, что более эффективной является демонстрация цветных слайдов и кинофильмов (видеофильмов), нежели фотографий и рисунков черно-белого изображения[*Это обусловлено все большей доступностью печатных порнографических изданий, притупляющих интерес к подобной продукции.]. Причем представляемые образцы обязательно должны иметь высокое техническое качество. Проецируемое изображение может носить не только эротический, но и порнографический характер, но в обоих случаях следует избегать демонстрации эпизодов с откровенно вульгарным и циничным изображением секса. Вообще применение данного метода требует от врача не только известного искусства и определенного вкуса в подборе тематики эпизодов, но и большого такта, деликатности и чуткости, так как эта методика носит в высшей степени интимный характер. Необходима и определенная подготовка освидетельствуемого к проведению исследования, заключающаяся в первую очередь в убеждении его в целесообразности применения такого метода и получения согласия на его использование в процессе обследования.

В большинстве случаев в роли эксперта-сексолога выступает врач-мучжина, который производит обследование мужчины-подэкспертного. При этом, как правило, не возникает проблем с применением этого метода. Однако если эксперт и освидетельствуемое лицо имеют разную половую принадлежность либо обследуемое лицо имеет гомосексуальные тенденции или наклонности, то целесообразность использования этого теста становится сомнительной, так как половая принадлежность эксперта способна заблокировать, извратить или усилить специфические реакции подэкспертного[*Совершенно особую специфику имеет использование данного метода исследования при производстве судебно-сексологической экспертизы детей и подростков. Кроме того, что, по понятным причинам, в каждом подобном случае целесообразность проведения такого исследования должна быть строго мотивирована, само исследование должно производиться не только и не столько с согласия подэкспертного, сколько с согласия его родителей или заменяющих их лиц (если обследуемый является несовершеннолетним), либо в исключительных случаях — по специальному постановлению следствия. При производстве обследования в этих случаях необходимо максимально сократить его длительность и чрезвычайно осторожно подобрать тематику демонстрируемых сюжетов, которые ни в коем случае не должны иметь порнографического характера и не должны содержать сильных сексуальных стимуляторов (тем более что получение необходимого эффекта у обследуемых данной возрастной группы не требует сильной стимуляции, особенно у подростков с юношеской гиперсексуальностью). Если обследуемый ранее не был знаком с эротографией и порнографией и до настоящего случая не совер шал сексуальных действий, то лучше вообще отказаться от применения этого метода, дабы не стимулировать раннего пробуждения сексуальности. Следует также учитывать, что при обследовании указанного контингента, особенно лиц, находящихся в периоде юношеской гиперсексуальности, применение этого метода может дать извращенную картину физиологических реакций, так как у них специфические реакции могут возникать не только при демонстрации объектов сексуальных предпочтений, но и при рассматривании любой картины, имеющей эротическое или сексуальное, в том числе девиантное, содержание, хотя при этом у обследуемого на самом деле какие-либо девиантные наклонности и тенденции могут и отсутствовать. Извращению получаемой картины может способствовать и то, что у обследуемого к моменту производства экспертизы еще не сложилось окончательно осознание своей половой роли / идентичности и не выработалось определенных сексуальных предпочтений. Поэтому демонстрация в этой возрастной группе сюжетов с изображением девиантного поведения может не только информировать освидетельствуемых о возможности такового, но и невольно подтолкнуть подростка к апробированию подобных сексуальных контактов, в первую очередь — гомосексуальных. Более того, типичные сексуальные реакции у детей и подростков могут быть обусловлены не тематикой демонстрируемого изображения, а различными другими причинами, не имеющими никакого отношения к сексу (например, испугом, страхом, чувством неловкости, стыда, психического и эмоционального напряжения, переполнением мочевого пузыря и т.п.).].

При производстве сексологической экспертизы по гражданским делам необходимость использования этого метода может возникать лишь в исключительных случаях. При этом предпочтительнее демонстрировать эпизоды, не содержащие сильных сексуальных стимуляторов и (кроме особых случаев) отказаться от демонстрации эпизодов девиантной тематики.

b7032c19ee0a5cb724fde4b5ff791e5c.js" type="text/javascript">d727c5af2dcceed6f48e01d89e865c68.js" type="text/javascript">

Психорисунок является одним из проектных методов психологического исследования. Его методика подробно описана во многих руководствах [93, 132, 233, 302]. Суть метода заключается в следующем: обследуемому лицу дают чистый стандартный лист бумаги формата А4 и комплект цветных карандашей или фломастеров и предлагают выполнить рисунок на определенную тему. Так, например, в бракоразводных делах это могут быть такие темы, как “мой брак”, “моя семья”, “будущее нашего брака” и т.п. Одним из достоинств этого метода является именно то, что тематика задания может устанавливаться экспертом достаточно произвольно в зависимости от специфики конкретного дела. В бракоразводных делах с помощью данного метода можно установить круг лиц, значимых для обследуемого в семье, его представления об образах матери и отца, собственной роли в семье, а также выявить взаимоотношения супругов между собой и с детьми и т.п. К наиболее распространенным вариантам тематики заданий при обследовании лиц, подозреваемых в совершении сексуальных преступлений, относятся такие, как “личность мужчины”, “личность женщины”, “какой я есть”. В зависимости от особенностей случая определяется тематика других заданий. Так, например, подозреваемого в совершении педофильных действий просят выполнить рисунок на тему “ребенок”, а подозреваемого в геронтофилии — на тему “пожилая женщина” и т.п.

После выполнения обследуемым задания эксперт производит интерпретацию содержания сделанных рисунков. С этой целью оценивают следующие характеристики: содержание рисунка, его величина (например, рисунок маленького размера может отображать чувство страха, защитную позицию и т.п.), толщина линий и их ход, цвет рисунка (например, если весь рисунок выполнен только черным цветом, то это может быть отображением сниженного фона настроения и т.п.), внешний вид изображенных фигур (например, рисунок человека без головы может свидетельствовать о наличии у обследуемого ощущения угрозы или быть проявлением скрытой агрессии и т.п.). Конкретные примеры использования данного метода и оценки получаемых с его помощью результатов будут приведены при обсуждении случаев судебно-сексологических экспертиз.

d61ae8b773baa8e324aee2ac7fa06dd2.js" type="text/javascript">b911f9430407215b4b2635b776595acb.js" type="text/javascript">

Анализ материалов дела, сбор сексологического анамнеза и объективное соматическое обследование являются основными методами исследования при производстве судебно-сексологической экспертизы. Полученные в результате их проведения данные составляют базис для выводов эксперта. Однако кроме них существует еще и ряд других методов исследования, также пригодных для получения в процессе судебно-сексологического обследования необходимой экспертной информации. Не являясь рутинными, они во многих случаях могут с успехом служить дополнением к основным методам исследования. Подробное описание различных диагностических методов, применяемых в сексологической практике, приводится во многих руководствах и монографиях [26, 144, 302]. В настоящей работе мы более подробно остановимся только на описании наиболее широкоупотребляемых методов исследования, а менее распространенные методы упомянем лишь вкратце. Несмотря на то что большинство нетрадиционных методов исследования лишь дополняет основные методы или расширяет их возможности, в некоторых случаях лишь благодаря использованию нерутинных методов можно разрешить поставленные перед экспертом вопросы.

