Общетеоретические положения. Глава 52 УПК содержит детальную регламентацию
производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц,
осуществляющих публичную деятельность, что свидетельствует о демократизации
уголовно-процессуальных отношений. Цель данной новеллы: защитить депутатов, судей,
прокуроров, следователей, адвокатов и иных лиц, осуществляющих публичную
деятельность, от необоснованного обвинения и ограничения их прав и свобод. Решая эту
проблему процессуальными средствами, законодатель, во-первых, утвердил перечень лиц,
осуществляющих публичную деятельность, нуждающихся в дополнительных
процессуальных гарантиях от незаконного и необоснованного уголовного преследования
(ст. 447 УПК); во-вторых, жестко регламентировал перечень лиц, наделенных правом
возбуждения уголовных дел рассматриваемой категории (ст. 448 УПК); в-третьих,
прокурорский надзор за законностью и обоснованностью возбуждения уголовных дел в
отношении отдельных категорий лиц, осуществляющих публичную деятельность,
дополнил институтом превентивного судебного контроля; в-четвертых, наделил
Президента РФ, прекратившего исполнение своих полномочий, членов Совета Федерации,
депутатов Государственной Думы, судей всех уровней еще одним уровнем
процессуальной защиты (ч. ч. 4, 5, 7 ст. 448 УПК): уголовные дела в отношении
указанных лиц могут быть возбуждены только при условии лишения их
неприкосновенности. Таким иммунитетом вышеперечисленные лица наделяются при
вступлении в должность на основании соответствующих отраслевых законов, эти же акты
регламентируют и порядок лишения их неприкосновенности. Таким образом, уголовное
судопроизводство пополнилось новыми институтами:
- прокурорским надзором за законностью и обоснованностью возбуждения всех без
исключения уголовных дел (ст. 146 УПК);
- его разновидностью - особой формой превентивного ведомственного следственного
контроля за законностью и обоснованностью возбуждения уголовных дел, привлечения в
качестве обвиняемых, проведения некоторых процессуальных и следственных действий в
отношении отдельных категорий лиц, занимающихся публичной деятельностью, который
осуществляется, во-первых, только уполномоченными на то руководителями
следственных органов (п. п. 1 - 12 ч. 1 ст. 448 УПК), во-вторых, в рамках специальной
процедуры (ст. ст. 447 - 452 УПК);
- превентивным судебным контролем за законностью и обоснованностью
возбуждения уголовных дел, привлечения в качестве обвиняемых, проведения некоторых
процессуальных и следственных действий в отношении отдельных категорий лиц,
занимающихся публичной деятельностью (ст. ст. 447 - 452 УПК).
УПК знает также институты дачи согласия:
- соответствующими палатами Федерального Собрания РФ на лишение
неприкосновенности лиц, указанных в п. 1 ч. 1 ст. 447 УПК;
- КС РФ на возбуждение уголовного дела в отношении судьи КС РФ (ч. 1 ст. 15
Федерального конституционного закона от 21.07.1994 N 1-ФКЗ "О Конституционном
Суде Российской Федерации" (в ред. от 05.04.2005) , ч. 5 ст. 448 УПК);
--------------------------------
СЗ РФ. 2001. N 21. Ст. 4824; 2005. N 15. Ст. 1273.

- квалификационными коллегиями судов соответствующего уровня на возбуждение
уголовного дела в отношении судей судов общей юрисдикции, судей арбитражных судов,
судей конституционных (уставных) судов субъектов РФ (ч. 5 ст. 448 УПК).
Механизм функционирования последних трех институтов носит преимущественно
внепроцессуальный характер. Упоминаний об их существовании в УПК немного,
четкостью формулировок они не отличаются. Уголовно-процессуальный закон
регламентирует только сроки рассмотрения палатами Федерального Собрания РФ
представлений прокурора на предмет лишения неприкосновенности Президента РФ,
прекратившего свои полномочия (ч. 7 ст. 448 УПК), и судей (ч. 5 ст. 448 УПК). Вместе с
тем УПК требует, чтобы решения КС РФ, квалификационных коллегий в отношении всех
судей были мотивированными (ч. 5 ст. 448 УПК). Аналогичные предписания содержатся и
в п. 3 ст. 16 Закона РФ от 26.06.1992 N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации"
(в ред. от 24.07.2007) .
--------------------------------
Ведомости РФ. 1992. N 30. Ст. 1792; СЗ РФ. 2005. N 15. Ст. 1278; 2007. N 31. Ст.
4011.

Ниже анализируются вопросы оперативного судебного контроля за законностью и
обоснованностью возбуждения уголовных дел в отношении лиц, указанных в ч. 1 ст. 447
УПК, привлечения их в качестве обвиняемых.
Анализ положений гл. 52 УПК свидетельствует, что законодатель предусматривал
абсолютно новую разновидность уголовного судопроизводства. Фактически нормы разд.
XVII УПК - не более чем остов нового производства, которому только предстоит
"обрасти" необходимой правовой материей. На сегодняшний день в данной области
существует множество вопросов, ответов на которые законодатель не дает. Фрагментарен
и противоречив порядок осуществления всех иных судебно-контрольных действий. Все
ныне действующие нормы "выросли" из ст. ст. 220.1 и 220.2 УПК РСФСР, постановлений
и определений КС РФ. Вместе с тем правоприменители обоснованно считают, что
перечисленные вопросы (за исключением, конечно, судоустройственного) хотя и
существенны, но не принципиальны.
Судебная практика постепенно накапливает примеры применения ст. 448 УПК.
Органами прокуратуры был поставлен вопрос о привлечении к уголовной
ответственности по ч. 2 ст. 116 УК депутата Законодательного Собрания Тверской
области С. Анализ собранного в отношении его материала показал, что действия
прокуратуры были изначально незаконны. Несмотря на то что дела данной категории
возбуждаются не иначе как по жалобе потерпевшего, проверка в отношении С. была
инициирована прокурором Весьегонского района Тверской области. В материале
появился не соответствующий требованиям, предъявляемым к такого рода документам,
акт судебно-медицинского освидетельствования потерпевшего Б. Как следует из
пояснений депутата С., еще до возбуждения уголовного дела его несколько раз пытались
насильно доставить в прокуратуру. К сожалению, коллегия судей Тверского областного
суда вышеперечисленных нарушений закона не заметила, ходатайство прокурора области
удовлетворила: обнаружила в действиях С. признаки преступления, фактически дав тем
самым согласие на его привлечение к уголовной ответственности. СК ВС РФ решение
нижестоящей инстанции отменила, указав в кассационном определении на
недопустимость формального подхода к осуществлению судебной деятельности. С
необходимостью отмены заключения коллегии судей Тверского областного суда в
отношении С. согласился и представитель Генеральной прокуратуры РФ (см.
Определение СК ВС РФ N 35-005-49).
В то же время механизм привлечения к уголовной ответственности определенных
категорий лиц, занимающихся публичной деятельностью, весьма далек от совершенства.
Об этом свидетельствует то обстоятельство, что нормы, регулирующие анализируемый
вид судебной деятельности, "разбросаны" по разным отраслям права. Они не только
занимают разные уровни в иерархии законов, но зачастую и противоречат друг другу.
Например, ст. 447 УПК в числе лиц, обладающих процессуальным иммунитетом,
называет судей. Однако данная норма по своей конструкции является бланкетной,
поскольку за разъяснением, что в каждом конкретном случае следует понимать под
термином "судья", необходимо обращаться к ст. 16 Закона РФ "О статусе судей в
Российской Федерации". Данный Закон говорит о том, что все судьи в России (от мировых
до военных, от членов уставных судов субъектов РФ до судей КС РФ) обладают единым
статусом. Он также гласит, что неприкосновенностью обладают не только действующие,
но и пребывающие в почетной отставке судьи. Вместе с тем если судья в отставке в
установленном законом порядке трудится в государственном учреждении, то на
указанный период он утрачивает свой процессуальный иммунитет. Если же судья
занимается деятельностью, которая допустима и для действующих судей (профессор
кафедры), то процессуальный иммунитет за ним сохраняется. Существуют и иные
пробелы.
В ч. 2 ст. 448 УПК закреплено, что представление руководителя следственного
органа рассматривается с его участием. Буквальное толкование данной нормы таково:
лицо, внесшее представление, поддерживает его в судебном заседании. Очевидно, что
ввиду невозможности реализации данного положения закона данную функцию на себя
возьмут его заместители, возможно, помощники.
Предмет превентивного судебного контроля по уголовным делам в отношении
отдельных категорий лиц, занимающихся публичной деятельностью. Стадия возбуждения
уголовного дела условно делится на три этапа: 1) получение сведений о совершенном,
готовящемся преступлении (признаках преступления); 2) проверка этого сообщения
непроцессуальными средствами; 3) решение о возбуждении уголовного дела, отказ в
возбуждении уголовного дела, передача материалов по подследственности, перевод их в
информацию, дальнейшее движение которой не нуждается в процессуальном
оформлении.
Уголовно-процессуальный закон регламентирует только первый и третий этапы
возбуждения уголовного дела. Данные положения УПК весьма фрагментарны, за более
детальными предписаниями УПК отсылает к ведомственным нормативным актам и
инструкциям. Применительно ко второму этапу в УПК содержатся указания только на
продолжительность возможных сроков доследственной проверки. По общему правилу она
не должна превышать трех суток (ч. 1 ст. 144 УПК).
По ходатайству лица, производящего проверку, ее срок может быть продлен
уполномоченными на то лицами до 10 суток, а при необходимости проведения
документальных проверок или ревизий по ходатайству следователя - до 30 суток.
Впрочем, указанные сроки пресекательными не являются, их несоблюдение на законность
принятых по результатам доследственных проверок решений не влияет.
