1. Оставлены ли следы, представленные на экспертизу, зубами человека?
2. Зубами верхней или нижней челюсти и какими конкретно (молярами, резцами и пр.) оставлены следы? Каковы особенности зубного аппарата человека, оставившего следы (отсутствие зубов, дефекты зубов и т. п.)?
3. Каков был механизм образования следов?
4. Не оставлены ли следы зубов протезами?f0c63955928791509c86753d13d88eeb.js" type="text/javascript">a6d89047e0ee3daf2c8661170ab4e148.js" type="text/javascript">f1e5701c38f5dc778fb77a44045b5547.js" type="text/javascript">09a76938fe71b817077d18c45ae11d52.js" type="text/javascript">c7c71975b0afef7bfc8be45c6669c35b.js" type="text/javascript">cc5dcb7470334eb7cc011fe3c5758968.js" type="text/javascript">10208082e1b6035f01f007bd1d40f3df.js" type="text/javascript">

1. Оставлен ли след (следы) босыми ногами человека (ногами в чулках, носках, обувью)? Пригодны ли следы ног (обуви) для идентификации?
2. Какой ногой (правой или левой) оставлен след? Каков размер и особенности босой ноги (шрамы, заболевания кожи, отсутствие фаланг пальцев), оставившей следы?
3. Какой обувью (вид, размер, степень изношенности) оставлены следы? Какие особенности имеют обувь, чулки, носки?
4. Каковы физические свойства лица, оставившего следы (пол, рост, особенности телосложения, походки и пр.)?
5. Каково направление и характер движения человека (например, шагом, бегом, с грузом)?bf8567c7401213b839f295822e30ec27.js" type="text/javascript">dd8e69984d00c1ab981826326cf02f3d.js" type="text/javascript">531d8f0662aa019d7947717260ce121a.js" type="text/javascript">9027aead9bdb6c19cfbe0137d762f3b2.js" type="text/javascript">21fe213b625246f7a8bf436bbf0d26af.js" type="text/javascript">e97a0b59c619a8bd6793c05b2feee8ba.js" type="text/javascript">bf39d17d5af6dc4f2366cf877ed65100.js" type="text/javascript">

1. Имеются ли на представленном объекте следы рук? Пригодны ли они для идентификации лица?
2. Какой рукой (правой или левой) и какими пальцами (участком ладони) оставлены следы на данном предмете? Каково взаиморасположение следов пальцев рук, какова их локализация на различных предметах (для анализа отдельных элементов механизма преступления или иного события)?
3. Имеет ли какие-то особенности строение кисти руки лица, оставившего следы (шрамы, заболевания кожи, отсутствие фаланг пальцев)? Не было ли на руках посторонних предметов: колец, перчаток и пр.?
4. Как давно оставлены следы рук?
5. Каков пол, возраст и примерный рост лица, оставившего следы?6a761f32d6962d4847975be30e9fabca.js" type="text/javascript">a8dd5f6dd85efada495a5c14649f3d8e.js" type="text/javascript">a10cea10cd442cce6b1444bef999a891.js" type="text/javascript">0293e2b75d88ac3ec0d9383e981ba50d.js" type="text/javascript">6224951720e2c025919d734481b5812a.js" type="text/javascript">b7cd47c412f41ee0852b2d06495d8e24.js" type="text/javascript">83b39615335e74b4cec20d77eb19b7e1.js" type="text/javascript">

Экспертиза реквизитов документов
1. Каким способом изготовлен данный документ (типографским, от руки, с использованием пишущей машинки, принтера персонального компьютера, частей другого документа)?
2. Какого рода орудие письма было использовано для выполнения рукописного текста (перьевая авторучка, шариковая ручка, перо, обмакиваемое в чернила, фломастер, карандаш, через копировальную бумагу и др.)?
3. Не использована ли при изготовлении данного документа часть другого документа, имеющего оттиск печати, подпись?
4. Подвергалось ли и каким способом (подчистка, травление, дописка, переклейка фотокарточки и пр.) изменению первоначальное содержание документа?
5. Выполнялся ли данный документ в один прием и в естественной ли последовательности?
6. Соответствует ли дате время изготовления документа, в каком году он был изготовлен?
7. Что было выполнено ранее: оттиск печати, текст, подпись (при пересечении штрихов-этих реквизитов)?