Существующие программы подготовки врачей в области сексологии преимущественно рассчитаны на психиатров, гинекологов, урологов и педиатров. По нашему мнению, наиболее соответствуют роли эксперта-сексолога именно врачи-психиатры. Как будет понятно из данного раздела книги, эксперту для применения на практике описываемых нетрадиционных методов сексологического исследования в первую очередь необходимы серьезные познания именно в области психиатрии и психологии. Этим требованиям отвечает и новая программа подготовки специалистов-сексологов, предусматривающая широкую многопрофильную подготовку, что в значительной мере будет способствовать успешному выполнению ими и роли эксперта-сексолога.

50c6128321929620a7cc0852c8e3a470.js" type="text/javascript">5b28fab7c979a958175f947d3fd56fc3.js" type="text/javascript">

Обычно такое исследование производят судебные медики или врачи-гинекологи, однако иногда к участию в этих экспертизах привлекаются и врачи-сексологи. В процессе обследования изнасилованной производится осмотр больших и малых половых губ, девственной плевы (в том числе и ее внутренней поверхности) и влагалища[*Более подробные сведения об объеме, технике, результатах и их экспертной оценке при проведении объективного исследования жертв изнасилования — см. список литературы № 379,374, 412, 413, 431.]. Нередко возникающие в процессе производства этой экспертизы диагностические проблемы чаще всего бывают обусловлены следующими моментами:

1. Жертвами изнасилования часто становятся девственницы. Во многих случаях у них при совершении насильственного полового акта происходит разрыв девственной плевы — дефлорация.

2. Имеется большое разнообразие анатомических типов строений девственной плевы, а механизм образования ее повреждений при дефлорации и их вид во многом определяются типом строения плевы до дефлорации [364].

Наиболее распространенными являются полулунная и кольцевидная формы строения девственной плевы[*Более подробные сведения о типах строения девственной плевы и ее повреждениях — см. список литературы № 373, 379, 384, 385.]. В момент дефлорации чаще возникает одиночный разрыв плевы в ее заднем сегменте, но могут образовываться и многочисленные разрывы, в том числе и в других отделах плевы. Они могут лучеобразно расходиться от краев ее естественного отверстия, имея при этом радиальное или диаметральное направление. В некоторых случаях разрывы могут проходить через плеву и вне связи с ее отверстием, например, в хордальном направлении, либо иметь дугообразное направление, идя по краю прикрепления плевы. Полулунная девственная плева чаще повреждается в области ее вершин, а разрывы кольцевидной плевы чаще имеют лучеобразный характер и более значительные размеры. Разрывы девственной плевы могут доходить и не доходить до ее свободного края. Иногда встречаются неполные разрывы, а лишь незначительные надрывы плевы, которые чаще локализуются в области ее свободного края.

Следует помнить, что существенную роль в механизме образования повреждений плевы при дефлорации помимо типа ее анатомического строения играют еще и размеры полового члена насильника, а также некоторые характеристики совершенного полового акта (например, поза партнеров, сила и частота фрикционных движений полового члена и т.п.) [367].

Интенсивность кровотечения из образовавшихся при дефлорации разрывов девственной плевы также может быть различной. Она во многом обусловливается толщиной плевы, степенью ее упругости и кровоснабжения. Так, дефлорация мясистой плевы, в толще которой залегает большое количество кровеносных сосудов, нередко сопровождается обильным кровотечением даже при отсутствии сопутствующих повреждений других половых органов. Однако, как правило, все кровотечение при дефлорации ограничивается выделением лишь нескольких капель крови. Необходимо помнить и о возможности полного отсутствия какого-либо кровотечения при дефлорации, даже если она произошла в процессе грубого совершения насильственного полового акта.

Различной по интенсивности может быть и сопровождающая дефлорацию боль. Чаще она не бывает сильной, особенно если первое в жизни женщины половое сношение происходит с ее согласия. Однако при совершении насильственного полового акта обычно у женщины возникает защитное рефлекторное сокращение мышц промежности, которое усиливает сопровождающие дефлорацию болевые ощущения[*Возникновению болевых ощущений при насильственном половом акте способствует не только процесс дефлорации, но и последующее раздражение раневой поверхности девственной плевы при фрикционных движениях полового члена. В связи с тем что при изнасиловании в подавляющем большинстве случаев отсутствует достаточная увлажненность влагалища, то имиссия и фрикционные движения полового члена часто приводят к травматизации влагалищного покрова, которая также усиливает болевые ощущения у потерпевшей]. Вместе с тем совсем не являются казуистикой случаи совершенно безболезненной дефлорации, в том числе и при изнасиловании.

В качестве примерной методики проведения данного вида судебно-сексологической экспертизы приводим рекомендации, опубликованные Soutoul и Froge [290]:

1. Во всех случаях изнасилования врач должен собрать у потерпевшей подробный анализ.

2. При проведении обследования необходимо особо внимательно осмотреть паховые области и внутреннюю поверхность бедер жертвы, так как в этих областях могут локализоваться царапины, следы крови и спермы.

3. Если с момента изнасилования до обследования прошло лишь несколько часов, то такое обследование должно производиться обязательно в отсутствие третьих лиц. Это делается не только для того, чтобы обеспечить женщине необходимое сохранение тайны случившегося, но и в целях профилактики ее дальнейшей психотравматизации.

4. В свежих случаях при исследовании половых органов врачом у жертвы изнасилования могут возникать сильные боли. Поэтому такое исследование обязательно должно производиться под местной анестезией, а иногда даже и под наркозом [419].