Различают возбуждение уголовного дела по факту совершения преступления
неизвестным лицом и в отношении конкретного лица. В обоих случаях, отделяя
непроцессуальную деятельность от процессуальной, возбуждение уголовного дела
является начальным этапом уголовного преследования. Сообщение о преступлении может
быть неубедительным или ложным, поэтому доследственная проверка - ядро стадии
возбуждения уголовного дела. Такая проверка осуществляется в основном
непроцессуальными средствами, в лучшем случае по правилам, предусмотренным
Законом об оперативно-розыскной деятельности. Если сообщение о преступлении чаще
всего является лишь поводом к возбуждению уголовного дела, то результаты
доследственной проверки выступают к тому основанием. Данное обстоятельство
свидетельствует о том, что наряду с сообщением о преступлении ход доследственной
проверки, ее результаты становятся предметом превентивного судебного контроля,
осуществляемого по правилам ст. 448 УПК.
Как показывает практика, во избежание незаконного возбуждения уголовного дела
доследственная проверка проводится как основательное "расследование", в котором
активно участвуют дознаватель, следователь, прокурор, специалисты (ст. 58 УПК),
переводчики (ст. 59 УПК), понятые (ст. 60 УПК) и субъекты, которые в будущем могут
получить статус свидетелей, потерпевших, гражданских истцов и ответчиков,
подозреваемых, обвиняемых, их законных представителей.
Лица, нуждающиеся в квалифицированной юридической помощи, имеют право на
получение таковой от профессиональных юристов - адвокатов. Результаты, полученные в
ходе проверки, перепроверяются процессуальными средствами после возбуждения
уголовного дела. Вместе с тем уголовно-процессуальный закон проведения столь
основательных проверок не требует. В силу ст. 146 УПК для возбуждения уголовного
дела достаточно сообщения о деянии, содержащем признаки преступления. Зачастую
сведения, которые собираются в ходе доследственной проверки, могут быть получены при
проведении предварительного расследования уже процессуальными средствами. При этом
двойную работу производить не придется. В силу того что добытые сведения изначально
будут иметь статус доказательств, отпадет необходимость в перепроверке данных. Таким
образом, отечественной практике известны два алгоритма возбуждения уголовного дела:
- сложный, когда по сообщению о преступлении сначала проводится детальная
доследственная проверка, в ходе которой непроцессуальными методами "нащупываются"
основные доказательства;
- простой, когда орган, возбуждающий уголовное дело, действуя на свой страх и
риск, ограничивается анализом текста сообщения о преступлении, например заявления
потерпевшего или явки с повинной.
Проводить ли кропотливую доследственную проверку или обойтись без таковой,
решает должностное лицо, на которое законом возложена обязанность рассмотреть
сообщение о преступлении. В значительной мере выбор алгоритма поведения зависит от
категории преступления. Чем непривычнее для понимания информация в сообщении о
преступлении, тем тщательнее ее проверка, и, наоборот, доследственная проверка не
будет производиться, если сведения о преступлении просты и оснований сомневаться в их
достоверности нет.
С учетом характера преступлений, за совершение которых к ответственности
привлекаются лица, перечисленные в ст. 447 УПК, далеко не всегда сразу удается сделать
вывод о наличии не только повода, но и основания к возбуждению уголовного дела.
Например, суд просят подтвердить наличие признаков преступления в действиях мэра
города, допустившего нецелевое использование бюджетных средств. Естественно, сделать
какой-либо вывод можно только после проведения доследственной проверки.
Как показывает практика, анализ такого рода материалов судам дается с трудом
ввиду теоретической неразработанности понятия "признак преступления". Данный термин
российскому правоприменителю известен давно. В силу ч. 2 ст. 108 УПК РСФСР
уголовное дело в отношении конкретного лица возбуждалось только в том случае, когда
имелись достаточные данные, указывающие на наличие в его действиях признаков
преступления. Без каких-либо существенных изменений данная норма "перекочевала" в ч.
2 ст. 140 УПК, в соответствии с которой основанием для возбуждения уголовного дела
является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления.
Таким образом, к моменту возбуждения уголовного дела в отношении лиц,
перечисленных в ст. 447 УПК, лицо, ходатайствующее перед судом о даче заключения о
наличии в их действиях признаков преступления, должно установить и представить суду
совокупность данных: во-первых, об определенных действиях лиц, привлекаемых к
уголовной ответственности; во-вторых, о наличии в их действиях признаков
преступления.
Признак -это совокупность сведений (информация), позволяющих
идентифицировать какое-либо явление природы, социальной жизни, в том числе
преступление. Следовательно, признак преступления (в уголовном праве принято
говорить "признаки преступления") - это совокупность данных, на основании которых
можно с определенностью заявить о том, что преступление совершено (либо на его
совершение покушались, оно готовится).
О наличии признаков преступления в действиях лица можно судить лишь в случае,
если имеется достоверная информация о том, что данное лицо совершило преступление,
покушалось или готовилось к его совершению. В уголовно-процессуальном законе прямо
указано, что установленные к моменту возбуждения уголовного дела сведения должны
обладать свойством достаточности. Достаточности чего? Ответ на данный вопрос
содержится в теории уголовного права. Признаки преступления должны быть
"существенными, отличительными, необходимыми и достаточными для квалификации
преступления" . При их отсутствии невозможна деятельность юриста по
сопоставлению содеянного с нормой закона.
--------------------------------
См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд. М.:
Юристъ, 2001. С. 94.

Законодатель, раскрывая в ч. 2 ст. 140 УПК понятие "основания для возбуждения
уголовного дела", избегает использования термина "доказательства" по той причине, что в
стадии возбуждения уголовного дела доказательств в классическом понимании этого
слова, как правило, не бывает. В то же время доказательства есть не что иное, как любые
сведения (ч. 1 ст. 74 УПК), иными словами, те же данные, на основании которых
дознаватель, следователь, прокурор и суд устанавливают наличие обстоятельств,
имеющих значение для дела. Таким образом, на этапе возбуждения уголовного дела и на
всех иных стадиях его движения речь идет только о доказанности, ибо проблема
доказанности - основа основ уголовного судопроизводства.
Вместе с тем весьма сложным остается вопрос о доказанности до возбуждения
уголовного дела. Одно дело - установить что-либо, опираясь на целый спектр "сведений,
имеющих статус доказательств", совсем другое - использовать для этого отрывочные
данные, в лучшем случае указывающие на возможные источники получения
доказательств. Общеизвестно, что, даже располагая комплексом достоверных
доказательств, сложно принять то или иное решение, а тем более мотивировать его.
Естественно, что данный вопрос существенно усложняется, если процессуальное решение
субъекту доказывания приходится принимать, оперируя только данными, которым еще
только предстоит получить статус доказательств.
Считается, что законодатель в ч. 2 ст. 74 УПК предусмотрел исчерпывающий
перечень источников доказательств. Проанализировав ч. 1 ст. 140 УПК, к их числу можно
отнести заявление о преступлении (п. 1 ч. 1 ст. 140), явку с повинной (п. 2 ч. 1 ст. 140),
равно как и другие сообщения о совершенном или готовящемся преступлении,
полученные из иных источников (п. 3 ч. 1 ст. 140). Как видим, законодатель не счел
нужным ограничивать круг источников, из которых правоохранительные органы и
контролирующий их деятельность на этапе возбуждения уголовного дела суд могли бы
почерпнуть сведения о совершенном или готовящемся преступлении.
Таким образом, чтобы возбудить уголовное дело, не обязательно со всей
достоверностью и в деталях знать, какое именно произошло преступление, кто виновен в
его совершении, какими доказательствами это подтверждается. Органу, возбуждающему
уголовное дело, необходимо убедиться в том, что заявление о совершенном (готовящемся)
преступлении не голословно, основано на реальных фактах, которые к этому моменту
могут иметь либо не иметь статус доказательств.
Что является критерием достаточности сведений о наличии признаков преступления
в действиях конкретного лица? Во-первых, наличие достоверной информация о том, что
преступные действия совершены им лично. Во-вторых, полученные стороной обвинения
данные о признаках преступления должны опровергать доводы стороны защиты о
невиновности.
Вернемся к рассматриваемому примеру. Мэру города на строительство школы
стоимостью 200 млн. руб. выделили 10 млн. руб. Располагая данными средствами,
начинать строительство нерентабельно, так как значительная их часть уйдет на
организацию работ и последующую консервацию. Финансирование проекта в будущем
весьма проблематично. Реальная стоимость денег ежедневно "съедается" инфляцией. Мэр
на выделенные деньги построил для администрации города гараж. Есть ли в его действиях
признаки преступления? Как видим, содеянное мэром находится в рамках хозяйственных
рисков. Налицо только нарушение плановой дисциплины, однако основным критерием
оценки действий мэра является наличие общественной опасности.

Коллегия из трех судей Верховного суда Республики Карелия представление о даче
заключения к производству приняла, а постановление о возбуждении ходатайства о
заключении З. под стражу направила по подсудности в городской суд г. Петрозаводска.
18 апреля 2007 г. судьей Петрозаводского городского суда вынесено постановление о
продлении в отношении З. срока задержания до 15 часов 20 апреля 2007 г.
20 апреля 2007 г. в первой половине дня судебная коллегия из трех судей Верховного
суда Республики Карелия дала заключение о наличии в действиях З. признаков
преступления, после чего на основании решения судьи городского суда теперь уже
официально подозреваемый в порядке ст. 108 УПК был заключен под стражу.
Как видим, далеко не все действия органов предварительного расследования и суда
можно расценить как законные. Сотрудникам правоохранительных органов изначально
было известно, что депутат З. планирует совершить преступление.
Наконец, З. был задержан, сомнений в том, что именно он совершил преступление,
получил преступным путем деньги, ни у кого не было. Не имей З. статуса депутата,
уголовное дело в отношении его возбудили бы сразу же. А вот ст. 448 УПК этого сделать
не позволяет.