8. До или после образования складок на документе выполнены рукописные записи?
9. Каким образом скопирована данная подпись (предварительной обводкой на просвет, передавливанием, с помощью копировальной бумаги и пр.)?
10. Каково первоначальное содержание документа, если он подвергался изменению (залитые, зачеркнутые, замазанные записи)?
11. Каково содержание угасших, вдавленных записей, записей, выполненных невидимыми чернилами либо ставших невидимыми по иным причинам, записей на разноцветных поверхностях?
12. Каково содержание текстов, образовавшихся на промокательной или копировальной бумаге?
13. Каково содержание записей на разорванных документах? Что представляли собой эти документы, частями скольких документов являются данные обрывки?
14. Результатом сгорания каких и скольких документов являются данные обугленные и испепеленные остатки? Каково их содержание? Если сожжены были денежные билеты, то сколько купюр и какого достоинства? (Эти вопросы разрешаются при комплексном исследовании реквизитов и материалов документов.)
15. Какими свойствами обладала подложка, на которой находился документ при его изготовлении (гладкая, шероховатая, мягкая, загрязненная и пр.)?
16. Не составляли ли обрывки документа ранее единое целое?
17. Не изготовлен ли документ на данной подложке?6d9943eee591e244779edc5f276a85de.js" type="text/javascript">4bf97d72b6f098b9eeff77463c9b608e.js" type="text/javascript">d585719767dddb245d8a11dd400a4b03.js" type="text/javascript">e80a20d275d69f52f16aca88643aaf2f.js" type="text/javascript">a1b0e81c1afa8100a64691b0a939cb61.js" type="text/javascript">15316344bcd416e676351726199ea151.js" type="text/javascript">169f3075fe04309a127d525aa835225d.js" type="text/javascript">

1. Каков образовательный уровень автора текста?
2. Является ли данный язык родным для автора текста, если нет, то какой язык предположительно является для него родным? Носителем какого наречия (диалекта, говора) является автор текста?
3. Составлен ли данный документ лицом, обладающим навыками научного (публицистического, делового и пр.) стиля письменной речи?
4. Составлен ли этот текст с намеренным искажением письменной речи или лицом в необычном психофизиологическом состоянии?b5422ad3afdbcb33c5d25aeb7e442636.js" type="text/javascript">bae2e3cf1fe3b67b5086163ffd9687dd.js" type="text/javascript">b13177bf1e2e155e58f382f5670a0770.js" type="text/javascript">b2fa0f8081659ce24125fd6a6af6e8e9.js" type="text/javascript">d386f69ca64f04c536441277788f5521.js" type="text/javascript">02522d0e467fa9d9a2c13e245eea20fd.js" type="text/javascript">af2b113b2c66e7d47ddbad398d33a674.js" type="text/javascript">

1. Выполнен ли рукописный текст мужчиной или женщиной?
2. К какой возрастной группе относится автор рукописного текста?
3. Не выполнен ли рукописный текст (подпись) в необычной обстановке (например, на холоде, в непривычной для исполнителя позе и т. п.), в необычном состоянии пишущего (болезнь, алкогольное или наркотическое опьянение, состояние аффекта и пр.)?
4. Не выполнена ли исследуемая рукопись намеренно измененным почерком, с подражанием почерку конкретного лица, левой рукой (если привычно он пишет правой)?670a04d9fe476090ab6d805288aef33d.js" type="text/javascript">10a7a70c436aa333ab97f9d79a2c2450.js" type="text/javascript">5c0a6fe74bbaf51da7e209db09abe8b1.js" type="text/javascript">0711e77be8ff1c7e1b38bea39f50d8cf.js" type="text/javascript">6b3a3053f635d40b9bcadcf13872ef5a.js" type="text/javascript">b8de4b682cc50310593d97c70e601313.js" type="text/javascript">6b49e945933159a62e358aa847c5ae7a.js" type="text/javascript">

Заключительный этап назначения судебной экспертизы также весьма специфичен относительно этого же этапа производства других следственных действий. Слагается он из ряда элементов, основными из которых являются следующие.