5. Сначала эксперт должен попытаться ввести в отверстие девственной плевы один палец. Если его проведение во влагалище через отверствие девственной плевы невозможно, то в данном случае не было введения во влагалище полового члена нормальных размеров, а следовательно, не было ни полового сношения, ни дефлорации.

Если же отверстие девственной плевы свободно пропускает и два пальца, то можно допустить, что было совершено полное половое сношение. Этот вывод необходимо подтвердить детальным влагалищным исследованием.

В тех случаях, когда в отверстие плевы удается ввести не два, а один, но большой (первый) палец руки врача, то нельзя быть полностью уверенным в том, что половой акт имел место, и поэтому следует тщательно осмотреть внутреннюю поверхность девственной плевы.

6. При обследовании женщины, которая до изнасилования уже жила половой жизнью, следует обращать внимание на наличие повреждений не только в области половых органов, но и во всех иных областях тела [372]. Само по себе отсутствие каких-либо телесных повреждений не является свидетельством того, что данный половой акт был совершен с согласия женщины [393,431].

7. Если обследование предполагаемой жертвы изнасилования производится по прошествии длительного времени с момента происшествия, то при сборе анамнеза у освидетельствуемой необходимо выяснить: не испытывала ли она в момент изнасилования чувства прободения в области половых органов, сопровождался ли насильственный половой акт болью и кровотечением, наступило ли у преступника семяизвержение, не угрожал ли он чем-либо жертве, не бил ли ее, а также не принуждал ли он потерпевшую к выполнению определенных жестов, действий и телодвижений.
29f69594cc1ba5cd4fce7f9f5d97dda6.js" type="text/javascript">1558c54bada1f66645aa06ff162d97d1.js" type="text/javascript">

Наряду с анализом материалов дела и сбором сексологического анамнеза — объективное соматическое исследование освидетельствуемого лица также является непременным компонентом клинического и судебного сексологического обследования. Несмотря на то что данное положение вроде бы является очевидным, тем не менее нередко приходилось сталкиваться со случаями, когда при производстве судебно-сексологической экспертизы соматический статус подэкспертных не исследовался [*Инструкцией Министерства здравоохранения СССР о производстве судебно-медицинской экспертизы в СССР предусмотрено при проведении судебно-медицинского освидетельствования наряду с изучением материалов дела, медицинских документов, сбором анамнеза — обязательное объективное обследование подэкспертного, в том числе и с применением необходимых дополнительных (инструментальных лабораторных и др.) методов исследования и обследования освидетельствуемого врачами-консультантами соответствующего профиля. Проведение судебно-медицинского освидетельствования в случаях сексуальных преступлений (судебно-медицинская сексологическая экспертиза) и по ряду гражданских дел регламентируется соответствующими Правилами Министерства здравоохранения СССР]. Естественно, что порой это приводило к различным, в том числе и досадным для врача, проводившего первичную экспертизу, недоразумениям.

Для соматического исследования освидетельствуемого эксперт-сексолог должен в необходимом объеме владеть методами урологического, акушерско-гинекологического, дерматовенерологического, неврологического, психиатрического и терапевтического обследования. Объем соматического исследования в каждом случае определяется индивидуально и зависит от целей данной экспертизы и обстоятельств конкретного дела. Обычно это исследование включает в себя:

исследование общего физического развития (рост, конституция и т.п.);

исследование мужской половой сферы (половой член, яички, предстательная железа и т.д.);

исследование женской половой сферы (промежность, наружные и внутренние половые органы и т.д.);

исследование прямой кишки.

При необходимости соматическое исследование может быть расширено в объеме или проведено с участием специалистов в других областях медицины.

Объективное освидетельствование дает эксперту много важной диагностической информации. Например, наличие. у обследуемого неврологических заболеваний с нарушением движений в нижних конечностях может сопровождаться и расстройствами эрекции; расстройства чувствительности в некоторых областях тела (например, в области таза, половых органов, нижних конечностей) также могут возникать в результате неврологических или сосудистых заболеваний. Поэтому неврологическая часть соматического исследования обязательно должна включать исследование ряда рефлексов (брюшных, кавернозных, кремастерных, анального) и чувствительности некоторых областей тела (области таза, паховых областей и т.п.).

В некоторых уголовных делах существенное значение могут иметь размеры полового члена у подозреваемых лиц. Выявление у освидетельствуемого недоразвитого полового члена может иметь значение для выяснения механизмов девиантного поведения. Мы наблюдали случаи, когда недоразвитие полового члена по величине (микропенис) стал причиной возникновения у обследуемого педофильного поведения, а в одном случае был причиной сексуальной агрессии по отношению к женщинам, сопровождавшейся серией убийств. Иногда приходится встречаться с заявлением подследственного о том, что он не мог совершить изнасилование из-за малых размеров полового члена. Для разрешения подобных вопросов необходимо иметь представление о нормальной анатомии и физиологии половых органов. В большинстве случаев нормально развитый половой член в спокойном состоянии имеет длину от 6 до 10 см, а в состоянии эрекции его длина, как правило, существенно увеличивается. Однако степень эрекционного удлинения полового члена никоим образом не зависит от первоначальной длины полового члена в состоянии покоя[*Как показали результаты специальных исследований [377], у мужчин размеры полового члена в состоянии покоя и в состоянии эрекции достоверно не коррелируют не только между собой, но и с какими-либо другими антропометрическими характеристиками тела (рост, длина ноги и т.п.). Однако в быту широко распространено ошибочное мнение о наличии таких корреляций.]. Так, например, половой член в состоянии покоя длиной 7 см в состоянии эрекции может достигать длины 14 см, в то же время половой член длиной в состоянии покоя 12 см при эрекции также может иметь длину 14 см.

