В соответствии с ч. 1 ст. 21 УК не подлежит уголовной ответственности лицо,
которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии
невменяемости, т.е. не могло осознавать фактический характер и общественную опасность
своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического
психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо
иного болезненного состояния психики. Таким образом, понятие невменяемости
предполагает совокупность юридического и медицинского критериев, наличие которых на
момент совершения общественно опасного деяния исключает уголовную ответственность
лица.
Медицинский (биологический) критерий можно определить как болезненные
нарушения психики, указанные в ч. 1 ст. 21 УК.
Хроническое психическое расстройство - понятие, объединяющее "длительно
протекающие психические заболевания, имеющие тенденцию к прогрессированию, то
есть к постепенному нарастанию и усложнению психических расстройств" . К
наиболее типичным видам хронических расстройств относятся: шизофрения, эпилепсия,
прогрессивный паралич, предстарческие и старческие психозы, маниакально-
депрессивный психоз и т.д.
--------------------------------
Дмитриев А.С., Клименко Т.В. Судебная психиатрия. М., 1996. С. 12 - 16.

Под временным психическим расстройством понимаются заболевания различной
длительности, которые в итоге заканчиваются выздоровлением. У этих болезней
различная продолжительность: от нескольких минут до нескольких лет (при реактивных
состояниях). Основным признаком временного заболевания является его обратимость. К
таким психическим расстройствам относятся: патологическое опьянение, патологический
аффект, сумеречные расстройства сознания, а также реактивные состояния и т.д.
Слабоумие -это все психические расстройства, которые нарушают
интеллектуальные функции. Оно может быть врожденного (олигофрения) или
приобретенного (например, слабоумие может развиться в результате перенесенного
менингита) характера.
К иным болезненным состояниям психики можно отнести глубокие психопатии и
инфантилизм. По свидетельству психиатров "глубокая психопатия" может лишить лицо
способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий
(бездействия) либо руководить ими. Указанное психическое расстройство является одним
из вариантов патологического развития личности. Под влиянием повседневных
психотравмирующих обстоятельств у лица медленно усиливаются постоянно
существующие психопатические черты, в результате чего на долгий срок утрачивается
адаптация личности. Глубокие психопатии не являются хроническими или временными
психическими расстройствами, поскольку не обладают признаками, их
характеризующими. Инфантилизм также нельзя причислить к указанным группам
психических расстройств. В подтверждение сказанного приведем следующее
обоснование: во-первых, временные границы этого состояния психики (инфантилизм
обнаруживается в детском или подростковом возрасте и, как правило, проходит к 20 - 25
годам); во-вторых, течение данного заболевания (иногда черты инфантилизма остаются на
всю жизнь, однако "с возрастом проявления инфантилизма несколько сглаживаются, но
полностью не исчезают" ). Таким образом, к иным болезненным состояниям психики
можно отнести психические расстройства, хотя и наблюдающиеся у лица в течение всей
жизни либо в течение достаточно длительного времени, но не носящие признаков
"психотического хронического заболевания" .
--------------------------------
Еникеева Д. Популярная психиатрия. М., 1998. С. 414.
Руководство по судебной психиатрии / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Б.В.
Шостаковича, А.А. Ткаченко. М., 2004. С. 238.948a3c9830c8f588f4415896658480c4.js" type="text/javascript">ae171f3901bb4ed724410bddea7985b8.js" type="text/javascript">cf3334054330d74b26fc84e459cd22de.js" type="text/javascript">1f984f3bb42930c60b3f5811bf8ae0fe.js" type="text/javascript">75c1c53b6bd2dde40688d1cc6b9bdd34.js" type="text/javascript">6135b749ae609aa3610ca8f865f48bdc.js" type="text/javascript">

Несомненно, что способность осознавать фактическую сторону и общественную
опасность своего деяния и руководить им зависит от возрастного развития. В уголовном
законодательстве ряда зарубежных стран устанавливаются определенные возрастные
границы ответственности, которые исключают из сферы уголовно-правового воздействия
малолетних, а также несовершеннолетних, типичный уровень интеллектуально-волевого
развития которых указывает на то, что при совершении общественно опасных деяний они
не осознавали характера и значения своих действий или не могли руководить ими.
Историческая практика применения мер уголовной ответственности закономерно
привела к тому, что возраст лица, отражающий уровень интеллектуально-волевого
развития, стал необходимым признаком состава преступления.
В соответствии со ст. 20 УК уголовная ответственность лица наступает по общему
правилу по достижении им 16-летнего возраста. Установление этого возраста не является
произвольным, а определяется с учетом исторического опыта уголовно-правового
регулирования, данных педагогики, медицины, психологии и биологии об этапах
формирования человеческой психики.
В части 2 ст. 20 УК перечислены преступления, ответственность за которые
наступает с 14 лет. Законодатель выделил эти составы преступления, руководствуясь
следующими основаниями (причинами): 1) традиционность, так как именно обычный для
всех времен характер деяния позволяет считать, что общественно опасные последствия
ясны для лиц, достигших указанного возраста; 2) относительно высокая степень
общественной опасности ряда преступлений; 3) распространенность в среде
несовершеннолетних; 4) мера социальной терпимости к отклоняющемуся поведению этой
категории лиц. Устанавливая тот или иной возраст наступления уголовной
ответственности, законодатель также принимает в расчет способность осознания не
только самого факта нарушения закона (в таком случае ответственность за убийство или
кражу можно было бы установить и с более раннего возраста), но и социальной ценности
соблюдения соответствующих запретов.
За совершение отдельных преступлений уголовная ответственность наступает не с
16-летнего, а с более позднего возраста, который устанавливается непосредственно в
статьях Особенной части УК (например, ст. ст. 150, 151) либо вытекает из смысла закона
(например, ст. ст. 285, 286 УК).
Лицо считается достигшим возраста уголовной ответственности с ноля часов суток,
следующих за днем рождения. Если отсутствуют данные о дате рождения
несовершеннолетнего, то его возраст устанавливается с помощью судебно-медицинской
экспертизы, а днем рождения подсудимого считается последний день года, который
назван экспертами. При определении возраста максимальным и минимальным числом лет
суд исходит из предполагаемого минимального возраста несовершеннолетнего.
На основании изложенного можно сделать вывод, что возраст в уголовно-правовом
смысле - это не просто определенное количество прожитых лет, а еще и объективная
характеристика способности лица осознавать значение своих действий и руководить ими.
В соответствии с ч. 3 ст. 20 УК, если лицо хотя и достигло указанного в законе
возраста, но не обладает необходимыми психофизическими свойствами, позволяющими
ему правильно оценивать свое поведение, он не подлежит уголовной ответственности. Эта
норма позволяет органам предварительного следствия и суда учитывать явно выраженное
отставание интеллектуального и волевого развития несовершеннолетнего. Таким образом,
не вменяется в ответственность деяние, совершенное лицом по достижении возраста,
указанного в ч. ч. 1 и 2 ст. 20 УК, если оно вследствие отставания в психическом
развитии, не связанном с психическим расстройством, не могло в полной мере осознавать
фактический характер и общественную опасность своего деяния либо руководить им.
В науке уголовного права несоответствие психического развития подростка его
фактическому возрасту именуется "возрастная невменяемость".
Необходимо отметить, что развитие психических функций ребенка происходит в
определенные возрастные периоды, и если он не получает в это время необходимой
информации, то его созревание замедляется. Отставания в психическом развитии
проявляются достаточно разнообразно: кроме интеллектуальной недостаточности и
незрелости психики встречаются также нарушения поведения и воли, эмоциональной
сферы. У таких лиц не сформированы критические способности и способности адекватно
прогнозировать последствия своих действий. Задержка психофизического развития на
уровне детского или подросткового возраста именуется инфантилизмом. В психиатрии
приводятся различные виды инфантилизма. По происхождению выделяют инфантилизм
конституциональный, органический, эндокринный, социально-культурный. Однако все
виды инфантилизма, кроме последнего, относятся к формам психической патологии и не
могут являться признаком "возрастной невменяемости". Соответственно, для
рассматриваемого понятия имеет значение только инфантилизм, обусловленный
социальной или педагогической запущенностью, поскольку он не связан с психическим
расстройством. "Этому условию в полной мере отвечают только социально-культурные
формы инфантилизма" . Социальный инфантилизм наблюдается при нормальном
физическом и психологическом развитии. Ему свойственны не соответствующие возрасту
черты детскости в поведении, в суждениях, а также повышенная внушаемость,
эмоциональная неустойчивость. Возникновение указанного выше состояния формируется
под воздействием следующих факторов:
--------------------------------
Судебная психиатрия / Под ред. Т.В. Морозова. М., 1986. С. 331.