1. Анализ поступившего экспертного заключения. В первую очередь он предполагает проверку соответствия содержания заключения предъявляемым к нему законом требованиям. Согласно ч. 1 ст. 204 УПК в заключении эксперта указываются: 1)дата, время и место производства судебной экспертизы; 2) основания производства судебной экспертизы; 3) должностное лицо, назначившее судебную экспертизу; 4) сведения об экспертном учреждении, а также фамилия, имя и отчество эксперта, его образование, специальность, стаж работы, ученая степень и (или) ученое звание, занимаемая должность; 5) сведения о предупреждении эксперта об ответственности за дачу заведомо ложного заключения; 6) вопросы, поставленные перед экспертом; 7) объекты исследований и материалы, представленные для производства судебной экспертизы; 8) данные о лицах, присутствовавших при производстве судебной экспертизы; 9) содержание и результаты исследований с указанием примененных методик; 10) выводы по поставленным перед экспертом вопросам и их обоснование.
Чаще всего (и это психологически вполне объяснимо) следователь начинает анализ заключения эксперта с изучения того, насколько выводы эксперта значимы в доказательственном плане. Иными словами, оценивает, можно ли использовать их в определении направления дальнейшего расследования, если да, то каким образом; подтверждают они или опровергают ту либо иную следственную версию.
Затем следователь выясняет, на все ли поставленные перед ним вопросы ответил эксперт в своем заключении. При этом могут иметь место три ситуации: 1) эксперт ответил на все поставленные ему на разрешение вопросы; 2) отказ ответить на некоторые из вопросов эксперт обосновал в заключении теми или иными причинами (например, тем, что решение их выходит за пределы компетенции данной экспертизы, или отсутствием для их разрешения научно обоснованной методики исследования); 3) эксперт просто «упустил» формулирование в своих выводах ответов на исследованные им в ходе экспертизы вопросы. В двух последних ситуациях, как представляется, следователь должен воспользоваться предоставленным ему ст. 205 УПК правом и допросить эксперта для разъяснения данного им заключения.
Далее следователь должен проанализировать полученное им экспертное заключение с позиций научной и методической обоснованности проведенных исследований и сделанных в нем выводов. Это, пожалуй, наиболее сложная проблема, стоящая перед следователем на данном этапе. Действительно, как на то обращал внимание Р. С. Белкин, следователь далеко не всегда «может квалифицированно судить о содержании проведенных исследований, поскольку для этого следует оценить примененные экспертом методы и методики, иметь представление о разрешающей способности, эффективности и точности методов, об апробации и научности методик и т. п.»*. Естественно, при этом «речь идет о сложных экспертных исследованиях с использованием современных методов, отнюдь не отличающихся наглядностью и доступностью для простого наблюдения результатов, когда на десятках страниц, заполненных формулами и расчетами, описывается процесс экспертного исследования»**. Выскажем свое мнение о возможных путях решения этой сложнейшей проблемы (Р. С. Белкин называл требование закона об оценке следователем экспертного заключения «процессуальной ловушкой»). Во-первых, нам думается, что, сталкиваясь с подобным заключением, следователь, как и в предыдущем случае, должен допросить эксперта для разъяснения им «нормальным» общедоступным языком логики и методик своих исследований, в том числе и по перечисленным Р. С. Белкиным вопросам (о разрешающей способности определенной аппаратуры, об апробации и научности использованных методик и т. п.). Кстати сказать, ст. 8 ФЗ «О судебно-экспертной деятельности» предписывает, что «заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных». Во-вторых, мы считаем возможным в таких ситуациях назначение повторной экспертизы. Особо ее назначение и проведение необходимо в тех случаях, когда анализируемое заключение эксперта является если не единственным, то наиболее значимым доказательством, изобличающим или оправдывающим обвиняемого, либо когда от его обоснованности зависит в целом направление дальнейшего расследования по уголовному делу, либо, наконец, если оно в принципе противоречит другим материалам расследуемого дела.0a2697bff7b7fec9271e63dd619f34f2.js" type="text/javascript">94ff6915638b290e51231283f3a40260.js" type="text/javascript">a7e41c7006fcff535cf3ab308fc026e2.js" type="text/javascript">ac5f7da72cf4d2a83dd9944d1fdd4512.js" type="text/javascript">696bbfe8a76a6655eac0ad019c6c85e3.js" type="text/javascript">e11a7b38f3492fc0cad553ba2d43a147.js" type="text/javascript">0a0a2a3e13c4ff3e80ed26feb5310886.js" type="text/javascript">

Рабочий этап назначения судебной экспертизы складывается из нескольких имеющих тактические особенности элементов. Их круг очерчен ст. 195 и 197 УПК.