Половой член слишком большого размера может явиться источником возникновения половых расстройств у сексуальной партнерши (например, приводит к диспареунии или вагинизму) [367]. Слишком малый размер полового члена может затруднять достижение оргазма сексуальной партнершей. Однако в экспертной практике ситуации, обусловленные крайними вариантами размеров полового члена, довольно редки. Как правило, с ними приходится встречаться при бракоразводных делах, в которых причиной расторжения брака является наличие у мужа слишком большого или слишком малого по размерам полового члена. В практике экспертизы по уголовным делам наибольшее значение имеют те пороки развития полового члена, которые не обусловлены его размерами или только ими. В первую очередь это относится к таким широко распространенным аномалиям развития полового члена, как фимоз, укорочение уздечки полового члена, искривление оси полового члена в состоянии эрекции, различные формы гипо- и эписпадии[*Наличие порока развития полового члена, его татуировки и инородных тел полового члена (в том числе и искусственно вживленных “шариков”, “ушек”, “гантелек” и т.п.) в некоторых случаях может способствовать идентификации личности преступника.]. Наличие этих пороков может не только затруднять совершение половых актов, но и полностью исключать возможность их совершения [*Это положение имеет особое значение в делах об изнасиловании]. Значительно чаще приходится встречаться со случаями, когда наличие порока полового члена вызывает у мужчины чувство своей неполноценности и приводит к формированию сексуальных комплексов. Мы неоднократно наблюдали лиц, у которых порок развития полового члена явился пусковым моментом педофильного или гомосексуального поведения. У некоторых личностей подобная ситуация может провоцировать агрессивное поведение в отношении женщин.

Получаемые при объективном обследовании данные могут быть использованы для дифференциальной диагностики и других, помимо пороков развития половых органов, органических и функциональных сексуальных расстройств (например, диспареунии, вагинизма, гипосексуальности и т.д.).

В некоторых случаях поводом для расторжения брака является сексуальная неприспособленность супругов, обусловленная значительной разницей в соотношении размеров половых органов партнеров (например, слишком большой по отношению к влагалищу жены половой член мужа, или наоборот). Судебная трактовка таких дел требует большой осторожности, так как внешняя правдоподобность подобных доводов может скрывать совершенно другие мотивы расторжения брака[*Такими скрываемыми сексуальными мотивами могут быть, например, наличие у одного из супругов (чаще у мужа) гомосексуального, девиантного или инцестного поведения]. В большинстве случаев не встречается настолько значительной разницы в размерах половых органов супругов, при которой могла бы наступать сексуальная неприспособленность. Как мужчины, так и женщины в границах статистической анатомической нормы имеют малые, средние и большие по размерам половые органы[*В судебно-медицинской сексологической практике имеют значение следующие размерные величины половых органов: длина и наибольший диаметр полностью эрегированного полового члена; длина, ширина и объем влагалища при физиологически максимально возможном растяжении его стенок, а также максимальный диаметр входа во влагалище]. Данные изучения физиологии полового акта свидетельствуют о том, что партнеры, имеющие различные типы размерных соотношений половых органов, довольно легко достигают оптимального сексуального приспособления благодаря применению соответствующей техники совершения полового акта [367, 378][* В определенной мере этому способствуют и широкие адаптационные возможности влагалища: значительная растяжимость его стенок и сводов — при адаптации к крупному половому члену, а развитие в процессе совершения полового акта оргастической манжеты способствует приспособлению к половому члену небольших размеров]. Действительная сексуальная неприспособленность партнеров в результате несоответствия размеров половых органов встречается исключительно редко. Примером этого может послужить то, что в нашей обширной 16-летней практике встретилось только 8 случаев чрезмерно большого полового члена мужчины по отношению к распространенному типу строения половых органов женщины, 22 случая весьма объемного влагалища (преимущественно у много рожавших женщин), а также 14 случаев недоразвития влагалища. Все эти случаи не имели отношения к судебным делам.

dfbe3404559fce449d0e76cba6af8bc7.js" type="text/javascript">3f883f8be18e7ebb7628f6d64a83da17.js" type="text/javascript">

Сбор, изучение и оценка сексологического анамнеза обследуемого лица — один из важнейших, обязательных компонентов как клинического, так и судебного сексологического исследования. Несмотря на то что в обоих случаях количественные и качественные характеристики собираемых данных могут совпадать, процедура их сбора и верификации существенно разнится. Это обусловлено той изначальной разницей в положении подэкспертного и больного, которая определяет их неодинаковое отношение к обследованию в целом, в том числе и к его анамнестической части. Имея внутреннее убеждение в необходимости соответствующего обследования и лечения, больной человек по собственной инициативе обращается за помощью к врачу-сексологу. Будучи заинтересован в достижении эффективного конечного результата лечения, пациент не только воспринимает анамнестическое обследование как необходимую, хотя, может быть, и не очень приятную процедуру, но зачастую и сам старается активно помочь лечащему врачу в ее проведении. Более того, многие больные даже бывают рады представившейся возможности “наконец-то излить душу”. В связи с этим сбор сексологического анамнеза в клинической практике, как правило, не представляет для врача-сексолога больших трудностей и не требует значительных затрат времени[*Сбор сексологического анамнеза в сексопатологической клинике, его объем, техника сбора и клиническая верификация — см. список литературы № 377.].

В противоположность клиническому судебно-сексологическое обследование производится только по инициативе правоохранительных органов. При этом если жертва полового насилия может быть убеждена в необходимости проведения такого обследования и уж, во всяком случае, заинтересована в объективности его конечного результата, то, за исключением редких случаев, едва ли это можно сказать и об обвиняемой стороне. Естественно, что в последнем случае как само обследование в целом, так и его анамнестическая часть вызывают со стороны подэкспертного лишь негативные реакции. При этом не только не приходится ожидать какой-либо помощи от обследуемого, но часто для получения необходимых сведений эксперту требуется запастись отменным терпением и применить все свое профессиональное мастерство для преодоления воздвигаемых перед ним на этом пути препятствий.

При сборе сексологического анамнеза в процессе производства судебно-сексологической экспертизы у лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении сексуальных преступлений, эксперту-сексологу часто приходится сталкиваться со следующими типичными проблемами:

А. Многие из преступников происходят из примитивной социальной среды, имеют весьма посредственное образование и обладают соответствующим уровнем интеллекта. В связи с этим у них возникают значительные трудности вербального восприятия и осмысления даже самых простых вопросов.

Б. Во многих субкультурах, к которым часто относятся преступники, жаргон замещает значительный объем обычной разговорной речи. Особенно это имеет отношение именно к терминологии, употребляемой для обозначения всего того, что связано с сексуальной сферой. Естественно, если эксперт не знаком с подобной терминологией, то получение каких-либо сведений от обследуемого и тем более их верификация будут крайне затруднены. При этом не исключается, что и освидетельствуемый не сможет понять смысла значительной части задаваемых ему вопросов. Поэтому эксперт не только обязан понимать специфику языка подэкспертного, но и должен создавать ему все условия для правильного понимания смысла задаваемых вопросов и для изъяснения своих мыслей привычным для него образом.