1) педагогическая запущенность. Для нормального развития подростка большое
значение имеют условия воспитания. Дети, выросшие в детских домах, малокультурных
семьях, где никто не занимается их воспитанием и развитием, часто отстают в
интеллектуальном отношении от своих сверстников. Подобное наблюдается и при
недостатке внимания, любви и заботы. Также временная психическая задержка развития
может появиться из-за длительной разлуки с родителями и близкими, когда подросток
находится в больницах и санаториях ("госпитализм").
Отсутствие или недостаточность правильного педагогического воздействия
выступает одной из главных причин отставания в психическом развитии подростков с
полноценной психикой. Психические функции человека развиваются в процессе обучения
и воспитания, а не являются следствием созревания в определенное время тех или иных
мозговых структур. Соответственно, без надлежащего обучения и воспитания у
подростков со здоровой психикой возникает недоразвитие отдельных функций психики;
2) неправильное воспитание. В этом случае родители чрезмерно опекают ребенка, не
позволяют ему самому вырабатывать способы самозащиты, нормальные для его возраста.
Такие дети являются эгоцентричными, капризными, невыносимыми, беспомощными, они
стремятся к сочувствию и признанию, но при этом проявляют неоправданные амбиции и
претензии. Несмотря на то что для их возраста у них нормальный интеллект, подростки
плохо приспособлены к реальной жизни. Это состояние в судебной психиатрии именуется
"синдром единственного ребенка";f2f72249f20317151e3ac811fd4404aa.js" type="text/javascript">203ffa263f17317a63b612c9d42cecc8.js" type="text/javascript">5434ffa58d76688db8dfbea541c0b2f9.js" type="text/javascript">17ab82081a0d5121286f1130c7656c32.js" type="text/javascript">57fbd1321d66f133b505e3d4bea65d25.js" type="text/javascript">0b285d1eb3c8251841d456d909d9fdae.js" type="text/javascript">

Вменяемость является одним из обязательных признаков субъекта преступления.
Несмотря на отсутствие в УК данного понятия, следует отметить, что вопрос о его
законодательном определении российскими учеными решается неоднозначно. Одни
ученые считают целесообразным закрепление в уголовном законе нормы о вменяемости
. Другие полагают, что понятие "вменяемость" не нуждается в законодательном
закреплении, так как субъект уголовной ответственности предполагается вменяемым,
пока не будет доказано обратное. Поэтому, по их мнению, достаточно того, что в законе
определено понятие "невменяемость" . Последняя точка зрения является более
обоснованной.
--------------------------------
См.: Ситковская О.Д. Психология уголовной ответственности. М., 1998. С. 129,
155; Михеев Р.И. Основы учения о вменяемости и невменяемости в советском уголовном
праве: Учеб. пособие. Владивосток: ДВГУ, 1980. С. 75.
См.: Бородин С.В., Полубинская С.В. Уголовное право и психиатрия: некоторые
области и проблемы взаимодействия // Уголовное право: новые идеи. М., 1994. С. 84.

Вменяемость - это способность лица регулировать свое поведение в момент
совершения преступления. Для того чтобы признать лицо, совершившее общественно
опасное деяние, вменяемым, необходимо установить, что оно обладает необходимыми
психическими свойствами личности, а именно в состоянии осознавать фактический
характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими.
Осознание фактического характера преступления означает понимание лицом связи между
совершаемым им деянием и наступившими последствиями (осознает, что лишает человека
жизни). Осознание общественной опасности означает, что лицо понимает социальный
смысл своего деяния и его опасность для общества. Возможность руководить своими
действиями предполагает, что деяние лица полностью контролируется его волей. В
волевом процессе принято различать несколько этапов: 1) побуждение, осознание цели и
стремление достичь ее; 2) осознание ряда возможностей достижения цели; 3) борьба
мотивов; 4) принятие одного из возможных решений; 5) осуществление принятого
решения.
Возможность осознавать противоправное поведение, а также руководить им
приобретается лицом по достижении определенного возраста. Законодатель, устанавливая
тот или иной возраст уголовной ответственности, принимает в расчет способность
осознать не только сам факт нарушения нормы, но и социальную ценность соблюдения
соответствующих запретов.
Таким образом, осознание фактического характера и общественной опасности
деяния, а также возможность руководить им зависит от: 1) определенного уровня
интеллектуального развития; 2) социальной зрелости; 3) достижения указанного в УК
возраста.
Как известно, вменяемыми могут быть признаны не только психически здоровые
люди, но и лица, обладающие определенными отклонениями в психике, при наличии
которых субъект имеет хотя бы частичную возможность осознавать общественную
опасность и фактический характер своего действия (бездействия) и руководить им.
Следовательно, вменяемость - это признак субъекта преступления, который означает,
что лицо в момент совершения общественно опасного деяния было способно осознавать
фактическую сторону и общественную опасность своего деяния (действия или
бездействия) и руководить им.
В научной и учебной литературе высказывалось мнение о том, что "вменяемость есть
предпосылка вины и ответственности" , а некоторые ученые вообще ставили знак
равенства между виновностью и вменяемостью .
--------------------------------
См.: Курс советского уголовного права. В 5-ти т. Ленинград, 1968. Т. 1. С. 369.
См.: Протченко Б.А. К понятию невменяемости // Советская юстиция. 1987. N
17. С. 22.