Поскольку возбуждению уголовных дел в отношении депутатов предшествует
самостоятельное производство, З. уже был реально задержан, так как мог скрыться от
следствия и суда, то органы предварительного расследования вынужденно пошли на
"ухищрение": несмотря на то что у них в руках был реальный преступник, возбудили
уголовное дело по факту преступного деяния, совершенного неизвестным лицом.
Формально такое решение едва ли можно признать законным. Более того, если вопрос о
заключении З. под стражу в соответствии с требованиями гл. 52 УПК стороной обвинения
все-таки был поставлен, то о соблюдении процедур, предусмотренных ст. 448 УПК, при
задержании З. сотрудники правоохранительных органов и не помышляли.
Суды Республики Карелия, рассматривая представление и ходатайство прокурора
Республики в отношении З., избрали правильную тактику: сначала Верховный суд
Республики Карелия удостоверил наличие в действиях З. признаков преступления; затем
городской суд г. Петрозаводска рассмотрел прочие ходатайства стороны обвинения, в том
числе о заключении его под стражу.
Между тем в отсутствие решения об обнаружении в действиях З. признаков
преступления трудно признать законным постановление о продлении в отношении его
срока задержания. До выполнения требований ст. 448 УПК формально любое
производство, в том числе по вопросу о заключении депутата под стражу, подлежало
прекращению.
Каков выход из данного положения? Только один: следует закрепить в УПК правило,
согласно которому судебный контроль за законностью и обоснованностью возбуждения
уголовных дел в отношении лиц, занимающихся отдельными видами публичной
деятельности и задержанных на месте преступления, из превентивного в силу факта
задержания превращается в отложенный. При этом в режиме постфактум сразу будет
осуществляться комплексная проверка законности и обоснованности всех иных
процессуальных действий: задержания, заключения под стражу, предъявления обвинения.
Безусловно, предложенный вариант совершенствования УПК требует детальной
проработки, создания соответствующего понятийно-категориального аппарата. В
частности, на основе следственной и судебной практики следует выяснить, что в данном
случае следует понимать под понятиями "место преступления", "задержание на месте
преступления", "задержанный на месте преступления", какими правами данное лицо
обладает, как данный частный случай соотносится с таким общим понятием, как
"подозреваемый".
В то же время превентивный судебный контроль положительно зарекомендовал себя
в случаях привлечения к ответственности лиц, занимающихся публичной деятельностью,
за совершение сложных (для расследования), неочевидных правонарушений.
Органы предварительного расследования получили оперативную информацию о том,
что преступление совершено Ш. и Б. Последний имел статус члена органа местного
самоуправления. Уголовное дело было возбуждено в отношении одного Ш., с которым с
самого начала расследования интенсивно проводились следственные действия. Б. впервые
допрашивается после выполнения в отношении его положений п. 11 ч. 1 ст. 448 УПК.
Анализ уголовного дела в отношении Ш. и Б. в суде кассационной инстанции показал, что
выбранный прокурором алгоритм расследования - закрепить оперативную информацию
путем проведения следственных действий только в отношении Ш. - в конечном итоге
привел к нарушению прав обоих обвиняемых, так как процессуальные решения по делу
принимались без учета доводов Б. о невиновности. СК ВС РФ, отменяя приговор в
отношении обоих осужденных, в частности, указала: поскольку доводы Б. о невиновности
стороной обвинения не опровергнуты, выводы суда о виновности обоих осужденных не
могут быть основаны на фрагментарных, противоречивых показаниях Ш., не
подтвержденных какими-либо иными доказательствами (см. Определение СК ВС РФ N 2-
О02-36).
Порядок возбуждения уголовных дел в отношении лиц, указанных в ч. 1 ст. 447
УПК. По общему правилу (ч. 1 ст. 448 УПК) решение о возбуждении уголовного дела в
отношении лица, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК, либо о привлечении такого лица в
качестве обвиняемого (уголовное дело возбуждено в отношении других лиц по факту
совершения деяния, содержащего признаки преступления) принимается руководителем
следственного органа, указанным в п. п. 1 - 12 ч. 1 ст. 448 УПК, только в том случае, если
соответствующим судом в порядке, предусмотренном ч. 2 ст. 448 УПК, по результатам
рассмотрения представления дано заключение о наличии в действиях лица признаков
преступления (ч. 3 ст. 448 УПК), предусмотренного Особенной частью УК.
Таким образом, УПК предусматривает два алгоритма привлечения лица, указанного
в ч. 1 ст. 447 УПК, к уголовной ответственности. Первый: уголовное дело сразу
возбуждается в отношении конкретного лица, после чего оно приобретает статус
подозреваемого (п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК). Второй: уголовное дело возбуждается сначала либо
в отношении других лиц, либо по факту совершения деяния, содержащего признаки
преступления, а затем уже по результатам предварительного следствия лицо, указанное в
ч. 1 ст. 447 УПК, привлекается в качестве обвиняемого. Вынесения отдельного
постановления о возбуждении уголовного дела в отношении этого лица закон в данном
случае не требует. Соответственно, если уголовное дело сразу возбуждено в отношении
лица, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК, с соблюдением предписанной законом процедуры, то
повторного истребования у суда заключения о наличии в его действиях признаков
преступления при предъявлении обвинения также не требуется.
Решение КС РФ, а также соответствующей квалификационной коллегии судей о даче
либо об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи или
привлечение его в качестве обвиняемого должно быть мотивированным. Это решение
принимается в срок не позднее 10 суток со дня поступления в суд представления
Генерального прокурора РФ и заключения Судебной коллегии о наличии в действиях
судьи признаков преступления (ч. 5 ст. 448 УПК). Таким образом, если КС РФ в
отношении судьи КС РФ, квалификационная коллегия соответствующего уровня в
отношении судьи не дали согласие на возбуждение уголовного дела, привлечение в
качестве обвиняемого, уголовное дело в отношении них возбуждено быть не может, а
возбужденные дела подлежат прекращению (п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК).
Изменение в ходе расследования уголовного дела квалификации деяния,
содержащейся в заключении Судебной коллегии, которое может повлечь ухудшение
положения лица, допускается только в порядке, установленном ст. 448 УПК для принятия
решения о возбуждении в отношении члена Совета Федерации, депутата Государственной
Думы либо судьи уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого (ч. 6 ст.
448 УПК).
Например, судом дано заключение о наличии в действиях лица, указанного в ч. 1 ст.
447 УПК, признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 290 УК, в ходе проведения
предварительного расследования установлено, что в его действиях имеются признаки
преступления, предусмотренного п. "г" ч. 4 ст. 290 УК, данный факт подлежит судебному
контролю, для чего прокурором в соответствующую коллегию судей вносится
представление о даче заключения о наличии или об отсутствии в действиях лица
преступления, предусмотренного п. "г" ч. 4 ст. 290 УК. Если лицо, указанное в ч. 1 ст. 447
УПК, обладает неприкосновенностью, то соответствующим прокурором испрашивается
согласие у компетентного органа на привлечение такого лица к уголовной
ответственности по тем составам преступлений, по которым согласие на привлечение
лица к уголовной ответственности ранее не давалось.
Представление руководителя следственного органа о даче заключения о наличии
признаков преступления в действиях лица, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК. УПК не
содержит указаний ни о форме представления, предусмотренного гл. 52 УПК, ни о его
содержании. Нет упоминаний о такой форме реагирования на конкретные обстоятельства
по делу и в ст. 5 УПК "Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе". О
социально-правовой природе анализируемого документа, его статусе и форме можно
судить только по правовым последствиям его внесения в суд. Представление о даче
заключения о наличии признаков преступления в действиях лица, указанного в ч. 1 ст. 447
УПК, - акт реализации соответствующим руководителем следственного органа
предоставленных ему прав и исполнения возложенных на него обязанностей. В данном
акте прокурор на основании установленных им фактических обстоятельств ставит перед
судом вопрос о подтверждении его выводов о наличии признаков преступления в
действиях конкретного лица. Внесение такого представления свидетельствует о
завершении доследственной проверки, наличии у стороны обвинения совокупности
данных, позволяющих возбудить уголовное дело в отношении лица, указанного в ч. 1 ст.
447 УПК, а внесение представления по результатам предварительного расследования - о
наличии у стороны обвинения совокупности доказательств, достаточных для
предъявления такому лицу обвинения, если уголовное дело было возбуждено в
отношении других лиц, по факту, содержащему признаки преступления. В любом случае
представление о даче заключения о наличии признаков преступления должно содержать
следующие сведения:
1) наименование суда, в который оно вносится;
2) фамилию, имя, отчество лица, в отношении которого стоит вопрос о возбуждении
уголовного дела, привлечении его в качестве обвиняемого, должность данного лица со
ссылкой на соответствующий пункт ч. 1 ст. 447 УПК, документы, подтверждающие его
статус;
3) описание преступления с указанием времени, места его совершения, точная
юридическая квалификация содеянного с указанием пункта, части и статьи Особенной
части УК;
4) данные (информация, полученная как процессуальным, так и непроцессуальным
путем), подтверждающие вывод о наличии в действиях лица, указанного в ч. 1 ст. 447
УПК, признаков преступления;
5) подпись руководителя следственного органа в соответствии с требованиями п. п. 1
- 12 ч. 1 ст. 448 УПК.
К представлению о наличии признаков преступления прилагаются материалы,
которые подтверждают законность и обоснованность выводов прокурора о наличии в
действиях лица признаков преступления.