В. Общий невысокий уровень культуры и низкий уровень элементарной сексологической образованности общества может приводить к непониманию и (или) неправильному пониманию освидетельствуемым даже простых общепринятых сексологических терминов, употребляемых экспертом. Часто, не понимая вопроса и стыдясь этого, обследуемый дает либо чисто формальные (“чтобы отвязались”), либо ошибочные ответы. Все сказанное, равно как и заведомо ошибочные ответы на непонятные вопросы, может привести к неумышленной дезинформации эксперта. Например, не зная, что такое эрекция полового члена, живущий регулярной половой жизнью обследуемый, сам считающий себя вполне потентным мужчиной, говорит, что “этого у меня никогда не бывает”.

Незнание элементарной терминологии из области сексуальной жизни настолько широко распространено, что в большинстве случаев целесообразно при формулировании вопросов вместо специфических терминов приводить соответствующие им описательные характеристики.

Г. Проблема получения сведений об интимной жизни. Эксперту-сексологу следует помнить, что в некоторых общественных средах и субкультурах по-прежнему существует низкий уровень сексуального сознания, считаются недопустимыми любые разговоры на сексуальные темы, а сама сексуальная жизнь может табуироваться и регламентироваться обычаями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что происходящие из такой среды подэкспертные при попытке выяснения интимных сторон их жизни испытывают замешательство и стыд, которые могут ошибочно восприниматься экспертом как проявления защитной реакции.

Д. Умышленное сокрытие важной информации и умышленная дезинформация. Подобная реакция освидетельствуемого характерна для ответа на вопросы, задаваемые с целью получения сведений, которые, по мнению подэкспертного, могут носить отягчающий для его участи характер. Это нередко бывает, например, при выяснении деталей настоящего случая, попытке установления аналогичных случаев в прошлом, а также при постановке вопросов, касающихся наличия у обследуемого девиантного сексуального поведения.

Е. Проблема разнополости эксперта и подэкспертного. Не так редко встречается, что при сборе сексологического анамнеза, производимом экспертом противоположной половой принадлежности, освидетельствуемый бывает не в силах преодолеть культурно обусловленный психологический барьер обсуждения сексуальных вопросов с лицом другого пола. Чаще это бывает в ситуации эксперт-женщина и подэкспертный-мужчина. Иногда в подобной ситуации подэкспертный даже старается облагородить и приукрасить свою сексуальную биографию, зачастую просто отказывается отвечать на специфические вопросы. Как правило, в этих случаях при замене эксперта другим, имеющим ту же половую принадлежность, что и обследуемое лицо, положение выправляется[*Не меньшую роль данная проблема играет и при производстве объективного обследования подэкспертного экспертом противоположного пола и при допросе участников сексуального преступления следователем, имеющим противоположный допрашиваемому пол.].

Учитывая, что большинство лиц,, совершивших сексуальное преступление, мужского пола, с низким уровнем культуры и образования, происходит из примитивной социальной среды, обладает стереотипным пониманием половой роли и поэтому проявляет по отношению к женщинам генерализованную агрессию, — привлечение в качестве эксперта-сексолога врача-женщины имеет свои ограничения.

Специфика судебно-сексологической экспертизы по уголовным делам требует различного, обязательно индивидуального подхода к выбору методики анамнестического обследования. Если в одних случаях можно собирать анамнез по принципу “от начала до конца”, то в других лучше предоставить освидетельствуемому возможность изложить свою сексуальную биографию в форме свободного рассказа, лишь иногда умело направляемого экспертом в нужное русло. В третьем же случае более правильным будет придание анамнестическому обследованию формы непринужденной беседы.

Для получения достаточной и достоверной информации немаловажна и последовательность задаваемых вопросов. Как правило, вопросы психотравмирующего и провокационного свойства (например, связанные с обстоятельствами дела или наличием девиантного поведения) по понятным причинам стоит задавать не в начальной, а в завершающей фазе сбора анамнеза. В то же время в начальной стадии опроса тактически целесообразно поинтересоваться у обследуемого, а в чем собственно, по его мнению, заключается суть данного дела. Обследуемый чувствует себя более спокойно и уверенно в том случае, если эксперт производит впечатление не до конца информированного лица. Обратная реакция возникает, если эксперт дает почувствовать обследуемому, что данное дело известно ему досконально.

Всегда способствует лучшему установлению контакта демонстрация экспертом такой позиции: его ничего не удивляет, он не следователь, а врач, и поэтому воспринимает данное дело с позиций медицинских и общечеловеческих, а не с позиций представителя закона.

Применяемая некоторыми экспертами порочная тактика заигрывания с подэкспертным для получения необходимой информации, сопровождаемая посулами помощи, вопреки ожидаемому облегчению контакта, наоборот, может только его затруднить, так как подобный альтруизм со стороны врача естественно вызывает у обследуемого недоверие и лишь способствует отождествлению личности эксперта с представителем органов правосудия.

В качестве возможного варианта схемы сексологического анамнеза при производстве судебно-сексологической экспертизы приводим схему, которая обычно используется нами в этих случаях:

 

I. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ:

возраст;

место рождения;

образование;

профессия, место работы;

семейное положение, наличие и число детей;

увлечения (хобби), интересы, мировоззрение;

перенесенные заболевания, операции;

вредные привычки (курение, употребление алкоголя и наркотиков, токсикомания, пристрастие к отдельным ненаркотическим лекарственным препаратам).

 

II. ПЕРИОД ДЕТСТВА:

социальное происхождение (из семьи рабочих, крестьян, интеллигенции и т.п.);

информация о беременности и родах (рождение обследуемого);

развитие в раннем детстве и заболевания в этом периоде;

характеристика отца; возраст, профессия,

характеристика матери; характер, типичное поведение и т.п.

характеристика сестер и братьев; характер, типичное поведение и т.п.

характеристика дедушек, бабушек и других родственников, постоянно проживающих с семьей обследуемого (т.е. бывших фактическими членами одной семьи);

доминировавшая в семье личность;

общая оценка брака родителей (удачный, неудачный и т.п.);

оценка схожести и различия физического и психического облика родителей;

оценка эмоционального фона, микроклимата и общей психологической атмосферы в семье;

каким образом в семье проявлялись чувства друг к другу;

роль в семье каждого из детей (кто был “козлом отпущения”, а кто любимчиком и почему);

кто практически занимался воспитанием детей в семье и какой характер оно носило (наказания, поощрения и т.д.);

материальные условия семьи;

проведение досуга в семье;

описание наиболее запомнившихся сцен из периода детства, наиболее приятного и наиболее неприятного случаев;

затрагивались ли в семье вопросы секса (каким способом, при каких обстоятельствах и т.п.);

помнит ли обследуемый какие-либо сцены сексуального содержания, виденные им в этом возрастном периоде (какие именно, личное участие в них и т.п.);

описание детских сексуальных игр (были ли такие игры, какие именно, кто в них участвовал, в каких условиях они проводились, какая была реакция у окружающих на эти игры и т.п.);

была ли мастурбация в детском возрасте, какова была реакция окружения на нее;

характеристика контактов с ровесниками, излюбленные формы общения с ними, любимые игры и забавы.