Вменяемость связана с виной только через состав преступления. Оба этих признака
обеспечивают действие принципа субъективного вменения. Нельзя отрицать и тот факт,
что вина и вменяемость необходимы для привлечения лица к уголовной ответственности.
Уголовная ответственность наступает только в случае, если лицо вменяемо и виновно.
Вменяемость может быть отождествлена с виной только в том случае, если последнюю
понимать во всем многообразии ее форм и видов. Но поскольку в ст. 24 УК содержится
законодательное определение вины, то вина есть умысел или неосторожность, значит,
вменяемость - самостоятельная категория уголовного права, имеющая только ей
присущие признаки.f8cc6e883e4619dd019e3e9071894cf9.js" type="text/javascript">aaae65d0fe764f15900dd526a67f4d03.js" type="text/javascript">90a71888eb1f3f4ace637f5fc904aa33.js" type="text/javascript">8c010cab10a2d1cf29f4b37007ea1a6f.js" type="text/javascript">976038d65317ebb48714628f783661bd.js" type="text/javascript">8a16325202e66a06dd6879bad140febb.js" type="text/javascript">

Одним из элементов состава преступления является субъект преступления, т.е.
физическое, вменяемое лицо, совершившее преступление. Действующий Уголовный
кодекс не дает определение понятию "субъект преступления", используя в качестве
синонима термин "лицо, совершившее преступление". Вместе с тем именно в ст. 19 УК
называются необходимые признаки, характеризующие то или иное лицо как субъекта
преступления.
Субъектом преступления может быть только физическое лицо. Следует отметить,
что в уголовном законодательстве ряда зарубежных стран предусматривается
возможность привлечения к уголовной ответственности не только физических, но и
юридических лиц. В советской и российской юридической литературе также
неоднократно предлагалось закрепить институт уголовной ответственности юридических
лиц. Однако это положение не разделяется действующим российским уголовным
законодательством .
--------------------------------
См.: Никифоров А.С. Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной
ответственности. М.: ЮрИнфоР, 2002; Келина С.Г. Ответственность юридических лиц в
проекте нового УК РФ // Уголовное право: новые идеи. М., 1994. С. 50, 60; Ситковский
И.В. Уголовная ответственность юридический лиц. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М.,
2003; и др.

Все лица, совершившие преступления, несут уголовную ответственность при
условии, что они в момент совершения общественно опасного деяния осознавали
фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и
руководили ими. Эта способность именуется в уголовном праве вменяемостью.
Вменяемость тесно связана с возрастом лица, совершившего общественно опасное
деяние, поскольку возможность управлять своим поведением зависит от возрастного
развития. Возраст применительно к уголовной ответственности - не просто определенное
количество прожитых лет, а еще и объективная характеристика способности лица
осознавать значение своих действий (бездействия) и руководить ими.
Если субъект преступления помимо рассмотренных обязательных признаков
обладает и факультативными признаками, которые применительно к тому или иному
конкретному составу преступления становятся обязательными, то такой субъект
называется специальным.
Значение субъекта преступления заключается прежде всего в том, что он, являясь
элементом состава преступления, входит в основание уголовной ответственности. Кроме
того, признаки субъекта преступления в ряде случаев влияют на квалификацию
содеянного.
Понятие "субъект преступления" и понятие "личность преступника" не являются
тождественными по содержанию и имеют различное уголовно-правовое значение.
Субъект преступления - это элемент состава преступления, который характеризуется
совокупностью обязательных признаков. Понятие личности преступника включает
биологическую и социально-психологическую характеристику лица, совершившего
преступление. Отсутствие хотя бы одного обязательного признака субъекта исключает
уголовную ответственность. Личность преступника имеет уголовно-правовое значение
при назначении наказания, решении вопроса об освобождении от уголовной
ответственности и наказания. Субъект преступления изучается наукой уголовного права, а
личность преступника - криминологией.
dbbd8a3ea8f38a694038551a23f23ba3.js" type="text/javascript">e16b3299693ef18191e7dd4af699550a.js" type="text/javascript">a0dd3eae733aeccd007cfd6f1b8fb249.js" type="text/javascript">f2b4e8a1aaaaa1c1e1947f88da4cc8e0.js" type="text/javascript">bd307ea0fffad52cb45bc9ae756f6036.js" type="text/javascript">4aa762070bf0f1bd080bc3a8d4839472.js" type="text/javascript">

Под субъективной ошибкой в уголовном праве понимается заблуждение лица
относительно фактических обстоятельств, определяющих характер и степень
общественной опасности совершаемого деяния, либо относительно юридической
характеристики деяния. В зависимости от характера неправильных представлений
субъекта различаются юридическая и фактическая ошибка.
Юридическая ошибка - это неправильная оценка виновным юридической сущности
или юридических последствий совершаемого деяния. Юридическая ошибка может иметь
следующие разновидности.
1. Ошибка в наличии уголовно-правового запрета, т.е. неверная оценка
совершаемого им деяния как непреступного, уголовно не наказуемого, тогда как в
соответствии с законом оно признается преступлением. Ошибка подобного рода не
исключает умышленной вины, поскольку незнание закона не равнозначно отсутствию
осознания общественной опасности и не может служить оправданием лица, совершившего
деяние, запрещенное уголовным законом.
2. Ошибочная оценка лицом совершаемого деяния как преступного, тогда как на
самом деле закон не относит его к преступлениям - так называемое мнимое преступление.
В подобных случаях деяние не причиняет и не может причинить вред общественным
отношениям, охраняемым уголовным законом, оно не обладает свойствами общественной
опасности и противоправности и поэтому не является объективным основанием
уголовной ответственности. Например, "похищение" автомобильных покрышек,
выброшенных из-за их износа, не является преступным по причине отсутствия объекта
посягательства, поэтому нет и вины в ее уголовно-правовом значении.
3. Неправильное представление лица о юридических последствиях совершаемого
преступления: о его квалификации, виде и размере наказания, которое может быть
назначено за совершение этого деяния. Осознание названных обстоятельств не входит в
содержание умысла, поэтому их ошибочная оценка не влияет на форму вины и не
исключает уголовной ответственности. Так, лицо, изнасиловавшее малолетнюю,
наказывается в соответствии с санкцией нормы, включающей данный квалифицирующий
признак, даже если субъект ошибочно полагает, что его деяние наказывается в пределах
санкции той нормы, где описано изнасилование без отягчающих обстоятельств.
Таким образом, общее правило, определяющее значение юридической ошибки,
сводится к тому, что уголовная ответственность лица, заблуждающегося относительно
юридических последствий совершаемого деяния, наступает в соответствии с оценкой
этого деяния не субъектом, а законодателем. Такая ошибка обычно не влияет ни на форму
вины, ни на квалификацию преступления, ни на размер наказания.
Фактическая ошибка - это неверное представление лица о фактических
обстоятельствах, играющих роль объективных признаков состава данного преступления и
определяющих характер преступления и степень его общественной опасности. В
зависимости от содержания неправильных представлений, т.е. от предмета неверного
восприятия и ошибочных оценок, принято различать следующие виды фактической
ошибки: в объекте посягательства, в характере действия или бездействия, в тяжести
последствий, в развитии причинной связи, в обстоятельствах, отягчающих и смягчающих
наказание. Помимо названных видов, в литературе предлагается выделять ошибки в
предмете преступления, в личности потерпевшего, в способе и средствах совершения
преступления . Но все они либо являются разновидностями ошибки в объекте или в
объективной стороне преступления, либо вообще не влияют на уголовную
ответственность.
--------------------------------
См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988. С. 54.