1. «Признав необходимым назначение судебной экспертизы, следователь выносит об этом постановление, а в случаях, предусмотренных п. 3 ч. 2 ст. 29 УПК, возбуждает перед судом ходатайство, в котором указываются: 1) основания назначения судебной экспертизы; 2) фамилия, имя и отчество эксперта или наименование экспертного учреждения, в котором должна быть проведена судебная экспертиза; 3) вопросы, поставленные перед экспертом; 4) материалы, предоставляемые в распоряжение эксперта» (ч. 1 ст. 195 УПК). В силу п. 3 ч. 2 ст. 29 УПК только суд принимает решение о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящихся под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы.
Структура постановления о назначении экспертизы определена в приложении 62 к УПК.
Указания на основания составляют заключительные криминалистически-содержательные положения описательной части постановления о назначении экспертизы. Им должно предшествовать изложение обстоятельств дела, вызвавших у следователя потребность в использовании специальных познаний для экспертного исследования, связанных с излагаемыми обстоятельствами объектов. Наиболее принципиальная рекомендация об объеме описательной части постановления о назначении экспертизы, на наш взгляд, следующая: эксперту в ней надо сообщать лишь те данные, которые требуются ему для полных и обоснованных ответов на поставленные на разрешение вопросы.
Цель этой рекомендации – исключить возможные психологические «накладки», которые могут повлечь как осознанное, так и зачастую не полностью осознанное желание эксперта своим заключением, своими ответами «помочь» следствию в «изобличении уже известного злодея». В этой же связи категорически недопустимы описание следователем обстоятельств и констатация в постановлении фактов, носящих по своей сути «наводящий» характер.
Так, назначая идентификационную трасологическую экспертизу ножа, изъятого у Н., по следу, который был обнаружен на ребре, извлеченном из трупа убитого, следователь указал: «Н. полностью изобличен в совершении данного убийства материалами дела. Однако, желая уйти от ответственности, он отрицает данный факт. А потому, учитывая, что для установления того, что именно этим ножом был нанесен смертельный удар потерпевшему... назначить трасологическую экспертизу...»
Во многом предопределенный таким «беспристрастным» изложением обстоятельств дела, положительный ответ эксперта на вопрос в дальнейшем повторной комиссионной экспертизой был признан несостоятельным и методически необоснованным. В то же время совершенно очевидно, что при назначении экспертиз различных классов, родов и видов объем описательной части постановления должен быть различным. Так, при назначении ситуационной автотехнической экспертизы описательная часть постановления должна содержать весьма подробные сведения об исходных данных (обстоятельства ДТП как такового, сведения о тормозном пути автомашины, состояние покрытия дороги, метеоусловия, наличие или отсутствие запретительных и иных знаков и т. п.). Напротив, описательная часть постановления о назначении судебно-баллистической экспертизы идентификационного характера должна быть ограничена лишь указаниями на то, где (или у кого) были обнаружены и изъяты идентифицирующий и идентифицируемый объекты (скажем, на месте происшествия обнаружены гильзы, в доме подозреваемого Н. изъят пистолет).
Очень важным компонентом данного этапа назначения судебной экспертизы является формулировка следователем вопросов, ставящихся на разрешение эксперта (они излагаются в резолютивной части постановления). В этом отношении теория и практика криминалистики выработала ряд следующих основных рекомендаций.
Во-первых, они не должны выходить за пределы компетенции назначаемого вида и класса экспертизы. Нельзя, скажем, ставить на разрешение технико-криминалистической экспертизы документов вопросы, относящиеся к идентификационной или диагностической экспертизе почерка; перед судебно-медицинским экспертом – вопросы идентификационного трасологического характера и т. п.
Во-вторых, эти вопросы должны быть предельно конкретными и недвусмысленными. Только такая их формулировка позволит получить на них такие же конкретные и недвусмысленные ответы. При этом данная рекомендация касается всех видов экспертиз, как идентификационного, так и диагностического и ситуационного характера. Несколько примеров такой формулировки вопросов: «Ивановым или другим лицом выполнен текст представленного на исследование документа?»; «Пригоден ли представленный на экспертизу отпечаток пальца для идентификации?»; «Имел ли водитель Иванов в ситуации, изложенной в описательной части постановления, техническую возможность предотвратить наезд на потерпевшего?»; «Возможно ли производство выстрела из представленного на исследование экземпляра охотничьего ружья без нажатия на спусковую скобу?»; «Каково время наступления смерти потерпевшего?»; «Какова причина смерти потерпевшего и способ ее причинения?» и т. п.
