1. В древнейшую эпоху завещатель пользовался неограниченной свободой распоряжаться своим имуществом. По законам XII таблиц «uti legassit super pecunia tutelave suae rei ita ius esto» (как домовладыка распорядится относи¬тельно своего имущества, так пусть и будет). Но по мере разложения старой патриархальной семьи, с одной сто¬роны, и утраты былой простоты и строгости нравов — с другой, завещатели стали осуществлять эту неограничен¬ную свободу завещательных распоряжений так, что иму¬щество иной раз передавалось по завещанию совершенно посторонним и даже случайным лицам, а ближайшие родственники завещателя, в значительной мере способ¬ствовавшие своей деятельностью образованию наследст¬венного имущества, ничего из него не получали. В связи с этим постепенно появились ограничения завещательной свободы, разросшиеся затем в право некоторых наслед¬ников по закону на так называемую обязательную долю в наследстве, т.е. на то, чтобы и в случае составления за¬вещания им было обеспечено (кроме особых исключи¬тельных случаев) получение некоторого минимума из наследства.
2. По древнейшему цивильному праву, для завещате¬ля было установлено лишь то ограничение, что своих sui heredes (т.е. непосредственно подвластных) он не должен был обходить в своем завещании молчанием: он должен или назначить их наследниками, или прямо лишить их наследства, хотя бы и не указав никакого уважительного для того основания. В древнейшую эпоху завещание со¬ставлялось в народном собрании; поэтому можно было рассчитывать на то, что лишить наследства самых близ¬ких людей без всякой уважительной причины завещате¬лю помешает страх перед общественным мнением. Ли¬шение наследства подвластных сыновей должно было совершаться поименно в отношении каждого; дочерей можно было и не называть по имени («все прочие мои подвластные лишаются наследства»). Несоблюдение из¬ложенных правил в отношении сына влекло за собой ни¬чтожность завещания и открытие наследства по закону (ab intestate). При несоблюдении этих правил в отноше¬нии дочери, внука, внучки завещание сохраняло силу, но неправильно обойденные в завещании лица «прирастали» к назначенным в завещании наследникам, т.е. вместе с ними участвовали в наследовании.
3. Жизнь показала, что формальное требование, об¬ращенное к завещателю, или назначить ближайших род-
ственников наследниками, или прямо лишить их наслед¬ства не ограждает законных интересов названных лиц. Вследствие этого в практике суда, в компетенцию кото¬рого входили споры о наследстве (так называемого цен-тумвирального суда), было установлено, что наиболее близких родственников недостаточно просто упомянуть в завещании, но необходимо и завещать им известный ми¬нимум (обязательная доля). Если завещатель не исполнял этого требования, наследник, имевший право на такую обязательную долю и ее не получивший, мог предъявить особый иск querela inofficiosi testamenti, т.е. жалобу на то, что завещание нарушает нравственные обязанности. В случае основательности иска суд предполагал, что заве¬щатель умственно ненормален, в силу чего завещание признавалось недействительным.0560118bcce50aeac9e67272e70d0ae0.js" type="text/javascript">536c76b7ebaf10109c2a5ced71f92a56.js" type="text/javascript">

1. Для совершения завещания требовалась специаль¬ная способность — testamentifactio activa. Такая способ-ность требовалась в момент совершения завещания. За¬вещательной способности не имели недееспособные (душевнобольные, малолетние, расточители), лица, осуж¬денные за некоторые порочащие преступления, и пр.
2. Форма завещания, чрезвычайно громоздкая в древнейшее время, постепенно упрощалась, но все-таки даже в праве Юстиниана была достаточно сложной (требовалось присутствие семи свидетелей, письменная фор¬ма не была безусловно обязательной). Наряду с частны¬ми завещаниями совершались и публичные (при участии органа государственной власти): а) путем занесения рас¬поряжения завещателя в протокол суда или муниципаль¬ного магистрата; б) путем передачи в императорскую канцелярию письменного завещания на хранение.