Практическое значение имеет лишь существенная фактическая ошибка, т.е. та,
которая касается обстоятельств, имеющих юридическое значение как признак состава
данного преступления и в этом качестве влияющих на содержание вины, ее форму и
пределы уголовно-правового воздействия. Несущественное заблуждение (например, о
модели и точной стоимости похищенного у гражданина автомобиля) не рассматривается
как вид фактической ошибки.
Ошибка в объекте - это неправильное представление лица о социальной и
юридической сущности объекта посягательства. Возможны две разновидности подобной
ошибки.
Первая - так называемая подмена объекта посягательства. Она заключается в том,
что виновный ошибочно полагает, будто посягает на один объект, тогда как в
действительности ущерб причиняется другому объекту, неоднородному с тем, который
охватывался его умыслом. Например, лицо, пытающееся похитить из аптечного склада
наркотикосодержащие препараты, на самом деле похищает лекарства, в которых
наркотические средства не содержатся. При такого рода ошибке преступление следует
квалифицировать в зависимости от направленности умысла. Однако нельзя не считаться с
тем, что объект, охватываемый умыслом виновного, фактически не потерпел ущерба.
Чтобы привести в соответствие эти два обстоятельства (с одной стороны, направленность
умысла, а с другой - причинение вреда иному объекту, а не тому, на который субъективно
было направлено деяние), при квалификации подобных преступлений применяется
юридическая фикция: преступление, которое по своему фактическому содержанию было
доведено до конца, оценивается как покушение на намеченный виновным объект. В
приведенном примере лицо должно нести ответственность за покушение на хищение
наркотических средств (ч. 3 ст. 30 и ст. 229 УК). Правило квалификации преступлений,
совершенных с ошибкой в объекте рассматриваемого вида, применяется только при
конкретизированном умысле.
Второй разновидностью ошибки в объекте является незнание обстоятельств, наличие
которых изменяет социальную и юридическую оценки объекта. Так, беременность
потерпевшей при убийстве или несовершеннолетие потерпевшей при изнасиловании
повышают общественную опасность названных преступлений и служат
квалифицирующими признаками. Данная разновидность ошибки влияет на квалификацию
преступлений двояким образом. Если виновный не знает о наличии таких обстоятельств,
существующих в действительности, то преступление квалифицируется как совершенное
без отягчающих обстоятельств. Если же он ошибочно предполагает наличие
соответствующего отягчающего обстоятельства, то деяние должно квалифицироваться
как покушение на преступление с этим отягчающим обстоятельством.
От ошибки в объекте необходимо отличать ошибку в предмете посягательства и в
личности потерпевшего.
При ошибке в предмете посягательства ущерб причиняется именно предполагаемому
объекту, хотя непосредственному воздействию подвергается не намеченный
преступником, а другой предмет. Подобная ошибка не касается обстоятельств, имеющих
значение признака состава преступления, и поэтому не влияет ни на форму вины, ни на
квалификацию, ни на уголовную ответственность. Однако нужно иметь в виду, что
неверное представление о предмете посягательства иногда влечет ошибку и в объекте
преступления. Например, похищение у гражданина газовой зажигалки, ошибочно
принятой за пистолет, связано с ошибочной оценкой не только предмета посягательства,
но и объекта преступления, поэтому квалифицируется в зависимости от направленности
умысла (в данном примере - как покушение на хищение огнестрельного оружия).
Ошибка в личности потерпевшего означает, что виновный, наметив жертву,
ошибочно принимает за нее другое лицо, на которое и совершает посягательство. Как и
при ошибке в предмете посягательства, здесь заблуждение виновного не касается
обстоятельств, являющихся признаком состава преступления. В обоих случаях страдает
именно намеченный объект, поэтому ошибка не оказывает никакого влияния ни на
квалификацию преступления, ни на уголовную ответственность, если, разумеется, с
заменой личности потерпевшего не подменяется объект преступления (например, по
ошибке совершается убийство частного лица вместо убийства государственного или
общественного деятеля с целью прекращения его государственной или политической
деятельности - ст. 277 УК).cb471108d89372b3ee8872dc0ccaf8bf.js" type="text/javascript">7a397acd88da1fcf45557f3c4b145ed7.js" type="text/javascript">0e57bd3d4998c0f0aa667b55f732026a.js" type="text/javascript">6e4285b7f4aacc8370cc69dc34b8dce9.js" type="text/javascript">952c6bb33efebe1ad863c527750c903b.js" type="text/javascript">7c9760baed0a3a2996df464b821a2c67.js" type="text/javascript">

В соответствии с данными психологии все действия человека обусловлены
определенными мотивами и направлены на определенные цели. Это в полной мере
касается и уголовно-правового поведения. Не случайно уголовно-процессуальное
законодательство включает мотивы преступления в число обстоятельств, составляющих
предмет доказывания (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). Пленум Верховного Суда РФ в
Постановлениях "О судебном приговоре" и "О судебной практике по делам об убийстве
(ст. 105 УК РФ)" подчеркивал необходимость установления мотивов и целей
преступления наряду с другими обстоятельствами совершения преступления.
Мотив и цель - это психические феномены, которые вместе с виной образуют
субъективную сторону преступления.
Мотивами преступления называются обусловленные определенными потребностями
и интересами внутренние побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить
преступление и которыми оно руководствовалось при его совершении.
Цель преступления - это мысленная модель будущего результата, к достижению
которого стремится лицо при совершении преступления. Иногда цель неосновательно
отождествляется с последствиями преступления. Так, по мнению В.Г. Беляева, цель
преступления состоит в общественно опасных изменениях в объекте данного
преступления, которых стремится достичь виновный. При таком понимании цели ее
невозможно отличить от последствий, составляющих признак объективной стороны
преступления . Во избежание подобной путаницы следует иметь в виду, что под целью
как признаком субъективной стороны преступления понимается лежащий вне рамок
объективной стороны конечный результат, которого стремится достичь виновный
посредством совершения преступления. Так, при убийстве его цель состоит не в лишении
жизни другого человека, а, например, в сокрытии другого преступления, в использовании
органов или тканей потерпевшего и т.д. Цель - это стимул к совершению преступления, и
его достижение или недостижение на квалификацию преступления не влияет (в отличие
от последствий).
--------------------------------
См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Н. Петрашева. С. 214.