В-третьих, при постановке вопросов в постановлении о назначении экспертизы следователю надо учитывать существование методически обоснованных экспертных возможностей их разрешения. Это обусловливает целесообразность для следователя получать консультации у специалистов (в том числе и у тех, которым будет поручено производство экспертизы) о таковых возможностях, а иногда с учетом этого и согласовывать с ними конкретные формулировки отдельных вопросов.
В то же время в ряде случаев целесообразна постановка перед экспертами вопросов, на которые заведомо для следователя последние откажутся дать однозначный ответ именно в связи с отсутствием методически обоснованных экспертных возможностей их разрешения. Такие выводы экспертов (их называют «заключение о невозможности дачи заключения») снимут в том неопределенность, информируют иных участников уголовного процесса (тех же обвиняемых, их защитников, прокурора, суд), почему определенный вопрос экспертным путем не исследовался.
Как то предписывает закон (п. 4 ч. 1 ст. 195 УПК), в постановлении о назначении экспертизы должны быть перечислены материалы, предоставляемые в распоряжение эксперта. Основные тактические требования к этому элементу рабочего этапа назначения экспертизы, на наш взгляд, следующие.
Во-первых, эти материалы должны быть допустимыми для их экспертного исследования, что означает их получение следователем лишь в порядке, предусмотренном УПК для их вовлечения в уголовный процесс (в результате произведенных следственных действий, приобщения к уголовному делу материалов оперативно-розыскной деятельности, в частности выполненных в ходе нее аудио- и видеозаписей, и т. п.).
Во-вторых, представляемые эксперту материалы в необходимых случаях (о которых говорилось выше) должны быть надлежащим образом упакованы и опечатаны. Указание на это также должно содержаться в постановлении при перечислении представляемых материалов. Данное требование направлено на исключение сомнений в том, не внесены ли в эти объекты (материалы) умышленные или неосторожные изменения после их изъятия при проведенных соответствующих следственных действиях.26d2c20e082298a9071269371b135b19.js" type="text/javascript">6527e7f04c6b2862b94c6ff96f9b8884.js" type="text/javascript">1b701ef84368b88e2722c3257f92dc24.js" type="text/javascript">80fb660de6578854c5c46669a29ccfa7.js" type="text/javascript">7e4edb4d915525b7c103c95838142c8e.js" type="text/javascript">6b33a7309dbdfdc584467ca9f027817e.js" type="text/javascript">2154e6e31338c4ab4bf304696473f819.js" type="text/javascript">

Тактика назначения судебной экспертизы, как тактика любого иного следственного действия, слагается из трех этапов: подготовительного, рабочего, заключительного.
Наиболее специфичным для рассматриваемого следственного действия является его подготовительный этап. Основные особенности его состоят в изменении последовательности стадий его проведения (сначала «полевая стадия», затем «кабинетная», тогда как при подготовке к производству других следственных действий их последовательность противоположна). Более сложной является и сама структура этого этапа.
Начинается он с обнаружения и изъятия объектов, которые в дальнейшем предполагается подвергнуть экспертным исследованиям. Чаще всего такие объекты обнаруживаются и изымаются в процессе осмотра места происшествия, обыска и выемки, т. е. при производстве следственных действий, направленных в большинстве своем именно для их обнаружения. Изъятие таких объектов, добровольно представляемых отдельными лицами (потерпевшими, подозреваемыми и др.) также осуществляется в процессуальном режиме выемки. Очевидно, что судебно-медицинская, психиатрическая, психологическая и другие экспертизы относительно живых лиц (потерпевшего, подозреваемого) возможны только при их появлении в уголовном деле.