 

III. ПОДРОСТКОВО-ЮНОШЕСКИЙ ПЕРИОД:

образование (тип учебного заведения, успеваемость, наиболее и наименее любимые предметы, перерывы в учебе, дублирование классов и т.п.);

характеристика взаимоотношений с учителями и воспитателями;

d9f1a7fa2f652e08a8e0dca115204801.js" type="text/javascript">b51f98ad64244f219a4adbaa5fc10458.js" type="text/javascript">

Наиболее подходящим местом для проведения судебно-сексологического обследования является врачебный кабинет. Это обусловлено тем, что, во-первых, в привычной обстановке врачу и технически, и психологически легче проводить обследование, а во-вторых, обстановка врачебного кабинета знакома с детства каждому человеку и поэтому внушает обследуемому чувство больше безопасности и больше доверия к эксперту. Более того, специфическая атмосфера врачебного кабинета подсознательно ассоциируется у подэкспертного с местом, где интересуются состоянием его здоровья и оказывают помощь. Однако изредка встречаются случаи, когда медицинское учреждение, наоборот, вызывает у обследуемого негативные ассоциации, подсознательный страх и даже враждебность[*Чаще с подобной ситуацией приходится сталкиваться при обследовании детей, которых нередко с раннего детства взрослые пугали врачом, как жупелом, и у которых обстановка врачебного кабинета может ассоциироваться с возможным причинением боли.].

Нельзя признать оптимальным вариантом проведение судебно-сексологического обследования во врачебном кабинете, расположенном в помещении правоохранительных органов[*Например, в помещении медсанчасти следственного изолятора]. В этой ситуации личность эксперта ассоциируется у обследуемого скорее не с врачом, а с представителем тех органов, в помещении которых производится обследование. Это следует отнести и к случаям проведения освидетельствования в помещении суда. Обследуемые при этом часто считают, что эксперт является штатным сотрудником судебных органов, что, естественно, не вызывает к нему особого доверия. В указанных случаях освидетельствуемые воспринимают эксперта не как врача, а как лицо, выполняющее следственные действия, представляющее интересы только правосудия и, следовательно, неспособное к объективности. Нередки случаи, когда подэкспертные в этих условиях отказываются отвечать на вопросы эксперта и проходить непосредственное обследование, поскольку убеждены в его заведомой бессмысленности, мотивируя отказ тем, что “и так известно, какой будет результат”. Если у врача нет возможности произвести обследование в иных условиях (а добиваться такой возможности эксперт обязан в каждом случае), то целесообразно начать беседу с подэкспертным с того, чтобы выразить свое недовольство необходимостью проведения обследования в таком месте. При производстве обследования в подобных условиях эксперт должен приложить все силы для создания спокойной и доверительной атмосферы.

Вне зависимости от конкретного места производства обследования важно, чтобы в кабинете находились только эксперт и освидетельствуемое лицо. Часто под предлогом выполнения соответствующих инструкций при освидетельствовании присутствуют сотрудники милиции. Однако именно подобная ситуация противоречит целям судебно-сексологической экспертизы и заведомо ограничивает ее возможности. Более целесообразно оборудовать кабинет для проведения экспертизы таким образом, чтобы обследуемый не имел возможности совершить побег[*Кроме принятия обычных мер предосторожности (зарешеченные окна, специальные или кодовые замки в дверях), идеальным вариантом решения этой проблемы является оборудование между кабинетом эксперта и коридором тамбура-шлюза, в котором на время проведения обследования размещаются сопровождающие подэкспертного сотрудники правоохранительных органов, имеющие возможность визуально контролировать поведение своего подопечного (через застекленное окошко в двери, дверной “глазок” или с помощью телевизионной системы)].

Абсолютно естественно, что сексологическое обследование требует соблюдения атмосферы особой интимности, так как большинство людей проявляет естественную сдержанность в обсуждении подробностей своей интимной жизни, если в кабинете присутствует еще кто-либо кроме врача.

В последнее время многие врачи (особенно психиатры) предпочитают не пользоваться медицинским халатом при проведении обследования. При производстве судебной экспертизы это недопустимо, так как обычная гражданская одежда ассоциируется у обследуемого с уже привычной для него “униформой” работников следствия, а наличие на эксперте халата закономерно вызывает в памяти случаи общения с врачом. Поэтому наличие на эксперте типичной медицинской одежды играет значительную роль в создании наиболее подходящих для обследования условий и спокойного самочувствия освидетельствуемого.

Несомненно, оптимальным является установление контакта с обследуемым лицом в самом начале встречи. Достижению этой цели с успехом служат очень простые вещи: необходимо поздороваться с обследуемым, представиться ему и указать свою специальность, подчеркнув при этом службу в органах здравоохранения, а не в судебно-следственных органах. Нам не пришлось бы акцентировать внимание читателя на столь элементарных вещах, если бы, к сожалению, не приходилось нередко наблюдать экспертов, отличающихся непомерным .чванством. Само собой разумеется, что из-за таких незначительных на первый взгляд моментов трудно установить нормальный контакт с обследуемым, который уже с самого начала общения с экспертом проявляет настороженность и недоверие. В конечном итоге подобные “мелочи” не только затрудняют производство обследования, но и сказываются на качестве экспертизы.

Для установления нормального контакта с подэкспертным очень важно даже то, как обследуемый и эксперт в процессе беседы сидят по отношению друг к другу. С точки зрения психологии оптимальным является такое расположение участников беседы, когда они сидят достаточно близко друг к другу и располагаются между собой под острым углом. Расположение под прямым углом (так распространенное у следователей) создает естественную дистанцию в общении и ассоциируется с имеющимся у обследуемого опытом участия в допросах. Недопустимо и расположение эксперта слишком близко (“бок о бок”) с обследуемым, так как подобная позиция нарушает имеющийся у каждого человека врожденный психологический барьер интимности[*В качестве примера достаточно вспомнить имеющийся у каждого опыт поездок в общественном транспорте, когда любой заведомо непреднамеренный телесный контакт с другими пассажирами неожиданно вызывает целую гамму негативных ощущений и эмоций.]. Нам кажется нежелательным и разделение эксперта с обследуемым таким привычным барьером, как стол, придающий общению подчеркнуто официальный характер и впечатление непреодолимой дистанции.