Повод и основания к рассмотрению судом представления о даче заключения о
наличии признаков преступления. Поводом к рассмотрению в суде вопроса о
возможности дачи заключения о наличии (об отсутствии) в действиях лица, указанного в
ч. 1 ст. 447 УПК, признаков преступления является представление, поданное в суд в
порядке ст. 448 УПК. Основания для принятия решения о даче заключения о наличии
признаков преступления, при возбуждении уголовного дела, предъявлении обвинения в
отношении лиц, указанных в ч. 1 ст. 447 УПК, проведении отдельных процессуальных и
следственных действий могут быть классифицированы на материально-правовые и
формально-правовые.
Формально-правовое условие дачи заключения о наличии признаков преступления
при возбуждении уголовного дела - правильно составленное представление, отсутствие
юридических оснований к вынесению заключения об отсутствии признаков преступления
в действиях лица, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК.
Формально-правовые условия дачи заключения о наличии в действиях лица
признаков преступления при решении вопроса о привлечении его в качестве обвиняемого
- вынесение заключения о наличии в действиях лица признаков преступления только в
рамках осуществляемого предварительного расследования по конкретному уголовному
делу, возбужденному в строгом соответствии со ст. 146 УПК и расследуемому в
установленные законом сроки (ст. ст. 162, 223 УПК).
Материально-правовым основанием для дачи заключения о наличии признаков
преступления является совокупность данных (информации внепроцессуального характера
в стадии возбуждения уголовного дела, доказательств в стадии предварительного
расследования), которые уличают лицо, указанное в ч. 1 ст. 447 УПК, в наличии в его
действиях признаков преступления, согласно квалификации, предложенной автором
представления. Анализ положений ст. 448 УПК показывает, что выдачу заключения и
наличие признаков преступления законодатель напрямую связывает как со статусом
конкретного лица (ч. 1 ст. 447 УПК), так и с имеющимися у суда достоверными данными,
подтверждающими факт наличия в его действиях признаков конкретного преступления.
Правило, апробированное временем: чтобы не допустить ошибки, суд должен быть
уверен, что сторона обвинения располагает достаточными данными о наличии в действиях
лица, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК, признаков преступления по всем инкриминируемым
ему эпизодам и составам, необходимая информация об этом в материале доследственной
проверки (уголовном деле) имеется и органы предварительного расследования ее не
утратят. Вынесение заключения о наличии в действиях лица признаков преступления
только на основании представления прокурора недопустимо.
Данное правило коллегией судей Вологодского областного суда было
проигнорировано. Вынесенное ею заключение определением СК ВС РФ отменено,
поскольку в силу ч. 4 ст. 7 УПК любое решение суда должно быть мотивированным,
также по общему правилу в нем должен содержаться предметный анализ правовых
позиций, занимаемых каждой из сторон (см. Определение СК ВС РФ N 86-005-21).
Поэтому, прежде чем принять решение о выдаче заключения о наличии признаков
преступления, суду следует проверить правильность и обоснованность квалификации
содеянного лицом, в отношении которого внесено представление. Анализ судебной
практики показывает, что квалификация содеянного лицами, указанными в ч. 1 ст. 447
УПК, органами предварительного расследования зачастую завышается: одно и то же
деяние необоснованно сразу квалифицируется по различным статьям уголовного закона.
Место рассмотрения представления о даче заключения о наличии признаков
преступления. По общему правилу место совершения преступления предопределяет и
место рассмотрения представления о даче заключения о наличии признаков преступления.
По многоэпизодным делам сложилась практика рассмотрения таких представлений по
месту совершения наиболее тяжкого либо последнего преступления. Если уголовное дело
в отношении лица, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК, ввиду сложности либо необычности
передано прокурором из одного следственного подразделения в другое, представление
рассматривается либо по общему правилу по месту совершения преступления, либо (что
не исключает уголовно-процессуальный закон при рассмотрении представления,
поданного в суд в порядке ст. 448 УПК) по месту нахождения органа, осуществляющего
предварительное следствие, или по месту работы лица, дающему ему право на
процессуальный иммунитет.
Подготовка суда к рассмотрению представления о даче заключения о наличии
признаков преступления. Если представление о даче заключения о наличии признаков
преступления внесено в суд в стадии возбуждения уголовного дела, суд (коллегия из трех
судей, судья) обязаны лично убедиться в том, что органами предварительного
расследования в отношении лица, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК, действительно ведется
доследственная проверка и поводы отвечают требованиям закона. В практике имеют
место случаи, когда доследственная проверка в отношении лиц, указанных в ч. 1 ст. 447
УПК, начинается по надуманным, а то и незаконным основаниям, сама она и внесение
прокурором представления в порядке ст. 448 УПК есть не что иное, как оказание давления
на лицо, занимающееся публичной деятельностью. Если уголовное дело возбуждено в
отношении других лиц по факту совершения деяния, содержащего признаки
преступления, суду (коллегии из трех судей, судье) следует удостовериться в том, что в
производстве органов предварительного расследования действительно имеется уголовное
дело. Постановление о его возбуждении вынесено уполномоченным на то лицом,
оформлено надлежащим образом (ст. 146 УПК). Возбужденное уголовное дело
зарегистрировано, ему присвоен соответствующий номер. Если уголовное дело, по
материалам которого дается заключение о наличии признаков преступления, выделено в
отдельное производство из другого дела, то следует проверить, не были ли при этом
нарушены нормы уголовно-процессуального закона, произведено ли выделение дела
уполномоченными на то лицами, зарегистрировано ли выделенное дело надлежащим
образом. После этого коллегии судей следует выяснить, не имеется ли поводов к
прекращению дела по основаниям, перечисленным в ст. 24 УПК. В необходимых случаях
следует проверить, соблюдены ли органами предварительного расследования требования
ст. 448 УПК в отношении других лиц, наделенных иммунитетом, если уголовное дело
было возбуждено в отношении их. В практике имеют место факты, когда спустя месяцы, а
то и годы выясняется, что требования ст. 448 УПК в отношении некоторых обвиняемых не
выполнены, следовательно, доказательства, полученные с их участием, свойством
допустимости не обладают и не могут быть положены в основу как итоговых, так и
промежуточных судебных решений.
После этого члены коллегии из трех судей (судья) по документам осуществляют
проверку статуса лица, в отношении которого внесено представление. Если при
рассмотрении судом представления о даче заключения о наличии признаков преступления
участниками процесса будет заявлено ходатайство об ознакомлении с представлением,
материалами, на основании которых будет приниматься решение, суду надлежит
руководствоваться ст. 45 Конституции, гарантирующей защиту прав и свобод человека и
гражданина. Исходя из этого, суд не вправе отказать сторонам, в том числе лицу, в
отношении которого внесено представление, его защитнику, иным лицам, участвующим в
деле, их представителям, в удовлетворении такого ходатайства. Ознакомление участников
процесса с указанными материалами производится в разумные сроки, в пределах
установленного законом срока для рассмотрения судом соответствующего представления
о даче заключения о наличии признаков преступления. В соответствии с требованиями
времени правильно поступают те суды, которые вручают лицу, в отношении которого
внесено преставление, копии представления прокурора и всех приобщенных к нему
материалов.

Российское законодательство (Закон РФ от 02.07.1992 N 3185-1 "О психиатрической
помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" (в ред. от 22.08.2004) (далее -
Закон о психиатрической помощи)) устанавливает, что психиатрическая помощь
осуществляется на основе принципов законности и соблюдения прав человека и
гражданина. При этом лица, страдающие психическим расстройствами, имеют право на
уважительное и гуманное отношение, исключающее унижение человеческого
достоинства, на содержание в психиатрическом стационаре только в течение срока,
необходимого для обследования и лечения, а также на помощь адвоката, законного
представителя или иного лица в порядке, установленном законом.
--------------------------------
Ведомости РФ. 1992. N 33. Ст. 1913; СЗ РФ. 1998. N 30. Ст. 3613; 2002. N 30. Ст.
3033; 2003. N 2. Ст. 167; 2004. N 27. Ст. 2711; N 35. Ст. 3607.

Госпитализация в психиатрический стационар в недобровольном порядке - один из
видов психиатрической помощи, оказываемой лицам, страдающим психическими
расстройствами. Учитывая принудительный характер этой меры, названный Закон в целях
защиты прав таких лиц от злоупотребления властью и произвола устанавливает, что ее
применение возможно только по указанным в нем медико-социальным показаниям и при
условии обязательного судебного контроля (ст. ст. 29, 32 - 35 Закона о психиатрической
помощи).
Возможность принудительной госпитализации такого лица предусмотрена и
Принципами защиты психически больных лиц и улучшения психиатрической помощи,
утвержденными Генеральной Ассамблеей ООН (Резолюция 46/119 от 17.12.1991).
Принудительные меры медицинского характера, указанные в нормах российского
уголовного законодательства, - это также меры государственного принуждения, которые в
полной мере основаны на нормах международного права и Закона о психиатрической
помощи, но имеют определенные особенности.
Такие меры могут быть назначены судом в соответствии со ст. 97 УК к лицам,
совершившим запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, или к
лицам, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство,
делающее невозможным назначение наказания или его исполнение.
Уголовно-процессуальным законодательством РФ установлен особый порядок
производства о применении принудительных мер медицинского характера (в УПК этому
посвящена гл. 51).
Согласно закону принудительные меры медицинского характера применяются не к
любому лицу, у которого имеется психическое расстройство, а только в отношении тех
лиц, которые совершают деяния, подпадающие под действие статей Особенной части УК.
Однако требования закона о применении принудительных мер медицинского
характера не распространяются на лиц, нуждающихся в лечении психических
расстройств, не исключающих вменяемости. В этих случаях принудительные меры
медицинского характера применяются при постановлении приговора и исполняются в
порядке, установленном УПК и УИК.
Рассмотрим, какие основные требования установлены законодательством для
органов предварительного следствия и судов к производству о применении
принудительных мер медицинского характера и каков порядок такого производства.