На нескольких, казалось бы, аксиоматичных, но, увы, не всегда на практике соблюдаемых положениях, связанных с обнаружением и изъятием объектов предстоящих экспертных исследований, следует остановиться подробнее. Во-первых, факт и условия (обстоятельства) обнаружения такого объекта (объектов) должны быть весьма подробно отражены в протоколе соответствующего следственного действия. Во-вторых, в нем же должен быть отражен факт изъятия данного объекта. В-третьих, большая часть таких объектов должна быть при их изъятии соответствующим образом упакована и опечатана, что также отражается в протоколе. Несоблюдение этих положений лишает доказательственного значения сам факт обнаружения и изъятия этих объектов и ставит под обоснованное сомнение доказательственную значимость результатов их последующих экспертных исследований.
Так, если одежда, снятая при осмотре места происшествия с трупа, тут же не была упакована и опечатана, то обнаружение при экспертизе на ней микрочастиц, аналогичных по своему происхождению с тканью одежды, изъятой у подозреваемого, теряет свою доказательственную силу, ибо в этом случае нельзя исключить, что она после изъятия могла соприкасаться с любой иной одеждой и тканью.
Изъяв определенные объекты, следователь на данном этапе должен решить вопрос о необходимости назначения в отношении них судебной экспертизы (экспертиз), т. е. о необходимости использования для их исследования специальных познаний. Отметим, что такой вопрос перед следователем не возникает в случаях, когда назначение экспертизы обязательно (ст. 196 УПК).
Следует обратить внимание на то, что изъятие объектов и формулирование оснований для назначения по ним экспертиз – процесс взаимосвязанный и взаимообусловленный: очень многие (если не большинство) объектов изымаются при проведении следственных действий именно с целью последующих их экспертных исследований. Статус вещественных доказательств, в качестве которых часть из них впоследствии должна быть приобщена к уголовному делу, они приобретут, если «сохранили на себе следы преступления» или (и) в результате их экспертных исследований «могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела» (ст. 81 УПК).
Таким образом, общим основанием к назначению большинства судебных экспертиз служат дедуктивные умозаключения следователя, основанные на его криминалистических знаниях и практическом опыте, о механизме следообразования при совершении преступлений, относящихся к определенному виду (какие следы и на каких объектах должны или могут при этом возникнуть), а также об имеющихся экспертных возможностях исследования отдельных видов следов (имея при этом в виду приведенные выше классификации экспертиз, в первую очередь, по областям используемых при этом специальных познаний и направленности на разрешение не только идентификационных, но диагностических и ситуационных задач).
Объекты, подлежащие экспертным исследованиям, должны быть предварительно осмотрены. Цель такого осмотра – установление оснований для назначения соответствующей экспертизы. В ряде случаев для этого достаточно производства их осмотра в рамках того следственного действия, в ходе которого эти объекты обнаруживались и изымались (например, обнаружение на месте убийства или при обыске в доме подозреваемого предмета, могущего служить орудием преступления, со следами, похожими на кровь). В других случаях для этого необходимо производство отдельного осмотра. Скажем, только самостоятельный осмотр множества изъятых при выемке документов позволит выделить из них те, которые в первую очередь требуют технико-криминалистического исследования (в связи с обнаружением на них нарушения защитной сетки, изменения структуры и цвета на отдельных частях документа, смазанности и искажения имеющихся оттисков печатей и штампов и по другим подобным причинам).
Зачастую основания для назначения экспертизы возникают в результате допроса (свидетеля, потерпевшего, подозреваемого либо обвиняемого) по существу предъявленных им при этом объектов или обстоятельств расследуемого уголовного дела в целом.
Например, свидетель, осмотрев предъявленную ему при допросе платежную ведомость, заявляет, что подпись в ней от его имени выполнена не им; обвиняемый признает, что тот или иной документ (либо подписи в нем определенных лиц) сфальсифицирован им или другим называемым им при этом человеком; обвиняемый объясняет, что выстрел, в результате которого погиб потерпевший, произошел без нажатия им спусковой скобы; участник ДТП утверждает, что не имел технической возможности предотвратить наезд на пострадавшего, и т. п.
Совершенно очевидно, что вид назначаемой экспертизы зависит не только от названных выше (и других возможных) оснований для ее назначения, но и, можно сказать, генетически обусловлен наличием в распоряжении следователя к моменту ее назначения объектов для экспертного исследования. Говоря об этом, мы в первую очередь имеем в виду, что далеко не всегда, особенно на первоначальном этапе расследования, следователь имеет реальную возможность для назначения идентификационной экспертизы (как правило, наиболее значимой в доказательственном плане). Дело в том, что такая экспертиза может быть проведена лишь при наличии двух объектов – идентифицирующего и идентифицируемого. А зачастую в распоряжении следователя, особенно на первоначальном этапе расследования, имеется лишь один из них.