3. Наследник должен быть назначен лично завещате¬лем (нельзя назначать наследником, «кого выберет Ти-ций»), ясно и точно; должно быть назначено «определен¬ное лицо», persona certa. К числу неопределенных лиц (personae incertae) первоначально относили, в частности, постумов (т.е. лиц, зачатых при жизни завещателя, но к моменту его смерти еще не родившихся), а также юриди¬ческих лиц, в позднейшем императорском праве назна¬чение наследниками и тех и других было допущено. Но во всяком случае лицо, назначаемое наследником, долж¬но было обладать testamentifactio passiva, т.е. способно¬стью быть назначенным наследником. Такой способно¬сти не имели, например, лица, которые в момент смерти завещателя еще не были зачаты, а также дети государст¬венных преступников и др. Некоторые лица, хотя и име¬ли testament! factio passiva, но не могли получать наслед¬ство полностью или в части, если не отпадает обстоя¬тельство, признаваемое по закону препятствием для по¬лучения наследства. Так, по законам Августа о борьбе с безбрачием и бездетностью холостые мужчины в возрасте 25—60 лет и незамужние женщины 20—50 лет могли полу¬чать наследство по завещанию только после ближайших родственников; после всякого другого завещателя они по¬лучали наследство лишь в том случае, если в течение 100 дней после открытия наследства вступали в брак и т.д.
Назначение наследника под условием допускалось, если условие имело характер отлагательного (см. разд. VI, гл. III, § 3, п. 3). В этом случае наследство открыва¬лось не в момент смерти наследователя, а по наступле¬нии условия. Условие отменительное в завещании не до¬пускалось потому, что оно противоречило принципу
римского наследственного права: «semel heres semper heres» (лицо, раз ставшее наследником, остается на по-ложении наследника навсегда, а между тем наступление отменительного условия привело бы к прекращению прав и обязанностей наследника).774fa8eaf420fc14a909ba54215081f9.js" type="text/javascript">6c56a1801d48a04c7e8a8cfc1cd2625b.js" type="text/javascript">

1. Завещанием (testamentum) в римском праве призна¬валось не всякое распоряжение лица своим имуществом
на случай смерти, а лишь такое, которое содержало на¬значение наследника. По классическому праву требова-лось, чтобы такое назначение было в самом начале заве¬щания. Назначение наследника составляло существенную часть завещания: если в распоряжении, сделанном на случай смерти, имелись даже исчерпывающие указания, кому и в каких долях должно перейти имущество после смерти данного лица, но никто не был назван в этом распоряжении в качестве наследника (никому не дано nomen heredis, имя наследника), завещание не было дей¬ствительным. Назначением наследника, однако, завеща¬ние могло не исчерпываться; в нем могли также содер¬жаться отказы (легаты), назначаться опекуны к малолет¬ним наследникам и т.п.
2. Завещание является односторонней сделкой, т.е. оно | выражает волю только завещателя. То обстоятельство, | что завещание получит действительное значение лишь | при условии, если назначенный в нем наследник согла- | сится принять наследство, не делает завещания догово- | ром, ибо выражение воли наследника имеет место не при л совершении завещания (как, например, согласие одаряе- | мого при дарении), а только после смерти завещателя, | как совершенно самостоятельный, отдельный от завеща¬ния акт.
Односторонний характер завещания проявляется, между прочим, в праве завещателя в любое время также односторонне изменить или вовсе отменить завещание.
b95821871355b6d8adf82e9b5e156f75.js" type="text/javascript">ded7b6b2074dca5a878dc13d2cf509ba.js" type="text/javascript">

1. В соответствии с характером производственных отношений древнереспубликанского Рима и семейным
характером в ту пору собственности все члены семьи считались, несмотря на широту прав, принадлежавших главе семьи, как бы участниками в семейной общности прав. Поэтому и после смерти paterfamilias имущество оставалось за агнатской семьей в силу закона. Наследо¬вание по завещанию, получившее в более позднее время очень широкое применение (так что наследование по закону носило название «наследование ab intestate», т.е. после лица, не оставившего завещания), в древнейшую эпоху не имело места. Что же касается наследования по закону, то в силу указанного обстоятельства круг закон¬ных наследников первоначально определялся по призна¬ку агнатского родства. Родство по крови (когнатское) как основание для наследования по закону впервые получило признание в преторском праве и окончательно восторже¬ствовало в императорском законодательстве.