По уголовным делам в отношении лиц, к которым применяются принудительные
меры медицинского характера, производство предварительного следствия является
обязательным (ч. 1 ст. 434 УПК).
Обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу, определены в ст. 73
УПК. С учетом этого общего предмета доказывания законодатель в ст. 434 УПК
предусмотрел перечень особых фактических обстоятельств, установление которых в
совокупности дает возможность суду решить вопрос о применении принудительных мер
медицинского характера к лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии
невменяемости.
Частью 2 ст. 434 УПК предусмотрена необходимость установить время, место,
способ и другие обстоятельства совершения каждого общественно опасного деяния
(обстановка, в которой оно совершено, объективные последствия или реальная угроза их
наступления и др.).
Если по делу будут собраны доказательства того, что лицо, лишенное возможности
осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо
руководить ими вследствие психического расстройства, совершило правонарушение,
запрещенное нормами другого, а не уголовного закона, то к нему не могут быть
применены положения ст. 21 УК и принудительные меры медицинского характера. К
таким лицам применяются исключительно добровольные меры медицинского характера в
соответствии с процедурами, определенными в Законе о психиатрической помощи.
При производстве предварительного следствия по делу данной категории должно
быть бесспорно установлено, что общественно опасное деяние, по поводу которого
возбуждено уголовное дело и ведется расследование, совершено данным лицом (ч. 2 ст.
434 УПК).
Такая же обязанность возложена ст. 442 УПК и на суд. В случае если суд при
разбирательстве такого дела признает, что участие данного лица в совершении
общественно опасного деяния не доказано, он выносит определение о прекращении дела
вне зависимости от наличия и характера его заболевания, извещая об этом органы
здравоохранения. В случае признания, что психическое расстройство лица, в отношении
которого рассматривается уголовное дело, не установлено или что заболевание лица,
совершившего преступление, не является препятствием для применения к нему
уголовного закона, суд возвращает дело прокурору в соответствии со ст. 237 УПК.
Обязательность установления этого обстоятельства жестко связана с правилами п. 2
ч. 2 ст. 434 УПК о том, что принудительные меры медицинского характера возможны
лишь при наличии достаточных данных, указывающих на то, что именно этот человек
совершил общественно опасное деяние, по поводу которого возбуждено уголовное дело.
В случае если по делу не будет добыто доказательств совершения данным лицом
общественно опасного деяния, а все возможности для их собирания исчерпаны,
следователь обязан прекратить производство на основании требований уголовно-
процессуального закона.
Как следует из ст. 434 УПК, при производстве предварительного следствия по делу о
применении принудительных мер медицинского характера, как и по любому другому
делу, подлежат доказыванию не только время, место, способ, но и другие обстоятельства
совершенного деяния. Обязательно должно быть установлено, совершено ли деяние,
запрещенное законом, данным лицом, а также определены характер и размер вреда,
причиненного деянием. Указанные обстоятельства могут устанавливаться только с
помощью доказательств, признанных таковыми уголовно-процессуальным законом (ст. 74
УПК). Органами предварительного расследования могут производиться допросы
свидетелей, потерпевших, у подозреваемого в совершении деяния лица может изыматься
одежда, в отношении его может быть произведено медицинское освидетельствование,
назначена судебно-медицинская экспертиза и т.д.
При рассмотрении одного из уголовных дел ВС РФ установлено: органами следствия
13 августа 2002 г. в Челябинский областной суд было направлено уголовное дело в
отношении Г., совершившего в состоянии невменяемости деяния, предусмотренные п. п.
"а", "в" ч. 2 ст. 105, п. п. "а" - "г" ч. 2 ст. 158 УК, для применения принудительных мер
медицинского характера. Судьей Судебной коллегии по уголовным делам Челябинского
областного суда 28 августа 2002 г. принято Постановление о возвращении уголовного
дела прокурору Челябинской области для устранения препятствий рассмотрения его
судом, поскольку постановление о направлении уголовного дела в суд для применения
принудительных мер медицинского характера следователь составил с нарушением
требований уголовно-процессуального закона, что исключает возможность вынесения
судом решения на основе данного документа. В предложенном к рассмотрению судом
постановлении отсутствует перечень доказательств, на основании которых следственные
органы пришли к выводу о совершении Г. запрещенного уголовным законом деяния.
Кроме того, к постановлению не был приложен список лиц, подлежащих вызову в
судебное заседание.
Государственный обвинитель в своем представлении просил Постановление судьи
отменить и дело направить на новое судебное рассмотрение, ссылаясь на то, что каких-
либо препятствий для рассмотрения судом уголовного дела по существу не имелось; судья
необоснованно, в нарушение требований ч. 3 ст. 433 УПК провел аналогию между
обвинительным заключением и постановлением о направлении уголовного дела в суд для
применения принудительных мер медицинского характера; в ч. 4 ст. 439 УПК указан
исчерпывающий перечень сведений, которые должны содержаться в данном
постановлении.
Суд кассационной инстанции Постановление судьи о возвращении уголовного дела
прокурору Челябинской области оставил без изменения, а представление прокурора - без
удовлетворения, указав следующее.
Постановление о направлении уголовного дела в суд для рассмотрения вопроса о
применении принудительных мер медицинского характера к лицу, совершившему
общественно опасное деяние, составляется в соответствии с требованиями ч. 4 ст. 439
УПК.
В нем в соответствии с требованиями ст. 434 УПК должны быть изложены
обстоятельства дела, установленные следствием, и обоснование принятого решения.
Поскольку данное постановление составлено с нарушением требований уголовно-
процессуального закона, судья обоснованно признал невозможным вынесение по данному
уголовному делу законного и обоснованного решения и предложил органам следствия
устранить в установленный срок допущенные нарушения.
Доводы государственного обвинителя о том, что в п. 4 ст. 439 УПК нет указания о
необходимости приведения в постановлении доказательств совершения лицом деяний,
запрещенных законом, обоснованными признать нельзя, поскольку такое утверждение
прокурора противоречит смыслу п. 4 ст. 439 УПК.
Как следует из п. 4 ст. 439 УПК, в постановлении о направлении уголовного дела в
суд для применения мер медицинского характера должны быть изложены указанные в ст.
434 УПК обстоятельства, подлежащие доказыванию.
Ссылка в представлении на то обстоятельство, что в разработанном Генеральной
прокуратурой РФ бланке постановления о направлении уголовного дела в суд для
применения принудительных мер медицинского характера не предусмотрено изложение
доказательств факта совершения запрещенного законом деяния, приложения списка лиц,
подлежащих вызову в судебное заседание, не может быть принята во внимание.
Разработанный Генеральной прокуратурой РФ бланк указанного постановления
изготовлен с отступлением от требований уголовно-процессуального законодательства
(см. Определение СК ВС РФ от 16.10.2002 N 48-О02-172).
Постановлением президиума Московского областного суда отменено постановление
Подольского городского суда об освобождении Г. от уголовной ответственности за
совершение в состоянии невменяемости деяний, предусмотренных ч. 3 ст. 158, ч. 1 ст. 167
УК, с направлением дела на новое рассмотрение ввиду допущенных нарушений уголовно-
процессуального закона.
В решении суда надзорной инстанции указано, что в соответствии со ст. ст. 434 и 442
УПК при производстве о применении принудительных мер медицинского характера
подлежит доказыванию: время, место, способ и другие обстоятельства совершенного
деяния; совершало ли деяние лицо, в отношении которого рассматривается данное
уголовное дело; характер и размер вреда, причиненного деянием, и другие обстоятельства.
Эти требования закона судом не выполнены.
Из материалов дела видно, что Г. похитил имущество Ш. на общую сумму 37000
руб., при этом повредил имущество потерпевшей на сумму 3000 руб., причинив ей
значительный материальный ущерб. При этом в описательной части постановления суда
не указаны: способ совершения хищения, количество, характер и стоимость похищенного
имущества, а также способ повреждения имущества. Указывая на то, что потерпевшей
причинен значительный ущерб, суд не конкретизировал, причинен ли ущерб в результате
хищения либо в результате повреждения имущества.
Между тем в постановлении о направлении уголовного дела в суд для применения
принудительных мер медицинского характера указано, что похищено имущество Ш. на
общую сумму 20000 руб.
Из заявления Ш., которое было исследовано судом, следует, что ей был причинен
ущерб на сумму 20000 руб.
В нарушение требований ст. ст. 85 - 88, 274, 434 УПК суд не допросил потерпевшую,
не исследовал и не дал оценку тем обстоятельствам, которые влияют на юридическую
оценку содеянного.
Вопреки требованиям ст. 437 УПК дело рассмотрено без участия законного
представителя Г.
Допущенные нарушения закона повлекли отмену постановления суда (Обзор
судебной практики Московского областного суда за 2004 г.).
Достаточно специфическими являются подлежащие доказыванию обстоятельства,
перечисленные в п. п. 4, 5 ч. 2 ст. 434 УПК.
К числу особых обстоятельств закон относит установление наличия у лица,
совершившего общественно опасные деяния, психического расстройства в прошлом,
степень и характер такого расстройства в момент совершения запрещенного законом
деяния, а также ко времени рассмотрения дела в суде (п. 4 ч. 2 ст. 434 УПК).
Таким образом, следователи и судьи должны прежде всего устанавливать данные о
личности субъекта и его поведении во время совершения деяния.
Не случайно ВС РФ обращает особое внимание и на такие недостатки в работе
органов предварительного следствия и требует неукоснительного соблюдения этих
требований закона.
Отменяя Определение Московского городского суда от 27 августа 1997 г. о
применении к Ш. принудительных мер медицинского характера в связи с освобождением
его от уголовной ответственности за совершение общественно опасных деяний в
состоянии невменяемости, СК ВС РФ указала, что по делу остались неисследованными
основные вопросы в отношении Ш. и прежде всего вопрос о его психическом состоянии в
момент рассмотрения дела, т.е. через два с лишним года после проведения судебно-
психиатрической экспертизы (в апреле 1995 г.) .