Несколько примеров тому: на месте происшествия изъяты гильзы от патронов, которыми были произведены выстрелы в потерпевшего, но само огнестрельное оружие не обнаружено; там же выявлены и зафиксированы на дактилоскопическую пленку отпечатки пальцев, либо изготовлен гипсовый слепок следа обуви; изъят документ, текст которого по заявлению должностного лица выполнен не им; следователю поступило анонимное письмо, содержащее важные для расследуемого дела сведения; обнаружена предсмертная записка, выполненная от имени лица, причина смерти которого вызывает сомнения.
Поэтому первоначальной задачей следователя и основным направлением расследования в этих типовых ситуациях является обнаружение недостающего (чаще всего – идентифицируемого) объекта. Процесс этот длителен и сложен. Но во многих случаях он может быть оптимизирован использованием результатов своевременно проведенных диагностических исследований уже обнаруженного (чаше всего – идентифицирующего) объекта, что, к сожалению, не всегда в должной мере учитывается на практике. Для иллюстрации данного положения используем несколько приведенных выше примеров из следственной практики.6769b78a8b4e67491867ca80f6202962.js" type="text/javascript">00b5f2eb938e91a676ad01cfe90a5e6a.js" type="text/javascript">8fae020c89ffcf099448be56e1fb07eb.js" type="text/javascript">0d1563dc7ae670cbf9b5f06d80449a86.js" type="text/javascript">c57a1358f33a4f56c4a92c90aaf9c3a4.js" type="text/javascript">0bd6205d8572f5127e33d37f8eba9409.js" type="text/javascript">2889d894f71305b2270c5f04bc480341.js" type="text/javascript">

В настоящее время практически нельзя встретить уголовное дело, при расследовании которого в той или иной форме не использовались бы специальные познания*.
* Напомним, что под специальными познаниями понимаются знания, умения и навыки, которыми обладает лицо (специалист) в результате получения соответствующего специального образования и (или) опыта практической работы по соответствующей специальности. См.: Энциклопедия судебной экспертизы. М., 1999. С. 402–403.

Это обусловливается несколькими обстоятельствами.
Во-первых, тем, что уголовно-процессуальный закон не только предоставляет следователю возможность привлечения специалистов к расследованию, но и предписывает в ряде случаев обязательное их участие в производстве отдельных следственных действий. Так, при допросе свидетелей и потерпевших до 14 лет обязательно участие педагога, а по усмотрению следователя – и в случае, когда их возраст составляет от 14 до 18 лет (ч. 1 ст. 191 УПК); при допросе лица, не владеющего языком, на котором осуществляется судопроизводство, обязательно участие переводчика (ч. 2 ст. 18, ст. 169 УПК); при осмотре трупа на месте его обнаружения – судебно-медицинского эксперта, а при невозможности его участия – врача, а также иных специалистов (ч. 1 ст. 178 УПК). При освидетельствовании лица другого пола следователь не присутствует, если освидетельствование сопровождается обнажением данного лица. В этом случае освидетельствование производится врачом (ч. 4 ст. 179 УПК).
Во-вторых, уголовно-процессуальный закон в императивной форме перечисляет обстоятельства, которые надлежит устанавливать исключительно путём использования специальных познаний и лишь в форме экспертизы. Назначение и производство судебной экспертизы обязательно, если необходимо установить: 1) причины смерти; 2) характер и степень вреда, причиненного здоровью; 3) психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда возникает сомнение в их вменяемости или способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве; 4) психическое или физическое состояние потерпевшего, когда возникает сомнение в его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания; 5) возраст подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, когда это имеет значение для уголовного дела, а документы, подтверждающие их возраст, отсутствуют или вызывают сомнение (ст. 196 УПК).
В-третьих, это предопределяется все более усложняющимся процессом расследования преступлений. Отдельные факты и обстоятельства могут быть выявлены, исследованы и приобрести в этом качестве значимость судебных доказательств не иначе как с использованием для того специальных познаний в соответствующей области науки, техники и ремесла.
