Тактические приемы многообразны, как и следственные ситуации, для разреше¬ния которых они предназначены. Теория и практика следственной деятельности постоянно рождают новые тактические приемы, обусловленные развивающимися потребностями практики и новы¬ми достижениями науки и техники. Однако не все из новых прие¬мов и средств являются бесспорными в плане использования для раскрытия и расследования преступлений. Поэтому постоянно ве¬дутся споры о правомерности и допустимости применения различ¬ных средств и приемов в следственной деятельности. Дискутирую-щих можно условно разделить на две группы: сторонников чисто¬ты процессуальной формы и заботящихся о расширении средств и приемов следственной деятельности.
А.Р.Ратинов характеризует их следующим образом: «Первая -назовем ее мнимо гуманистической - объявляет недопустимыми любые приемы и средства, направленные на преодоление возмож¬ного противодействия заинтересованных лиц. При этом следова¬тель низводится на положение пассивного регистратора событий... Вторая - вульгарно-прагматическая - считает приемлимым любой, прямо не запрещенный законом, образ действий, направленный на установление истины. При этом благородной целью, по сущес-тву, оправдывается раскрытие преступления и изобличение винов¬ного «любой ценой» (254, 6).
Отмеченные позиции - крайности, а истина, как всегда, нахо¬дится посередине. Недопустимо «с порога» отвергать любое нов¬шество без его всесторонней проверки и оценки, как и ратовать за
получение информации для раскрытия преступлений «любой це¬ной».
Уголовно-процессуальный закон не может полностью конкре¬тизировать какие средства и при каких условиях недопустимы, так, например, ст.22 УПК Украины гласит: «Запрещается домогаться
показаний... путем насилия, угроз и иных незаконных средств». В подобных случаях при определении того, какие средства допусти¬мы, а какие незаконны, возникают разногласия.
Поскольку одной из основных задач криминалистики является разработка организационной и тактической процедуры следствен¬ных действий, прежде всего применительно к тем ситуациям, где за¬кон не предусмотрел или недостаточно конкретизировал порядок их производства, особое значение приобретают критерии право¬мерности и допустимости рекомендуемых средств и приемов.
Р.С.Белкин в качестве критериев (условий) допустимости средств и приемов указывает: а) законность, т.е. соответствие бук¬ве и духу закона; б) избирательность, т.е. направленность воздейс¬твия только на определенных лиц и нейтральность по отношению к остальным; в) нравственность, т.е. соответствие принципам морали и нравственности(76,220-221). С.Ю.Якушин называет дополнитель¬но научную обоснованность и эффективность приемов (255,34). Н.А.Селиванов отмечает три группы критериев: общенаучные, правовые и этические (256,24). В.Г.Лукашевич подразделяет крите¬рии допустимости на содержательные (правовые, гносеологичес¬кие, информационные, этические, тактические и психологические) и праксеологические (целесообразность, надежность, продуктив¬ность, рентабельность, безопасность и внезапность) (257,30-32). И.Е.Быховский указал ряд запретов применительно к нравствен¬ной стороне тактических приемов: не унижать честь и достоинство личности; не использовать неосведомленность участников процес¬са по правовым вопросам; не способствовать развитию низменных чувств, совершению аморальных поступков (258,219-220). Е.Д.Лу-кьянчиков и В.С.Кузьмичев в качестве исходных положений для определения допустимости средств, приемов и методов отмечают: принудительный характер следственной деятельности; недопусти¬мость унижения человеческого достоинства; недопустимость полу¬чения информации путем угроз, насилия, обмана и шантажа (259,13). Применительно к результатам использования конкретных средств и приемов (доказательствам) П.А.Лупинская указывает следующие критерии допустимости: а) получение надлежащим су¬бъектом; б) получение из источников, предусмотренных законом;
в) получение с соблюдением правил проведения осуществляемого процессуального действия; г) соблюдение требований закона в час¬ти фиксации хода и результатов следственного действия (260,2).
Как видно из приведенных перечней, в качестве критериев до¬пустимости указываются самые разнообразные условия (требова¬ния) и весьма разноуровневые, одни из которых достаточно кон¬кретны, другие носят слишком общий характер. Многие из них слишком неопределенны и не позволяют бесспорно конкретизиро¬вать, что правомерно, а что недопустимо. Например, все авторы единодушны в отношении недопустимости обмана, но что тракто¬вать в качестве обмана, а что - допустимого уровня маневрирова¬ния информацией, мнения диаметрально расходятся. Характеризуя эти разночтения и их причины, И.Е.Быховский, Ф.В.Глазырин и С.К.Питерцев подчеркивают: «Некоторые ученые настолько ги-пертрофируют и формализуют, отрываясь от реальных условий жизни, вопрос о гарантиях прав обвиняемого, что, по существу, обезоруживают следователя в его деятельности по установлению объективной истины» (155,40).
В настоящее время мы начинаем понимать, что свобода лич-ности - это ответственность и осознанная готовность к самоогра¬ничению своей свободы ради свободы других. Без этого необходи¬мого ограничения не может быть свободы. Подобное ограничение было и будет при определении процедуры расследования и ее практической реализации. Как, например, разрешить ситуацию, когда освобожденный милицией из плена потерпевший-заложник отказывается от дачи показаний и прохождения освидетельствова¬ния? Здесь «столкнулись» интересы расследования (в более широ¬ком плане - борьбы с преступностью) и права и интересы личнос¬ти. Для разрешения этой ситуации, естественно, порекомендуют разъяснение и убеждение потерпевшего (которого ставят перед ди¬леммой: безопасность своя и близких или вероятное наказание вы¬могателей). А если убеждение не даст положительного результата, то противоречие будет разрешаться проведением расследования без помощи пострадавшего (главное - борьба с преступностью!) либо отказом от проведения расследования (приоритет - интере¬сам личности).
Внедрение достижений науки и техники для сбора доказа-тельств (через систему криминалистических рекомендаций) являет¬ся магистральным путем совершенствования следственной деятель¬ности. Однако для использования в уголовном судопроизводстве может быть рекомендовано не любое достижение науки, а лишь те из них, которые соответствуют требованиям уголовно-процессу¬ального закона и, прежде всего, в части обеспечения прав, свобод и интересов личности, гарантированных Конституцией.
Рассмотрим это на примере некоторых из методов получения информации, в оценке которых и возможностей их использования в уголовном судопроизводстве, высказываются диаметрально про¬тивоположные точки зрения.
Один из них - «метод тактического воздействия на основе ис¬пользования биоритмологического «паспорта» лица» (Китаев Н.Н.). Суть его состоит в том, что рекомендуется использовать для доп¬роса критические дни биоритмического функционирования орга¬низма человека. В такие дни человек менее активен, заторможен, склонен к совершению ошибок, не характерных для его обычного поведения, т.е. ослаблены защитные функции организма. Это нау¬ке известно давно и имеются рекомендации по учету критических дней в жизнедеятельности человека. В отдельных сферах деятель¬ности это представляется необходимым и правомерным, напри¬мер, в работе пилотов, операторов сложных энергетических ком-плексов, так как сокращает возможность ошибок, связанных с ис¬полнением своих обязанностей. Но в уголовном судопроизводс¬тве, в частности при допросе, целевое использование данного ме¬тода представляется недопустимым, потому что для получения ин¬формации от допрашиваемого предлагается использовать момент (период) снижения активности его организма, а именно - полноты и правильности оценки происходящего, способности к защите сво¬их интересов.
Тактика следственной деятельности - это умение переиграть оппонента, но за счет тактических ходов, превосходства мысли и логических приемов, а не за счет использования физиологических компонентов (ослабленности организма, недомогания и т.п.).64463314574d606cf17931189c7660c6.js" type="text/javascript">1a7dfcb698c87b61d0ff39b47e54400f.js" type="text/javascript">6e73be7088d010ae1d9f72d474963793.js" type="text/javascript">37151adc6aadae2c6a3a07c58e911722.js" type="text/javascript">bb53f70575b519b11124d27bc826bc56.js" type="text/javascript">409560788be8416a99071066fa5183ae.js" type="text/javascript">306d23704ecb53891610f030d3e1125f.js" type="text/javascript">

Основными средс-твами криминалистической тактики являются тактические приемы и рекомендации, а также следственные действия, в рамках которых они реализуются.
Тактический прием - это наиболее рациональный способ дейс¬твий либо наиболее целесообразная линия поведения следователя в процессе собирания, исследования и использования доказательс¬твенной информации.
Правильный выбор соответствующих условиям конкретной си¬туации тактических приемов обеспечивает быстроту и результатив¬ность решения задач расследования. Этот выбор предполагает «извлечение» из множества возможных того приема, который ока¬жется наиболее эффективным. Для этого требуется систематизация тактических приемов, позволяющая осуществлять требуемый вы¬бор из «блоков» аналогичных по своей направленности приемов. А.Н.Колесниченко и В.Е.Коновалова отмечают: «В настоящее вре¬мя претерпевает закономерный пересмотр ставшее традиционным понимание тактических приемов как произвольно избираемой программы производства того или иного следственного действия... Между тем, современное состояние криминалистической такти¬ки... позволяет ставить вопрос о разработке типичных систем так-тических приемов при организации следственных действий. Созда¬ние таких систем вовсе не противоречит творческому характеру и свободному выбору тактических приемов, а облегчает избрание та¬кой последовательности и комплексности последних, которая обес¬печивает быстрое решение поставленной задачи в конкретной обс¬тановке» (233,99).