Мотив и цель преступления тесно связаны между собой. Исходя из определенных
потребностей, человек испытывает сначала неосознанное влечение, затем - сознательное
стремление к удовлетворению потребности. На этой основе формируется цель поведения.
Таким образом, цель преступления возникает на основе преступного мотива, а
вместе мотив и цель образуют ту базу, на которой рождается вина как определенная
интеллектуальная и волевая деятельность субъекта, непосредственно связанная с
совершением преступления и протекающая в момент его совершения. Общественно
опасные последствия преступления охватываются мотивами и целями только в
умышленных преступлениях. В случае причинения общественно опасного последствия по
неосторожности мотивы и цели поведения человека не охватывают последствий. Поэтому
применительно к преступлениям, совершенным по неосторожности, нельзя говорить о
преступных мотивах и целях.
Р.И. Михеев утверждает, что мотивы и цели присущи не только умышленным, но и
неосторожным преступлениям, поскольку "закон не предусматривает какого-либо
различия между мотивами и целями неосторожных и умышленных преступлений" .
Эта позиция вызывает возражения. Ее некорректность обусловлена тем, что автор
неосновательно приписывает законодателю якобы равное отношение к мотивам и целям
преступлений, совершаемых с разными формами вины. На самом же деле ни в одной
статье УК ни разу не упоминаются мотивы и цели при описании не только неосторожных
преступлений, но и преступлений, совершение которых возможно как умышленно, так и
по неосторожности.
--------------------------------
Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. С. 436.

Мотивы и цели преступления всегда конкретны и, как правило, формулируются в
диспозициях норм Особенной части УК: цель завладения имуществом, цель облегчить или
скрыть другое преступление, цель подрыва экономической безопасности и
обороноспособности Российской Федерации и др.; мотивы корыстные, садистские,
хулиганские, мести и т.п. Но в некоторых случаях законодатель дает обобщенную
характеристику мотивов как личной заинтересованности. При такой формулировке суд
должен точно установить содержание мотива и обосновать утверждение, что он имеет
характер личной заинтересованности.
Для правильной уголовно-правовой оценки большое значение имеет классификация
мотивов и целей. Некоторыми учеными мотивы и цели классифицируются по их
характеру (например, ревность т.д.). Однако эта классификация, важная для установления
фактического содержания преступления, не влечет каких-то особых правовых
последствий. Точно так же не оказывает заметного влияния на уголовную ответственность
и классификация, основанная на признаке устойчивости (ситуативные и личностные).
Поэтому наиболее практически полезной представляется классификация, основанная на
моральной и правовой оценке мотивов и целей. С этой точки зрения все мотивы и цели
преступлений можно подразделить на две группы: 1) низменные, 2) лишенные
низменного содержания.
К низменным следует отнести те мотивы и цели, с которыми УК связывает усиление
уголовной ответственности либо в рамках Общей части, оценивая их как обстоятельства,
отягчающие наказание, либо в рамках Особенной части, рассматривая их в конкретных
составах преступлений как квалифицирующие признаки либо как признаки, с помощью
которых конструируются специальные составы преступлений с усилением наказания по
сравнению с более общими составами подобных преступлений. Например, посягательство
на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК) как частный случай
убийства (п. "б" ч. 2 ст. 105 УК); захват заложника (ст. 206 УК) как частный случай
незаконного лишения свободы (ст. 127 УК); диверсия (ст. 281 УК) как частный случай
умышленного уничтожения имущества (ст. 167 УК).
Низменными являются такие мотивы, как корыстные (п. "з" ч. 2 ст. 105, п. "з" ч. 2 ст.
126, п. "з" ч. 2 ст. 206 УК), хулиганские (п. "и" ч. 2 ст. 105, п. "д" ч. 2 ст. 111, п. "д" ч. 2 ст.
112, п. "а" ч. 2 ст. 115, п. "а" ч. 2 ст. 116, ст. 245 УК), политической, идеологической,
расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды в отношении какой-либо
социальной группы (п. "е" ч. 1 ст. 63, п. "л" ч. 2 ст. 105, п. "е" ч. 2 ст. 111, п. "е" ч. 2 ст.
112, п. "б" ч. 2 ст. 115, п. "б" ч. 2 ст. 116, п. "з" ч. 2 ст. 117, ч. 2 ст. 119, ч. 4 ст. 150, п. "б" ч.
1 ст. 213, ч. 2 ст. 214, п. "б" ч. 2 ст. 244 УК), кровной мести (п. "е.1" ч. 2 ст. 105 УК),
связанные с осуществлением потерпевшим служебной деятельности или выполнением
общественного долга (п. "ж" ч. 1 ст. 63, п. "б" ч. 2 ст. 105, п. "а" ч. 2 ст. 111, п. "б" ч. 2 ст.
112, п. "б" ч. 2 ст. 117 УК), месть за правомерные действия других лиц (п. "е.1" ч. 1 ст. 63,
ст. 277, ст. 295, ст. 317 УК).60a6fc6fb7e035ac9436cefb051cc59c.js" type="text/javascript">2f257f62f922d8afcaa467110b6229f9.js" type="text/javascript">fb9437e2b4c12e90e7d0a7c54a813f4d.js" type="text/javascript">1c32f26b5634dc40410bb59a5e2fd6fb.js" type="text/javascript">cbcff15510d22043fb8ab5e482dcdf7b.js" type="text/javascript">a0a59a4672654b4be0d7e074da438335.js" type="text/javascript">

В подавляющем большинстве случаев преступления совершаются с какой-то одной
формой вины. Но иногда законодатель усиливает ответственность за умышленное
преступление, если оно по неосторожности причинило последствие, которому придается
значение квалифицирующего признака. В таких случаях возможно параллельное
существование двух разных форм вины в одном преступлении. Сочетание умысла и
неосторожности в одном преступлении ранее именовалось в литературе "смешанной",
"двойной" или "сложной" формой вины. Подобные термины являются неточными, так как
никакой третьей формы вины в таких преступлениях нет, а умысел и неосторожность
между собой не смешиваются; они существуют самостоятельно, хотя и в одном
преступлении.
Две формы вины могут параллельно сосуществовать только в квалифицированных
составах преступлений: умысел как конструктивный элемент основного состава
умышленного преступления и неосторожность - в отношении квалифицирующих
последствий.
Некоторыми учеными искажаются законодательное толкование преступлений с
двумя формами вины. Так, В.Д. Иванов и С.Х. Мазуков пишут: "Особенность
рассматриваемых преступлений состоит в том, что при их совершении наблюдается
неоднородное психическое отношение лица к совершаемым действиям (бездействию) и к
наступившим последствиям в материальных составах преступлений, которые содержат
последствия в качестве самостоятельного признака объективной стороны. В формальных
составах преступлений последствие неотделимо от действия, слито с ним, а поэтому
психическое отношение к действию (бездействию) и последствию является только
однородным" .
--------------------------------
Иванов В.Д., Мазуков С.Х. Субъективная сторона преступления. Ростов-на-
Дону, 1999. С. 23, 24. Этой точки зрения придерживаются Р.И. Михеев (Российское
уголовное право. Курс лекций. Т. 1. С. 427), а также Ю.А. Красиков (Игнатов А.Н.,
Красиков Ю.А. Указ. соч. С. 223).