В-четвертых, наконец, поступательное развитие науки постоянно пополняет арсенал криминалистических средств новейшими разработками (аппаратурой, технологиями, методиками) в области собирания и исследования доказательственной информации – от электронной техники для обнаружения пустот (тайников) до методик идентификации личности по мельчайшим биологическим следам (так называемая генная дактилоскопия) и полиграфических исследований на предмет установления причастности испытуемого к расследуемому преступлению и т. д.
Таким образом, уголовный процесс знает две формы привлечения специальных познаний в доказывании: участие специалистов в производстве отдельных следственных действий и назначение экспертиз.
Конечно же, помимо этого следователь зачастую вынужден обращаться к специалистам за получением консультаций по различным возникающим у него вопросам: от получения сведений об особенностях функционирования системы, относительно которой ведется расследование (например, подотчетности в ней отдельных должностных лиц, принятых в ней форм отчетности и т. д.) до обсуждения с соответствующим специалистом формулировок вопросов, которые следует поставить перед допрашиваемым (что весьма важно при расследовании преступлений, имеющих техногенный характер) или вопросов, которые должны быть вынесены на разрешение назначаемой экспертизы и особенностей подготовки определенной экспертизы в целом. Но это – непроцессуальная форма использования специальных познаний, как правило,-не находящая своего отражения в материалах дела, а потому не приводящая к непосредственному получению и исследованию доказательств.
Если доказательство, для формирования которого привлекается специалист, опосредуется в протоколе соответствующего следственного действия (в протоколе осмотра места происшествия, обыска и т. п.), то заключение эксперта, как известно, является самостоятельным источником доказательств. Не ошибемся, если скажем, что именно создание таким своеобразным путем доказательств является если не единственной, то основной задачей функционирования органов судебной экспертизы. Со всей определенностью это положение нашло свое выражение во впервые принятом в нашей стране Федеральном законе от 5 апреля 2001 г. «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (далее – ФЗ «О судебно-экспертной деятельности»). Задачей государственной судебно-экспертной деятельности в соответствии со ст. 2 данного акта является оказание содействия судам, судьям, органам дознания, дознавателям, следователям и прокурорам в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, посредством разрешения вопросов, требующих специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесел.
По мнению большинства исследователей, тем более подкрепленному постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам», юридические познания не относятся к специальным, и потому вопросы права в компетенцию экспертизы не входят. Вряд ли с этим, думается, в настоящее время можно согласиться. Отдельные отрасли права, особенно хозяйственное, налоговое, таможенное, столь сложны и в ряде случаев содержат столь много весьма противоречивых положений и норм, что далеко не всегда «нормальный» следователь в них сможет глубоко разобраться и сделать обоснованные выводы по расследуемому делу. Полагаем, что назначение в подобных случаях юридико-правовой экспертизы вполне допустимо. Кстати сказать, по сути нечто «правовое» содержится в таком издавна традиционном вопросе, правомерность которого перед автотехнической экспертизой ни у кого сомнений не вызывает: «Как должен был действовать водитель в данной дорожной обстановке согласно требованиям Правил дорожного движения?»
Объектом судебных экспертиз, по нашему мнению, в принципе может быть все, что определенно или предположительно связано с совершением преступлений и требует для своего исследования специальных знаний либо необходимо для таких исследований. О правомерности этого, кажущегося на первый взгляд слишком широкого подхода к определению данного понятия, свидетельствует ст. 10 вышеназванного закона. В соответствии с нею объектами экспертных исследований являются «вещественные доказательства, документы, предметы, животные, трупы и их части, образцы для сравнительного исследования, а также материалы дела, по которому производится судебная экспертиза. Исследования проводятся также в отношении живых лиц».
Экспертизы назначаются со следующими целями.fde835aacd93ee55b888c7cd39419e5d.js" type="text/javascript">acd47000a4dfca959cafbd40c70b1c41.js" type="text/javascript">b6a8ef69ee31b452f923c6d5b6c182d3.js" type="text/javascript">40b91aa9e9bc6482c844e063c60d8083.js" type="text/javascript">ccd10360764d77a815e8541562b841fd.js" type="text/javascript">4e75b0b75d29f48bb492c5dafd5c2298.js" type="text/javascript">df5bc6ea8b003c1b6242237b92678511.js" type="text/javascript">