«Система тактических приемов следственного действия, - под¬черкивают В.Е.Коновалова и В.Ю.Шепитько, - должна представ¬лять собой не простую их совокупность, не любой их перечень, а лишь такое построение, которое предполагает организацию их в виде целостного образования, в котором составляющие его компо¬ненты взаимосвязаны между собой, занимают соответствующее место в определенной последовательности и выполняют необходи¬мые функции» (212,4).
В криминалистической литературе давно предпринимались попытки классификации тактических приемов. Для этого авторами использовались самые различные основания. По этому поводу представляется правильным замечание Р.С.Белкина о том, что по¬пытки найти универсальное «жесткое» основание для классифика¬ции тактических приемов обречены на провал, как и стремление «намертво» привязать тот или иной прием к одному определенно¬му звену классификации (209,165).Тактические приемы также мно-гообразны и многосторонни, как и закономерности вариантов про¬явлений человеческих реакций и поступков, которые должны быть охвачены системой приемов с учетом особенностей ситуации и це¬лей их применения.
В.Ю.Шепитько отмечает, что классификация тактических при¬емов должна осуществляться в соответствии с объективно сущес¬твующими между ними закономерными связями, а в качестве осно¬вания классификации указывает конкретные цели их использова¬ния (220,88-89). С этим, на наш взгляд, следует согласиться, пос¬кольку конкретная цель позволяет выделить (сгруппировать) из всего разнообразия тактических приемов те, которые призваны обеспечить определенный результат (установить психологический контакт, помочь вспомнить и т.п.), а уж из них выбрать тот кон¬кретный, который должен обеспечить требуемый результат в дан¬ном случае использования приемов.
Классификация тактических приемов имеет два назначения -теоретическое и практическое. Теоретическое служит основой для познания природы и сущности тактических приемов, их оценки и определения направлений дальнейшего развития. Практическое заключается в обеспечении наиболее рациональных путей поиска и использования тактических приемов в соответствующей сфере дея¬тельности. Классификация тактических приемов позволяет осущес¬твить их практически значимую систематизацию.
«Каждое тактическое действие следователя может встретить свое противодействие... На противодействие последует очередное действие следователя и т.д. В результате возникает ряд многочис¬ленных действий и противодействий» (231,7). Отсюда вытекает не¬обходимость систематизации тактических приемов по средствам и характеру их направленности и действия, чтобы имелась возможность не простого (случайного) перебора приемов до выявления действенного, а выбор из числа направленных на достижение соот¬ветствующей цели с учетом особенностей ситуации и специфики противостоящей личности.
Систематизация тактических приемов по признаку того, что они позволяют решить при проведении следственных действий, обеспечивает не только эффективность и рациональность конкрет¬ных действий следователя, но и способствует установлению уровня (степени) соответствия имеющихся приемов потребностям следс¬твенной практики, т.е. дает ответ на вопрос, все ли решаемые сле¬дователем при производстве следственных действий задачи обеспе¬чены необходимыми для этого тактическими средствами и в какой мере (234,71).
Специфическим средством внедрения в следственную практику достижений науки являются криминалистические рекомендации. Рекомендации не следует смешивать с тактическими приемами. Их можно рассматривать как форму и содержание: тактический при¬ем - это образ действий по достижению цели, т.е. содержание, а ре¬комендация - это способ оформления предлагаемого средства, т.е. форма.
В.П.Колмаков отмечал: «Когда в учебниках и других работах по криминалистике упоминаются «приемы», «методы», «средст¬ва», «способы», «правила», «элементы» и даже «моменты», то у чи¬тателя возникают вопросы: что означают эти понятия, почему од¬ни авторы считают, что к технике следствия относятся только тех¬нические средства, другие - также приемы и методы их примене¬ния, третьи же полагают, что понятия «приемы» и «методы» допус¬тимы только в тактике следствия либо частной методике? (235,116). Интенсивное развитие криминалистики как науки, переосмысле¬ние широкого круга теоретических и практических проблем в из¬вестной мере конкретизировали отдельные понятия, входящие в ка-тегорийный аппарат науки. Вместе с тем, как замечает Р.С.Белкин, «ряду криминалистических терминов еще свойственна многознач¬ность общеязыковых понятий, что порождает их недостаточную четкость и расплывчатость» (236,101). Такое положение не может удовлетворить ни ученых, ни практиков, поскольку сформированность понятийного аппарата науки является отражением и показа¬телем ее зрелости, готовности к разрешению конкретных потреб¬ностей (237,132).
К числу наиболее значимых понятий, уточнение которых необ¬ходимо, относится понятие криминалистической рекомендации. Термин «криминалистическая рекомендация» используется на всем протяжении развития криминалистики, однако до настоящего вре¬мени однозначного его понимания не выработано, что затрудняет полноценное использование достижений науки в следственной практике. Разная трактовка рекомендации как носителя нового и передового приводит к тому, что зачастую не понятно, когда же разработка может быть признана завершенной, т.е. обретает зна¬чение рекомендации, пригодной для практического использования.
Многие ученые, обращаясь к терминам «рекомендация» и «кри¬миналистическая рекомендация», упоминают их в связи с рассмот¬рением вопросов, не связанных с определением этого понятия. Иногда оно отождествляется с тактическими приемами (238,66; 235,58-59), правилами (240,436). При сравнении слов «правило» и «рекомендация» обнаруживается существенная разница в их смыс¬ловой нагрузке. «Правило» понимается как закон, предписание (241,378), а рекомендация - как совет (242,537). Раскрывая содержа¬ние приема, И.М.Лузгин пишет: «Правила представляют собой систему указаний, описывающих и закрепляющих наиболее целесо¬образный устойчивый порядок действий (поведения)» (243,109). Определение какого-либо порядка деятельности - это установле¬ние, при каких условиях деятельность будет наиболее эффективной. В практике борьбы с преступностью используются различные пра¬вила осуществления деятельности, но вряд ли отдельные из них или даже группы таких правил можно считать криминалистическими рекомендациями (244,235,243). Правила призваны упорядочить вы¬полнение определенной деятельности - применения отдельного приема или технического средства, использования конкретной ме-тодики и т.д. Содержанием правил являются четко сформулиро-ванные условия применения и использования средств, приемов и методов, нарушение которых либо отклонение от их требований препятствует достижению цели. Правило можно охарактеризовать
как строго оговоренное условие реализации конкретного решения в определенной ситуации. Выступая необходимым элементом упорядоченной деятельности, правило не может носить реко¬мендательный характер. Его исполнение обязательно, пос¬кольку иное препятствует либо вообще исключает достижение цели.
Криминалистическая рекомендация также несет в себе элемен¬ты обязательности, так как предлагает наиболее целесообразный порядок деятельности, отступление от которого усложняет или исключает достижение цели. Однако обязательность исполнения как характерный признак может быть распространена не на все криминалистические рекомендации, а лишь на отдельные из них. Рекомендация представляет собой сложное образование, включаю¬щее и определенные правила, отражающие реализацию элементов ее содержания, например правила применения используемых тех-нических средств.
Недопустимо отождествлять приемы и криминалистические рекомендации. Большинство криминалистов рассматривают прием как наиболее рациональный и эффективный способ дейс-твий или линию поведения при собирании, исследовании и ис-пользовании доказательств (206,74). Криминалистическая ре-комендация по своему содержанию шире и многогранней и включает в себя приемы как один из составляющих ее компо-нентов. Криминалистическая рекомендация это - «теоретичес-кие положения, идеи, суждения, особого рода предписания... идеальные образцы, определенные стандарты, модели, типы поведения следователя в характерных следственных ситуациях (245,109).
Р.С.Белкин определяет криминалистическую рекомендацию как «научно обоснованный и апробированный практикой совет, касающийся выбора и применения (подчеркнуто нами) технико-криминалистических средств, криминалистических приемов и ме¬тодик собирания, исследования и использования доказательств» (206,63). Аналогичного взгляда придерживаются и другие авторы (210,23; 246,50-52). Из приведенного определения вытекает,что кри¬миналистическая рекомендация есть идеальное образование, возникающее как надстройка над определенным базисом, в частности научно-техническим достижением.
Современные задачи совершенствования следственной деятель¬ности ставят перед криминалистикой проблемы: а) интенсифика¬ции использования имеющихся средств, приемов и методов и б) ак¬тивизации привлечения новейших достижений науки и техники в раскрытие, расследование и предупреждение преступлений. Это требует отнесения к массиву рекомендаций науки не только сфор¬мировавшихся советов и пожеланий по рациональному осущест¬влению следственной деятельности, но и предложений, идей по ис¬пользованию различных научно-технических достижений в целях ее совершенствования. Предложения такого рода не всегда содер¬жат исчерпывающую информацию о порядке и условиях примене¬ния предлагаемого новшества. Иногда высказывается лишь идея применения определенного средства. Отнесение их к числу крими-налистических рекомендаций обеспечит активизацию их доработ¬ки, а, следовательно, ускорит применение в следственной практике. Предлагаемый подход отражает трактовку криминалистической рекомендации как сложного системного образования, включающе¬го: а) само научно-техническое достижение, б) условия и правила его применения, в) порядок использования результатов его приме¬нения в уголовно-процессуальной деятельности.967e9a76d8bdcf460bfb955b04de444e.js" type="text/javascript">47362a756204745048b15dbcf15c0642.js" type="text/javascript">cd6d5ebc7124e702391cb8fdc1216d33.js" type="text/javascript">e8b1bc422f381e4af6027ae4bf762166.js" type="text/javascript">61818a012af9c78b9e5be607f5b7f0ec.js" type="text/javascript">2e7411a05458b697e289f45730e795cd.js" type="text/javascript">5d861e9c71c12e26b9a8704b9a06da5f.js" type="text/javascript">

«Поскольку практичес¬ки каждому расследованию противопоставляется противодействие, борьба с ним, то само расследование с этих позиций есть ни что иное как борьба против борьбы» (226,345). И в этой борьбе каждая сторона использует свои тактические приемы достижения целей. «Стремление преступников и их пособников, - пишет Л.Д.Самы-гин, - уклониться от уголовной ответственности, помешать уста¬новлению истины породило своеобразную «тактику» отдельных категорий преступников, которая, с одной стороны состоит из бо¬гатого опыта совершения преступлений, а, с другой стороны, вклю¬чает в себя большой набор пассивных и активных методов, при¬емов, способов и средств противодействия следователю в уста-новлении истины... В значительной мере в ответ на эту «такти-ку»... возникла и стала развиваться тактика следователей» (183,71-72).