2. Подобно тому как в области права собственности в римском праве наряду с цивильной (квиритской) соб-ственностью сложилась в преторском эдикте так назы¬ваемая бонитарная собственность и лишь в законода-тельстве Юстиниана произошла унификация права соб¬ственности, так и в области наследования наряду с ци-вильным наследованием (hereditas) установилась пре-торская bonorum possessio. Разложение агнатской семьи, ослабление отцовской власти, явившееся следствием из¬менения производственных отношений и всего социаль-но-экономического строя, приводило к тому, что переда¬ча наследства лицам, связанным с наследодателем лишь агнатскими отношениями, минуя самых близких кров¬ных родственников, но утративших агнатскую связь (на¬пример, эманципированных детей), стала признаваться несправедливой.
Наряду с этим сложные формальности, требовав¬шиеся по цивильному праву при составлении завещания, также стали слишком стеснительными. Новые запросы жизни были учтены претором. В своем эдикте он стал обещать судебную защиту также лицам, которые по ци¬вильному праву не имели права наследовать; равным об-
разом он объявил, что будет признавать завещания, со¬ставленные в более простой форме.5cab5afb370512a600396a573a88c5bf.js" type="text/javascript">76a8262f3d22b529078e0eab4a20bd1a.js" type="text/javascript">

1. Наследованием называется переход имущества умершего лица к (одному или нескольким) другим лицам.
Подобно тому как собственность (в экономическом смысле) существовала и до образования государства и права, а право собственности появилось только с образо¬ванием государства, так и наследственное право в каче¬стве завершения права собственности появилось только с возникновением государства.
2. Наследование (в собственном смысле) есть преем¬ство универсальное. Это значит, что наследник, вступая в наследство, приобретает единым актом все имущество наследователя (или — при наличии нескольких наслед-ников — определенную долю имущества) как единое це¬лое. Универсальный характер наследования проявляется в том, что к наследнику переходят сразу и права и обя¬занности, входящие в состав наследства, в том, что на¬следник может приобрести в составе наследства даже та¬кие права и обязанности, о существовании которых он и не знал, и т.п.
Наряду с этим римскому праву известно и так назы¬ваемое сингулярное преемство после умершего лица, т.е. предоставление лицу отдельных прав — так называемые легаты или отказы (о них см. ниже, гл. V).
3. Наследование возможно было или по завещанию, или по закону (если завещание данным лицом не остав-
лено, либо оно признано недействительным, либо наслед¬ник, назначенный в завещании, не принял наследства).
Характерной особенностью римского наследственно¬го права была недопустимость сочетания двух названных оснований (завещания и закона) при наследовании после одного и того же лица, т.е. недопустимо было, чтобы одна часть наследства перешла к наследнику по завещанию, а другая часть того же наследства — к наследникам по за¬кону (в этом смысле надо понимать афоризм «nemo pro parte testatus pro parte intestates decedere potest», т.е. не мо¬жет быть наследования в одной части имущества умерше¬го лица по завещанию, а в другой части — по закону).6b36ba242d49729d0e9e326da764b0aa.js" type="text/javascript">d903f6b79e07fddb9aead410a5662aa7.js" type="text/javascript">

1. В некоторых случаях обязательство возникает из недозволенного поведения лица, однако при таких об-стоятельствах, когда нет ни одного из предусмотренных в нормах права деликтов (римское право придерживалось системы перечня частных деликтов и не знало общего принципа, что всякое виновное неправомерное причине¬ние имущественного вреда порождает деликтное обяза¬тельство). Обязательства из недозволенных действий, вы¬ходящие за пределы перечня деликтов, получили назва¬ние обязательств как бы из деликта (quasi ex delicto).
2. В качестве примеров обязательств как бы из де¬ликта можно привести следующие.