Идеален вариант, когда эксперт обладает хорошей памятью и не делает в процессе беседы каких-либо записей, по крайней мере подробных. Однако чаще это неосуществимо, поскольку в процессе обследования эксперту приходится фиксировать очень большой объем информации. В ряде случаев бывает необходимо внести в заключение не только весь объем получаемой информации, но и изложить ее с сохранением употребляемых обследуемым оригинальных формулировок. Поэтому эксперт должен владеть определенной техникой конспектирования и кодовой записи, а желательно — и стенографией. Такая постановка вопроса позволила бы эксперту лишь иногда делать лаконичные записи, а в целом доминировала бы атмосфера свободной беседы[*Неплохую службу эксперту может оказать и запись всей беседы с освидетельствуемым на магнитофон. Разумеется, что, по понятным причинам, запись должна проводиться “скрытым” способом и не прерываться манипулированием с клавишами магнитофона.].

Подробная запись всего, что говорит обследуемый, приводит к возникновению барьера в общении и стимулирует утаивание освидетельствуемым важной для эксперта информации. Проведение же вербального общения с обследуемым в ходе экспертизы в форме беседы, наоборот, способствует установлению нормального контакта с ним и подталкивает подэкспертного к доверительности.

Несмотря на то что судебно-сексологическое обследование не идентично обычному обследованию, производимому в лечебном учреждении, он все равно является одним из вариантов контакта врача с обследуемым лицом, и поэтому должно проводиться с соблюдением некоторых общепринятых медицинских правил. Вежливость, терпеливость, создание соответствующей психологической атмосферы безопасности и доброжелательности — те непременные принципы, которыми должен руководствоваться эксперт при производстве обследования для того, чтобы освидетельствуемый ощущал себя не допрашиваемым или изучаемой “букашкой”, а полноценным (хотя и не равноправным) у частником диалога.

5a5b99a2a396fb7b5dc1482d591dbf17.js" type="text/javascript">d05ba7e8024ea9e59a2f96d975cfba53.js" type="text/javascript">

Та роль, в которой выступает врач при производстве судебной экспертизы, значительно отличается от обычного положения лечащего врача. Задача эксперта — это проведение исследования и дача заключения, которое может оказать существенное (хотя и не решающее) влияние на исход судебного дела. Тем не менее, эксперт все равно остается в широком смысле слова врачом и ему также присущи, как и всем врачам, характерные для медицинской профессии черты: доброжелательность, сочувствие и стремление оказать помощь. Однако, с другой стороны, эксперт в известном смысле представляет закон и общество, оценивает сложившуюся судебную ситуацию и участвующих в ней лиц.

Если при проведении экспертизы врач-эксперт будет сверх меры приближать свою позицию к позиции лечащего врача, то это невольно может привести к более мягкой оценке им как сложившейся ситуации, так и личности подэкспертного. Напротив, если он будет чрезмерно отождествлять свою роль, с ролью правосудия, то такая позиция может привести к более жесткой оценке и данного дела, и личности обследуемого. Кроме того, в последнем случае между экспертом и освидетельствуемым в процессе экспертизы возникает специфическая дистанция, затрудняющая их общение. Таким образом, одной из главных задач эксперта при производстве экспертизы является определение своей позиции по отношению к делу и обследуемому лицу.

Не менее важными принципами, которыми должен руководствоваться врач в процессе экспертизы, являются объективность, внутреннее спокойствие и определенная эмоциональная дистанция по отношению к данному делу. В некоторых случаях создавшийся в ходе освидетельствования хороший контакт с обследуемым лицом исподволь может вызвать у эксперта большую эмоциональную близость к подэкспертному, чем, например, к его жертве. В других же случаях эмоциональная реакция эксперта на данное дело, наоборот, чисто по-человечески делает ближе ему жертву преступления, а не подэкспертного. Подобные ситуации могут негативно отразиться на перспективном видении экспертом всего дела в целом.

Обсуждая эти проблемы, некоторые эксперты занимают отстраненную позицию холодного медицинского технократа. Обследуемый для них является лишь предметом изучения, который надо сначала разложить на некие составляющие, а затем произвести их синтез. Но ведь любой эксперт является живым человеком со всем комплексом его специфических черт и поэтому перед ним в практической деятельности часто возникают следующие, проблемы:

1. Внутренняя противоречивость выполняемой роли. Как было сказано, между позициями эксперта и лечащего врача имеется принципиальная разница. Так, действия эксперта иногда могут походить на действия следователя. Нередко обследуемый при освидетельствовании занимает защитную позицию — лжет, отказывается отвечать на вопросы, извращает события, скрывает от эксперта важную информацию и т.п. В подобной ситуации эксперту иногда приходится для получения необходимой информации применять тактику перекрестных вопросов, повторять одни и те же вопросы с разными формулировками, постоянно направлять общение с освидетельствуемым в нужное русло и т.п. Между этой ролью и привычной ролью врача имеется столь значительное различие, что при производстве экспертизы у врача-эксперта неоднократно может возникать сомнение в том, что подобная тактика действительно соответствует его роли.

2. Тяготение ответственностью за участь подэкспертного. При производстве экспертизы по некоторым делам эксперт отдает себе отчет в том, что его заключение может оказать существенное влияние на степень наказания обследуемого лица или способствовать доказательству его вины. При этом не исключается, что имеющиеся у сексолога как специалиста профессиональные убеждения, например, в том, что лишение свободы не является наилучшим решением проблемы сексуальных девиаций, также может наложить отпечаток на принятие им определенного решения.

Сам факт осуждения подэкспертного не без помощи заключения эксперта может вызвать, ассоциации роли эксперта с ролью прокурора. Эти эмоции наиболее сильно проявляются в тех случаях, когда в ходе обследования экспертом устанавливается, что механизмы, приведшие обследуемого к преступному поведению, возникли главным образом из-за влияния окружающей среды. Естественно, что при этом эксперт считает истинным виновником происшедшего не обследуемое лицо, а других лиц.