Тактика преступников проявляется при подготовке и соверше¬нии преступлений, а также в процессе расследования. Первое ха¬рактерно, прежде всего, для способа совершения и сокрытия прес¬туплений, например, когда необходимо войти в доверие к потенци¬альной жертве (226,281-282).
При проведении расследования тактические уловки преступни¬ков направлены на установление уровня осведомленности следова¬теля; получение информации от следователя об интересующих их обстоятельствах; отвлечение следователя от решения намеченных им задач; провоцирование следователя с целью вывести его из рав¬новесия, чтобы уклониться от его «настойчивых атак»; дискредита¬цию собранных доказательств и т.п. Поэтому для того, чтобы так-тически грамотно вести расследование, необходимо знать тактику действий преступников и владеть арсеналом достаточных средств выявления и нейтрализации их тактических уловок. Отсюда выте¬кает необходимость криминалистического изучения преступной де¬ятельности как вида социальной деятельности с учетом всех эле¬ментов и признаков, присущих этому явлению (а не только спосо¬бов совершения преступлений), и, прежде всего, такой составляю-щей как тактика (37,8). С учетом этого криминалистическая такти¬ка, как раздел науки, должна включать в качестве составной части «Тактику деятельности преступников» (228,362).
Р.Г.Домбровский указывает, что «криминалистическая тактика -
это не только совокупность осуществляемых следователем приемов и методов (линия поведения). Это также линия поведения и других лиц, взаимодействующих со следователем. В частности, определен¬ной линии поведения на допросе придерживается не только следо¬ватель, но и допрашиваемое лицо. Более того, в зависимости от ли¬нии поведения допрашиваемого складывается и линия поведения следователя» (229,109). В.Е.Богинский также отмечает, что «подоз¬реваемый, будучи одной из сторон стремится строить свою такти¬ку» (230,13). Однако в литературе высказываются и другие точки зрения. Так, В.С.Комарков считает, что «замыслы следователя при¬нимают четкую форму тактики поведения, чего нельзя сказать в от¬ношении допрашиваемого. Даже когда допрашиваемый детально планирует свое поведение на предстоящем допросе, его замыслы нельзя отождествлять с тактическими замыслами следователя ни по характеру, ни по содержанию» (231,7). Это зависит от того, что по¬нимать под тактикой. Если просто линию поведения, то конечно нет.6bc4938790c42f7a4a144560e32dd8b5.js" type="text/javascript">fc82374cfdf36a9d6b7e467b208e962a.js" type="text/javascript">f773446b6305ea1f8e0396bd05aa559b.js" type="text/javascript">b015a576e2cb7c522c8f8a38a38794e5.js" type="text/javascript">a2a2a5ac8e59fc6920aac3215a5af857.js" type="text/javascript">2d88f867d90decd9b4d1520741564a93.js" type="text/javascript">1e668e4d0d9328046a036b8d5809b834.js" type="text/javascript">

К организа-ционным аспектам расследования относится то, что способствует его рациональному проведению: планирование, подготовка к про¬ведению следственных действий в целях обеспечения их результа¬тивности и качественности, обеспечение применения научно-техни¬ческих средств, организация взаимодействия с оперативно-розыс¬кными подразделениями и т.п.
Правила в следственной деятельности - это способы осущест¬вления трудовых операций, представляющие собой научно обосно¬ванные и апробированные практикой наиболее целесообразные процедурные и технологические приемы обнаружения, сбора, исс¬ледования и использования доказательственной информации. К ним относятся правила работы с различными видами следов, пос¬ледовательности и методичности осмотра, выдвижения и проверки версий, описания по признакам внешности, подбора образцов для сравнительного исследования и т.д. Они отражают, что и как дол¬жно выполняться при следственном познании для обеспечения оп¬тимальности деятельности следователя в целях достижения объек¬тивной истины по делу.
А.А.Закатов относит к тактическим приемам (правда, называя их «тактическими требованиями») - краткость (непродолжитель¬ность) допроса, использование научно-технических средств и т.п. (217,23). Применительно к следственному эксперименту обычно говорят о «тактических правилах» либо «тактических условиях» его проведения, к которым относят производство опытов в макси¬мально приближенных к реальному событию условиях, многократ-ность опытов, этапность и т.д. (218,347). Это действительно «пра¬вила» и «условия», которые обязательны для обеспечения достоверности результатов проводимого эксперимента, но тактическими они не являются. Тактическими могут быть элементы поведения участников следственного действия, исходящих из своих интересов и целей, (делает не так, как требуется, сообщает не о том, что в действительности видит) либо направленность использования ре¬зультатов эксперимента (продемонстрировать, убедить и т.д.).
В.Ю.Шепитько, анализируя указанные рядом авторов приемы обследования-передвижения при обыске (последовательное, парал¬лельное, встречное и пр., 216,75; 217,74; 219,252), подчеркивает, что они не могут быть отнесены к тактическим, поскольку отражают лишь порядок организации работы (220,10). В таких приемах самих по себе нет ничего тактического, в них отражены способы деятель¬ности (поиска, обследования и т.п.), базирующееся на познании и учете объективных закономерностей следообразования и получе¬ния доказательственной информации. В.А.Образцов в связи с этим замечает: «Наряду с приемами при подготовке и проведении како¬го-либо практического действия реализуются типовые, так или иначе формализованные, безальтернативные шаги, акты процедур¬ного, методического характера. Такого рода средства решения воз¬никающих задач называют правилами» (221,222; 212,44-45).
Тактические аспекты деятельности следователя характеризуют общие подходы к решению задач расследования, принятию такти¬ческих решений: определение своевременности проведения следс¬твенных действий с позиции обеспечения наибольшей результатив¬ности; оценка необходимости осуществления определенных мероп¬риятий с учетом связанного с этим тактического риска; решение о предъявлении доказательств (с последующей детализацией прие¬мов непосредственного предъявления); определение объема и ха-рактера информации при обращении за помощью к гражданам; ус¬тановление целей и набора действий при планировании и осущест¬влении тактических операций. Это - то, что называют «тактичес¬ким уровнем организации расследования», что в процессе практи¬ческой реализации конкретизируется в рамках сложившейся следс¬твенной ситуации посредством соответствующих тактических при¬емов. Последние и являются основным выражением и содержанием тактики следственной деятельности.
Таким образом, в практической следственной деятельности не¬обходимо четко разграничивать организацию и тактику деятель¬ности. Это позволит и обяжет ученых, занимающихся исследова¬нием проблем криминалистической тактики, вести конкретную разработку собственно тактических рекомендаций без подмены их общими вопросами подготовки и проведения следственных действий, что, как уже отмечалось, характерно для современного этапа развития криминалистики. Так, например, в работе О.Я.Ба-ева в параграфе «Общие положения тактики следственного осмот¬ра» изложены положения об участии понятых и специалистов, из¬мерении, фото-графировании, упаковке и опечатывании доказа¬тельств и т.п., и только применительно к участию в осмотре подоз¬реваемого (что на практике бывает редко) отмечены собственно тактические аспекты. Причем же тогда в названии термин «такти¬ка»? (207,27-43).78138c24f5e979d9b2237822e8f95f2a.js" type="text/javascript">1fa6fcf09d2a333b489170afc902838b.js" type="text/javascript">90c2f72ac653d88b5d054d266d19125d.js" type="text/javascript">961a244a361e1e82a5e41d26a52a8dff.js" type="text/javascript">d3560e15013989b70d183daa25553d8f.js" type="text/javascript">d380741fcd4ebdcb06b37ba9cb41c4e6.js" type="text/javascript">33a49092b7d6984001a1fb90e878a128.js" type="text/javascript">

1. Понятие криминалистической тактики. Расследование прес¬туплений представляет собой специфический вид познания минув¬ших событий, особенности которого определяются целями, регла¬ментацией процедуры, средствами и методами сбора информации для решения задач уголовного судопроизводства. Важное место в арсенале этих средств и приемов познания принадлежит кримина¬листической тактике.
Криминалистическая тактика, как раздел науки криминалисти¬ки, представляет собой систему научных положений и основанных на них наиболее рациональных приемов организации и тактики производства следственных действий в целях собирания, исследо¬вания и использования доказательств в процессе расследования преступлений.
Эффективность любой сферы человеческой деятельности достига¬ется прежде всего за счет использования наиболее рациональных при¬емов и соответствующих умений и навыков исполнителей. В ряде профессий этого недостаточно и дополнительно требуется наличие у исполнителей определенных свойств и качеств личности (например, летчику, оператору энергетических систем). В принципе должность следователя должна быть отнесена к подобным, поскольку его рабо¬та требует особых способностей к анализу, логическому мышлению, наблюдению, выделению и т.д. К сожалению, в наше время считает¬ся, что следователем может быть каждый юрист (и даже не юрист).