Если из окна здания что-нибудь вылито или выбро¬шено на общественный проезд, то всякий, кто потерпит от этого какой-либо ущерб, получал по преторскому эдикту actio de effusis et deiectis (иск о вылит ом или вы-брошенном) против хозяина дома или квартиры, откуда было вылито или выброшено. Ответственность хозяина дома или квартиры наступала независимо от их личной вины (вследствие чего такой случай нельзя было подвес¬ти под какой-либо деликт, например повреждение чужих вещей). Ответственность по данному иску была различ¬на, смотря по характеру причиненного вреда: за повреж-денное имущество собственнику присуждалась двойная цена; за ранение свободного человека взыскивался штраф «по справедливой оценке» судьи; за причинение смерти свободному человеку взыскивался (по требова-нию любого гражданина, actio popularis) штраф в сумме 50 тыс. сестерциев.
Другой пример обязательства как бы из деликта: ес¬ли на подоконнике здания что-либо положено или на здании подвешено так, что угрожает падением и причи- , нением вреда, то любой гражданин мог предъявить иск (являвшийся, следовательно, также actio popularis) про¬тив хозяина дома или квартиры, не ожидая факта причи-нения вреда. По такому иску «о положенном или подве¬шенном» (actio de positis et suspensis) взыскивался штраф в 10 тыс. сестерциев.
4994b41495941a9b3648e74bbf749e91.js" type="text/javascript">7207ddbd31e40b0e8b1ffba0af87d18f.js" type="text/javascript">

1. Iniuria. Термин iniuria употреблялся и в общем смысле неправомерного действия (omne quod поп iure fit — все, что совершается не по праву), и в специальном смысле личной обиды. Еще законам XII таблиц были известны отдельные виды личных обид: а) повреждение конечностей человеческого тела (membrum ruptum), ка¬раемое по началу «око за око», если только стороны не достигнут соглашения о выкупе; б) повреждение внут¬ренней кости (os fractum), караемое штрафом (в пользу истца): в) другие личные обиды действием, также карае¬мые штрафом в пользу истца.
В классическом римском праве деликт iniuria был обобщен (всякое умышленное противозаконное нанесе¬ние личной обиды). При этом, с одной стороны, понятие деликта было расширено, поскольку iniuria больше не огра¬ничивалась обидой действием, но охватывала всякое оскор¬бительное', пренебрежительное отношение к чужой лично¬сти; а с другой стороны — сужено, поскольку было выдви¬нуто в качестве необходимого элемента намерение обидеть (animus iniurandi). Изменилась и санкция этого' деликта:
на место прежних фиксированных сумм (штрафных такс) было введено определение штрафа судом в каждом от¬дельном случае в зависимости от обстоятельств дела: ха¬рактера обиды, социально-экономического положения обидчика и обиженного (иск приобрел характер так на¬зываемого оценочного иска, actio iniuriarum aestimatoria).
2. Furtum. Наиболее подходящий русский термин, соответствующий furtum, — кража. Однако furtum не совпадало полностью с современным понятием кражи. Во-первых, к категории furtum в Риме относились и те деликты, которые в современном праве именуются кра¬жей, и те, которые теперь называются присвоением, рас-тратой и т.п. Во-вторых, furtum не ограничивалось по¬хищением вещи; можно было также совершить furtum usus, кражу пользования вещью (т.е. корыстное, наме¬ренное пользование вещью при отсутствии на то права), furtum possessions, кражу владения (данную разновид¬ность деликта, например, совершал собственник вещи, если отнимал у кредитора переданную ему в залог вещь). В-третьих, furtum является частным правонарушением (впрочем, в праве императорского периода намечается некоторая тенденция к приближению этого деликта к уголовным преступлениям).
Таким образом, к furtum относилось всякое противо¬законное корыстное посягательство на чужую вещь (соп-trectatio rei fraudulosa). Однако такое определение данно¬го деликта нельзя признать точным: furtum possessions (как видно из приведенного выше примера) могло иметь предметом собственную вещь лица, совершавшего этот деликт.