--------------------------------
БВС РФ. 1998. N 6. С. 20 - 21.

Признав доказанным, что деяние, запрещенное уголовным законом, совершено
данным лицом в состоянии невменяемости или что у этого лица после совершения
преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение
наказания или его исполнение, суд выносит постановление в соответствии со ст. ст. 21 и
81 УК об освобождении этого лица от уголовной ответственности или от наказания и о
применении к нему принудительных мер медицинского характера (ч. 1 ст. 443 УПК).
СК ВС РФ рассмотрела в кассационном порядке дело по кассационной жалобе
потерпевшей Б. и защитника К. на Постановление Верховного суда Республики Хакасия
от 29 октября 2004 г., которым С. освобожден от уголовной ответственности за
совершенное им в состоянии невменяемости общественно опасное деяние,
предусмотренное п. "з" ч. 2 ст. 105, п. "в" ч. 3 ст. 162 УК, к нему применены
принудительные меры медицинского характера в виде принудительного лечения в
психиатрическом стационаре общего типа. Постановлено признать за потерпевшей Б.
право на удовлетворение гражданского иска, вопрос о его размерах передан для
рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.
В кассационной жалобе потерпевшая Б. просила отменить постановление суда и дело
направить на новое судебное рассмотрение, указывала, что психологический портрет С.,
установленный следствием и судебным разбирательством, не вызывает сомнений в том,
что он четко отдает отчет своим действиям.
Кроме того, потерпевшая считала, что при проведении судебно-психиатрической
экспертизы С. была допущена ошибка, в результате которой ему неправильно установлен
диагноз. Не соглашалась она и с тем, что принудительное лечение С. назначено в
психиатрическом стационаре общего типа, а не в психиатрическом стационаре
специализированного типа с интенсивным наблюдением, поскольку по психическому
состоянию, как она полагает, С. представляет особую опасность для окружающих.
Оставляя решение без изменения, суд кассационной инстанции в Определении
указал, что дело с обвинительным заключением 11 мая 2001 г. поступило в Верховный суд
Республики Хакасия. 18 мая 2001 г. было назначено судебное заседание на 7 июня 2001 г.
В стадии судебного разбирательства было принято решение о назначении
стационарной судебно-психиатрической экспертизы в отношении С., производство
которой поручено экспертам Государственного научного центра социальной и судебной
психиатрии им. В.П. Сербского.
3 января 2002 г. такая экспертиза в отношении С. была проведена.
Эксперты пришли к заключению, что у него обнаруживаются признаки реактивного
психоза шизофреноподобной структуры. В настоящее время указанное психическое
расстройство лишает его возможности осознавать фактический характер своих действий и
руководить ими.
Экспертами рекомендовано направить его на принудительное лечение в
психиатрический стационар специализированного типа до выхода из болезненного
состояния с последующим возвращением в Центр им. В.П. Сербского для решения
диагностических и экспертных вопросов.
5 марта 2002 г. Верховным судом Республики Хакасия принято решение о
направлении С. на принудительное лечение в психиатрический стационар специального
типа, где он находился в течение почти двух лет.
7 июля 2004 г. после рекомендации экспертов больницы, где проходил лечение С., он
был возвращен в Научный центр социальной и судебной психиатрии им. Сербского для
экспертного исследования.
Согласно выводам стационарной судебно-психиатрической экспертизы от 4 августа
2004 г. С. в момент совершения инкриминируемых ему деяний страдал психическим
расстройством, которое лишало его возможности руководить своими действиями и давать
отчет им. В настоящее время он также не может осознавать фактический характер своих
действий и руководить ими.
Экспертной комиссией рекомендовано направить его на принудительное лечение в
психиатрический стационар общего типа.
Суд, рассмотрев дело в судебном заседании, принял приведенное выше решение.
Материалами дела установлено, что комиссия экспертов Государственного научного
центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского при экспериментально-
психологическом исследовании пришла к заключению, что С. в момент совершения
инкриминируемых ему деяний страдал хроническим психическим расстройством в виде
параноидной шизофрении, которое лишало его возможности давать отчет своим
действиям и руководить ими.
Оснований ставить под сомнение выводы заключения у суда не имелось.
В кассационных жалобах также не содержится данных, ставящих под сомнение
выводы экспертов.
Не усматривает их и судебная коллегия.
В соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством все
вопросы, связанные с назначением, продлением, изменением вида и отменой
принудительных мер медицинского характера, решаются только судом на основании
заключения комиссии врачей-психиатров.
Как видно из заключения судебно-психиатрической экспертизы, С. рекомендовано
лечение в психиатрическом стационаре общего типа.
При принятии решения мнение экспертов судом учтено.
С учетом изложенного утверждения потерпевшей Б. в той части, что С. необходимо
поместить в психиатрическую больницу другого типа, судебная коллегия нашла
необоснованными (см. Определение СК ВС РФ от 15.03.2005 N 55-О05-3).
СК ВС РФ 20 декабря 2005 г. рассмотрела кассационную жалобу потерпевшей Б. на
Постановление Верховного суда Республики Башкортостан от 20 октября 2005 г., по
которому М. в соответствии со ст. 21 УК освобожден от уголовной ответственности за
совершение запрещенных уголовным законом общественно опасных деяний,
предусмотренных ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 131, п. "к" ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 158 УК, ему назначена
принудительная мера медицинского характера в виде принудительного лечения в
психиатрическом стационаре специализированного типа.
В кассационной жалобе и дополнениях к ней потерпевшая Б. просила Постановление
отменить, уголовное дело возвратить прокурору Республики Башкортостан для
составления обвинительного заключения. При этом потерпевшая указывала, что не
учтены обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, что вывод
о невменяемости М. судом сделан без учета его поведения до, во время и после
совершения преступлений, без критической оценки акта судебно-психиатрической
экспертизы и показаний эксперта. Не соглашаясь с выводами судебно-психиатрической
экспертизы, потерпевшая указывала на то, что они сделаны по неполно исследованным
материалам дела - медицинским документам, показаниям родственников и свидетелей;
амнезия у М. связана с употреблением алкоголя, и ее течение у него не подпадает под
описание в научных трудах, его действия были осмысленными и логичными; не
проверены выводы экспертов о наличии нейросифилиса, нейроинфекции и черепно-
мозговой травмы. Приводила доводы о том, что у М. не было заболеваний, которые могли
бы повлечь сумеречные нарушения сознания, в его поведении не было странностей.
Считала, что суд не связан с мнением государственного обвинителя в части объема
предъявленного обвинения по краже денег и золотой цепочки и не выяснил мнение
потерпевшей по этому вопросу, а оснований не доверять ее показаниям не было.
Суд кассационной инстанции признал Постановление в отношении М. законным и
обоснованным и в определении указал, что выводы суда о совершении М. запрещенных
уголовным законом общественно опасных деяний основаны на показаниях свидетелей,
акте судебно-медицинского исследования трупа Д., заключениях экспертов об
обнаружении отпечатков пальцев, следа обуви М. на месте происшествия, обнаружении
крови потерпевшей на его одежде, протоколе обнаружения частей разбитого телефона
сотовой связи на имя потерпевшей по его месту жительства и на других доказательствах,
исследованных в судебном заседании.
Все вопросы, указанные в ст. 442 УПК, исследованы и разрешены судом в полном
объеме.
С доводами кассационной жалобы потерпевшей о том, что выводы судебно-
психиатрической экспертизы противоречат фактическим обстоятельствам дела, не
согласуются с поведением М. до, во время и после совершения преступлений и не учтены
существенные обстоятельства, которые могли повлиять на выводы экспертов, согласиться
нельзя.
Как видно из материалов дела, органами следствия в отношении М. с целью
установления его психического состояния произведена стационарная комплексная
психолого-психиатрическая экспертиза.
Согласно заключению комиссии экспертов М. хроническим психическим
расстройством не страдает. Однако обнаруживает признаки органического заболевания
головного мозга сложного генеза. В период времени, относящийся к инкриминируемому
ему деянию, обнаруживал признаки временного психического расстройства в виде
осложненного алкогольным опьянением сумеречного расстройства сознания, что лишало
его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих
действий и руководить ими.
Судом этот акт экспертизы проверен и признан объективным и достоверным,
основанным на имеющихся в деле и исследованных экспертами материалах.
Сведения, указанные в заключении экспертов, согласуются с показаниями
свидетелей М., М., М., данными, содержащимися в свидетельстве о болезни М., и другими
материалами дела, они разъяснены экспертом К.
Компетентность экспертов сомнений не вызывает. Ходатайств о проведении
дополнительной или повторной экспертизы потерпевшая не заявляла.
Вопреки доводам кассационной жалобы потерпевшей при проведении экспертизы
использованы различные методы исследования с изучением материалов дела,
медицинских документов, показаний родственников и свидетелей, с клиническим
наблюдением и обследованием М. в отделении.
Экспертами учтено поведение М., его состояние здоровья, объяснения о содеянном.
Какие-либо объективные данные, которые могли бы вызвать сомнения в выводах
экспертов относительно психического состояния М., о наличии последствий черепно-
мозговой травмы, нейросифилиса, нейроинфекции в материалах дела отсутствуют.
Поэтому содержащиеся в кассационной жалобе потерпевшей доводы о
необъективности выводов экспертов, что действия М. были осмысленными и логичными,
не подтверждены выводами экспертов о наличии признаков временного психического
расстройства в виде осложненного алкогольного опьянения с сумеречным расстройством
сознания, обоснованными признать нельзя.