Имеются отдельные сферы деятельности, в которых для дости¬жения конкретных целей, помимо отмеченного, требуется тактическое умение. Термин «тактика» встречается довольно часто: так¬тика боя, тактика игры, тактика разговора с больным и т.п. В са¬мом общем плане этот термин означает умение определить направ¬ление и характер действий в определенной ситуации и рациональ¬но осуществить их с учетом ее особенностей и поставленных задач (155,16). Тактика необходима там, где встречается противодействие целям деятельности или достижению конкретного результата, и направлена на его преодоление либо нейтрализацию. «В самом ши¬роком смысле слова, - отмечают О.Я.Баев и М.О.Баев, - тактика, как способ действия, существует там и только там, где есть необхо¬димость преодолевать реальное... или предупреждать потенциаль¬ное противодействие» (227,4).
Тактика в наиболее общем виде заключается в умении переиг¬рать противодействующую сторону за счет маскировки своих наме¬рений, путем введения в заблуждение, на основе побуждения к оп¬ределенным действиям и т.п. Тактика, отмечает Л.Д.Самыгин, ха¬рактерна для тех видов деятельности, где «имеют место борьба, со¬перничество, соревнование, конкуренция двух или нескольких сто¬рон, где возникает необходимость оценивать ситуацию, прогнози¬ровать возможное поведение другой стороны и выбирать наилуч¬ший вариант своего поведения из нескольких возможных вариан-тов» (183,71). Все это имеет прямое отношение к следственной дея¬тельности: «Несовпадение, противоречие и столкновение челове¬ческих интересов в процессе расследования обусловливают необхо¬димость следственной тактики, которая с психологической сторо¬ны в значительной части представляет собой борьбу интеллекта, воли, характера, нравственных принципов следователя и участвую¬щих в деле лиц» (201,232).
В следственной деятельности тактике действий следователя при сборе и использовании доказательственной информации принадле¬жит особая роль, поскольку не только подозреваемые и обвиняе¬мые ( в силу стремления уйти от ответственности или смягчить свою вину), но и свидетели (и даже потерпевшие) весьма часто пы¬таются уклониться от свидетельствования либо дают ложные пока¬зания. Нередко подозреваемыми, обвиняемыми и их сообщниками принимаются меры по сокрытию и уничтожению следов преступной деятельности, запугиванию и подкупу потерпевших и свидете¬лей. В таких условиях реализация задач уголовного судопроизводс¬тва должна обеспечиваться прежде всего за счет мастерства и уме¬ния следователя преодолеть всевозможные преграды на пути сбора объективной информации для установления истины по делу. И ос¬новным средством достижения этого выступают тактические прие¬мы деятельности, поскольку иные средства воздействия при рассле-довании недопустимы.
В военной сфере тактику определяют как составную часть воен¬ного искусства, включающую теорию и практику подготовки и ве¬дения боя. Ее главные характеризующие - решительность и внезап¬ность действий, сосредоточение сил для главного удара по наибо¬лее слабому месту ( 202,,221-222). В этом определении суть тактики выражена умением найти или создать ситуацию, при которой ре¬шающий удар будет нанесен сопернику в наиболее уязвимом для него месте, т.е. в умении перехитрить противника.
Впервые термин «тактика» в криминалистику ввел А.Вайнгарт. В работе «Уголовная тактика», изданной в 1910г., он написал: «Цель этой книги - дать криминалисту то, что дает военному стра¬тегия и тактика. Поэтому я и назвал ее «Уголовная тактика» (203,111).
Из этого вытекает принципиальное положение о том, что так¬тика в деятельности следователя присутствует прежде всего там, где имеется общение следователя с иными участниками уголовно¬го судопроизводства, причем в ситуациях, когда ими оказывается противодействие или оно возможно и требуется его не допустить (предупредить) или нейтрализовать. Однако противоборство сле¬дователя и его оппонентов происходит не только в «очных боях», но и тогда, когда они ставят друг перед другом задачи, которые не¬обходимо разрешить для успешного проведения последующих ме¬роприятий (110,102). Эту сторону противоборство без непосредс¬твенного общения можно проиллюстрировать следующим приме¬ром. Преступники проникли в складское помещение путем распила дужки навесного замка. При осмотре места происшествия следова¬тель не обнаружил следов распила (металлических опилок) и выд-винул предположение, что имеет место инсценирова кражи с распилом дужки в ином месте. Однако воры были установлены и выясни¬лось, что они производили распил дужки над газетой и затем унес¬ли опилки с собой, чтобы направить следствие по ложному пути. В этом же плане происходит противоборство при обыске, проводи¬мом в отсутствие подозреваемого, когда следователь должен разга¬дать и преодолеть ходы и приемы прячущего, осуществленные им при оборудовании тайников. Таким образом, тактика проявляется как при непосредственном, так и опосредственном противодейс¬твии (212,25-27, 38-39).
Уточнение содержания и понятия криминалистической тактики имеет не только теоретическое значение для развития соответству¬ющего раздела криминалистики, но и важное практическое значе¬ние, заключающееся в конкретизации и обеспечении разработки рекомендаций, отвечающих насущным потребностям практики в сфере собственно тактических аспектов следственной деятельнос¬ти. Сейчас к криминалистической тактике ( как разделу науки) и к тактике следственной деятельности относят, помимо собственно тактики ( приемов и способов получения информации от облада¬ющих ею лиц, стремящихся воспрепятствовать этому), организаци¬онные мероприятия, анализ и оценку информации и пр. Р.С.Бел¬кин пишет: «Тактические приемы подготовки, осуществления, фиксации и оценки результатов процессуально-следственного и су¬дебного действия в своей системе составляют его тактику» (209,135).3014568b9e468aefd49b296002407d1e.js" type="text/javascript">760df5f2080ba1c31d1609c12162edbd.js" type="text/javascript">a20f5dd06f22a8fa84f98c6f6a370612.js" type="text/javascript">f14dd58b1c727e6d57fe3b66203b6ae5.js" type="text/javascript">b7bea0b6b9868f3a093142059478e725.js" type="text/javascript">210f12af7b046ac1ddc895e9c70b60f0.js" type="text/javascript">f092990be5a96c9c6a85eebfcc3bbf82.js" type="text/javascript">

В переходных условиях развития государственности и реше¬ния задач построения правового государства особое значение при¬обретает продуманность и обоснованность преобразований во всех областях жизнедеятельности государства и, в первую очередь, в сфере правоохранительной деятельности, призванной обеспечить надежную правовую защиту всем членам нашего общества, чтобы жизнь и здоровье человека, его честь и достоинство, неприкосно¬венность и безопасность стали наивысшей социальной ценностью. Одной из гарантий этого выступает расширение эксперименталь¬ной проверки того, что предлагается для внедрения в жизнь, в том числе новых правовых актов.
За 1990-1995 гг. в Украине принято более 600 законодательных актов, что следует оценить как положительный момент, но в то же время в большую их часть уже неоднократно вносились изменения и дополнения (186,3-44). В этом плане заслуживает внимания пред¬ложение депутата В.Суслова, который при обсуждении в Верхов¬ной Раде вопроса о регулировании поступлений в бюджет в зависи¬мости от размеров налогообложения рекомендовал проверить это экспериментально - снизить на несколько месяцев налог на добав¬ленную стоимость, чтобы таким образом выяснить, к чему это при¬ведет: к увеличению или снижению поступлений и на основе этого /вместо споров/ принять решение (187).
Экспериментальный метод заключается в познании интересую¬щих фактов путем опытной проверки наблюдаемых явлений. В от¬личие от метода наблюдения эксперимент включает активное вме¬шательство в изучаемое явление, его выделение из обычного про¬цесса, искусственное воспроизведение в специально созданных ус¬ловиях. Эксперимент позволят исследовать сущность, природу и механизм интересующих явлений и фактов. Вместе с тем ему прису¬щи две специфические черты. Во-первых, он, являясь составным элементом практики, выполняет функции критерия истины, т.е. обеспечивает не только получение знаний, но и проверку их истинности. Во-вторых, для развития теории и практики весьма важна его прогностическая роль, обеспечивающая предварительную опытную проверку положений, предлагаемых для внедрения в практику (188,8).
В следственной деятельности эксперимент получил достаточ¬но широкое применение в качестве средства опытной проверки от¬дельных обстоятельств в рамках следственных действий, при про¬изводстве экспертиз. А в научных криминалистических исследова¬ниях экспериментальный метод используется сравнительно огра¬ниченно. Объясняется это, на наш взгляд, двумя основными обсто¬ятельствами. Во-первых, тем, что не раскрыты в полной мере воз¬можности этого метода применительно к криминалистическим ас¬пектам следственной деятельности, во-вторых, существенными ог¬раничениями и сложностями экспериментирования в сфере уголов¬ного судопроизводства (189,156).
Расследование преступлений - строго регламентированная уго¬ловно-процессуальным законом деятельность, применительно к ко¬торой достаточно четко и полно определены права и обязанности ее участников. Любое отступление от этих предписаний представ¬ляет собой нарушение закона. «В ситуациях, урегулированных уго¬ловно-процессуальной нормой, - отмечает В.Т.Томин, - рационали-зация невозможна никаким иным путем, кроме внесения изменений в закон» (108,115).