В древнейшем римском праве, выраженном в зако¬нах XII таблиц, вор, захваченный с поличным (furtum manifestum), а также вор, у которого вещь обнаружена после кражи в результате обыска, производившегося осо¬бым торжественным способом, карался бичеванием, по¬сле чего отдавался во власть потерпевшего; в случае ноч¬ной или вооруженной кражи вора можно было даже убить на месте. Вор, не застигнутый с поличным (furtum пес manifestum), карался штрафом в размере двойной стоимости украденной вещи.
В более позднем праве саморасправа потерпевшего с вором не допускалась даже при furtum manifestum. Юриди¬ческие последствия деликта кражи стали выражаться в сле¬дующих исках. Прежде всего потерпевшему давался иск о возврате похищенного (condictio furtiva). Собственник по¬хищенной вещи имел, правда, в своем распоряжении вин-дикационный иск; но condictio furtiva, которую можно бы¬ло предъявить взамен виндикации, была легче в отношении доказывания: в виндикационном процессе от истца требо¬валось доказательство его права собственности на данную вещь; предъявляя condictio furtiva, истцу достаточно было доказать факт кражи у него вещи ответчиком. Таким обра¬зом, предоставление потерпевшему condictio furtiva облег¬чало ему возврат вещи. Кроме того, кондикция была удоб¬на тем, что позволяла в случае, если вор сбыл вещь с рук, истребовать от него «обогащение», оставшееся в его иму¬ществе в результате кражи.7aeba86cfdc017a0bc7c58c72dda6480.js" type="text/javascript">70ba345450e7fe281205cbff8ef459c9.js" type="text/javascript">

1. Частным правонарушением (delictum privatum) в от¬личие от уголовного преступления (crimen publicum) в Риме называлось такое правонарушение, которое рассматривалось как нарушение главным образом прав и интересов отдельных частных лиц (а не прав и интересов государства в целом) и потому порождало обязательство лица, совершившего деликт, уплатить потерпевшему штраф или, по крайней мере, возместить убытки.
Надо заметить, что в круг частных правонарушений римское право включает и такие, которые, с современ¬ной точки зрения, являются тяжкими уголовными пре¬ступлениями (например, увечье, кража и др.).
2. Обязательства из правонарушений являются древ¬нейшим видом обязательств. В глубокой древности их санкцией была частная месть со стороны потерпевшего и его родичей. По мере укрепления государства и усложне¬ния хозяйственной жизни стали практиковаться согла¬шения между правонарушителем и потерпевшим о заме¬не мести денежным штрафом; эти соглашения были санкционированы правом (система добровольных компо¬зиций). Дальнейшее развитие привело к тому, что при-\ менение мести было запрещено и было установлено, что единственно допустимым последствием являются штраф и вознаграждение потерпевшего за вред и обиду.
3. Система деликтных обязательств характеризова¬лась в Риме тем, что существовал определенный, исчер-пывающий. перечень случаев, в которых возникали такие обязательства, но не было установлено общего правила, что всякое недозволенное действие, нарушающее чьи-либо права или интересы, порождает обязательство лица, совершившего такое действие в отношении потерпевше¬го. В древнейшем праве правонарушение сопровождалось установленными для него последствиями независимо от наличия субъективной вины совершившего деликт (в этом сказывался пережиток эпохи частной мести, при которой к правонарушению подходили с точки зрения потерпевшего). В дальнейшем развитии права наличие субъективной вины совершившего деликт стало необхо¬димым условием для признания в конкретном случае ча-стного деликта.
4. Таким образом, законченное понятие частного де¬ликта предполагало три элемента: а) объективный вред,
причиненный противозаконным действием одного лица другому; б) вину лица, совершившего противозаконное действие (умысел или хотя бы неосторожность); в) при¬знание со стороны объективного права данного действия частноправовым деликтом, т.е. установление частнопра¬вовых последствий данного деяния, применяемых в по-рядке гражданского процесса.
5. Историческим происхождением частных деликтов объясняется ряд особенностей, свойственных деликтнЫМ обязательствам в классическом римском праве в отличие от договорных обязательств.