При таких данных суд принял правильное решение об освобождении М. на
основании ст. 21 УК от уголовной ответственности за совершение запрещенных
уголовным законом общественно опасных деяний, предусмотренных ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст.
131, п. "к" ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 158 УК, и назначении ему принудительной меры
медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре
специализированного типа.
Что касается содержащихся в кассационной жалобе потерпевшей доводов о том, что
суд не связан с мнением прокурора о недоказанности хищения М. денег и золотой
цепочки и потерпевшей не была предоставлена возможность высказать свое мнение, то
они также являются необоснованными, поскольку, как видно из материалов дела,
потерпевшая выступала в прениях после прокурора и по этому вопросу не высказалась.
В соответствии со ст. ст. 37, 246 УПК в ходе судебного разбирательства прокурор
поддерживает государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность,
а если в ходе судебного разбирательства придет к убеждению, что представленные
доказательства не подтверждают предъявленное обвинение, то он отказывается от
обвинения, изложив мотивы отказа. Такой отказ влечет за собой прекращение уголовного
дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части.
Суд обоснованно согласился с мотивированным мнением прокурора об отсутствии
достаточных доказательств, подтверждающих факт хищения М. золотой цепочки и денег.
Дело расследовано и рассмотрено судом в соответствии с требованиями закона.
Каких-либо нарушений норм УПК, влекущих отмену или изменение Постановления,
не имеется (см. Определение СК ВС РФ от 20.12.2005 N 49-О05-86).
Если суд придет к выводу, что лицо не представляет опасности по своему
психическому состоянию либо им совершено деяние небольшой тяжести, в соответствии с
положениями ч. 2 ст. 443 УПК он выносит постановление об отказе в применении
принудительных мер медицинского характера. Кроме того, если судом будут установлены
основания, предусмотренные в ст. ст. 24 - 28 УПК, он должен вынести постановление о
прекращении уголовного дела независимо от наличия и характера заболевания лица.
Невыполнение этих требований закона может повлечь за собой отмену или
изменение судебных решений.
Органами предварительного следствия Г. обвинялся в том, что составил и размножил
на пишущей машинке, а затем направил прокурору Рязанской области и в другие
инстанции заявление, в котором обвинял З. в дезертирстве, а З.А. называл психически
больной.
По заключению экспертов, проводивших судебно-психиатрическую экспертизу, эти
действия Г. совершил в состоянии невменяемости вследствие болезненного расстройства
психической деятельности.
По определению районного суда г. Рязани 3 апреля 1996 г. Г. освобожден от
уголовной ответственности за совершение в состоянии невменяемости общественно
опасного деяния, предусмотренного ч. 3 ст. 130 УК РСФСР.
В кассационном порядке дело не рассматривалось.
Президиум Рязанского областного суда оставил без удовлетворения протест
прокурора области, в котором был поставлен вопрос об изменении определения суда,
прекращении уголовного дела в отношении Г. в связи с отсутствием в его действиях
состава преступления.
Заместитель Генерального прокурора РФ в своем протесте поставил вопрос об
изменении судебных решений в связи с тем, что к Г. не применялась принудительная мера
медицинского характера, вследствие чего дело следовало прекратить.
СК ВС РФ протест удовлетворила, указав в определении, что суд признал, что Г.
совершил общественно опасное деяние, предусмотренное ч. 3 ст. 130 УК РСФСР, в
состоянии невменяемости вследствие временного болезненного расстройства психической
деятельности, поскольку он страдает психопатией параноидального типа, в связи с чем
освободил его от уголовной ответственности без применения принудительных мер
медицинского характера. Между тем, когда лицо по характеру совершенного им деяния и
своему болезненному состоянию не представляет опасности для общества и не нуждается
в принудительном лечении, суд должен прекратить дело и принять решение о
неприменении принудительной меры медицинского характера.
С учетом изложенного определение районного суда и постановление президиума
областного суда изменены, уголовное дело в отношении Г. прекращено по п. 2 ч. 1 ст. 5
УПК РСФСР в связи с отсутствием в деянии состава преступления .
--------------------------------
БВС РФ. 1999. N 7. С. 11.

Стадия исполнения приговора - завершающий логический этап уголовного процесса,
который начинается по вступлении приговора в законную силу и включает в себя
действия по обращению приговора к исполнению, а также разрешению возникающих при
исполнении наказания различных по своему характеру вопросов, носящих сугубо
уголовно-процессуальный характер. Иная деятельность по фактическому исполнению
приговора, проводимая администрациями учреждений и органов, на которые возложено
исполнение наказания (уголовно-исполнительные инспекции, исправительные
учреждения, дисциплинарные воинские части и др.), лежит за пределами уголовного
процесса. Фактическое исполнение приговора не входит в предмет исполнения приговора
как стадии уголовного судопроизводства, а протекает в иных правоотношениях,
регулируемых, как правило, УИК.
Вопросы, подлежащие рассмотрению в этой стадии, можно разграничить на три
группы. Первая группа вопросов связана с установлением, исследованием и оценкой
различных по своему конкретному содержанию фактов, абсолютно не связанных с
обстоятельствами самого преступления, и вынесенного по нему приговора, однако прямо
указанных законами (УК, УИК, УПК), которые должны решаться в стадии исполнения
приговора. К таковым, в частности, относят вопросы об отсрочке исполнения наказания,
об условно-досрочном освобождении от наказания, о переводе осужденного из
воспитательной колонии в исправительную колонию и многие другие вопросы.
Постановлением судьи Тверского областного суда от 05.04.2006 Ш., осужденному
приговором Тверского областного суда от 24.11.1999 по п. "з" ч. 2 ст. 105, п. "в" ч. 3 ст.
162, п. п. "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 325 УК к 13 годам лишения свободы, было
отказано в удовлетворении ходатайства о предоставлении отсрочки исполнения приговора
Тверского областного суда от 24.11.1999.
СК ВС РФ нашла Постановление судьи законным и обоснованным, указав в своем
определении следующее.
Как следует из материалов дела, Ш. отбывает наказание за совершение особо тяжких
преступлений: убийства, сопряженного с разбоем, и разбойного нападения. В настоящее
время он привлекается к уголовной ответственности за совершение преступлений,
предусмотренных ч. 1 ст. 111, ст. 119 УК. Уголовное дело находится на рассмотрении в
Осташковском городском суде Тверской области. По месту отбывания наказания Ш.
характеризуется как лицо, не вставшее на путь исправления, имеющее дисциплинарные
взыскания: 12 выговоров, а также помещение в штрафной изолятор 4 раза. Объективность
характеристики в отношении Ш. подтвердил в судебном заседании представитель
администрации учреждения. Кроме того, во время отсрочки исполнения приговора Ш.
намерен выехать в Республику Узбекистан, где, как правильно отметил суд, исключена
возможность контроля за его поведением органами, исполняющими наказание.
Принимая во внимание тяжесть и общественную опасность совершенных Ш.
преступлений, данные о личности, суд обоснованно отклонил его ходатайство о
предоставлении отсрочки исполнения приговора (Определение СК ВС РФ от 29.06.2006 N
35-О06-32).
Вторая группа вопросов посвящена разъяснениям сомнений и неясностей,
возникающих при исполнении приговора, а также в отношении освобождения от
наказания или смягчения наказания вследствие издания уголовного закона, имеющего
обратную силу. При этом закон не раскрывает, какие именно сомнения и неясности,
обнаружившиеся при приведении приговора в исполнение, суды могут здесь разрешать.
Разрешение этих вопросов не должно затрагивать существа приговора и влечь за собой
ухудшение положения осужденного.
СК ВС РФ рассмотрела материалы уголовного дела по надзорной жалобе
осужденного Б. на Постановление судьи Якутского городского суда Республики Саха
(Якутия) от 22 июля 2004 г., которым разрешено ходатайство осужденного Б. о
приведении в соответствие с Федеральным законом от 08.12.2003 N 162-ФЗ приговоров,
на основании которых он отбывает наказание в местах лишения свободы за совершение
преступлений, а также на Постановление президиума Верховного суда Республики Саха
(Якутия) от 25 марта 2005 г., согласно которому Постановление судьи Якутского
городского суда Республики Саха (Якутия) от 22 июля 2004 г. изменено.
СК ВС РФ отменила Постановления судьи Якутского городского суда Республики
Саха (Якутия) от 22 июля 2004 г. и президиума Верховного суда Республики Саха
(Якутия) от 25 марта 2005 г. ввиду их незаконности и необоснованности, указав в своем
Определении следующее.
В соответствии со ст. 7 УПК судебные постановления должны быть законными,
обоснованными и мотивированными. Согласно закону любое решение суда, в том числе
по пересмотру приговора на основании требований ст. 10 УК, должно содержать
обоснование и соответствующие мотивы принятого судом решения. Кроме того,
уголовно-процессуальное законодательство предусматривает, что судебное решение
должно быть составлено в ясных и понятных выражениях, состоять из вводной,
описательной и резолютивной частей, отвечающих требованиям УПК.
Однако указанные требования закона судьей первой инстанции при приведении
приговоров в соответствие с новым уголовным законом были нарушены. Так, вводная
часть Постановления не содержит указания на то, какие именно приговоры в отношении
Б. по его ходатайству подлежали пересмотру. Указанные в описательно-мотивировочной
части Постановления резолютивные части постановленных и пересматриваемых в
отношении Б. приговоров значительно отличаются от резолютивных частей, имеющихся в
материалах приговоров от 18 ноября 1997 г., от 14 января 1999 г., от 16 февраля 2000 г., от
23 сентября 2003 г.
Как видно из имеющихся в деле приговоров, окончательное наказание Б.
назначалось по совокупности преступлений и по совокупности приговоров (т.е. по
правилам ст. ст. 69 и 70 УК).