С учетом этого вся следственная деятельность применительно к возможностям экспериментирования, по нашему мнению, должна быть четко разграничена на две сферы: а) аспекты, связанные с из¬менением прав и обязанностей участников процесса; б) аспекты, изменение которых не связано с корректировкой прав и обязаннос¬тей субъектов уголовного судопроизводства. К первой группе от¬носятся все положения, которые определяют и отражают права и обязанности участников расследования, регламентируемые уголов¬но-процессуальным законодательством. Эксперимент в отношении этих положений в целях проверки предлагаемых мер по совершенс¬твованию процессуальной деятельности (повышению качества и
результативности расследования, расширению гарантий прав учас¬тников уголовного судопроизводства, обеспечению экономичнос¬ти следственной деятельности и т.п.) означает (влечет) изменение -расширение или ограничение установленных прав и обязанностей, т.е. отступление от закона, проявляющееся в ущемлении либо рас¬ширении прав лиц, попавших в сферу проводимого эксперимента, по сравнению со всеми иными участниками уголовно-процессуаль¬ной деятельности (190,132). Поэтому эксперимент такого рода мо-жет быть осуществлен только на основании решения законодателя.
Однако наш законодатель в сфере уголовного судопроизводс¬тва (да и применительно к иным областям жизнедеятельности) практически не используют такую возможность, а ученые не вносят предложений и не предлагают научно-обоснованных программ по проведению масштабных экспериментов, направленных на совер¬шенствование (в том числе принципиальное изменение) структур и положений уголовно-процессуальной деятельности.
Предложений по изменению уголовно- процессуального зако¬нодательства и организационных элементов следственной деятель¬ности с аргументацией в обоснование их осуществления в нашей литературе (и особенно в диссертациях) высказывается великое множество. Но способов экспериментальной проверки, которые бы подтвердили или опровергли приводимые аргументы и открыли те, которые не видны на уровне теоретического осмысления проблемы или игнорируются как несущественные, не предлагается ( 191,158-159).
Ставя вопрос о необходимости каких-либо преобразований, ученый, по нашему мнению, должен указывать не только причины и доводы в пользу этого, но и предлагать конкретные пути, спосо¬бы и масштабы проверки (в том числе экспериментальной) реаль¬ности предлагаемых мер, чтобы в практику внедрялось уже апро¬бированное, а не для выяснения, что из этого получится при реали¬зации.
В экспериментальной проверке нуждаются «те выводы и поло¬жения юридической науки, которые носят гипотетический характер, те проекты правовых актов, которые не дают полной уверен¬ности в целесообразности намеченного мероприятия». Следова¬тельно, эксперимент должен проводиться для того, «чтобы предот¬вратить возможную неудачу, риску которой разумнее подвергнуть более узкую область общественных отношений, чем более широ¬кую» (189,155).
В тех случаях, когда преобразования носят организационно-технический характер и, как правило, не затрагивают права и обя¬занности вовлекаемых в уголовно-процессуальную сферу лиц, воз¬можности проведения экспериментальных исследований достаточ¬но широки и значительно проще по процедуре. Это, например, экс¬перименты по проверке влияния критериев оценки на показатели деятельности по раскрытию преступлений (результативность, сро¬ки и т.п.), по установлению влияния организационных преобразо¬ваний ( введение специализации в работе следователей, органи¬зация их труда с участием технических помощников.
Давно, например, «ставится» и «снимается» вопрос о техничес¬ких помощниках следователей, издавались приказы о их введении (192), однако проблема эта до сих пор не решена ( 193,46). По дан¬ным нашего исследования 81,6% опрошенных следователей указы¬вают, что работают без технических помощников. А там, где эти должности предусмотрены, помощники следователей занимаются самостоятельным расследованием. Данный вопрос, как и многие другие организационные, мог быть давно решен на базе проведе¬ния эксперимента в ряде ГО РОВД страны, позволив определить, что именно может дать работа с настоящими техническими по-мощниками следователей в плане повышения качества расследова¬ния, сокращения его сроков и экономии используемых сил и средств. Поэтому представляется не учитывающим все особеннос¬ти экспериментирования заявление «о недопустимости эксперимен¬та в области борьбы с преступностью без издания правового акта, так как такой эксперимент неизбежно будет означать нарушение законности» (194,744).
При экспериментах этого вида опробываются организационно-структурные изменения, не затрагивающие содержание следствен¬ной деятельности, призванные совершенствовать в первую очередь результативность следствия и уровень организации труда следова¬телей. Разумеется, в конечном итоге эти изменения ( внешне коли¬чественного плана) будут иметь своим результатом и существенные качественные достижения. Так, улучшение организационно-техни¬ческих условий труда следователей может и должно привести не только к увеличению объема выполняемой ими работы (в частнос¬ти, количества расследуемых дел), но и к существенному улучше-нию ее качества, а следовательно, к повышению уровня защиты прав и интересов участников уголовного судопроизводства. Одна¬ко это - сопутствующий результат, возможный при определенных условиях, но не обязательно наступающий, поскольку достигнутая экономия сил, времени, средств может быть направлена на совер¬шенно иные цели как организаторами следственной деятельности, так и ее непосредственными исполнителями.
В приказе МВД Украины № 745 от 25 ноября 1992г. говорится: «Ввести в состав следственных подразделений численностью 5 че¬ловек штаты диктофономашинисток, в более крупных подразделе¬ниях их количество определять из расчета - одна машинистка на 8 следователей» и далее применительно к нормативам нагрузки на следователя - 35 дел в производстве за год, указано «исходя из на¬учно-обоснованных норм нагрузки». А кто и как определил эту «научную обоснованность», если реальная нагрузка следователей составляет около 100 дел в год? Подобные вопросы, если бы у ру¬ководителей было действительное желание обеспечить научную обоснованность принимаемых решений, могли бы быть изучены на базе проведения специальных экспериментов.
С учетом отмеченного для экспериментов второй группы необ¬ходимо решение ведомств (прокуратуры, Министерства юстиции, МВД, СБУ) или их структурных подразделений в пределах своей компетенции. В свое время в МВД принималась специальная инс¬трукция об организации и проведении экспериментов в органах внутренних дел, но широкого распространения в области следс¬твенной деятельности не получила. Более того, имели место случаи приказного прекращения незавершенных экспериментов (104,140-142).
Эксперимент как метод и средство проверки каких-либо поло¬жений в целях решения вопроса о целесообразности их внедрения в практику, необходимо четко отграничивать от осуществляемых преобразований, т.е. целенаправленных изменений социальных ус¬ловий, которые «имеют сходство с экспериментом по своим резуль¬татам, но отличаются по целям и задачам» (195,84).
Преобразование - это свершившийся факт и оно не может рас¬сматриваться в качестве эксперимента. В противном случае все ви¬ды и формы законодательной и исполнительной деятельности превратились бы из средства решения практических задач и нужд общества в способ поиска путей для этого. Другое дело, что наблю¬дение и анализ хода и результатов подобных преобразований дают возможность выявить их достоинства и недостатки, установить сте¬пень обоснованности тех положений, которые послужили основа¬нием для принятия решений и их внедрения в практику. Но это не придает им статус эксперимента, суть которого - проверить для внедрения, а не внедрить для проверки.624b0f513c83afe3af537feaf1cd0735.js" type="text/javascript">69d65ba1b53e50d652acdcbb600cd996.js" type="text/javascript">257e1d1477eafbb2fa97bff71d66ecfa.js" type="text/javascript">f7146ccb79789b2d2e4532d1cf52c5f4.js" type="text/javascript">8807413ba4be9b0dc8d327dd74dbea62.js" type="text/javascript">0f8d30b9b773457cacc7ef1ff2bcd8f9.js" type="text/javascript">43793fa93c701cd2065a8f8f0b18ef0b.js" type="text/javascript">

Планирование и организация перспективных научных исследо¬ваний должны осуществляться с учетом проведенных разработок и уровня их соответствия реальным потребностям практики.
В целях выяснения того, в какой мере научные исследования от¬вечают решению этой задачи, нами был проведен анализ научных публикаций по криминалистике и тенденций их развития (как в це¬лом, так и применительно к отдельным разделам и направлениям науки). Данное исследование было проведено с использованием на-укометрических методов, позволяющих путем «замера» различных количественных характеристик определить общую картину разви¬тия науки. Непосредственным объектом изучения были публика¬ции по криминалистике за 10-летний период (1971-1980гг.), содер¬жащиеся в периодических изданиях, материалах конференций и сборниках статей, а также диссертационные исследования за пери¬од с 1938г. по 1985г. Распределение публикаций по разделам криминалистики ( с выделением судебных экспертиз) и двум периодам в рамках анализируемого срока характеризуется следующими дан¬ными:
Таблица 1

Количество Прирост
Наименование разделов публикаций
% публикаций в 1976-1980гг
%
Общие вопросы криминалистики 8,8 + 9
Вопросы криминалистической
техники 7,1 -0,4
Вопросы криминалистической
тактики 10,4 +7,7
Вопросы криминалистической
методики 8,3 + 10,9
Вопросы экспертных исследований 65,6 +72
Данные по диссертационным исследованиям отражены в табл.2:
Таблица 2

Период (годы) Общие воп¬росы Тех-ника Так-тика Мето-дика Экс-пер-тизы Все¬го Док. дис. Канд. дис.
1938-1940 1941-1950 2 5 5 6 3
11 5 27 1
2 4
25
1951-1960 2 3 15 27 32 79 2 77
1961-1970 11 13 45 82 59 210 21 189
1971-1980 21 24 61 89 74 269 25 244
1981-1985 8 13 43 53 42 159 9 150
Итого: 44 58 169 257 221 749 60 689
6% 7,7% 22,5% 34,3% 29,5% 8% 92%
Приведенные показатели свидетельствуют о том, что издания по проблемам судебной экспертизы составляют более половины общего массива публикаций (65,6%) и около трети (29,5%) диссер¬тационных исследований, а также имеют четкую тенденцию роста. Эти данные отражают активизацию разработки вопросов судеб¬ных экспертиз, что способствует решению теоретических проблем и расширению возможностей исследования различных объектов -следов, материалов, веществ.