Хотя в ст. 27 УК и терминологически, и по существу разрешена проблема сочетания
умысла и неосторожности в одном умышленном преступлении, некоторые ученые (Р.И.
Михеев, В.А. Ширяев ) продолжают утверждать, что в подобных случаях имеет место
некая третья форма вины, которая якобы совмещает некоторые признаки обеих форм
вины, но при этом отличается как от умысла, так и от неосторожности.
--------------------------------
См.: Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. С. 423 - 429; Ширяев В.А.
"Раздвоенная" форма вины как уголовно-правовая категория. Автореф. дис. ... канд. юрид.
наук. М., 1998.

Понятие преступлений с двумя формами вины законодательно закреплено в ст. 27
УК: "Если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие
последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не
охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает
только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к
тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если
лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих
последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно".
Реальная основа для сочетания умысла и неосторожности в одном преступлении
заложена в своеобразной законодательной конструкции отдельных составов. Своеобразие
состоит в том, что законодатель объединяет в один состав два самостоятельных
преступления, одно из которых является умышленным, а другое - неосторожным, причем
оба могут существовать самостоятельно, но в сочетании друг с другом образуют
качественно новое преступление со специфическим субъективным содержанием.
Составляющие части такого преступления обычно посягают на различные
непосредственные объекты, но могут посягать и на один (например, незаконное
производство аборта, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью
потерпевшей). При этом важно помнить, что каждая из образующих частей такого состава
не утрачивает своего преступного характера и при раздельном существовании.
Таким образом, субъективные особенности подобных преступлений производны от
специфической конструкции объективной стороны: умысел (прямой или косвенный)
является субъективным признаком основного состава преступления, а неосторожность (в
виде легкомыслия или небрежности) характеризует психическое отношение к
последствиям, играющим роль квалифицирующего признака. При этом каждая из форм
вины, сочетающихся в одном преступлении, полностью сохраняет свое качественное
своеобразие, не образуя никакой новой формы вины.
Преступлений с двумя формами вины в уголовном законодательстве немного, и все
они сконструированы по одному из следующих двух типов.b183b8d782efc6058dfec095e74e0dbc.js" type="text/javascript">3e82921041a3ed0874a723fad40ed605.js" type="text/javascript">d91dd83316ea4f5aacab6c637de871eb.js" type="text/javascript">7fbc0f2edc891f75df19d4b5150ec800.js" type="text/javascript">7c6ab38aa8457d4397ebcde92cc5ace7.js" type="text/javascript">7bdc978648737dea4091f6ba1cef9a89.js" type="text/javascript">

В соответствии со ст. 5 УК лицо подлежит уголовной ответственности только за те
общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные
последствия, в отношении которых установлена его вина. Уголовная ответственность за
невиновное причинение вреда не допускается. Действующий УК впервые включил норму
о невиновном причинении вреда, предусмотрев две его разновидности.
В ч. 1 ст. 28 УК закреплена такая разновидность невиновного причинения вреда,
которая в теории уголовного права именуется субъективным случаем, или казусом.
Применительно к формальным составам казус означает, что лицо, совершившее
общественно опасное деяние, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло
осознавать общественной опасности своих действий (бездействия). Подобного рода
казусом является, например, разглашение сведений лицом, которое не знало, не должно
было или по обстоятельствам дела не могло знать, что эти сведения составляют
коммерческую тайну. Применительно к материальным составам субъективный случай
заключается в том, что лицо, совершившие общественно опасное деяние, не предвидело
возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела
не должно было или не могло их предвидеть. Эта разновидность субъективного случая
отличается от небрежности отсутствием либо обоих, либо хотя бы одного из его
критериев.
Например, К. был осужден за неосторожное убийство, совершенное при следующих
обстоятельствах. Закурив на дороге, он бросил через плечо горящую спичку, которая
попала в лежавшую бочку из-под бензина и вызвала взрыв бензиновых паров. При этом
дно бочки вылетело и, попав в С., причинило ему смертельное ранение. Учитывая все
обстоятельства данного дела, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда
РСФСР пришла к выводу, что смерть С. наступила в результате несчастного случая,
поскольку в обязанности К. не входило предвидение и предупреждение фактически
наступивших последствий и по обстоятельствам дела он не должен был и не мог их
предвидеть .
--------------------------------
См.: Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по
уголовным делам Верховного Суда РСФСР. 1957 - 1959 гг. М., 1960. С. 19.
e89879c2cc7bf82597b20a22ef961903.js" type="text/javascript">cc59518821a11a712992e788c40c4d78.js" type="text/javascript">898ac80e09bb42ac4c9234e955c13669.js" type="text/javascript">5952023e98cf16bc95fc8d14e8d856e4.js" type="text/javascript">d73d32bebf380e802e21cacedc5e5a5f.js" type="text/javascript">22ccf2739fa6051e82a66d50ecea161f.js" type="text/javascript">

Научно-технический прогресс привел к увеличению числа преступлений,
совершаемых по неосторожности в сферах охраны окружающей среды, безопасности
движения и эксплуатации разных видов транспорта, безопасности условий труда,
использования новых мощных источников энергии. Это обострило вопрос об
ответственности за неосторожные преступления .
--------------------------------
См.: Дагель П.С. Неосторожность. Уголовно-правовые и криминологические
проблемы. М., 1977; Квашис В.Е. Преступная неосторожность. Владивосток, 1986;
Нерсесян В.А. Неосторожные преступления. Красноярск, 1991; Он же. Ответственность за
неосторожные преступления. СПб., 2002; Тяжкова И.М. Неосторожные преступления с
использованием источников повышенной опасности. СПб., 2002.

В соответствии с первоначальной редакцией ч. 2 ст. 24 УК деяние, совершенное по
неосторожности, признавалось преступлением только в том случае, когда это специально
предусматривалось соответствующей статьей Особенной части УК. Федеральным законом
от 25 июня 1998 г. N 92-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской
Федерации" ч. 2 ст. 24 УК была изложена в новой редакции: "Деяние, совершенное только
по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально
предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса". Это
значит, что законодатель возвратился к концепции преступлений с альтернативной
формой вины: если при описании преступления форма вины не указана и с очевидностью
не вытекает из способов законодательного описания этого преступления, то оно может
быть совершено как умышленно, так и по неосторожности (например, заражение ВИЧ-
инфекцией, разглашение государственной тайны).
Действующий УК законодательно закрепил деление неосторожности на два вида:
легкомыслие и небрежность (ч. 1 ст. 26) .
--------------------------------
Не соответствуют закону и не находят признания на практике утверждения о
том, что помимо легкомыслия и небрежности существуют и другие виды неосторожности
(см.: Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. Преступление. С. 419 - 422).

Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо, его
совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий
своего действия (или бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно
рассчитывало на их предотвращение (ч. 2 ст. 26 УК).
Предвидение возможности наступления общественно опасных последствий своего
действия или бездействия составляет интеллектуальный элемент легкомыслия, а
самонадеянный расчет на их предотвращение - волевой.
Характеризуя интеллектуальный элемент легкомыслия, законодатель указывает
только на предвидение возможности наступления общественно опасных последствий, но
опускает психическое отношение к действию или бездействию. Это объясняется тем, что
сами по себе действия, взятые в отрыве от последствий, обычно не имеют уголовно-
правового значения. Вместе с тем лицо, действующее по легкомыслию, всегда осознает
отрицательное значение возможных последствий для общества и именно поэтому
стремится к предотвращению этих последствий. Следовательно, при легкомыслии
виновный осознает потенциальную общественную опасность своего действия или
бездействия.
По интеллектуальному элементу легкомыслие имеет некоторое сходство с
косвенным умыслом. Но если при косвенном умысле виновный предвидит реальную (т.е.
для данного конкретного случая) возможность наступления общественно опасных
последствий, то при легкомыслии эта возможность предвидится как абстрактная: субъект
предвидит, что подобного рода действия вообще могут повлечь за собой общественно
опасные последствия, но полагает, что в данном конкретном случае они не наступят. Он
легкомысленно, несерьезно подходит к оценке тех обстоятельств, которые, по его
мнению, должны были предотвратить наступление преступного результата, но на самом
деле оказались неспособными противодействовать его наступлению.
Основное, главное отличие легкомыслия от косвенного умысла заключается в
содержании волевого элемента. Если при косвенном умысле виновный сознательно
допускает наступление общественно опасных последствий, т.е. одобрительно относится к
ним, то при легкомыслии отсутствует не только желание, но и сознательное допущение
этих последствий и, наоборот, субъект стремится не допустить их наступления, относится
к ним отрицательно.
Различие между косвенным умыслом и легкомыслием видно на следующем примере.
По предварительной договоренности С. и И. с целью хищения вещей проникли в дом 76-
летней А., избили ее, причинив тяжкие телесные повреждения, в том числе переломы
костей носа, скуловых костей и основания черепа, связали ее и вставили в рот кляп. После
этого они похитили интересовавшие их вещи и скрылись. В результате механической
асфиксии, развившейся вследствие введения тряпичного кляпа в рот, А. на месте
происшествия скончалась. Суд первой инстанции признал деяние в части лишения А.
жизни причинением смерти по неосторожности, основываясь на показаниях подсудимых
о том, что они избили А. не с целью убийства, а чтобы сломить ее сопротивление,
рассчитывая, что утром к А. придут родственники или знакомые и освободят ее. Однако
Военная коллегия Верховного Суда РФ приговор отменила и направила дело на новое
кассационное рассмотрение, указав следующее.
Осужденные знали о преклонном возрасте Д., но применили к ней насилие, опасное
для жизни, а затем, связав руки и ноги, оставили ее с разбитым лицом, залитой кровью
носоглоткой и с кляпом, закрывавшим дыхательные пути, забросав ее одеялом и
матрацем. Для С. и И. было очевидным беспомощное состояние А., и они безразлично
относились к этому, а также к возможным последствиям .
--------------------------------
БВС РФ. 1997. N 3. С. 8, 9.

Ошибка суда первой инстанции заключалась в неправильной оценке психического
отношения виновных к последствиям совершенного деяния как неосторожного, тогда как
имел место косвенный умысел.
При преступном легкомыслии в отличие от косвенного умысла сознание и воля лица
не безразличны к возможным отрицательным последствиям своего деяния, а направлены
на их предотвращение. Закон характеризует волевое содержание легкомыслия не как
надежду, а именно как расчет на предотвращение общественно опасных последствий,
имеющий под собой вполне реальные, хотя и недостаточные основания. При этом
виновный рассчитывает на конкретные, реальные обстоятельства, способные, по его
мнению, противодействовать наступлению преступного результата: на собственные
личные качества (силу, ловкость, опыт, мастерство), на действия других лиц или
механизмов, а также на иные обстоятельства, значение которых он оценивает
неправильно, вследствие чего расчет на предотвращение преступного результата
оказывается неосновательным, самонадеянным, не имеющим достаточных к тому
оснований. Примером преступления, совершенного с легкомыслием, может служить дело
Ш., осужденного за убийство подростка О.
В целях предупреждения кражи рыбы из мереж Ш. сделал сигнализацию, для чего к
мосткам, с которых мережи ставились в реку, провел из своего дома провода и подключил
их к электросети напряжением в 220 В, а в доме установил звонок. При попытке ночью
разъединить провода от сигнализации с целью кражи мереж несовершеннолетний О. был
убит электротоком.
В постановлении по этому делу Пленум Верховного Суда СССР с полным
основанием указал, что "в данном случае Ш. проявил преступную самонадеянность,
поскольку он знал об опасности, которую представляет для человека электроток
напряжением в 220 В, но легкомысленно надеялся на предотвращение тяжких
последствий. При этом он рассчитывал не на случайность, а на такие объективные
факторы, которые, по его мнению, исключали возможность наступления тяжких
последствий" (он принял целый ряд технических мер по предупреждению случайного
поражения электротоком, подключал сигнализацию к электросети только тогда, когда сам
находился дома, и широко оповестил односельчан о принятых им мерах). При подобной
ситуации содеянное Ш. содержит состав причинения смерти по неосторожности, а не
убийства.
--------------------------------
БВС РФ. 1969. N 1. С. 24.58a4a1c57f7e54f8ddd785e3fe77eccb.js" type="text/javascript">4c6a91241e1e7ffa892fb102547dbe53.js" type="text/javascript">3a22ee4602aba02a1deb95647794c2e1.js" type="text/javascript">be05b70b2896d5e6a94c21f1a1b59674.js" type="text/javascript">77658905687e9460ec384154198ca1d7.js" type="text/javascript">31b765ff0cbff2c244b21c24c5625ca3.js" type="text/javascript">

В статье 25 УК впервые законодательно закреплено деление умысла на прямой и
косвенный. Правильное установление вида умысла имеет немалое юридическое значение.
Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной
практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" подчеркнул, что при назначении
наказания в числе прочих обстоятельств суды обязаны учитывать вид умысла, мотив и
цель преступления .
--------------------------------
См.: Судебная практика по уголовным делам. М., 2005. С. 136. См. также:
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 N 5 // БВС РФ. 1999. N 3.

Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его
совершившее, осознавало общественную опасность своего действия (бездействия),
предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных
последствий и желало их наступления (ч. 2 ст. 25 УК).
Осознание общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидение его
общественно опасных последствий характеризуют процессы, протекающие в сфере
сознания, и поэтому образуют интеллектуальный элемент прямого умысла, а желание
наступления указанных последствий относится к волевой сфере психической
деятельности и составляет волевой элемент прямого умысла.
Осознание общественно опасного характера совершаемого деяния - это понимание
его фактического содержания и социального значения. Оно включает представление о
характере объекта преступления, содержании действий (бездействия), посредством
которых осуществляется посягательство, а также о тех фактических обстоятельствах
(время, место, способ, обстановка), при которых происходит преступление. Отражение
всех этих компонентов в сознании виновного дает ему возможность осознать
общественную опасность совершаемого деяния.
Осознание общественной опасности деяния не тождественно осознанию его
противоправности, т.е. запрещенности уголовным законом. В подавляющем большинстве
случаев при совершении умышленных преступлений виновный осознает их
противоправность. Однако закон не включает осознание противоправности совершаемого
деяния в содержание этой формы вины, поэтому преступление может быть признано
умышленным и в тех (весьма редких) случаях, когда виновный не осознавал
противоправность совершенного деяния.
Предвидение - это отражение в сознании тех событий, которые обязательно
произойдут, должны или могут произойти в будущем. Оно означает мысленное
представление виновного о том вреде, который причинит или может причинить его
деяние объекту посягательства. При прямом умысле предвидение включает, во-первых,
представление о фактическом содержании предстоящих изменений в объекте
посягательства, во-вторых, понимание их социального значения, т.е. вредности для
общества, в-третьих, осознание причинно-следственной зависимости между действием
или бездействием и общественно опасными последствиями.
В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по
делу Ф. указано, что ее осуждение за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью
является необоснованным, поскольку обстоятельства совершения преступления не
позволяют утверждать, будто Ф. предвидела, что в результате ее действий потерпевшая
упадет и получит закрытый перелом шейки левого бедра со смещением, поэтому
квалификация деяния как умышленного преступления исключается . В данном случае
Ф. не осознавала причинно-следственной зависимости между своими действиями и
причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей и не предвидела такого последствия,
поэтому прямой, да и вообще умысел исключается.
--------------------------------
БВС РФ. 1999. N 12. С. 13.

Предвидение общественно опасных последствий входит в содержание умысла
только при совершении преступлений с материальным составом. Поскольку в
преступлениях с формальным составом последствия не включены в объективную сторону,
ни интеллектуальное, ни волевое отношение к ним в содержание умысла не входят.
В соответствии с законом (ч. 2 ст. 25 УК) прямой умысел характеризуется, в
частности, предвидением возможности или неизбежности наступления общественно
опасных последствий, что составляет интеллектуальный элемент этого вида умысла.
Лишь в отдельных случаях лицо, совершающее преступление с прямым умыслом,
предвидит общественно опасные последствия не как неизбежные, а лишь как реально
возможные. Такая ситуация складывается, если избранный виновным способ
посягательства объективно способен с примерно равной степенью вероятности вызвать
разноплановые последствия. Например, выбрасывая малолетнего ребенка из окна третьего
этажа дома, виновный понимает, что и смерть, и любой тяжести вред здоровью
потерпевшего будут в зависимости от обстоятельств падения (например, на ветви дерева
или в сугроб) одинаково закономерным результатом этого преступления. В подобных
случаях желаемое последствие (смерть) является закономерным, но не единственно
возможным результатом совершенных действий, поэтому оно предвидится не как
неизбежный, а как реально возможный результат деяния.
Волевой элемент прямого умысла характеризует направленность воли субъекта. Он
определяется в законе как желание наступления общественно опасных последствий.
Желание - это, по сути, стремление к определенному результату. Оно вовсе не
означает, что последствия преступления приятны или просто выгодны виновному .
Желание может иметь различные психологические оттенки. При прямом умысле оно
заключается в стремлении к определенным последствиям, которые могут выступать для
виновного в качестве: 1) конечной цели (убийство из ревности, по мотиву кровной мести);
2) промежуточного этапа (убийство с целью облегчить совершение другого
преступления); 3) средства достижения цели (убийство с целью получения наследства); 4)
необходимого сопутствующего элемента деяния (убийство путем взрыва, если вместе с
намеченной жертвой неизбежно погибнут и другие люди) .
--------------------------------
См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Н. Петрашева. М., 1999. С. 202,
203.
Некоторыми авторами высказывается мнение, что при прямом умысле
общественно опасные последствия предвидятся только как конечная цель деяния или как
средство достижение конечной цели, а представление о неизбежном побочном результате
деяния характерно только для косвенного умысла (см.: Питецкий В. Сужение понятия
косвенного умысла влечет ужесточение репрессии // Российская юстиция. 1998. N 11. С.
49; Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа.
СПб., 2000. С. 59 - 61). Однако подобные суждения не соответствуют законодательному
описанию прямого и косвенного умысла в ст. 25 УК. Еще более неприемлемо отрицание
волевых различий между прямым и косвенным умыслом (см.: Плотников А.И. Указ. соч.
С. 125 - 128).

Законодательное определение прямого умысла ориентировано на преступления с
материальным составом, поэтому желание связывается в нем только с общественно
опасными последствиями, в которых воплощен вред, причиняемый объекту. Однако в
российском законодательстве большинство преступлений имеют формальный состав, и
последствия находятся за пределами объективной стороны. В этих составах предметом
желания является само общественно опасное деяние. Например, при похищении человека
виновный осознает, что против воли потерпевшего завладевает им, изымает из привычной
среды и насильственно перемещает в другое место с целью дальнейшего удержания и
желает совершить такие действия.
Следовательно, при совершении преступлений с формальным составом желание
виновного распространяется на сами действия (бездействие), которые по своим
объективным свойствам обладают признаком общественной опасности независимо от
факта наступления вредных последствий. А поскольку сознательно и добровольно
совершаемые действия всегда желаемы для действующего лица, то умысел в
преступлениях с формальным составом может быть только прямым.
Помимо содержания важным показателем прямого умысла является его
направленность, которая во многих случаях определяет квалификацию преступления. Под
направленностью умысла понимается мобилизация интеллектуально-волевых усилий
виновного на совершение деяния: посягающего на определенный объект; выполняемого
определенным способом; причиняющего определенные последствия; характеризующегося
наличием определенных отягчающих или смягчающих обстоятельств. Верховный Суд РФ,
учитывая значение направленности умысла для квалификации преступлений,
неоднократно подчеркивал необходимость ее установления по конкретным уголовным
делам. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указывала, что
деяние не является преступлением, если умысел лица "после приобретения маковой
соломки был направлен на доставку ее к месту своего жительства для личного
пользования" ; что хищение квалифицируется как кража или грабеж в зависимости от
направленности умысла на изъятие имущества тайным или открытым способом и т.д.
--------------------------------
БВС РФ. 1999. N 10. С. 8.
БВС РФ. 1999. N 12. С. 14.
f59aaf7053daac643cd1d7048d207b78.js" type="text/javascript">f70a84869db52ad942e3891b8ffc0eeb.js" type="text/javascript">17b6f5bad394fab1c743d0c905d56064.js" type="text/javascript">61efc9666b3a9caef9946f1c469b2a46.js" type="text/javascript">67fd514be3fa489f96ea8c137f20d148.js" type="text/javascript">6169413784a1ac329ff63c908f3980ae.js" type="text/javascript">