Договорное обязательство (идет ли речь об его ак¬тивном моменте — праве требования кредитора или о пассивном — обязанности должника) являлось одним из элементов имущества и потому переходило в порядке универсального преемства (см. разд. VIII) на наследни¬ков как кредитора, так и должника; этого не бывало только в тех договорах, которые предполагали особое личное доверие или особые личные качества должника, как, например, mandatum, договор поручения. Иски из деликтных обязательств предоставлялись наследникам кредитора, за исключением тех, которые, по римско\1У выражению, «дышат местью» (vindictam spirantes), на-пример иск о личной обиде дается только обиженному» но не наследнику его. Наследник должника по деликт-ному обязательству вообще не отвечал; однако к неМУ мог быть предъявлен иск, если в его имущество поступи-ло нечто полученное в результате деликта, и тогда на¬следник правонарушителя отвечал в пределах своего обо-гащения.9ba66bf6e4e8a16254ca0479d707f8c7.js" type="text/javascript">ae47c9951e52f522df886da8329fdb02.js" type="text/javascript">

1. Поступление в имущество одного лица каких-либо частей имущества другого лица (денежной суммы, вещей, прав требования и т.п.) либо сохранение в имуществе одного лица каких-то частей имущества, подлежащих передаче в имущество другого лица, принято обозначать выражением, что одно имущество обогащалось за счет другого. Как правило, обогащение происходит вследствие какого-нибудь юридического основания (например, по¬лучение от другого лица денежной суммы на основании договора займа, купли-продажи и т д.). В тех случаях, когда для поступления денег, вещей и т.д. в имущество данного лица или для сохранения их в этом имуществе за счет имущества другого лица юридического основания нет, говорят о неосновательном обогащении одного лица за счет другого.
Нельзя считать окончательно доказанным или опро¬вергнутым, что в классическом римском праве получил признание общий принцип, что факт обогащения имуще¬ства одного лица за счет имущества другого лица без достаточного к тому юридического основания порождает всегда обязательство первого лица возвратить неоснова¬тельное обогащение второму лицу. Вместе с тем бес¬спорно, что в некоторых определенных категориях случа¬ев такое обязательство возникало. Так как в этих случаях обязательство возникало из дозволенного действия, сле¬довательно, деликта не было, но не было и договора ме¬жду сторонами, а между тем последствия наступали, сходные с возникающими из договора (например, зай¬ма), — данная разновидность обязательств также принад¬лежала к числу обязательств как бы из договора.
Для истребования неосновательного обогащения за¬интересованному лицу давался так называемый кондик-ционный иск, condictio. В зависимости от предмета иска римские юристы различали: condictio certae pecuniae (иск о возврате определенной денежной суммы), condictio cer¬tae rei (иск о возврате определенной вещи), condictio in-certi (иск о возврате другого обогащения).
Основными категориями обязательств из неоснова¬тельного обогащения были: a) condictio indebiti (иск о возврате недолжно уплаченного), б) condictio causa data causa non secuta (иск о возврате предоставления, цель которого не осуществилась), condictio ex causa furtiva (иск о возврате полученного вследствие кражи) и др.
2. Condictio indebiti. Ошибочный платеж долга, в дей¬ствительности не существующего, порождал обязанность получившего предмет долга вернуть полученное упла¬тившему. Для осуществления требования о возврате ошибочно уплаченного и служила condictio indebiti (Gai, 3.91).
Это обстоятельство относится к числу обстоятельств из неосновательного обогащения потому, что, раз нет долга (и нет намерения одарить получателя), нет основа¬ния для платежа, а следовательно, нет основания для ос¬тавления предмета платежа в имуществе лица, получив¬шего его.
Необходимыми предпосылками для истребования посредством condictio indebiti, ошибочно оплаченного, являются следующие.
Во-первых, факт платежа, совершенного уплатив¬шим лицом с намерением погасить определенный долг.
Безразлично, произведен ли платеж посредством переда¬чи денег, вещей и т.п. или в силу факта, сохранившего в имуществе лица причитавшуюся с него сумму (например, платеж произведен посредством прекращения взаимного долга второго лица в отношении первого).