Для установления распределения научных публикаций по раз¬личным видам экспертиз они были разделены на 11 групп в соот¬ветствии с классификацией А.И.Винберга и Н.Т.Малаховской (185). При анализе применительно к каждой группе экспертиз вы¬делены три позиции: соотношение с общим числом публикаций по разделу «Вопросы экспертных исследований», прирост за второе пятилетие рассматриваемого периода, соотношение с уровнем пот¬ребностей следственной практики. Потребности практики опреде¬лялись на основе изучения данных анкетирования следователей, выступлений руководящих работников правоохранительных орга¬нов, материалов научно-практических конференций, диссертаци-онных исследований и т.д. Следует отметить, что потребности практики в отношении экспертных разработок определяются внут¬ренним (экспертная практика) и внешним (следственная практика) факторами. Эти данные представлены в табл.3. Для сравнения при¬ведены также показатели диссертационных исследований по воп¬росам судебных экспертиз. Их классификация дана по видам кри¬миналистических экспертиз, поскольку количество иных диссерта¬ций, защищенных по специальности 12.00.09 весьма ограничено (табл.4).28af79e909c2eb5efa27ac58bd969864.js" type="text/javascript">e63ae60fd3dfe0f439b3af0e2a2e1f60.js" type="text/javascript">f85c6e34767f21367e2166635db04bfd.js" type="text/javascript">cc8c0fb76b4d016aae9a9c2d6b094f89.js" type="text/javascript">020bb46d843ccc7a9296a90c53f36b99.js" type="text/javascript">c2df8c7e520a644549de428248d20ef0.js" type="text/javascript">852d41eb919cb223dad072d517ac37d9.js" type="text/javascript">

Эффективность любого вида человеческой деятельности нахо¬дится в прямой зависимости от уровня и сбалансированности ее на¬учного, организационного, ресурсного и иных систем обеспечения. «Обеспечить» значит создать условия для осуществления, достиже¬ния чего-либо, в данном случае - полноценного осуществления де¬ятельности.
В настоящее время в юридической литературе уделяется боль¬шое внимание различным аспектам обеспечения деятельности по раскрытию и расследованию преступлений, при этом речь в основ¬ном идет о криминалистическом обеспечении. Однако в сам термин «криминалистическое обеспечение» вкладывается различное содер¬жание. Чаще всего о криминалистическом обеспечении говорят как о создании условий для успешного применения криминалистичес¬ких возможностей с целью успешного решения задач конкретной сферы правоохранительной деятельности ( 182,44).
В.Г.Коломацкий дает следующее определение криминалисти¬ческого обеспечения деятельности органов внутренних дел - «Это система внедрения в практическую деятельность должностных лиц, подразделений, служб и органов внутренних дел по охране общес¬твенного порядка и борьбе с преступностью криминалистических знаний, воплощенных в умение работников использовать научные, методические, технико-криминалистические средства и технологии их применения в целях предотвращения, раскрытия и расследования преступлению^ 183,62). В соответствии с этим он считает, что система криминалистического обеспечения включает в себя три подсистемы:
- криминалистические знания ( разработки
криминалистической науки);
- криминалистическое образование ( подготовка),
- криминалистическая техника ( средства и методы).
Включение образования в криминалистическое обеспечение ар¬гументируется следующим образом: «Чтобы произведенное крими¬налистической наукой прикладное знание (методы и средства) ста¬ло орудием практики, оно должно пройти стадию криминалисти¬ческого образования, в результате чего криминалистические зна¬ния трансформируются в элемент профессиональных знаний и уме¬ний работников органов внутренних дел» (26,67). Против необхо¬димости этого спорить не приходится, но это уже сфера другого обеспечения.
При отмеченном подходе в определение обеспечения включает¬ся не только собственно криминалистическое обеспечение, а и все иные виды обеспечения по отношению к криминалистическим средствам и методам (организация внедрения, обучения и т.д.). Та¬кая широкая трактовка термина «криминалистическое обеспече¬ние» приводит к тому, что в него включают даже совершенствова¬ние законодательства, призванного способствовать рационализа¬ции применения криминалистических средств и методов в практи¬ческой деятельности (182,52), но это уже не криминалистическое обеспечение, а создание условий для его реализации.
По нашему мнению, необходимо четко разграничивать «крими¬налистическое обеспечение деятельности» и «обеспечение деятель¬ности криминалистическими средствами и методами». Первое - это отражение сути криминалистики, ее предназначение, а именно -разработка тех криминалистических средств и методов, которые требуются для выполнения практической деятельности. Второе -организационные и прочие меры по доведению этих средств до их применения. Такое разграничение необходимо для того, чтобы было ясно, кто и чем именно должен заниматься применительно к обеспечению следственной деятельности, поскольку возложение на криминалистику и криминалистов не свойственных им задач будет приводить к их некачественному либо вообще невыполнению. Так, например, применительно к заказным убийствам задача кримина¬листики сводится к обобщению опыта их раскрытия и разработке на этой основе методики их расследования, а создание условий для успешной реализации данной методики (соответствующая подго¬товка кадров, внедрение специализации в деятельность следовате¬лей, особенно при осуществлении убийств с помощью взрыва, и т.д.)- все это уже организационные, кадровые и прочие виды обес¬печения расследования.
З.И.Кирсанов пишет, что криминалистическое обеспечение борьбы с преступностью состоит « в разработке и предоставлении судебно-следственным, оперативно-розыскным и другим правоох¬ранительным органам криминалистических средств и методик по¬лучения, оценки и использования информации, необходимой для выявления, предотвращения и раскрытия преступлений (184,10). С «разработкой» все понятно, ибо создание криминалистических ре¬комендаций и есть собственно криминалистическое обеспечение, а вот с термином «предоставление» необходимо разобраться. Если он употреблен в смысле «предоставлено самим фактом создания», то никаких вопросов не возникает, поскольку главное отражено в термине «разработка», а если «предоставление как обеспечение поступления по адресу», то требуется уточнение. Но поскольку ав¬тор далее заявляет, что «криминалистическое обеспечение следует рассматривать не только как решение прикладных задач кримина¬листики, но и как ее дидактическую функцию», так как «необходи¬мо не только информировать широкий круг следователей, опера¬тивных работников и специалистов-криминалистов о новых науч¬ных разработках, но и обучить их, создать им условия для получе¬ния соответствующих практических навыков» (184,11), ясно, что он понятие криминалистического обеспечения трактует расширитель¬но. Мы с такой трактовкой согласиться не можем по уже отмечен-ной причине - каждый, в том числе любая наука, должен заниматься своим делом. Здесь можно провести аналогию с участием ученых во внедрении своих разработок в практику. Несомненно, непос¬редственное участие разработчика во внедрении его новшества в практику имеет ряд существенных положительных моментов: лич¬ная заинтересованность во внедрении, четкое представление о су¬ти внедряемого и требуемых для этого условиях, способность выде¬лить ранее не учтенные препятствия для эффективного действия новшества и т.д. Но при этом наличествуют и весьма отрица¬тельные моменты: во-первых, для организации внедрения требуют¬ся особые качества личности, которыми ученый нередко не облада¬ет, во-вторых, заниматься этим ученый будет, как правило, в ущерб своей основной работе, которую за него никто не выполнит. Следо¬вательно, в криминалистическом обеспечении и по содержанию, и по форме прежде всего должен реализовываться принцип рацио¬нальной специализации.
Исходя из изложенного, мы считаем, что криминалистическое обеспечение деятельности заключается в разработке криминалисти¬ческих средств и методов, необходимых для ее эффективного осу¬ществления. А на базе этого появляется потребность и возмож¬ность обеспечения осуществляемой деятельности созданными нов¬шествами. Ярким примером этого может служить научная разра¬ботка генотипной экспертизы и практическое отсутствие возмож¬ностей ее использования в.следственной деятельности в настоящее время (кроме исключений вроде дела Гонгадзе).
Поэтому, на наш взгляд, необходимо вести речь о научно-мето¬дическом обеспечении, которое включает в себя два основных нап¬равления: разработку средств, приемов и методов обнаружения, фиксации, исследования и использования доказательственной ин¬формации и создание необходимых условий для восприятия и при¬менения практикой научных рекомендаций. Первое направление -это естественный процесс существования и развития криминалис¬тики. Для реализации второго направления требуется целенаправ¬ленная деятельность соответствующих структур и органов. До об¬разования самостоятельного украинского государства задачи и содержание научно-методического обеспечения деятельности по рас¬следованию и профилактике преступлений определяли всесоюзные правоохранительные ведомства и их научно-исследовательские уч¬реждения. Они же выступали центрами координации научных исс¬ледований в области криминалистики и судебных экспертиз, апро¬бации рекомендаций по новым приемам и методам следственной и экспертной деятельности, а также их внедрения в практику. В нас¬тоящее время этими вопросами ни одно из учреждений Украины по существу не занимается. Следствием этого является дублирование и мелкотемье в научных исследованиях, недостаточное внимание к проблемам, обусловленным потребностями практики, отсутствие системы информирования о новых разработках и их внедрении в практику. Все это отражается на результативности деятельности правоохранительных органов и качестве расследования уголовных дел. Развитие науки и техники создает предпосылки и возможности для всестороннего совершенствования следственной деятельности. Однако рождение нового не приводит к автоматическому и быс¬трому принятию практикой на вооружение этих средств, приемов и методов.