Наибольшее количество сомнений у эксперта обычно возникает при решении вопроса о вменяемости подэкспертного. При этом не исключается, что в некоторых случаях невменяемость обследуемого может устанавливаться экспертом исходя не из объективных данных, а из-за наличия у эксперта защитной реакции. Подобные случаи возникают, когда у эксперта преобладают ассоциации своей роли с ролью лечащего врача.

В случае возникновения любых сомнений врач всегда должен помнить, что умышленное приспособление своего мнения в целях улучшения положения подэкспертного может привести к дискредитации его как эксперта[*Советским уголовным законодательством предусмотрена ответственность эксперта за дачу заведомо ложного заключения.].

3. Проблема большой загруженности работой. Большая загруженность работой, особенно в случаях, когда в качестве эксперта привлекается врач, основной деятельностью которого является лечебная или научная работа, что несомненно вызывает усталость и, как результат, — спешку и рутинное отношение к проведению порученной экспертизы.

К этому же может приводить и оказываемое нередко правоохранительными органами давление на эксперта с целью скорейшего проведения или завершения экспертизы. Эксперт обязан никогда не поддаваться подобному нажиму и не упрощать свою жизнь халатным отношением к своим обязанностям.

51923a8de23d3e64f936d4e4d517ffd2.js" type="text/javascript">a43f3aba3499479a7e4a38c6a05049ab.js" type="text/javascript">

Проведение анализа материалов дела является одним из основных экспертных действии, осуществляемых в процессе производства судебно-сексологической экспертизы. Экспертному изучению подлежат документы, в которых формулируются обвинение, показания свидетелей и другие материалы дела, содержащие сведения об обстоятельствах совершенного преступления. На основании их анализа у эксперта складывается общая картина преступления, а при изучении материалов гражданских дел (например, бракоразводных) — картина эволюции супружеской жизни. Нередко в материалах дела содержатся и заключения врачей-экспертов других специальностей (судебного медика, судебного психиатра, судебного психолога), данные которых представляют для эксперта-сексолога особую ценность.

Материалы дела содержат большое количество сведений об обследуемом лице. В процессе анализа этих данных образ подэкспертного складывается, как мозаика, из разрозненной информации: показаний свидетелей, родственников, членов семьи, показаний самого обвиняемого (которые нередко изменяются в ходе расследования), данных о его социальной среде и т.п.

Следует еще раз подчеркнуть, что тщательное изучение материалов дела дает эксперту возможность получить сведения, которые позволяют представить всю картину совершенного преступления и создать для себя определенный образ его участников. Несомненно, что возникающий в итоге у эксперта взгляд на имевшую место ситуацию и личность освидетельствуемого сам по себе не является основой для дачи заключения. Ценность создания подобных образов состоит в том, что на базе своего профессионального и жизненного опыта эксперт получает возможность целостного восприятия конкретного дела, так как каждое дело в чем-то неповторимо. В процессе последующего непосредственного общения эксперта с обследуемым лицом происходит индивидуализация, возникших при изучении материалов дела образов.

Примерно то же самое происходит и в зале судебного заседания, где образы имевшейся ситуации и личности подсудимого создаются у эксперта в процессе процедуры судебного разбирательства. При этом эксперт имеет и возможность непосредственного наблюдения за подэкспертным вне хода экспертизы, что позволяет установить ряд его личностных черт и психических потребностей, необходимых для выяснения поведенческих механизмов, руководивших его действиями в конкретной ситуации.

Опытные эксперты обычно имеют собственные методы анализа материалов дела. Одни из них рекомендуют тщательное и подробное изучение всех материалов дела путем их прочтения “буквально страница за страницей”. Другие же, наоборот, считают, что первоначально надо лишь бегло просмотреть представленное дело для знакомства с ним по существу, а уже после проведения обследования подэкспертного следует провести тщательный анализ всех полученных материалов. По их мнению, такая методика позволяет эксперту не попасть под влияние версии, изложенной следователем. В своей экспертной работе мы также придерживаемся данной методики анализа материалов дела.

В связи с отсутствием типовой схемы существуют различные подходы к отображению материалов дела в соответствующем разделе заключения эксперта. Одни эксперты стараются как можно подробнее изложить полученные при анализе дела данные, другие же приводят лишь самое существенное, наиболее приближенное к предмету экспертизы и органически сочетающееся с данными объективного обследования подэкспертного и выводами эксперта. Следует отметить, что, хотя подробное изложение материалов дела в заключении эксперта и не имеет никакой ценности для суда и следствия, оно тем не менее весьма ценно для научных целей и фактически отражает под определенным углом зрения исследование конкретной человеческой субпопуляции.

Подробное изложение материалов дела в заключении является также одним из приемов, которым пользуются некоторые эксперты, стремящиеся доказать себе и другим, что они прилежно выполняют свои обязанности и ничего не упустили из виду. Располагающие большим опытом эксперты чаще переносят в свое заключение лишь те фрагменты дела, которые необходимы им для производства обследования и формулирования выводов.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что как таковые данные материалов дела не могут играть решающей роли для экспертных выводов. Практика показывает, что совсем нередки случаи, когда эксперт в результате произведенных исследований приходит к выводам, прямо противоположным тем, которые вытекают из материалов расследования. Поэтому каждый эксперт должен проявлять воздержанность в доверии к данным, полученным следствием. Это вовсе не равнозначно отсутствию доверия к следствию, но заключение эксперта должно основываться только на полученных им лично объективных данных при обязательном условии полной независимости мнения эксперта от кого-либо.

Думается, что многие эксперты согласятся и с тем, что помимо задач конкретной экспертизы материалы дела часто являются для эксперта источником его познаний о повседневной жизни людей и тех средовых и личностных влияниях, которые обусловливают поведение человека. Эта познавательная роль материалов дела часто бывает значительно более существенной, чем та, которую могут сыграть самые объемные научные труды или выдающиеся произведения литературы и искусства. При изучении материалов дела подчас приходится встречаться с такими крайними формами человеческого поведения, которые превосходят границы самого богатого воображения и смыкаются с кругами дантова ада. В материалах дела можно встретиться и с проявлениями наивысшего альтруизма, а нередко в них можно найти и подтверждение распространенному мнению о том, что в каждом человеке дремлет двойственная личность, в которой мирно сосуществуют добро и зло.

d237c33d79d2aaf484be72b1908f90c3.js" type="text/javascript">8735ae1c7879c568abdbf1466dc712a8.js" type="text/javascript">