При пересмотре приговоров судья, изменив квалификацию осужденного по
отдельным преступлениям и указав на снижение срока наказания, прекратив уголовное
преследование по одному из составов преступления, за которое Б. был осужден по
приговору от 16 февраля 2000 г., тем не менее не назначил наказание за каждое из
преступлений, за которые осужденный отбывает наказание.
Несмотря на то что по смыслу ст. 10 УК пересмотр приговора, по которому лицу
окончательное наказание назначалось по ст. ст. 69 и 70 УК (по совокупности
преступлений и приговоров), производится по каждому преступлению и приговору, а
окончательное наказание назначается по правилам ст. ст. 69 и 70 УК, суд не указал в
Постановлении, какое наказание было назначено Б. за каждое преступление, а указал в
постановлении лишь общее наказание, назначенное Б. по совокупности преступлений и
приговоров.
Резолютивная часть Постановления также не соответствует требованиям уголовно-
процессуального закона, поскольку изложена таким образом, что делает неясным
принятое судьей решение и представляет трудности для дальнейшего исполнения
приговора.
Поскольку указанные нарушения закона президиумом Верховного суда Республики
Саха (Якутия) были оставлены без внимания, то Постановление президиума также
подлежит отмене.
Кроме того, как видно из материалов дела, при решении вопросов о применении ч. 2
ст. 10 УК ни судьей первой инстанции, ни судом надзорной инстанции не выполнено
содержащееся в ней предписание, которое предполагает применение общих начал
назначения наказания, в силу которых в такого рода случаях назначение наказания при
применении уголовного закона, имеющего обратную силу, будет осуществляться в
пределах, определяемых всей совокупностью норм УК - не только его Особенной, но и
Общей частью. В любом случае решение судов первой и надзорной инстанции о
применении уголовного закона, устраняющего преступность деяния, смягчающего
наказание или иным образом улучшающего положение лица, совершившего
преступление, должно быть мотивированным в судебных решениях и не вызывать
неясностей при исполнении приговора.
Поскольку из обжалуемых осужденным Постановления судьи Якутского городского
суда и Постановления президиума Верховного суда Республики Саха (Якутия) не ясно,
исходя из каких норм уголовного закона принималось решение о назначении наказании
Б., проверить обоснованность доводов жалобы осужденного не представляется
возможным. Этот вопрос, который затронут в надзорной жалобе осужденного, должен
быть разрешен судом при приведении приговоров в соответствие с новым уголовным
законом (см. Определение СК ВС РФ от 02.05.2006 N 74-Д05-19).
СК ВС РФ рассмотрела в судебном заседании 30 марта 2006 г. кассационную жалобу
осужденной И. на Постановление судьи Саратовского областного суда от 18 января 2006
г., которым И., осужденной по ч. 1 ст. 297 УК к наказанию в виде штрафа в доход
государства в размере 3000 руб. с взысканием в пользу С. компенсации морального вреда
в размере 3000 руб., отказано в удовлетворении ходатайства о рассрочке исполнения
приговора Саратовского областного суда от 25 апреля 2005 г. в части взыскания с нее
указанного штрафа и компенсации морального вреда.
В кассационной жалобе И. просила Постановление судьи Саратовского областного
суда от 18 января 2006 г. отменить как незаконное. При этом в жалобе приводились
доводы, что кроме пенсии в сумме 2185 руб. иных источников дохода, денежных
накоплений, частного имущества она не имеет. Проживает одна, поэтому немедленная
выплата сумм, указанных в приговоре, является для нее невозможной в связи с тяжелым
материальным положением.
СК ВС РФ не нашла оснований для отмены Постановления судьи, указав следующее.
Из материалов дела следует, что приговор суда вступил в законную силу 29 июля
2005 г. Постановление о возбуждении исполнительного производства по наложенным на
И. указанным судебным решениям было вынесено 6 сентября 2005 г., о чем осужденной
И. было известно.
Уголовно-процессуальным и гражданско-процессуальным законодательством
(соответственно ч. 2 ст. 398 УПК и ч. 1 ст. 203 ГПК) предусматривается отсрочка или
рассрочка исполнения судебного решения, но при этом заявитель ходатайства обязан
представить доказательства о том, что уплата штрафа и взысканий по судебному решению
о компенсации морального вреда для него является невозможным ввиду стечения
обстоятельств, при которых выплата взысканий может иметь для взыскателя или членов
его семьи тяжелые материальные последствия или является невозможной в связи с
временной несостоятельностью осужденного.
Из материалов дела усматривается, что требования указанных законов при решении
вопроса о рассрочке исполнения приговора не нарушены, ходатайство И. было
рассмотрено 18 января 2006 г. в строгом соответствии с требованиями ст. ст. 398, 399
УПК. У председательствующего судьи не было оснований для удовлетворения
ходатайства И. К тому же председательствующий судья пришел к выводу о том, что И. не
представила суду каких-либо доказательств о невозможности исполнения ею судебных
решений ввиду сложившегося тяжелого материального положения, поскольку ей
выплачивается пенсия в сумме 2185 рублей. Сама И. в ходе судебного разбирательства
подтвердила, что она проживает со взрослой дочерью, имеющей самостоятельный
заработок. Материально не обеспеченных иждивенцев на ее попечении нет. Кроме того, у
И. имеется имущество, на которое может быть обращено взыскание в обеспечение
исполнения судебного решения.
Что касается доводов И. в обоснование отмены постановления суда от 13 мая 2005 г.
и в части оставления без рассмотрения вопроса об отмене взыскания с нее
процессуальных издержек в виде оплаты труда адвоката Н. за участие в уголовном
судопроизводстве по назначению в размере 720 руб., то, как правильно указано в
постановлении председательствующего судьи, данный вопрос не мог рассматриваться в
порядке гл. 47 УПК, поскольку выходит за рамки полномочий суда первой инстанции и
подлежит рассмотрению по правилам гл. 43 и 45 УПК (см. Определение СК ВС РФ от
30.03.2006 N 32-О06-21).
В третью группу входят вопросы, связанные с исполнением приговора при наличии
других неисполненных приговоров (назначение наказания по совокупности приговоров).
Следует отметить, что в отличие от ранее действовавшего УПК РСФСР, по новому
закону в силу ст. 401 УПК любое постановление судьи, вынесенное при рассмотрении
вопросов, связанных с исполнением приговора, может быть обжаловано в кассационном
порядке в соответствии с гл. 43 и 45 УПК.
Компетенция судов по разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора,
регулируется в основном ст. 396 УПК. Предметная подсудность определенного перечня
этих вопросов прямо закреплена за судьями судов, которые постановили приговор (ч. 1 ст.
396). Поэтому вопросы возмещения вреда реабилитированному, восстановления его
трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав, замены наказания в случае злостного
уклонения от его отбывания, освобождения от отбывания наказания в связи с истечением
сроков давности обвинительного приговора, исполнения приговора при наличии других
неисполненных приговоров, зачета времени содержания под стражей, снижения размера
удержания из заработной платы осужденного к исправительным работам, разъяснения
сомнений и неясностей, освобождения от наказания несовершеннолетних с применением
мер воспитательного воздействия, передачи гражданина иностранного государства,
осужденного к лишению свободы, для отбывания наказания в государство, гражданином
которого он является, рассматриваются судом, постановившим приговор.
СК ВС РФ рассмотрела в судебном заседании 6 февраля 2006 г. кассационную
жалобу осужденного М. на Постановление судьи Тверского областного суда от 7 ноября
2005 г., которым отказано в удовлетворении ходатайств осужденного М. в разъяснении
сомнений и неясностей, возникших у него при исполнении приговора.
Поскольку назначенное ему по ст. 47 УК и ч. 1 ст. 283 УК наказание в виде лишения
права занимать определенные должности либо заниматься определенной деятельностью
постановлено, как излагал М. в жалобе, нечетко, расходится с определением данного вида
наказания в ст. 47 УК, суд обязан разъяснить в порядке ст. 399 УПК сомнения и
неясности, которые возникли у него (осужденного) при исполнении приговора в части
запрещения занимать должности в органах власти либо связанные с осуществлением
указанных функций.
СК ВС РФ не нашла оснований для отмены Постановления, указав следующее.
В УК все виды наказаний делятся на основные и дополнительные. Согласно ст. 45
УК лишение свободы на определенный срок применяется только в качестве основного
вида наказания. Наказание в виде лишения права занимать определенные должности или
заниматься определенной деятельностью применяется в качестве основного и
дополнительного видов наказания.
В соответствии с уголовным законом за совершение каждого отдельного
преступления может быть назначено только одно основное наказание, а дополнительное
наказание применяется в тех случаях, когда это специально оговорено в санкции статьи
Особенной части УК или когда такая необходимость возникает в случае, указанном в ч. 3
ст. 47 УК.
Санкцией ч. 1 ст. 283 УК, по которой осужден М., предусмотрено наказание в виде
ареста на срок от четырех до шести месяцев либо лишения свободы на срок до четырех
лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной
деятельностью на срок до трех лет или без такового.
Таким образом, по этому закону предусмотрено в качестве основного вида наказания
лишение свободы на определенный срок и дополнительное наказание в виде лишения
права виновного лица занимать определенные должности или заниматься определенной
деятельностью или без такового.
Поскольку дополнительное наказание предусмотрено в самой санкции ч. 1 ст. 283
УК, то в случае его назначения наряду с основным видом наказания ссылка на ст. 47 УК
при постановлении приговора не требуется.
В соответствии со ст. 73 УК, назначив исправительные работы, ограничение по
военной службе, ограничение свободы, содержание в дисциплинарной воинской части
или лишение свободы на срок до восьми лет, при указанных в законе условиях суд вправе
постановить считать такое наказание условным. При условном осуждении также могут
быть назначены дополнительные виды наказаний.