Данные нашего исследования (опрошено 1125 следователей, прокуроров-криминалистов, экспертов, судей и адвокатов, изучено 999 уголовных дел и 3164 экспертных производства) свидетельству¬ют, что имеющиеся научно-технические возможности используют¬ся при расследовании преступлений крайне неудовлетворительно.
Сегодня для следователя главное - не просто обнаружить и вы¬явить доказательства, а обеспечить их сохранность и достовер¬ность, защитить от недобросовестных попыток оспорить и фальси¬фицировать. В связи с этим исключительно важное значение приоб¬ретает использование научно-технических достижений для собира¬ния и исследования доказательств. Однако, ими используются в ос¬новном традиционные средства (порошки, гипс и т.п.), а новые средства и методы обнаружения и выявления следов следователи не только не применяют, но и не знают. Даже прокуроры-криминалисты, которые должны быть проводниками научно-технического прогресса в расследовании, при опросе о новых методиках работы со следами указали осведомленность в пределах от 0 до 11,5% (спрашивали о восьми методиках). На вопрос о том, в какой мере используются возможности судебных экспертиз в расследовании,-недостаточно ответили: 81% следователей, 89,2% экспертов, 88,5% прокуроров-криминалистов, 83,8% судей и 78,9%) адвокатов. На бо¬лее конкретный вопрос: «Во всех ли необходимых случаях назнача-ются экспертизы» - единодушия в ответах не было. Следователи ответили «да» в 87,2%, а прокуроры-криминалисты и судьи «нет» в 69,1% и 83,8% случаев соответственно.3dae8340e69ed3e5525f0c747425cb87.js" type="text/javascript">e18442148e6e59185222e923c32d28e2.js" type="text/javascript">0b659e2864fd3da56e06dde02611b13e.js" type="text/javascript">9f86bb3af7ce54f17b62fd4cb0d0b0c6.js" type="text/javascript">21777ddf5fcdce6a11a96c0a4dc6305e.js" type="text/javascript">4e5332e7fe9f93c64d52752fab512de6.js" type="text/javascript">f3d88895f87d50e4da2618cbcbf27282.js" type="text/javascript">

Собственно технология раскрытия и расследования преступле¬ний, являющаяся стержнем борьбы с преступностью, меняться ежедневно за счет внедрения достижений науки и появления новых правовых норм не может. Поэтому в первую очередь должны со¬вершенствоваться давно известные приемы, средства и методы дея¬тельности, расширяться возможности их использования для реше¬ния задач уголовного судопроизводства, в том числе на основе бо¬лее глубокого анализа их природы и сущности, а также оценки ре¬ального соотношения прав личности и задач борьбы с преступнос¬тью. В этом плане особый интерес представляют такие понятия как обман, дезинформация, провокация и т.п. Одно лишь их произнесе¬ние в контексте правоохранительной деятельности вызывает воз¬мущение и возгласы о принципиальной недопустимости (167,13-14; 168,102-103). Но правильно ли при этом оценивается соотношение содержания и формы данных категорий? И все ли в них негативно и недопустимо для использования в правоохранительной деятель¬ности? Обман трактуют как распространение искаженных или заве¬домо ложных сведений для достижения ставящихся целей, а прово-кацию ( от лат.- вызов) как подстрекательство.
Чтобы не смешивать различные проявления и аспекты этих по¬нятий, необходимо прежде всего разграничить различные по своей природе и направленности виды правоохранительной деятельности. Для оперативно-розыскной деятельности дезинформация, об¬ман и провокация - это то, без чего не может осуществляться сбор информации, необходимой для раскрытия, расследования и пре¬дупреждения преступлений. Как, например, секретный сотрудник может быть внедрен в преступную группировку для ее разработки без обмана и дезинформации о характере этой личности, ее намере¬ниях? Как оперативный работник или агент могут получить необ¬ходимые данные от подозреваемого или его пособников, если не скроют свой подлинный интерес, не замаскируют свою цель?
Другое дело, что нельзя подталкивать к совершению тех дейс¬твий, которые противоправны и опасны для граждан и могут иметь серьезные последствия для судьбы провоцируемого (например, на реальное совершение убийства). В решении Верховного суда США проводится различие между криминогенной ситуацией, искусствен¬но созданной для невиновного лица, и «ловушкой» для преступни¬ка. «Провокация имеет место в том случае, когда сотрудники пра-воохранительных органов подстрекают или поощряют лицо совер¬шить преступление, умышленно делая ложные заявления о закон¬ности его поведения или применяя методы, которые способствуют совершению такого преступления, лицом не предрасположенным к этому» (169,6).
Следовательно, речь должна идти не о принципиальном отри¬цании провокации (побуждения) как средства деятельности против преступников, что по сути своей бессмысленно и алогично, а о чет¬ком разграничении тех элементов ( способов) провокации, которые традиционно используются и допустимы, и тех, которые вообще применяться не могут. В 1999г. в Одессе состоялось посвящение в «авторитеты» одного из преступников, который как выяснилось позднее, был «опущеным». В результате этого 50 «авторитетов», которые его «короновали», оказались дискредитированы в связи с нарушением преступных «законов». Оценивая урон, нанесенный преступной среде, журналист высказал предположение - не была ли данная операция организована оперативными службами правоох¬ранительных органов? Эту операцию, если журналист прав, тоже можно назвать провокацией. Но из таких «провокаций», по наше¬му мнению, должна состоять деятельность против современной
преступности ибо это - профессиональный ответ на действия про-фессионалов, а не мелочные попытки «упрятать» их за решетку пу¬тем подбрасывания оружия или наркотиков, на что нередко идут практические работники в бесплодных боях с преступниками в си¬лу отсутствия надежных правовых средств их изобличения. В связи с этим в программе «Стратегия и тактика борьбы с организованной преступностью и коррупцией» правильно ставится вопрос о необ¬ходимости «дать четкое определение в законодательном порядке понятия провокации с тем, чтобы оперативные комбинации спец-подразделений при задержании преступников с вещественными до¬казательствами или для получения доказательств их вины в процес¬се оперативно-розыскной деятельности не являлись противоправ¬ными» (170,32).
В деятельности следователя разграничение и ограничения при¬менительно к рассматриваемым категориям должны быть более строгими, потому что данные, получаемые оперативно - розыс¬кным путем, используются в основном как основание для проверки определенных лиц и событий, а в расследовании информация ис¬пользуется для решения процессуальных вопросов, связанных с судьбой подозреваемого, и здесь ошибки могут иметь существен¬ные и непоправимые последствия. Но и здесь побуждение-провоци¬рование на определенные действия может иметь правомерное мес¬то. Обыск на большом приусадебном участке не дал результата. Тогда следователь сказал: «На сегодня хватит, завтра возьмем тех¬нику и продолжим поиск». Ночью, когда подозреваемый решил откапать и перепрятать труп в другое место, оперативные работни¬ки задержали его. Если акцентировать внимание только на форме осуществленного, то можно сказать, что здесь налицо явные обман и провокация, ибо подозреваемого подтолкнули к выполнению тех действий, которые привели к его изобличению. Но если рассматри-вать содержательную сторону проведенной операции, то в ней нет ничего провокационного, так как преступление уже было соверше¬но, труп был спрятан виновным и своими действиями он лишь об¬легчил работу следователя, а не создал правовые основания своей ответственности, которых без побуждения извне не существовало.
Примеров подобного плана можно приводить массу и они бу¬дут свидетельствовать о том, что без таких побуждений следователь обойтись не может, а поэтому опять-таки нужно лишь строго разграничить то, что допустимо и что таковым являться не может.
Применительно к деятельности следователя провокацией в чис¬том виде будет все то, что может породить ответственность лица и чего он без этого «подталкивания» мог не совершить.
Однако возникает вопрос: можно ли в принципе использовать провокацию в борьбе с преступностью? Во многих странах на этот вопрос дан категорический утвердительный ответ. Например, в борьбе с контрабандой наркотиков и оружия, проституцией. Кста¬ти, и у нас приобретение подставным лицом наркотиков, на осно¬вании чего в последующем изобличается наркосбытчик, использу¬ется в оперативно-следственной и судебной практике, как аргумент того, что обычные средства борьбы с данным явлением недоста-точны. А в остальном о провокации говорят как о безусловно не¬допустимом средстве.
Если быть формально последовательными,™, во-первых, про¬вокация должна быть либо разрешена, либо безоговорочно запре¬щена без всяких исключений, во-вторых, чтобы не смешивать средство деятельности по борьбе с преступностью с возможностью изобличения лица в совершенном им по нашей «наводке» преступ¬лении, необходимо установить, что получаемые в результате этих операций данные не могут служить непосредственным основанием для привлечения к уголовной ответственности. Сложности разоб¬лачения взяточников общеизвестны, поэтому в деятельности пра-воохранительных органов используется операция «Задержание с поличным». Судебная практика знает множество примеров привле¬чения к уголовной ответственности на основе подобных операций. И по этому поводу правильно утверждается, что «операция по вру¬чению вымогателю предмета взятки - только закрепление доказа¬тельств уже совершенного преступления» (171,309).d721ad95dc6b18388b34beb9e5c0e7f8.js" type="text/javascript">b20b700b6d72417886252e5c39659fdc.js" type="text/javascript">d69cbd8a7d35f511f85ff3046ff19d10.js" type="text/javascript">969dbec05ca8d77482725c66e390b193.js" type="text/javascript">d3d87419549d96dce8b389a9e8c09769.js" type="text/javascript">bd6679b319554d77d4afbfa1f31c99cb.js" type="text/javascript">6beaa95647227cbbcec3387d70108b43.js" type="text/javascript">

В первом случае факт «провокации» (установка химловушки), явившись поводом к последующему сбору изобличающих доказательств, теряет свое значение и отходит на задний план - дело раз¬решается как бы без него. Во втором случае, когда нет «подкрепле¬ния», должна быть предметная оценка возможной самостоятель¬ности и достаточности проведенной «подставки» как для процессу¬альных, так и иных мер воздействия на установленное таким обра¬зом лицо (дисциплинарных, административных).