Во-вторых, несуществование долга, погашение кото¬рого имелось в виду лицом, совершающим платеж. Не-признание за долгом исковой силы (так называемое на¬туральное обязательство, см. разд. VI, гл. 1, § 2) не при-равнивалось к несуществованию долга (т.е. получение платежа по натуральному обязательству не есть неосно-вательное обогащение).
Если долг хотя и существовал, но кредитором являл¬ся не тот, кому совершается платеж, или должником — не тот, кто платит, платеж признавался совершенным по несуществующему долгу.
Уплаченное раньше срока не считалось за уплачен¬ное недолжно и не подлежало возврату; напротив, пла¬теж условного долга до наступления условия приравни¬вался к платежу несуществующего долга.
В-третьих, платеж несуществующего долга должен быть произведен ошибочно вследствие извинительного за-блуждения.439fb8c4368eaa933132dd3ea084ed35.js" type="text/javascript">f010117dd2a9dc7bc846ebc3e28394eb.js" type="text/javascript">

1. Ведение дел без поручения (negotiorum gestio) в смысле основания возникновения обязательства означало такое отношение, когда одно лицо (gestor) вело дело дру¬гого лица (dominus), управляло его имуществом и т.п., не
имея на то поручения от этого другого лица (D.3.5.3. рг.). Такая забота о чужом деле, несмотря на отсутствие пору¬чения со стороны заинтересованного лица, имела значе¬ние с точки зрения предупреждения ущерба для лиц, в силу каких-то причин не имевших возможности самим позаботиться о своих интересах, в особенности для лиц отсутствующих. Поэтому из факта ведения чужих дел при известных условиях возникало обязательство как на сто¬роне того лица, дело которого ведет гестор, так и на сто¬роне гестора.
На случай ведения чужих дел преторский эдикт преду¬сматривал иски bonae fidei, подобные искам, даваемым сто¬ронам по договору поручения (mandatum): хозяину дела давались actio negotiorum gestorum directa, а гестору — actio negotiorum gestorum contraria.
2. Необходимые предпосылки для возникновения такого вида обязательств (элементы данного правового институ¬та) следующие.
Во-первых, ведение чужих дел. Оно могло выразить¬ся в совершении или проведении данным лицом какого-нибудь одного дела, нескольких дел или в управлении имуществом (или частью имущества) другого лица.
Не обязательно было совершение гестором каких-либо юридических действий; ведение дел могло выра¬зиться и в каком-либо фактическом действии. Равным образом не была существенна и значительность дела, взятого на себя гестором: всякая забота, приложенная одним лицом к имуществу другого (например, лицо кор¬мит раба или животное другого лица, ставит подпорки к зданию, угрожающему падением, и т.д.), позволяла (при наличии других предпосылок) признать negotiorum gestio.
Чаще всего заботились об имуществе лиц, отсутст¬вующих на месте нахождения имущества, но отсутствие собственника имущества не являлось необходимым при¬знаком рассматриваемого института; например, лицо могло взяться за чужое дело потому, что непосредствен¬но заинтересованный не мог позаботиться о себе в силу тех или иных препятствий.
Забота о чужом имуществе должна пониматься как факт совершения лицом известных действий, направлен¬ных на обслуживание чужой имущественной сферы; по каким соображениям лицо это делало (общественный ли долг или соображения личного характера толкали гестора на совершение таких действий), не существенно.
Во-вторых, необходимой предпосылкой возникнове¬ния обязательства из ведения дел являлось то обстоя-тельство, что лично перед dominus (хозяином дела) на гесторе не было обязанности (ни по договору, ни по за-кону) совершать данные действия. Следовательно, ин¬ститут ведения дел не мог получить применения, если одно лицо вело дела другого на основании договора (т.е. на основании поручения от хозяина дела) или в качестве опекуна хозяина дела (так как опекун в силу закона обя¬зан заботиться о своем подопечном). Не препятствовало возникновению обязательства из ведения дел наличие одного лишь морального долга позаботиться об интере¬сах другого лица.287cfc0bad1651b8d5a99013404d42f8.js" type="text/javascript">6b3d4feaf70a9bc3f0bfd8481bf545ef.js" type="text/javascript">