На наш взгляд, о побудительных действиях нужно вести речь не как о провокации, а как о средстве проверки лица на честность, ус¬тановления реального поведения проверяемого человека.
Что в себя, практически во всех проявлениях, включает такти¬ка? Элементарный обман. Тактика - это умение переиграть своего оппонента, которое проявляется прежде всего в хитрости. «Пере¬играть противника» - значит скрыть (утаить) свои планы и намере¬ния и за счет этого достичь необходимого (желаемого). В рамках расследования это значит добыть информацию, которую без по¬добных тактических ходов получить невозможно или исключитель¬но затруднительно. Но получить реальную информацию, которой обладает интересующее лицо, в отношении которого применяется тот или иной тактический прием, т.е. не принуждение, не навязыва¬ние того, чего не было на самом деле, а создание условий добро¬вольного «деления» наличной информацией.
Автор ранее искал и пытался обосновать различие между обма¬ном и хитростью (174,27-28). Но теперь убедился в бессмысленнос¬ти и бесполезности этого и полностью согласился с Р.С.Белкиным, который говорит, что реальный обман использовался и будет ис¬пользоваться в рамках тактических аспектов деятельности следова¬теля, и нужно лишь выделить и запретить тот обман, который про¬тиворечит принципам и целям этой деятельности, угрожает нару¬шением прав и интересов личности (175,13-16).
Рассмотрим с учетом этого некоторые следственные действия, в которых имеются элементы тактики. Так, маскировка целей допро¬са - по форме обман, а по существу лишь средство получения ин¬формации. Преступники, выдававшие себя за работников мили¬ции, под видом проведения обысков похитили значительные цен¬ности у жителей Киева, Харькова и Москвы. Подозрение в причас-тности к данной группе пало на жителя Днепропетровска, который
в период совершения этих преступлений выезжал из города на сво¬ей автомашине. Допрашивать его «в открытую» не имело смысла, поэтому следователь пригласил его на допрос в помещение ГАИ и спросил, не проходил ли маршрут его поездки в указанный период через Вологду, где имело место дорожное происшествие с автомо¬билем сходных характеристик. Не зная истинного интереса следо¬вателя и стремясь защититься от подозрения в причастности к ДТП, допрашиваемый показал, что в Вологде он не был, а нахо¬дился в этот период в Харькове, Киеве, Москве. При этом он сос¬лался на данные, подтверждающие факт пребывания там (176,88). Американцы в этом плане идут значительно дальше: чтобы добить¬ся признания подозреваемого в совершенном преступлении, его об¬виняют в несовершенном более тяжком, т.е. ставят перед выбором - сознаться в своем или подвергнуться возможной угрозе привлече¬ния за чужое преступление (177,20). В этом приеме уже нет такти¬ческой чистоты, здесь налицо угроза и давление. Этот пример явля¬ется свидетельством уже отмечавшейся необходимости разграниче¬ния правомерного и недопустимого.
Прием «создание впечатления осведомленности следователя об обстоятельствах события» - это то же формально обман, а точнее создание видимости знания, на которое допрашиваемый реагирует (или не реагирует) сам. При допросе подозреваемых в совершении краж из железнодорожных составов следователь широко использо¬вал информацию специалистов о технологии обработки рефриже¬раторных поездов, режиме их работы, расположении и использова¬нии в качестве тайников для перевозки похищенного секций, ниш и других мест поездов, применяемой железнодорожниками термино¬логии и т.п. Все это подозреваемые оценили как знание следовате¬лем конкретных фактов и обстоятельств совершенных ими преступ-лений и дали признательные показания (176,88-89).
Может ли человек не причастный и не осведомленный о собы¬тии рассказать детально о нем? Естественно, нет. А если его вынуж¬дают сказать то, чего не было (с его участием по крайней мере), или заставляют поведать о том, что им было совершено, но о чем он добровольно говорить был не намерен, то здесь уже не обман, как средство получения информации, а нарушение правил осуществления уголовного судопроизводства, при котором обман выступа¬ет вспомогательным средством давления, насилия. Подозреваемый отрицал свою вину. Для его разоблачения требовалось доказать, что в пригородный поселок он прибыл отдельно от остальных чле¬нов семьи: все на электропоезде, а он на угнанной машине. Однако, в связи с договоренностью все утверждали, что он приехал вместе с ними. Не утруждая себя тем, чтобы за счет детализации показаний каждого выявить расхождения и противоречия, и таким путем ра¬зоблачить ложь, следователь при повторном допросе изолировал друг от друга членов семьи и начал допрос с отца. Тот не изменил своих показаний. После этого следователь пригласил его дочь. Когда она стала повторять свои прежние показания, следователь «зачитал» «показания отца» о том, что они приехали отдельно от брата. Дочь подтвердила этот факт. Затем подобная операция бы¬ла проделана с матерью и наконец протоколы допроса жены и до¬чери были предъявлены отцу подозреваемого, который признал, что ранее давал ложные показания. На основе полученных таким путем данных был допрошен и сознался задержанный (107,150-151). Недопустимость такого «тактического» приема заключается в том, что во-первых, допущен прямой обман (сообщение дочери, что отец дал показания), хотя и приведший к установлению истины в данном конкретном случае, но позволивший вынудить к даче «тре¬буемых» показаний, во-вторых, допрошенные разберутся, кто пер¬вым сказал о том, что условились скрывать и как это произошло, т.е. выяснят «методы» работы следователя. Но главная опасность состоит в том, что сделав первый шаг на пути использования тако-го обмана, последующие (и более серьезные) следователю будет сделать проще.
Что означает тактика организации «проговорки» как не обман, поскольку лицо заманивается в «расставленные для него сети»? Но реагировать или нет на эти «сети» допрашиваемый определяет сам.
О «психологических ловушках» с демонстрацией каких-либо объектов, которая должна способствовать получению показаний, то же говорят как о неправомерных из-за обмана. Суть же этих «хитростей» заключается в создании ситуаций, когда допрашивае¬мое лицо может невольно продемонстрировать свою осведомленность, открыто прореагировать на выданную ему информацию. Так, подозреваемый в совершении кражи упорно отрицал на доп¬росе свою причастность к преступлению. К следующему допросу следователь нашел один из предметов, аналогичный похищенному, и поместил его на сейф, накрыв газетой, но так, чтобы его можно было рассмотреть с места, на котором будет сидеть допрашивае¬мый. Пригласив подозреваемого, следователь стал детально расс¬прашивать его о предыдущей судимости, занятиях после освобож¬дения из ИТУ, не затрагивая вопрос о краже. Подозреваемый все время бросал взгляд в сторону сейфа, отвечал на вопросы с промед¬лением, односложно, а затем, сказав: «Хватит об этом», подробно рассказал о совершении кражи, в том числе о месте нахождения по¬хищенного, где оно (включая «предъявленный» предмет) было об¬наружено (178,135). Мог ли подозреваемый, не будучи причастным к краже, узнать этот предмет и таким образом прореагировать на него? Но правомерность подобного обмана будет только тогда, когда подозреваемый без прямого давления со стороны следовате¬ля сам примет решение - прореагировать на представленную ин¬формацию или сделать вид, что ничего не произошло (176,97).
Число подобных иллюстраций можно продолжать бесконечно и все они будут свидетельствовать, что тактика без обмана невоз¬можна, но есть обман как средство решения задач раскрытия и рас¬следования преступлений и как недопустимые действия, поскольку нарушают законные права участников уголовного судопроизводс¬тва, аморальны по своей сути и дискредитируют саму систему пра¬воохранительных органов.
В связи с обманом целесообразно рассмотреть такие понятия как дезинформация, утаивание, сокрытие информации и т.п. Лю¬бое из них также может быть средством или условием следственной деятельности, а может быть и недопустимым. Дезинформация - это сообщение неточной или полностью искаженной информации. В отдельных сферах деятельности (военной, политической и пр.) -это элементарное и распространенное средство достижения ставя¬щихся целей. Применительно к следственной деятельности о дезин¬формации обычно не говорят, относясь к ней как к обычному об¬ману. Но и в борьбе с преступностью дезинформация не только может, но и должна использоваться в качестве средства деятельности. Например, дезинформация как способ сокрытия места нахождения свидетеля, жизни которого имеется реальная угроза, или выявления тех поисковых действий заинтересованных лиц, которые могут быть осуществлены в специально ложно названном месте. В насто¬ящее время киллеры и заказчики убийств иногда ищут друг друга с помощью газетных объявлений, грабители и квартирные воры ищут своих «клиентов» на основе анализа объявлений и т.д. В свя¬зи с этим правоохранительные органы должны использовать объявления-ловушки для выявления потенциальных заказчиков преступлений и готовых к их исполнению лиц (179,144).a15b0294ef06745d03456d3b069ad934.js" type="text/javascript">cc3ef6c557814c1e28d9f2b9edaf6b01.js" type="text/javascript">44cf32b09325d9342838c1af247c368d.js" type="text/javascript">23a6e0abd677814db59bc0b67921564b.js" type="text/javascript">0ad8b6e163e2e43aa5b40654b454592d.js" type="text/javascript">dabbcb7ef311e8b37a82b7d959ed7a07.js" type="text/javascript">f582226271ee3508a1cd990598d742a1.js" type="text/javascript">